Глава 3. Путешествия и беседы

Уставший донельзя черный пес из последних сил шевелил лапами. Милосердная волна подтолкнула измученное тело к суше и вынесла на холодный серый песок, смешанный с мелкими камешками и осколками раковин. Море этой ночью волновалось сильней обычного, пенные гребешки наперегонки спешили друг за другом, вдалеке же волны поднимались на высоту нескольких метров.

Северное море не прощало слабостей и ошибок. Один раз сдавшись на волю стихии, ты становился обреченным исчезнуть навсегда в тяжелых объятьях толщи воды.

И тогда приходила на помощь магия. Только волшебная сила вместе с неугасимой надеждой дарили шанс выбраться, начать заново обломанный жизненный путь и продолжить бороться за то, во что веришь всем сердцем.

Пес выполз на сыпучий песок и несколько минут лежал неподвижно. Дико хотелось пить – морская вода не удовлетворяла жажды. Лапы болели от долгого плавания, соленая жидкость разъедала расцарапанные о решетку бока, а песок прилипающий к мокрой шерсти, задевал раны и доставлял еще больше страданий.

На подгибающихся лапах пес потрусил к лесу. «Эх, знал бы, что так жизнь обернется, выбрал бы другую анимагическую форму – дельфина, например, или тюленя…» — подумал пес. Скрывшись за деревьями, животное сбавило темп; напрягая слух и обоняние до предела, замечая каждый скрип и шорох, пес углублялся все дальше в лес, зыркая по сторонам в поисках добычи. Карта Великобритании была навечно запечатана в памяти, а звериная интуиция и чувство направления вкупе с элементарной человеческой логикой могли довольно точно указать местонахождение и расстояние до желаемой цели.

Держась нужного курса, пес продвигался вперед с довольно хорошей скоростью для обычной собаки, даже слишком хорошей. Ветви деревьев ласково гладили его по взъерошенной спине, когда он пробирался вдоль оврагов и поднимался на холмы. К счастью, на пути вскоре встретился ручей – пес напился до отвала, поймал пару мышей и разорил птичье гнездо – после этого он почувствовал, что восполнились не только обычные силы, но и магический резерв.

Звезды равнодушно взирали на эту картину со своей недосягаемой высоты, пес отыскал взглядом одну из самых ярких. «Ну, здравствуй, тезка, — пробежала мысль. – Я смотрю, ты меня не покинул» — звезда в ответ мигнула, как бы приободряя и обнадеживая отчаявшееся существо.

Путешествие сквозь леса продолжалось несколько дней. Пес пересекал населенные пункты ночью, по возможности стараясь держаться от них подальше, но, несмотря на все свои усилия, пару раз был едва не убит напуганными фермерами, принимавшими его за волка. Их нетрудно было понять – по размерам животное едва ли уступало коварному хищнику.

Силы подходили к концу, последние несколько миль пес преодолел практически чудом – цель, заветная и ясная, тянула к себе, не желая отпускать на свободу. При свете почти полной луны животное пересекало широкие улицы Лондона. Тень, отбрасываемая им в свете фонарей и неоновых вывесок, приводила в иррациональный ужас редких прохожих, оказавшихся не дома в такое тревожное время. Пара забулдыг клятвенно пообещала себе бросить пить, когда мимо пронеслось, стуча когтями, косматое, зубастое чудище.

«Ну вот, наконец-то». — собака остановилась на краю широкой площади, окруженной невысокими одинаковыми зданиями. «Площадь Гриммо, 12, — произнес про себя пес. – Чертов родной дом, вот и я».

Пес исчез в тени ограды и вскоре на его месте нарисовался худой грязный человек со спутанными длинными волосами и бородой. Роба неопределенного цвета, висевшая на нем, как мешок, была изодрана в клочья в районе груди, из под длинных штанов виднелись разбитые босые ноги.

Высокие кованые ворота и дом за ними появились не сразу, как бы неохотно признавая своего владельца. «Открывайтесь». — прохрипел человек. Горло, отвыкшее от нормальной речи за много лет молчания, с трудом протолкнуло простое слово. Картина не изменилась ни на йоту – тяжелые створки даже не шелохнулись. «Дьявол, неужели матушкино проклятье так сильно?» — промелькнула ужасная мысль. Ему необходимо было попасть в этот дом, можно сказать, жизненно необходимо.

Ворота также не пожелали отпираться после набора всех известных паролей и родовых девизов. Попинав их и витиевато выругавшись, маг устало опустился на землю, прислонившись спиной к упрямым воротам. Луна мягко высветила вытянувшееся лицо и тонкие кисти рук, выглядывающие из под слишком коротких рукавов. «Сжечь. Сжечь здесь всё к …троллям. – огненным росчерком пронеслась идея. – Не мне, так никому, гори все Адским Пламенем». Несчастное родовое поместье и ближайшие дома спасло от пожара только то, что у неудавшегося поджигателя не оказалось волшебной палочки, а сотворить магию такого уровня, да еще и в изможденном состоянии, было практически невозможно. Плюнув от досады на мостовую, человек с размаху врезал кулаком по кованым воротам, вымещая всю боль и усталость, накопившиеся за последние годы.

И ворота открылись, как только с пальцев стекли на землю первые капли крови. Не обращая внимания на саднящую кисть, мужчина разразился лающим смехом. Неподалеку у машины сработала сигнализация.

«Такая древняя, но такая простая магия…Как я не догадался? Кровь сильнее любых проклятий». – вспомнил маг простую истину.

Обшарив наскоро комнаты снизу доверху и заглянув на чердак, он не обнаружил и половины того что искал. Закинув в мешок квадратную резную чашу, спрятанную в стенном тайнике, и пару мелких вещиц, маг вышел в коридор, по пути небрежно отшвырнув ногой одичавшего домашнего эльфа.

«Видимо, сестрица побывала уже здесь, дрянь этакая». – констатировал хозяин с бессильной злобой. Комната брата была закрыта намертво неизвестными чарами, явно темного свойства, в свою же родную обитель мужчина поднялся в последнюю очередь. Сердце сжалось, как будто резанули по нему тупым ножом – здесь было абсолютно пусто, даже мебель, и та отсутствовала. На полу, стенах и потолке красовались черные подпалины – матушкин гнев не ограничился простым проклятьем. Она вычеркивала из собственной жизни не только сына, но и все, что могло нем напомнить, будь то игрушка, надпись на обоях или школьная тетрадь…

«Я тебя тоже люблю, мамочка». – горько усмехнулся мужчина и захлопнул дверь, так и не войдя внутрь.

От родного дома пес бежал так быстро, как будто за ним гнались все четверо всадников Апокалипсиса и Адское Пламя в придачу. Лунный цикл вот-вот собирался завершиться, и теперь животному нужно было успеть достигнуть следующей цели до того, как наступит полнолуние. Пустота в душе стала еще глуше, горечь от того, что его все таки не простили, и он является изгнанным из собственной семьи, нещадно разъедала душу. Злость и обида на несправедливую судьбу пробирали до дрожи, хотелось только одного – увидеть единственного на этой земле человека, который не отвернется и не захлопнет перед носом дверь.

По крайней мере, маг на это надеялся. Очень сильно надеялся.



— // — // —

— Круто! Это ваш? – воскликнул мальчик, проходя к кровати.

— Нет, – покачал головой учитель. - Это призывное животное.

— Как это? – удивился Гарри. Он никогда не слышал ни о чем подобном. – Откуда его призывают?

— Неудивительно, что ты ничего об этом не слышал, с твоим то стремлением познать мир… — скривился профессор.

— Я же не могу сразу всё узнавать, вокруг столько всего! – обиделся мальчик. Снейп же не думает в самом деле, что это возможно – узнать все на свете. Сам то тоже небось не все знает, хотя, если уж так рассуждать, то Гарри мог представить зельевара в школьные годы только занудным заучкой – маленьким, сгорбленным и очкастым. Представив последнее, Гарри едва сдержал злорадное хихиканье.

— Хватит разговоров на сегодня, – прервал его размышления Снейп. – Пей лекарство и ложись. Как твоя голова?

- Болит, – коротко ответил мальчик, все еще немного дуясь.

— И чему там болеть? – еле слышно пробормотал профессор, отвернувшись к окну. Гарри, хмурясь и морщась, проглотил костерост и залез под одеяло, расслабив, наконец, больную ногу.

— Лег? – спросил учитель. – Теперь рассказывай, что все таки случилось, – велел он, усаживаясь на краешек кровати.

— Я спать хочу, – начал спорить несносный мальчишка.

— Сейчас костерост начнет действовать, все равно не уснешь. Я тебя внимательно слушаю, – профессор скрестил руки на груди и слегка наклонил голову.

Гарри прикрыл глаза и отвернулся.

— Не хочу рассказывать. Вы уже сказали тетке, где я? Сэр?

— Ты же видел ворона, – удивленно приподнял брови учитель. – Так волнуешься за родственников?

— Нет! Еще чего! – возмутился ребенок. – Просто они всегда ругаются, если я поздно возвращаюсь, хотя если рано, то тоже, – закончил он тихо. – И вообще… — — Гарри замолк, в который раз напомнив себе, с кем он разговаривает и о том, что совсем не собирался жаловаться кому бы то ни было. В это мгновение он почувствовал, как начинает действовать лекарство – ногу будто бы пронзили тысячи иголок. Мальчик знал по прошлогоднему опыту, что такие ощущения будут длиться несколько часов и уснуть и правда никак не выйдет.

Снейп неотрывно глядел на мальчишку – вот тот нахмурился и опустил голову, сжавшись от боли. Хотелось ему как-нибудь помочь – Поттер конечно, противный надоеда, но все таки он всего лишь ребенок, перенесший в своей жизни столько пренебрежения и жестокости, сколько не каждому взрослому достается. Но поганый Костерост, к сожалению, не сочетался ни с одним обезболивающим, по крайней мере без последствий. Ладно, можно попробовать отвлечь разговорами.

— За что ты на этот раз получил? – задал вопрос профессор, уже зная приблизительный ответ.

— А зачем вы спрашиваете? Получил и получил, – довольно грубо ответил Гарри, пытаясь передвинуть ногу.

— Поттер, ты не забывай все таки, где находишься, – угрожающе начал учитель. – Веди себя прилично, а если это слишком сложно для тебя, то отправим тебя обратно домой. Дядя, наверно, уже соскучился по тебе.

По глазам мальчишки стало заметно, что это был довольно подлый ход со стороны взрослого.

— Ну и отправляйте! – крикнул ребенок. – Очень нужно мне здесь оставаться, можно подумать, я к вам сюда сам пришел, тоже мне… — не дав Гарри закончить, Снейп легонько щелкнул его по лбу, и усевшийся было мальчишка откинулся обратно на подушку, замолчав от удивления и обиды.

— Завтра непременно отправлю, если не успокоишься, – жестко сказал Снейп. – Я не намерен терпеть твои бессовестные выходки.

— Ну и ладно, – пробурчал мальчишка, натягивая одеяло до подбородка. Он уже прикидывал, не обидеться ли посильнее, но зная учителя, понял, что от этого толку совершенно не будет.

— Только учти, когда в следующий раз сломаешь себе что-нибудь, меня рядом не будет. Помучаешься, – усмехнулся Снейп. Гарри на это чуть не фыркнул – то же мне, рядом не будет, на каникулах рядом вообще редко кто-то был. – Так что подумай.

— А вы разрешите мне остаться что ли? – поднял голову Гарри. Жизнь складывалась так, что сейчас мальчик не мог точно обозначить, кого он боится больше – дядю Вернона или зельевара. Даже размышлять об этом было противно и очень тоскливо. И вообще, думал Гарри, почему он всегда должен кого-то бояться? Особенно школьного учителя, пусть и вредного, или жирного дядю, называвшего мальчика ненормальным уродом, хотя он всегда знал, что это наглая ложь. У ненормального урода не могло быть таких замечательных друзей, таких чудесных приключений, и он не смог бы победить (причем не один раз!) самого темного мага столетия, одолеть гигантского короля змей и так ловко управлять гоночной метлой. У урода не могло быть таких прекрасных вещей, как волшебная палочка, мантия-невидимка и альбом с фотографиями родителей. Пусть родители и умерли, но они то точно не считали своего сына ненормальным уродом, а уж на их мнение Гарри мог положиться.

Мальчик так увяз в своих печальных размышлениях, что уже и забыл, о чем спрашивал.

— Посмотрим, – ответил Снейп, подходя к окну, чтобы немного прикрыть форточку. Шум усилившегося дождя немного стих и стало слышно, как мужчина выбивает нервную дробь по подоконнику.

— Профессор? Можно спросить? – вспомнил Гарри еще кое о чем.

— Ну?

— Как вы читаете мысли? Это очень сложно? – затаив дыхание, спросил мальчик.

— В случае, если в голове всего одна извилина, да и та – пунктиром – не сложно, – оскалился зельевар. Гарри уже почти возмутился, но Снейп покачал головой. – На самом деле довольно сложно. Это древнее искусство, требующее серьезной подготовки и высочайшей концентрации. К тому же…

— А этому можно научиться? – мальчик нетерпеливо приподнялся на локтях, уже прикидывая свои будущие возможности и мысленно составляя список предполагаемых жертв. Профессор достаточно хорошо видел в темноте, да и не требовалось особо приглядываться, чтобы понять, как загорелись глаза у несносного паршивца.

— Поттер, это умение нельзя применять против воли объекта, – поспешил осадить его Снейп, отлично понимая, что меньше часа назад доказал обратное. Мальчишка, вопреки всему, тоже был не дурак.

— Но вы же…На кухне…

— Я имею в виду, без вреда для объекта. В принципе…

- Так вы хотели мне навредить? – протянул Гарри.

— Поттер, ты вообще умеешь отличать цели и побочные эффекты? – в голосе учителя не слышалось и капли раскаяния. В школе профессор не считал преступлением подобные действия: зачем тратить лишние усилия, когда всю необходимую информацию можно узнать напрямую, прочитав мысли в бестолковых головах детей? Конечно, так не рекомендовалось делать, а по правде говоря, вообще было запрещено, но то, что тонкие нити заклятий ментальной магии невозможно заметить среди мощнейших силовых полей, пронизывающих Хогвартс, Снейп знал совершенно точно.

— И что вы там увидели, в моей голове? – проворчал Гарри, опасаясь, что учитель опять начнет ругаться.

— Глушь и запустение, – парировал Снейп. – Ничего секретного я не узнал, Поттер. Все твои тайны у тебя на лице написаны, точнее, на щеке.

— Это от кастета Пирса,— признался мальчик.

— Ты хотя бы защищался? – вздохнул мужчина.

— Ну да, он отлетел шагов на сто и прилип к земле, а Дадли настучал на меня папаше, – Гарри передернул плечами. – Надо было его тоже пристукнуть хорошенько…

Профессор нахмурился.

— В 12 лет тебе следовало бы получше контролировать свою стихийную магию. – презрительно заметил он, отворачиваясь.

— Интересно, как это… — вздохнул мальчик. – Сами бы на моем месте как бы сделали…

- Ну да, у тебя к сожалению, контролировать эмоции пока не получится, тебе элементарного терпения и внимательности не хватает, – фыркнул мужчина, шагая по комнате вдоль кровати. – Да и что от тебя требовать, в таком то окружении…

— Вы о чем?

— Да ни о чем, Поттер…Ты уроки делал? – внезапно спросил профессор. – Начинал хотя бы?

— Нет, – надулся мальчик. Какая ему разница, начинал он их или нет? Снейп был первым, не считая Гермионы, кто задал такой вопрос. Первый взрослый, черт возьми, на его памяти.

— Я так и знал, – покачал головой Снейп. – Твоя лень все таки не знает границ.

— Я не ленивый, – автоматически возразил мальчик. – Дядя запер мой сундук с учебниками в кладовке и метлу тоже, а сову вообще хотели отдать в зоопарк. Букля! – вспомнил Гарри, и сердце его тревожно сжалось от страха. – Ее надо выпускать на ночь, а то она будет шуметь и с ней могут что-то сделать, сэр! Кто ее выпустит? – он приподнял голову и нервно закусил губу.

— Думаю, Петунья догадается, – задумчиво ответил учитель. Что-то в его голосе заставило мальчика поверить на слово.

- Ну ладно, – сонно пробормотал ребенок. За разговорами он и не заметил, как прошел основной этап действия Костероста. Нога немного онемела, но это не было невыносимо. Снейп удовлетворенно кивнул, глядя на мальчишку, велел ему лечь ровнее, поправил одеяло и задернул шторы. Не успел он выйти из комнаты, как Гарри уже крепко спал.

Предыдущая главаСледующая глава