Глава 1

Гермиона Грейнджер, несомненно, была умной и рассудительной девушкой. В свои неполные двадцать лет она успела пережить достаточно много как хороших, так и неприятных событий, и смело могла утверждать, что жизненного опыта ей не занимать. Однако все это никак не помогало ей найти ответ на вопрос, как быть дальше теперь, когда она осталась одна, без поддержки Гарри и Рона, и возвращается в Хогвартс, где, кроме Джинни, у нее и друзей-то не будет.
Впрочем, это, несомненно, было гораздо лучше, чем сидеть в четырех стенах, не покидая родительский дом даже по выходным, и жалея о том, что случилось или не случилось. Общество компаньонки – милой женщины-сквиба, дальней родственницы Молли Уизли, донельзя надоело Гермионе. Хотя, конечно, была благодарна ей за заботу в особенно тяжело давшиеся первые несколько недель после…

Не думать, не думать, не думать!

Воспоминания, от которых столь рьяно отмахивалась Героиня Ордена Мерлина второй степени были связаны с войной против Темного Лорда лишь косвенно. Посвящены они были полностью и целиком бывшему директору Хогвартса, бывшему Упивающемуся смертью, бывшему профессору зельеварения и ЗОТИ, бывшему двойному шпиону, бывшему ее любовнику – пусть и ставшему таковым по недоразумению и всего-то на одну ночь! - Северусу Снейпу.

Сколько бы Гермиона ни противилась собственным воспоминаниям, образ мрачного зельевара настойчиво преследовал ее последние две недели перед возвращением в Хогвартс. Девушке казалось, что она давно уже справилась с этим непонятным и столь сильным влечением к самому неприятному из своих учителей, но с того момента, как она получила известие о присуждении ей стипендии Фонда Дамблдора с условием завершения выпускного курса обучения в Хогвартсе, мысли ее то и дело возвращались к Снейпу. Она прекрасно знала, что его уже больше года как нет в Хогвартсе, но понимала, что для нее каждый уголок величественного замка будет пропитан воспоминаниями о стремительно движущейся высокой фигуре в развевающейся черной мантии, об обманчиво бесстрастном баритоне, о холодном быстром взгляде из-под падающих на глаза черных блестящих волос и о презрительно изогнутых губах Грозы Подземелий, цедящих очередную изящно сформулированную гадкую реплику.

Воспоминания о нем были ее радостью, и в то же время ее мучением весь этот год. Единственное, что девушке все-таки удавалось контролировать – это характер самих воспоминаний. Понимая, что полностью сопротивляться она не может, Гермиона с тихой грустью позволяла себе возвращаться к событиям пятого курса, когда ее стали не раздражать, а завораживать резкие реплики Снейпа, его отстраненность и полное пренебрежение мнением окружающих вкупе с острым умом и крутым нравом. Она буквально жила ожиданием сдвоенных Зелий, и ни присутствие в той же аудитории Слизерина, ни традиционно отнимаемые Грозой подземелий баллы у Гриффиндора не могли испортить Гермионе удовольствия, получаемого от шелкового голоса зельевара, пряного запаха от его мантии, который просто обволакивал девушку, когда он проносился мимо нее к столу очередного недотепы, испортившего зелье.

Подавляющее большинство студентов ненавидели мастера зелий, награждая его обидными эпитетами и сочиняя глупые байки о его вампирской натуре, пристрастию к мертвечине, личной жизни и т.д. Девушка долго не могла понять, как такой умный человек, как профессор Снейп, может позволять так к себе относиться. Первое время она смело бросалась защищать его, доказывая своим друзьям, что они не правы в своем отношении к странностям зельевара. Как доказательство, она приводила свой коронный довод: чистокровные семейства воспитанников Слизерина просто не допустили бы, чтобы деканом факультета был недостойный человек. А Снейп сохранял за собой этот пост уже более пятнадцати лет!

Вскоре наблюдательная и вдумчивая гриффиндорка сделала удивительное открытие: Слизеринцы не просто гордились своим деканом. Они им восхищались. И именно это восхищение впервые заставило Гермиону задуматься о достоинствах Северуса Снейпа. Сначала она просто подумала об известном постулате женского расположения – «Зло притягательно». Но, если этим можно было объяснить более чем положительное отношение к профессору Снейпу женской части Слизерина, особенно на последних курсах, то безоговорочную преданность и стремление во всем подражать со стороны мужской части факультета это никак не объясняло.

Когда выяснилось, что зельевар состоит в Ордене Феникса и выполняет опасную миссию двойного шпиона, девушка и вовсе окружила своего профессора ореолом романтического героя. Так Северус Снейп стал для Гермионы идеалом мужчины: загадочным, сильным, волевым, ироничным, - продолжать она могла до бесконечности…

Узнав об убийстве Дамблдора Гермиона места себе не находила. Ей казалось, что все это – чудовищная ошибка, и Гарри подправили память, чтобы он обвинил Снейпа – Гермиона была уверена, что настоящими убийцами были Драко и его безумная тетка. Боясь признаться о своих подозрениях, она глубоко запрятала свои чувства к профессору, решив, что ей обязательно представится возможность все выяснить. Ни Рон, ставший ей неожиданно близким, ни тем более Гарри, понять ее не могли.

Но потом все изменилось. Они отправились на поиски хоркруксов, а Снейп… Снейп вернулся в Хогвартс как директор. И все надежды Гермионы оказались пустыми наивными попытками оправдать любимого человека, оказавшегося именно таким двуличным монстром, каким его описал Гарри. Казалось, она возненавидела Снейпа – не за то, что он уже натворил и продолжал творить в Хогвартсе, а за то, что предал тот образ самого себя, только более благородного и правильного, который она так долго взращивала в своих мыслях. Отчаявшись избавиться от терзающих ее мыслей о все-таки еще любимом зельеваре, она попыталась забыться в объятиях Рона, но в последний момент струсила. Слушая его сбивчивые извинения, она пообещала себе, что навсегда забудет предателя Северуса Снейпа.

И она почти забыла. Только однажды, в Малфой-мэноре, теряя разум от очередной порции Круцио, она пожалела, что в свое время в руках у нее не было гоблиновского кинжала Беллатрисы, чтобы воткнуть его в холодное сердце Северуса Снейпа. Именно тогда Гермиона пообещала себе, что, если ей доведется выжить, она найдет Снейпа и, глядя прямо в его черные глаза, лично убьет его, отомстив и за Дамблдора, и за себя. Будет смотреть, как из обсидиановых глаз уходит жизнь, и ждать, когда из его тонких изогнутых губ выйдет последний вдох, а из холодного сердца – последний толчок крови. Мысли о кровавой мести помогали ей справиться с подкрадывающимся безумием и отчаянием после пыток Лестрейндж.

Во время битвы за Хогвартс она неустанно следовала за Гарри, потому что знала: Мальчика-который-выжил будет искать Волдеморт, а рядом с Темным Лордом будет и его темный слуга, Северус Снейп. Для зельевара Гермиона припасла свою личную порцию Круцио.

Увидев Снейпа на полу Визжащей хижины, истекающего кровью, она неожиданно расплакалась, когда поняла, что он умирает. Расплакалась от обиды, что не сможет задать так долго мучившие ее вопросы о мотивах его поступков и получить наконец-то ответ. А еще от бессилия и злости, что не может применить к нему Круцио – таким жалким был умирающий Гроза Подземелий.

А когда Гарри посмотрел воспоминания профессора и рассказал сначала друзьям, а потом и Министерству… Она убежала из Норы, аппарировала несколько раз, потом очнулась у Черного озера, мокрая и грязная, рыдающая в голос. Испуганные Рон и Гарри искали ее целые сутки, а когда нашли – она бродила у сгоревшей хижины Хагрида и, как заклятие, просила о прощении. Когда им удалось ее увести оттуда, Гермиона неожиданно пришла в себя и спокойным тоном поинтересовалась у Рона, согласен ли он взять ее в жены. Опешивший от счастья парень пробормотал что-то невразумительное, однако уже на следующий день в Пророке появилась передовица о помолвке Героев войны – в Министерстве сочли, что эта радостная новость поможет хоть немного скрасить суровые последствия послевоенного времени. Гермиона была удивительно расслаблена и умиротворена, однако и Рон, и Гарри заметили, что в ней появилась некоторая холодность и отстраненность, которые все просто списали на послевоенный синдром и усталость.

Все изменилось после известия о том, что Снейп выжил. И, хотя Министерство тщательно скрывало его местонахождение, Гермиона пыталась убедить Гарри использовать все свое влияние, чтобы узнать, где именно восстанавливается профессор и обязательно его навестить. Однако победитель Волдеморта оказался морально не готов встретиться с человеком, который, как выяснилось, безумно любил его мать, был косвенно виновен в ее смерти, защищал его все эти годы и пошел на убийство лучшего друга для того, чтобы дать ему, золотому мальчику, шанс победить Темного лорда.

Несколько недель спустя Гарри все-таки «созрел» и послал с совой Снейпу просьбу о встрече, они получили ответ от зельевара. Записка, написанная знакомым нервным почерком, была весьма лаконична, хотя и содержательна:

«Угрозы, вопросы, благодарности, равно как и прочие благородные гриффиндорские порывы можете оставить при себе, так как мне больше нет необходимости притворяться, что меня вся эта чушь хоть немного волнует»

- Ссскотина! – смачно выразился тогда Рон, не сдержав улыбки. – Вот ведь ублюдок!

- Угу, - согласился с ним Гарри, с облегчением отбрасывая листок. – Только представь себе, если бы действительно пришлось к нему ехать и благодарить…

- Вы – два идиота! – рассердилась тогда Гермиона, но объяснять ничего не стала.

Она решила, что ей еще представится возможность увидеть профессора Снейпа, чувства к которому с новой силой вспыхнули в ее сердце. Ведь не сможет он так же грубо отказать Министерству? Осталось только подкинуть Кингсли эту несомненно удачную мысль: красивая торжественная церемония чествования героев – как гимн миру и возрождению славы Магической Англии…

Перед Торжественной церемонией награждения в Министерстве Магии, Гермиона целую неделю планировала свои действия, сотни раз мысленно проигрывала ситуации и диалоги: как она подойдет к Северусу Снейпу, как она намекнет на свои чувства к нему, как впервые прикоснется, как признается…

Половину своих сбережений она истратила на недельный абонемент в Магический салон красоты, где мадам Дюфье лично колдовала над непослушными волосами героини войны, восстанавливала опаленные брови и ресницы и возвращала зубам утраченную белизну. Никаких заклятий очарования – нельзя рисковать, ведь для такого мага, как Снейп, не составит труда увидеть настоящий облик Гермионы. А она давно перестала следить за своей внешностью. Только на предплечье левой руки, где красовалась уродливая незаживающая рана «Грязнокровка», девушка наложила Отвлекающее заклятие – так, чтобы оно не привлекало ничей взгляд. Сочувствия Гермиона терпеть не могла, и даже о своих ночных кошмарах никому не рассказывала.

Вторую половину сбережений она потратила на темно-зеленое платье, расшитое мельчайшими серебристыми кристаллами – творение эльфов парижского дома магической моды. Ей казалось, Северус обязательно оценит ее внимание к деталям и поймет, почему гриффиндорка выбрала для своего наряда цвета Слизерина.

Ее совершенно не беспокоил тот факт, что профессор может не испытывать к ней ни симпатии, ни теплых чувств вообще. Все, что волновало девушку – это возможность открыться ему, предложить свою молодость и любовь для того, чтобы залечить его душевные раны… Снейп по-прежнему представлялся ей одиноким, озлобленным, неухоженным и никому не нужным мужчиной, чье благородство и гордость не позволяют показать свою слабость. Даже если бы он отверг ее – к такому ходу событий Гермиона была готова – он все равно будет знать, что где-то есть она, Гермиона Грейнджер, которая понимает его, восхищается им и искренне любит его. И, кто знает, может быть когда-нибудь, в особо тоскливый вечер, устав наконец от собственного одиночества, профессор вспомнит о ней и найдет ее…

Что ж, у судьбы оказалось своеобразное чувство юмора. В зал Атриума Министерства вошел загадочный мрачный мужчина ее мечты, чьей осанке, манерам и изяществу, с которым он обращался с полами своей дорогой бархатной мантии, могли бы позавидовать самые благородные представители Магической Англии. Снейп опоздал почти на час и заявился на Церемонию в самом дурном расположении духа. И не один.

Уставшая маяться в ожидании Гермиона, услышав его голос – такой родной, такой неповторимый! – сорвалась с места и кинулась к дверям, чтобы секундой позже застыть безмолвной и бледной статуей. Северус Снейп, герой войны и знаменитый двойной шпион, не стесняясь в выражениях, «давал интервью» корреспонденту "Ежедневного Пророка" Рите Скиттер, осмелившейся сунуться со своими вопросами к впервые появившемуся на публике после продолжительного периода восстановления магу. А в то время как сам темный маг презрительно цедил в адрес корреспондента и представляемого ею издания утонченные гадости, о его руку опиралась неизвестная черноволосая красотка в умопомрачительном красном платье с золотистым отливом. Спутница Северуса Снейпа в платье цветов Гриффиндора – это было выше понимания Гермионы.

- Гермиона, на тебя, что, Ступефай наложили? – вездесущие Рон и Гарри подхватили ее под руки и повели к столу с напитками.

–Ух ты, Снейп, похоже, вступил в брачный период! И где он подцепил такую мадам?

- Гляди-ка, и Малфой появился – не побоялся, хорек…

- Оставьте его в покое, ребята… - механически возразила Гермиона.

Дальнейшие возмущения Рона присутствием Драко Малфоя на Церемонии она слушала в пол уха.
В тот момент у нее в голове не осталось совсем никаких мыслей: глаза, повинуясь инстинкту, следили за Снейпом и его спутницей, а в голове была абсолютная пустота. Она позволила Рону напоить себя, после чего заметила, что Снейп оставил черноволосую красавицу и в сопровождении своего крестника скрылся в боковом коридоре. Это был шанс поймать его и поговорить наедине. Что именно она собиралась сказать, Гермиона не знала, но на тот момент это показалось ей вполне разумной идеей.

Двинувшись следом за высокой стройной фигурой, Гермиона была готова и к тому, что ее признание будет с удовольствием принято, и к тому, что ее любовь будет отвергнута. Это не казалось важным, главное – просто поговорить с ним, и поймать взгляд его необычных обсидиановых глаз…

Через полчаса бесполезных блужданий по многочисленным коридорам, понимая, что заблудилась, Гермиона со вздохом признала, что, возможно, упустила свой шанс окончательно, и Снейп давно покинул явно ненавистное ему мероприятие.
Но к тому, что последовало за столкновением в полутемном коридоре, она готова не была.

Эти воспоминания она запрятала так глубоко, как только смогла: не позволяя себе ни смаковать мгновения, раз за разом вызывая их в памяти, ни анализировать события той памятной ночи, Гермиона сумела убедить саму себя, что все случившееся – не более чем ее глупые фантазии. Ведь не мог же такой человек, как Снейп, даже будучи в крайне поддатом состоянии, без каких-либо объяснений проявить к ней интерес как к женщине, и, что самое обидное, после всего даже не вспомнить об этом? Столкнуться с ней в пустынном коридоре возле банкетного зала Министерства, навалиться на нее, дерзко ловя ртом испуганные губы, аппарировать в какую-то комнату с неприбранной кроватью, и овладеть ею прежде чем она успела справиться с первым порывом безудержной страсти и все-таки запротестовать, а затем, когда она стала неумело отвечать ему, брать ее еще и еще вперемешку с рычанием и стонами…

Мечты Гермионы сбывались каким-то странным образом, в самой развратности которого для нее была какая-то особая притягательность. Она, не обращая внимания на первую боль, смело отдавалась мужчине своей мечты, наивно полагая, что он дал волю своей страсти именно к ней, Заучке Грейнджер, что тоже ждал этого момента и поэтому столь несдержан в ласках. Он несколько раз доводил девушку до апогея наслаждения, и она выкрикивала его имя, в то время как он отвечал ей хриплым стоном, но сам ни разу не произнес ни слова.

Прежде чем, обессилевший, он провалился в тяжелый похмельный сон, Гермиона услышала неразборчивое бормотание, в котором разобрала только разрешение воспользоваться его ванной и камином и приказ вернуться вечером следующего дня.
Осознание случившегося пришло к ней в предрассветных сумерках. Осторожно освободившись от руки, по-хозяйски покоившейся на ее груди, Гермиона села и огляделась. Взгляд ее скользнул по бледному мужскому телу, вытянувшемуся рядом, по лицу с заострившимися после болезни чертами, затем окинул невзрачную комнату с потухшим камином и разбросанными прямо по полу книгами и свитками, и вновь вернулся к лицу мужчины. Что он скажет, когда откроет глаза и увидит ее в своей постели? Что должна сказать она? Что теперь будет?

Она просидела в этих раздумьях около часа. Снейп спал глубоким похмельным сном, и, чем дольше она разглядывала его орлиный профиль в обрамлении неухоженных черных волос, тем более страшным становилось ожидание его пробуждения. Боялась она не привычных «десять баллов с Гриффиндора, мисс Грейнджер!», боялась холодного недовольного взгляда и презрительно искривленных губ, когда он бросит ей небрежное «Вы еще здесь?»

Почему она еще здесь – Гермиона не знала. Северус Снейп был ее героем, ее мечтой и сладкой сказкой перед сном, дарящей надежду. Она столько раз мечтала о том, как именно она, Гермиона Грейнджер, Гриффиндорская всезнайка, сумеет разбудить в сердце сурового зельевара человеческие чувства, подарив ему любовь, нежность и заботу вместе со своей невинностью. Мог ли Северус Снейп отказаться от такого подарка? Теперь она знала ответ. Рядом с ним вчера была восхитительная женщина, она доверчиво заглядывала ему в глаза, поправляла воротник его парадного сюртука, поглаживала запястье его руки –воспоминание именно об этом интимном прикосновении заставило Гермиону расстаться со своими иллюзиями. Впервые за последние шесть часов девушка осознала, что украла всю эту безумную ночь у другой женщины.

С этим осознанием пришла спокойная ярость – к себе, и злость – к Снейпу. Гермиона встала, брезгливо подняла с пола разорванное платье в слизеринских цветах, нашла свою сумочку и вытащила палочку. Взмах, злой шепот – и темно-зеленая ткань превратилась в обычную черную мантию. Следующий взмах, очищающее заклинание – и бедра больше не покрыты засохшими белесыми подтеками. Еще один взмах в сторону сбившихся простыней, но губы девушки не торопятся произнести заклинание еще раз, и неожиданно растягиваются в недобрую улыбку. Кто сказал, что гриффиндорцы не могут быть мстительными? Еще как могут!

Гермиона аппарировала прямо из спальни,умело взломав обычные защитные чары, наложенные на комнату, и с удовольствием представила себе недоумение, с которым Северус Снейп, проснувшись утром, будет разглядывать на несвежей простыне следы ее невинности, подаренной ему этой ночью.

Если он вообще заметит их.

Глава 2

Следующие несколько недель Гермиона провела в абсолютной прострации. Первые дни она постоянно подходила к зеркалу, оттягивая воротник и разглядывая бордовые следы страсти зельевара на своей шее – свидетельства того, что все случившееся не привиделось ей в пьяном сне.

В доме на улице Гриммо, где к тому времени она стала полноправной хозяйкой, каждый вечер собирались Уизли и Поттер. Чутко прислушиваясь к их постоянной болтовне, особенно когда Уизли пересказывали со слов отца последние министерские новости, Гермиона жадно ловила знакомое имя и сопутствующие ему эпитеты, надеясь хоть что-то узнать о Снейпе. Расспрашивать о человеке, к которому, даже после его неожиданного перевоплощения в образ мрачного героя, Уизли продолжали относиться как к самодовольному слизеринскому ублюдку, ей не позволяла гордость.

- …Отец говорит, Снейп отказался от должности…

- …И как вообще ему могло прийти в голову просить за такую мразь, как Малфои???

- …Отказался возвращаться в Хогвартс. Представляешь, Гарри, теперь этой сальноволосой летучей мыши не будет, и мы спокойно можем сдать ТРИТОНы!!! Лонгботтом от счастья, наверное, уже танцует сальсу!!!

Эти обрывочные факты словно околдовали девушку. Сидя в кресле перед камином она, как завороженная, беззвучно шевелила губами, раз за разом повторяя услышанное. Конечно, глупо было надеяться, что Снейп будет носиться по Министерству, пытаясь узнать имя той, с которой покинул Церемонию и затем переспал. Но признавать тот факт, что ему просто все равно, было еще больнее.

Ситуация была патовая. Конечно, в тот вечер Снейп был уверен, что имеет дело с взрослой женщиной, а не со своей собственной студенткой. Ей даже было известно, какой женщине была адресована вся его страсть. Гермиона с грустью вынуждена была признать, что просто «попалась под руку» мужчине в тот момент, когда у него благодаря алкоголю достаточно ослабели тормоза и обострились желания. «И отшибло память!» - печально добавляла девушка. Ее мучил вопрос, узнал ли ее Снейп, запомнил ли ее лицо или хотя бы прикосновения. Первые несколько недель она втайне надеялась, что дверь неожиданно распахнется или камин полыхнет зеленым, и в комнату шагнет разгневанный зельевар, который после недолгих пререканий и разбирательств заключит ее в объятия и попросит прощения за все. Или не попросит, а просто унесет ее в спальню, и волшебная ночь повторится. Ведь для такого талантливого мага при желании не составляло труда проследить путь ее аппарации и выяснить ее личность без посторонней помощи, правда?

Три недели спустя Гермиона поняла, что надеяться ей не на что. Либо Снейп еще ночью узнал ее, и утром, не застав в своей постели, вздохнул с облегчением, либо просто не посчитал нужным выяснять, с кем ночью разделил постель и страсть.

Именно тогда у Гермионы случилась истерика. Вернее, истерика была только началом – началом продолжительной депрессии и нежелания жить. Ночные кошмары, связанные с пережитыми на войне страданиями, постепенно усиливались. Днем Гермиона просто запрещала себе вспоминать о событиях, сопутствующих ее пребыванию в роли «игрушки» безумной тетки Драко: она так никому и не рассказала, как близка была к безумию и смерти в Малфой-мэноре. Днем ее кошмаром становились мысли о Снейпе.

Она так и не вернулась на последний курс обучения, она не сдавала вместе с Гарри и Роном ТРИТОНы, она покинула дом на улице Гриммо, где зеркало перестало отражать последние подтверждения реальности ночи, когда сбылись и тут же разрушились ее мечты. Она вернулась в маггловский Лондон, в пустой дом своих родителей, где большую часть времени проводила, уставившись невидящим взглядом в книгу или за окно, под монотонное бормотание компаньонки, нанятой заботливыми Уизли.

Лекарь из больницы Св. Мунго с авторитетным видом поставил ей диагноз послевоенного синдрома. Гермиона не стала его разубеждать. Она была достаточно умной, чтобы понимать: диагноза «разбитое сердце», так же, как и болезни «разбитые мечты», ни в магической, ни в маггловской медицинской практике, не существует. Из больницы она ушла на следующий же день, отказавшись от лечения, и решив, что ей хватит душевных сил справиться со своей безответной любовью.
Это была уже вторая попытка забыть Северуса Снейпа и заглушить чувства к нему. И, как и в первый раз, она была неудачной. Хотя, после семи месяцев жизни в маггловском Лондоне, она научилась с этими чувствами справляться, и даже стала жалеть о том, что не завершила учебу – ее заинтересовала возможность получить пост ассистентки с правом бесплатного обучения при Мастерской Зелий в Академии Магических Искусств, освобождающийся в следующем году и предложенный ей переходящим туда на должность куратора Слагхорном. В Зельях, как и в Чарах, она разбиралась неплохо, но для должности требовалась квалификация «Превосходно» по всем предметам, год практики у опытного зельевара и его рекомендации.

А неделю спустя после предложения Слагхорна она получила сову с письмом Драко Малфоя и приглашением встретиться в маггловском кафе. На какой-то момент в ее сердце вспыхнул робкий огонек надежды: может, Снейп узнал о ней, и Драко хочет с ней встретиться именно по этому поводу? Но голос разума тут же развеял эти надежды: если бы все было так, дверь ее дома уже была бы снесена Аллохоморой и разъяренный зельевар награждал бы ее самыми презрительными эпитетами из своего, несомненно, богатого запаса сарказма.

Вздохнув, Гермиона коснулась приложенного к записке зонтика для коктейля, и ее перенесло на уединенную зеленую террасу летнего кафе. Чары Отвода Глаз полыхнули серебристым, когда девушка осмотрелась. За ближайшим столиком лениво развалился Драко Малфой.

- Чего тебе понадобилось от меня, Малфой? – Спросила Гермиона, решив опустить формальные приветствия.

- Что за манеры, Грейнджер! – беззлобно посетовал Драко, вставая и отодвигая перед девушкой стул, приглашая присесть. – Речь, между прочим, пойдет о твоей карьере…

- Вы что, сговорились со Слагхорном? – подозрительно поинтересовалась Гермиона. – Или упустили тот факт, что я не доучилась и не имею диплома Хогвартса?

- Как раз об этом я и хочу с тобой поговорить. Может, сядешь, наконец?

Девушка опустилась на предложенный стул, и, проигнорировав протянутое ей меню, буркнула:

- Выкладывай.

Драко внимательно посмотрел на нее.

- Видишь ли, у моей семьи перед… магическим сообществом есть определенные… обязательства.

- Мы с тобой квиты, Малфой, если ты об этом!

- Не об этом. Ты можешь не перебивать?

Гермиона замолчала, удивляясь, чего это Малфой так нервничает.

- Мы основали Фонд Дамблдора, специально для молодых волшебников из… из семей магглов. Фонд предоставляет им возможность учиться по углубленной программе и поддерживает их исследования в любой из областей магических наук. Это… очень серьезные деньги, и для нас важно, чтобы ими распорядились с умом, особенно в первый год работы Фонда, чтобы это не стало… - Драко замолчал, старательно подбирая слова: ему стало казаться, что еще немного – и Гермиона фыркнет ему прямо в лицо, развернется и уйдет.
Но девушка молчала, обдумывая что-то.

- Вам нужно мое имя? – спросила она, наконец.

- Очень, - признался Драко. – Все уверены, что отец хочет просто откупиться от Министерства, поэтому создал Фонд. А на самом деле – это моя идея. И я думал именно о тебе. И о том, что натворил.

- Да ладно тебе, - миролюбиво ответила девушка. – Если бы не твоя мать – нас всех заавадили бы после победы Лорда. Или запытали до смерти…

Оба замолчали, погруженные в свои не самые приятные воспоминания. Драко первым прервал тишину.

- Если ты готова продолжить обучение… Было бы очень кстати, если бы первым стипендиатом стала именно ты – тебя знают в Министерстве, твоя честность ни у кого не вызовет ненужных подозрений, про тебя точно никто не скажет, что тебя купили Малфои… - Драко замолчал, наблюдая за сменой чувств на лице Гермионы, и, наконец, добавил: - Не могу свыкнуться с мыслью, что этот рыжий идиот Уизли получил диплом, а ты – нет. Я знаю, у тебя были свои проблемы, но…

- Мои проблемы остались позади, - со спокойной уверенностью ответила Гермиона. – И ты прав, диплом мне необходим, я уже думала об этом. Но учти, я не позволю какому-то министерскому бюрократу контролировать каждый мой шаг и выбирать за меня тему исследований!

- Разумеется, - улыбнулся Драко. – Именно на это я и надеюсь. Я хочу, чтобы деньгами распоряжались только те, кому они адресованы, а не эти министерские стервятники!

- Тогда договорились! – заключила Гермиона, протягивая руку Драко. - Я возвращаюсь в Хогвартс. "Безо всяких экстернатов и прочей чепухи" – мысленно добавила она. "Учусь и сдаю ТРИТОНы, так как всегда мечтала"

- Вот и славно! - заключил Драко. - Я знал, что ты не откажешься от такой возможности!

- Честно говоря, мне вдвойне приятнее будет осуществлять мои мечты на деньги того, кто доводил меня и моих друзей все эти годы!

- Кто бы сомневался, что ты об этом напомнишь! – проворчал Драко, пожимая протянутую ему руку и незаметно для окружающих касаясь ее палочкой, чтобы скрепить договор. – Завтра пришлем тебе свиток с договором, и нужно будет сделать снимки для «Пророка»… Реклама, сама понимаешь… Так что придется еще раз встретиться, официально, в Министерстве. Кстати, что планируешь исследовать?

- Еще не думала, – ответила Гермиона, поднимаясь и собираясь уходить. - Скорее всего, что-то из Зелий… Не знаешь, кто будет вести вместо Слагхорна?

- Не знаю, - соврал Драко. – Но, думаю, преподаватель будет гораздо более достойный.

Гермиона едва удержалась, чтобы не поинтересоваться у Малфоя-младшего, как поживает его крестный. Вовремя остановив свой порыв, девушка напомнила себе, что начинает новую жизнь. И воспоминаниям о Снейпе в этой новой жизни не место. Кто знает – может, вместе с этими воспоминаниями уйдут, наконец, и ночные кошмары? То, что два этих явления взаимосвязаны, Гермиона не сомневалась: ведь именно образ зельевара стоял перед ее глазами во время пыток круциатусом.

А Драко Малфой с ужасом думал о том, как сообщить своему крестному, принявшему предложение вернуться в Хогвартс на должность профессора Зельеварения, что кое с кем из Золотой троицы ему все-таки придется иметь дело, так как эта «кое-кто» выбрала именно Зелья как область исследований. И справедливо решил, что торопиться портить настроение Северусу Снейпу не стоит. Хотя, с другой стороны, это была идея Снейпа – использовать Фонд для того, чтобы иметь возможность легально, не вызывая ни у кого подозрений, проводить все те исследования, которые интересовали его как зельевара. А о том, что кандидатуру Грейнджер его крестник выбрал, исходя из своих расчетов, Мастеру Зелий знать не обязательно.

Глава 3

- Более глупых и несуразных доводов я в жизни не слышал!
Резкий голос профессора зельеварения Северуса Снейпа, подхваченный ветром с площадки Астрономической башни, пролетел над сосновым бором и заставил стаю ворон с возмущенным карканьем сорваться с вершин многовековых деревьев Запретного леса.

- Позвольте напомнить вам, Северус, что эта девочка вовсе не по своей вине…

- Нет уж, Минерва, это вы позвольте напомнить, что не стоит даже начинать со мной разговор о ВИНЕ! – яростно прошипел Снейп.

Ему безумно надоело это постоянное упоминание войны в качестве «особых обстоятельств», которые ежедневно доводили до его сведения, мотивируя любые поступки и глупости. Как будто ему недостаточно собственных неприятных воспоминаний! – И прекратите, наконец, каждый раз взывать к моей памяти! Поверьте, не все мои ПРИЯТНЫЕ воспоминания связаны исключительно с благородными поступками!

Минерва МакГонагалл решила, что разумнее будет промолчать. Ее пугали такие моменты, когда в Северусе пробуждалось что-то, оставшееся от Упивающегося – манера вести себя, интонации в голосе, яростный гнев в обычно просто холодных черных глазах… Но сдаваться пожилая дама не собиралась. Позволив Северусу отвернуться к проему в стене смотровой площадки и, дав ему несколько минут, чтобы совладать со своим гневом, она решила было уже продолжить увещевания, но зельевар сам неожиданно прервал молчание.

- Я так понимаю, место для нашего разговора выбрано не случайно? – поинтересовался он ледяным тоном. Взгляд его при этом был направлен поверх сосновых верхушек на серебристую искристость далеких вершин.

- Это была не моя идея! – извиняющимся тоном ответила Минерва. Ей действительно было непонятно, почему для такого разговора Дамблдор посоветовал выбрать именно место своей гибели.

- Еще бы! – фыркнул Снейп, по-прежнему не оборачиваясь. – Великий стратег, даже из могилы напоминающий мне о долге!

Снейп был неимоверно зол на Дамблдора: старый интриган продолжал доставать его своими безумными аферами, но, если раньше речь шла о спасении чьих-то жизней, то теперь причина была просто смешной. Да и Минерва тоже хороша – пойти на поводу у портрета окончательно спятившего любителя лимонных долек и пытаться надавить на него – на него, темного мага, героя войны, бывшего Упивающегося и двойного шпиона! Впрочем, чего еще можно ожидать от этой старой кошки?

- Северус, это помогло бы…

- Даже не начинай! – Мастер зелий перешел на "ты", и в его голосе послышалась неприкрытая угроза. - Свой долг помощи я перевыполнил на сотню лет вперед! И мне давно уже плевать на все остальное. Тем более что это не что иное, как глупый каприз девчонки, избалованной вниманием и признанием, - кстати, не всегда и не во всем заслуженным! Ей не место среди студентов! Ей никогда не стать снова ученицей! Я понимаю, почему ей хочется вернуться, но это возвращение не изменит того факта, что некоторых из ее друзей нет в живых, а часть ее знакомых находятся в Азкабане! Она хочет вернуться в беззаботное время ученичества, но позвольте напомнить, что ей уже 19 лет! В таком возрасте пора уже перестать верить в сказки и научиться жить реальностью! Так можете и передать БЫВШЕЙ мисс Невыносимой Всезнайке.

- Северус, мы не вправе отказывать ей в возможности завершить образование!

- Она вполне в состоянии сдать материал экстерном. Как-никак, у нее был целый год , вам не составит труда оформить его как год свободного обучения…

- Ты прекрасно знаешь, почему она не вернулась к учебе с остальными учениками! – возразила МакГонагалл. – Девочка пострадала в этой войне не меньше остальных, сначала скитания в лесах, потом этот плен, гибель друзей… Ты знаешь, она почти не покидала своего дома весь этот год!

- Да уж, мне ли не знать о душевных ранах и нервных срывах! – фыркнув, саркастически скривил губы Снейп.

Минерва МакГонагалл решила промолчать. У нее оставался последний довод, но сначала нужно было дать Снейпу время обдумать и оценить все плюсы и минусы возвращения Гермионы Грейнджер в Хогвартс не только в качестве ученицы, но и в роли практиканта - помощника зельевара. Мастер зелий стоял в проеме смотровой площадки, повернувшись к ней спиной и подставив лицо свежему осеннему ветру еще некоторое время, и, наконец, процедил:

- Глупая самонадеянная девчонка! Не могла вернуться вместе с Поттером и Уизли, чтобы спокойно закончить учебу в мое отсутствие и избавить меня разом от всех заноз в заднице!!!
Минерва усмехнулась. Оказывается, Дамблдор был прав, когда уверял ее, что столь долгое восстановление Северуса связано именно с нежеланием обучать Золотую троицу в их последний год в Хогвартсе.

- Речь идет не только о мисс Грейнджер, речь идет о твоей лаборатории в первую очередь! Не ты ли жаловался на недостаток свободного времени для исследований? Я бы никогда не стала тебя просить об этом… Но ты не можешь не признать, что в данной ситуации ее кандидатура – лучший выбор! И лучший выход для Хогвартса в целом! Если она тебе настолько неприятна - что ж, тебе прекрасно удавалось справляться со своими эмоциями, находясь в обществе гораздо более мерзких людей. Подумай сам, как стипендиатка Фонда Дамблдора может обучаться еще где-то, кроме Хогвартса? И потом, возможности, которые предоставляет эта стипендия, для нас будут совсем не лишними – ты сам знаешь, с каким трудом нам далось финансирование на этот год… Половина попечителей в Азкабане, другие мертвы… Подумай об этом, просто подумай.

С этими словами пожилая дама удалилась, оставив зельевара во власти воспоминаний и раздумий. Альбус был прав, когда посоветовал ей завести этот нелегкий разговор именно на Астрономической Башне, а затем оставить там Северуса в одиночестве. Прикрыв глаза, бывший двойной шпион Ордена Феникса и бывший Упивающийся Смертью еще около часа стоял на площадке, обдумывая неприятную ситуацию, в которой оказался: целый год ежедневно лицезреть перед собой живое напоминание о той части жизни, которую он с долей грусти, но без сожаления спустил в думосбор.

МакГонагалл прекрасно знала, что лаборатория – больное место декана Слизерина. Собственно, само его возвращение в Хогвартс было обусловлено не только желанием возродить ставший для него родным факультет Слизерин, но и желанием всерьез заняться исследовательской деятельностью. Весь предыдущий год он вежливо отклонял предложения вернуться на пост директора Хогвартса, о преподавании также не хотел даже слышать.

Все свои средства – а их у бывшего Упивающегося было более чем достаточно – Северус собирался вложить в создание собственной лаборатории, чтобы посвятить дальнейшую жизнь изучению тайных магических наук и любимым зельям. Но его мечте не суждено было сбыться: история возрождения Темного Лорда и последующие за этим страшные события заставили Министерство Магической Англии быть в десять раз более осторожным в отношении темных магов, и новые ограничительные законы не оставили Снейпу никакой свободы действий. Запрет на официальную закупку более чем половины необходимого ему оборудования и ингредиентов привел бывшего Упивающегося в такую ярость, что он буквально разнес кабинет нового Министра Магии и чуть было не наложил на весь отдел Контроля за Магическими Действиями проклятие Вечной Ночной Диареи.

Но министр был непреклонен: слава Темного мага и Правой руки Волдеморта порождала гораздо больше проблем, чем преимущества, предоставляемые статусом Героя войны и двойного шпиона, чьими стараниями были разрушены планы Волдеморта. Да еще намёки на некромантию, когда Северус в очередной раз отказался объяснять, каким образом ему удалось «ожить» через сутки после смертельного укуса Нагини и фатальной даже для организма волшебника кровопотери. Он не стал никому объяснять, что было бы глупо предположить, что он не предвидел попытки Темного Лорда расправиться с ним и не подготовился к этому.

Конечно, Снейп мог просто наплевать на все запреты и без труда добыть все необходимые материалы на черном рынке. Собственно, именно это он и собирался сделать, злорадно представляя себе растерянные лица бессильных помешать ему агентов Министерства и Авроров. Северус прекрасно понимал, что в нынешней Магической Англии он – единственный достаточно сильный маг, обладающий темными знаниями, и запреты кучки запуганных чиновников ему будет легко обойти. Но возвращаться к жизни, требующей постоянного напряжения, конспирации и железной выдержки он не хотел. Не сейчас, когда наконец он мог делать все, что пожелает. Он был свободен.

Проведя половину своей жизни в тисках сожаления, вины и долга, Северус Снейп поначалу не знал, что делать со своей свободой. Боль утраты, связанная с образом Лили, сменилась светлой грустью и перестала давить. Ненависть к самому себе из-за необходимости быть свидетелем, а иногда – и участником зверств Упивающихся, не проходила особенно долго, и даже очищение разума не помогало. Но он не зря был Мастером Зелий: модифицировав Зелье забвения, он сумел изменить эмоции, связанные с воспоминаниями. И тьма внутри озарилась светом.

От этого света захотелось жить. Захотелось заниматься любимой работой. Предаваться приятному безделью с книгой в руке и бокалом огневиски. Нет, он не полюбил жизнь и не стал глупо радоваться ежедневным пустякам, на которые раньше не обращал внимания. Он просто больше не хотел умирать. С удивлением открывая в себе ранее глубоко запрятанную тягу к тем или иным действиям, Северус Снейп заново приобретал привычки, осваивал навыки и осознавал желания. Это оказалось довольно интересным занятием, хотя, конечно, были и разочарования: интересных ему людей оказалось очень мало, а интересных ему женщин – еще меньше. Он по-прежнему не утруждал себя любезностью и вежливостью и очень скоро вернул себе прежний образ сальноволосого ублюдка.

Присмотрев себе симпатичный особняк с просторными подземельями, как нельзя лучше подходящими для обустройства лаборатории, он собрался навсегда покинуть дом в Паучьем Тупике и открыть свою лавку зелий. Но что-то его останавливало, какая-то мысль, связанная с сожалениями и тем же проклятым, хоть и не до конца осознанным, чувством долга.

А потом был памятный разговор с Драко Малфоем на Торжественной Церемонии в Министерстве. Северус настаивал на том, чтобы молодого слизеринца пригласили, и был удивлен, узнав, что всезнайка Грейнджер так же ходатайствовала о его приглашении перед самим главой Аврората – а в те непростые месяцы сразу по окончании войны Аврорат был, несомненно, куда более властной структурой, чем с трудом восстанавливающее былую силу само Министерство. Так или иначе, Драко появился среди гостей в тот самый момент, как Северус, специально заявившийся на церемонию в сопровождении куртизанки из элитного парижского борделя, в пух и прах разругался с министром из-за конфискованной партии драконьей крови.

Подхватив крестника под руку и бормоча под нос нелестные эпитеты в адрес всего министерства, Снейп вытащил Драко из банкетного зала и, недолго поплутав по коридорам, завел его в приемную министра. Вызвав казенного эльфа, зельевар грозным рыком убедил его принести поднос с огденским огневиски и два стакана.

Чем больше Драко рассказывал бывшему декану о последних новостях из Хогвартса, и в частности – о его бывшем факультете, тем больше хмурился Снейп. Половина слизеринцев были морально раздавлены арестами их родных - сторонников поверженного Темного Лорда. Оставшаяся половина – в основном малыши первых и вторых курсов – ходили неприкаянные, без привычных эталонов для подражания – старшеклассников данного факультета почти не было, и без мудрого руководства декана, ибо Слагхорн при всем своем желании с этой должностью не справлялся.

- Слизерин уничтожен, крестный! – со странным спокойствием и отрешенностью говорил Драко. – От нашей славы не оставили и следа! Первогодки, услышав о распределении к нам, рыдали от страха! Я неделю уговаривал их не бросать факультет! Слагхорн, эта бестолковая скотина, почти не заходит к ним.

- Мой мальчик, ты достаточно умен, чтобы понимать – все это временные явления. Слизерин невозможно уничтожить, как невозможно изъять из человеческой натуры честолюбие, расчетливость, холодный ум и гордость за то, что ты есть. И, думаю, та растерянность, о которой ты повествуешь, равно характерна в настоящее время для всех факультетов без исключения, даже для хваленого Гриффиндора.

- Если бы ты вернулся, - Малфой с надеждой заглянул в глаза крестного, - все было бы иначе. Одно твое появление уже заставило бы этих гриффиндорских идиотов вместе с другими горе-героями заткнуться !

- Я слышал, наше чудесное трио возвращается в Хогвартс? – спросил Снейп, наливая себе еще виски в как-то незаметно опустевший стакан.

Драко только сокрушенно хмыкнул, и, следуя примеру крестного, подлил себе виски.

- Если это очкастое убожество еще раз посмеет сунуться ко мне со своими задушевными беседами – клянусь, я лично награжу его Авадой!

- Не кипятись, Драко… Всему свое время. Не забывай, терпение – это самое мощное оружие во всем, что касается достижения целей. Ты должен принять действительность такой, какая она есть и немножко подстроиться под нее. Подыграй этой троице – и они от тебя отстанут. Игнорируй их, если можешь. Лично у меня нет никакого желания наблюдать их счастливые рожи, полные неприкрытой щенячьей благодарности и восторга, поэтому мой ответ тебе – нет, я не вернусь в Хогвартс. В этом году – точно. Пусть эта троица сдает свои ТРИТОНы и убирается во взрослую жизнь. А для тебя этот год станет школой самостоятельности, и поверь мне, ты извлечешь гораздо больше полезных уроков, чем за все предыдущие годы вместе взятые.

Драко был с ним согласен – об этом говорили его сузившиеся глаза и сжатые губы, фирменный Малфоевский вид, означавший гордое смирение и неизбежное обещание мести.

- Если бы все закончилось иначе… -прошептал Драко.

- Поверь мне, «иначе» было бы еще хуже. Ты вовремя сделал свой второй выбор. Хотя о чем я говорю, ты же МАЛФОЙ!!! - Это была настоящая похвала из уст мрачного зельевара, и его собеседник, не удержавшись, расплылся в довольной улыбке. -
- Обещай мне, что не позволишь заучке Грейнджер обогнать тебя в зельеварении!

- Обещаю, крестный!

- И не давай спуску остальным гриффиндорцам.

Когда они покинули ставшую после второй распитой бутылки довольно уютной приемную министра, Снейп с трудом держался на ногах. Чувство сильного опьянения в эти дни всегда приносило ему приятное отрешение от обычных невеселых мыслей, и зельевар решил не пить антипохмельное зелье, предусмотрительно спрятанное в одном из карманов парадной мантии.

Простившись с крестным, Драко вышел на террасу, откуда аппарировал в Малфой-мэнор, а Северус отправился плутать по коридорам в поисках обратного пути в Банкетный Зал. Раньше ему достаточно было цепкого взгляда и натренированной памяти, чтобы запомнить даже самый запутанный путь, но в последнее время он просто не утруждал себя такой необходимостью. Все-таки в некой доле беззаботного существования была определенная прелесть.

Снейп собирался вернуться в Атриум, еще раз высказать министру все, что о нем думает, нахамить каждому из представленных к наградам героев войны, отказаться принимать собственную награду в знак протеста и, в завершение вечера, заняться страстным сексом со своей спутницей прямо посреди зала, в стиле Упивающихся смертью. Столкнувшись секундой позже с обладательницей тугой груди, тонкой талии и мягких губ, Северус не стал особо раздумывать и решил ограничиться последним пунктом своих коварных планов. Его требовательные действия не вызвали протеста, из чего мужчина сделал вывод, что столкнулся именно с той, к которой спешил. «К черту министра!» - решил Снейп, делая выбор в пользу разврата и аппарируя вместе со своей «добычей».

Глава 4

Пробуждение после ночи «хмельной страсти», как их именовал Северус Снейп, всегда было неприятным. Обычно после таких ночей он долго отмокал в ванной, пытаясь справиться с чувством легкой брезгливости, всегда появляющимся вместе с воспоминаниями о том, что именно происходило ночью.

Будучи основную часть времени человеком, максимально собранным и замкнутым, он тем не менее позволял себе иногда предаваться безудержной страсти, давая выход всем накопившимся и тщательно скрываемым до этого момента эмоциям – как положительным, так и отрицательным. Не считая нужным стесняться своих желаний и порывов, в постели он предпочитал общество доступных женщин, подчиняющихся любому его желанию и демонстрирующих достаточно умений, чтобы удовлетворить его прихоти. Снейп был щедр со своими любовницами, и всегда заботился о том, чтобы, при необходимости, вовремя подправить их воспоминания – обычно он это делал тогда, когда женщины начинали привязываться к нему и надеяться на какую-то теплоту с его стороны.

И только иногда, когда ему было особенно паршиво, он обращался к Кармен – она хорошо знала привычки бывшего Упивающегося и, умея балансировать на грани, не позволяла себе неосторожных слов или действий, способных привести его в ярость и всколыхнуть тем самым рвущиеся наружу темные порывы.

Накануне Снейп вызвал ее и взял с собой на Торжественную Церемонию именно потому, что предполагал, в каком бешенстве вернется с этого ненавистного его натуре мероприятия. И, чтобы это бешенство не превратилось в причудливые своей реальностью ночные кошмары, ему нужна была женщина и возможность превратить темные эмоции, разрывающие душу, в страсть.

Поначалу тот факт, что он не обнаружил утром в спальне своей ночной любовницы, не удивил Снейпа: обычно он позволял Кармен пользоваться его камином, настроив одностороннюю разовую связь. Француженка была слабой волшебницей, почти сквибом, что, впрочем, компенсировалось удивительным женским чутьем и красотой. Она не умела аппарировать в одиночку, ограничиваясь использованием каминной сети, и обычно покидала его постель рано утром, чтобы хорошенько отдохнуть до вечера.

Но в это утро какое-то тревожное ощущение необычности смутило зельевара. Он на секунду прикрыл глаза, собираясь с мыслями и обостряя свои натренированные чувства. Ответ пришел через несколько секунд: в его спальне не было и следа запаха духов Кармен. Вчера брюнетка была буквально пропитана любимым ароматом сандала – странный, по мнению Снейпа, но не самый раздражающий выбор. А сейчас его постель пахла иначе. Пахла другой женщиной.

Снейп вскочил. Сюрпризов он не любил. Сюрпризы могли стоить жизни. Он никогда еще не был столь беспечен, чтобы допустить в свой дом кого-то, обладающего достаточными магическими способностями для самостоятельной аппарации, даже несмотря на его защитные чары. Проверив входную дверь и камин, и убедившись, что ими никто не пользовался, Мастер зелий разозлился.

То, что женщина, с которой он провел ночь, оказалась волшебницей, стало для него крайне неприятным открытием. Похоже, его настойчивые попытки избавиться от шпионских привычек и постоянного напряжения дали не самый приятный результат.

Он хорошо помнил, что оставил Кармен в Атриуме, превращенном в Банкетный зал, и удалился, чтобы спокойно поговорить с Драко. К этому его вынудило в том числе настойчивое внимание и выразительные взгляды некоторых дам, которые, словно сговорившись, осаждали убежище в Паучьем тупике с того самого момента, как в «Пророке» появилась огромная статья, посвященная его роли в войне против Темного Лорда. Во время беседы с крестником он пил, и чем больше слушал его – тем сильнее хотел напиться, что и сделал. Затем, уже смутно - прощание с Драко, и столкновение с женщиной в коридоре. На тот момент ему не требовалось ничего, кроме ее согласия. Она была не против…

Саму ночь, проведенную довольно бурно благодаря выпитому огневиски, зельевар помнил отрывками. Он почти не обращал внимания на партнершу, утоляя свою страсть, разве что… Странное ощущение, которое «завело» его куда сильнее обычного еще в коридоре Министерства – дрожащие нетерпением женские губы, неуклюже отвечающие на его собственнический поцелуй. И потом, уже в постели, его охватило дикое вожделение, в десятки раз большее из-за неумелых ласк и трепетного узкого лона, в которое хотелось врываться снова и снова.

Пробормотав проклятия, Снейп призвал думосбор. Изъяв и просмотрев со стороны свои воспоминания о прошлой ночи, он грязно выругался. Значит, с Церемонии он ушел с другой.

Лица ее в воспоминаниях он так и не рассмотрел, сколько ни пытался: полумрак спальни был не на его стороне. Никаких четких воспоминаний, связанных с внешностью его неожиданной любовницы. Ничего, кроме длинных волос, тонких запястий и округлой тугой груди. Впрочем, если ей вздумалось использовать заклятие Очарования, то даже эти воспоминания о ее внешности ничего не стоят.

Неимоверная злость охватила Мастера Зелий. Такие ошибки в бытность двойным шпионом могли стоить ему жизни. Конечно, сейчас ему никто не угрожал, и он сам последний месяц настойчиво избавлялся от порядком утомляющих привычек постоянной конспирации и до чертиков надоевшей окклюменции, но… Как он мог быть настолько беспечен, чтобы оказаться во власти неизвестной женщины? Уснуть, тем самым предоставив ей полную свободу действий?

Конечно, убить она его не могла: сложные заклинания, которые были установлены на его убежище Дамблдором еще во время молодости Снейпа, связывали магическими путами и помещали под защитный колпак любого, выразившего намерение навредить хозяину дома. Но…

Но его безумно злил тот факт, что ОНА – кем бы ни была его ночная спутница - ПОСМЕЛА вот так просто уйти, без всяких объяснений и утренней неловкости (с ЕЕ, естественно, стороны). Вести себя подобным образом – его прерогатива.

Взяв палочку, Снейп пробормотал заклинание поиска и провел ею над скомканной постелью. И почти не удивился, когда к кончику палочки из складок сбившейся простыни потянулась дымчатая красноватая линия. Расправив простыню, Северус Снейп несколько минут отрешенно разглядывал капли засохшей крови на светлой ткани несвежего белья. Неужели он был настолько груб? Неужели она позволила ему быть настолько грубым?

Нахмурившись, он пробормотал еще одно заклинание, надеясь, что кровь озарится багрянцем случайной раны, или, в крайнем случае, желтизной добровольного ранения. Взмах палочкой – и капли полыхнули серебристым светом, заставившим Мастера зелий снова кинуться к думосбору и еще раз пересмотреть воспоминания.

Он не ожидал, что заклинание Происхождения озарится цветом невинности, и до последнего надеялся, что ошибся. Но в воспоминаниях не было никаких жестоких игр, способных навредить, да и кровь упорно светилась серебристым.

Осушив пузырек с антипохмельным зельем, Северус Снейп на секунду прикрыл глаза. Затем, призвав к себе маленький пустой фиал, больше похожий на кулон, он произнес еще одно заклинание: капли крови, восстановившей свой жидкий вид, переместились внутрь.

- Что ж, мисс Как-Вас-Там, – задумчиво произнес зельевар, разглядывая девичью кровь на свет. - Решили поиграть в прятки?

Глава 5

Однако решить загадку таинственной девицы Снейп так и не смог. След аппарации проследить не удалось, что еще больше разозлило зельевара: кем бы ни была его ночная гостья, она оказалась весьма сведуща в чарах конспирации. Если она окажется сотрудницей Аврората или Невыразимкой – это будет та еще шутка! После того, как его пару раз выбросило сначала где-то посреди трущоб маггловского Лондона, а затем – на опушку неизвестного леса, Мастер зелий решил пойти другим путем.

Первые несколько дней он просто ждал, что его ночная гостья объявится сама . Ведь была же, в конце концов, какая-то причина, по которой эта мисс добровольно оказалась в его постели! Он еще раз проверил комнату, наложив чары Следа Присутствия, и выяснил, что за время нахождения в его спальне гостья не делала ни малейших попыток ни отыскать его тайники, ни открыть дверь в кабинет.

Никаких магических воздействий, кроме Очищающего заклятия, в комнате так же не производилось. Значит, пятна крови ему были оставлены не случайно. Он ДОЛЖЕН БЫЛ их увидеть. Она хотела, чтобы он думал о ней. Возможно, эта женщина в него влюблена. Немного поупрямится, заставляя его мучиться неизвестностью, и затем даст о себе знать каким-нибудь неуклюжим намеком, обычным для дам, тайно желающих быть раскрытыми. Наивные женские штучки, не более того.

Когда его ожидания не оправдались, Снейп наведался в Министерство, пытаясь узнать список приглашенных на Церемонию гостей и присутствующих служащих, но, как обычно, сорвался в ответ на тупость чиновников, и ушел ни с чем. Вопиллер от министра, требующего объяснить, почему все сотрудники Отдела по Связям с Магической Общественностью приросли тем самым местом к своим стульям, Мастер зелий оставил без ответа.

Колдографии из «Ежедневного пророка» ему так же не помогли: несмотря на то, что Торжественной Церемонии был посвящен целый разворот, кроме героев войны и министра, вручающего награды, на снимках почти не было приглашенных гостей. Разозлившись на незнакомку из-за того, что ему приходится прикладывать подобные усилия, явно недостойные ее персоны, Северус плюнул и прекратил поиски.

Заговорив кулон с кровью заклинанием Родства, он спрятал его в карман мантии, надеясь, что так или иначе окажется вблизи от той, которой принадлежит кровь, и тогда сияющее тепло кулона подскажет ему виновницу этого неприятного приключения.

То, что девица, ставшая в его постели женщиной, не соизволила ни остаться с ним до утра, ни дать о себе знать в последующие дни, приводило Северуса в тихое бешенство. Он даже собирался использовать оставленную кровь и провести довольно сложный ритуал вызова, но вовремя спохватился: вполне возможно, та, из-за которой он все это затеял, ничего интересного из себя не представляет и убежала просто потому, что струсила. Связываться из-за такой с темными силами, рискуя привязать к себе ее бестелесную сущность, все-таки не хотелось.

Отказавшись таким образом от настойчивых поисков, Снейп продолжал пребывать в прескверном настроении. Он, не сдерживаясь, демонстрировал свой злобный характер, и даже довел до слез Нарциссу Малфой, когда та решила пожаловаться на недостойное поведение своего мужа. Только что освобожденный из Азкабана, Люциус сразу ударился в запой и разврат. Вместо того, чтобы попытаться остепенить Люциуса, Снейп присоединился к нему и почти поселился в дорогом парижском борделе, требуя себе «невинных дев» и утопая в огневиски. Антипохмельное зелье оба не пили из принципа, стремясь довести свой разум до максимально бесчувственного состояния.

Когда Драко попытался убедить их вернуться назад, пьяный Снейп неожиданно для самого себя признался крестнику, что не видит смысла жизни без любимого занятия, которым, стараниями Министерства и Аврората, ему уже никогда не дадут спокойно заниматься, несмотря на все его средства и магические навыки.

Младший Малфой достаточно хорошо знал своего крестного, чтобы оценить такую откровенность. Для бывшего слизеринского принца события битвы за Хогвартс стали своеобразным началом новой жизни, в которой он стремился заботиться о дорогих ему людях и восстанавливать наиболее важные для него константы когда-то беззаботного и счастливого прошлого. Уже на следующий день Драко преподнес отцу и крестному идею «Фонда Дамблдора». Он был убежден, что мужчины его поддержат: отец – потому, что мечтал вернуть себе былое влияние в Министерстве и заставить всех вновь считаться с деньгами семьи Малфоев, а крестный – потому, что мог продолжать свои исследования под легальным прикрытием, пользуясь неограниченными средствами Фонда и обходя все запреты Министерства – ведь, официально, все опыты будут вестись учениками. А знаний этих учеников не хватит для того, чтобы понять, зачем нужны все заказываемые ими под руководством Снейпа ингредиенты. Драко же втайне надеялся, что возвращение Северуса в Хогвартс позволит дому Слизерин возродиться в своей былой славе.

Драко не ошибся – в тот же вечер трое мужчин аппарировали в магический Лондон. Снейпу понадобилось несколько порций антипохмельного и бодрящего зелья и два часа времени для того, чтобы продумать план воплощения идеи с Фондом.
А днем позже профессор зельеварения Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс Горациус Слагхорн получил неожиданное предложение из Академии Магических Искусств стать почетным куратором Лаборатории Зельеварения. Директор Академии уже несколько месяцев приглашал на эту должность Снейпа, но, после отличной рекомендации, которую тот дал Слагхорну, последовал его совету и обратился к его честолюбивому коллеге.

Естественно, слово «почетный» сразу привлекло внимание Слагхорна, и уже через неделю Минерва Макгонагалл предприняла очередную попытку уговорить Снейпа вернуться в Хогвартс, оставшийся без Мастера зелий за две недели до начала учебного года. К ее немалому удивлению, на этот раз Снейп согласился, затребовав, правда, дополнительные помещения в подземельях для новой лаборатории и право самому отбирать себе учеников для продвинутого курса.

Узнав, что первым стипендиатом Фонда Дамблдора в этом учебном году стала никто иная, как Невыносимая Заучка Грейнджер, Северус Снейп пришел в неописуемую ярость. Сама мысль о том, что эта особа опять будет мозолить ему глаза на первой парте и станет ежедневным напоминанием о тех непростых годах, когда он совмещал деятельность преподавателя и двойного шпиона, выводила Снейпа из себя.

Он предпринял несколько попыток убедить Драко отказаться от идеи возвращения этой девчонки в Хогвартс и даже позволил себе использовать эпитет «недостойная магглокровка», что обычно не было для него характерно. Однако его крестник привел вполне разумные доводы: именно магглорожденная героиня войны и подружка Поттера станет прекрасной ширмой для исследований Снейпа – уж кому-кому, а ей бюрократы Министерства и слишком бдительные авроры точно не посмеют ставить какие-либо ограничения и задавать ненужные вопросы.

Резон в этих словах был, но Северус Снейп не зря считался умным человеком: он, как никто другой, знал, какой навязчивой может быть Гермиона Грейнджер на занятиях, и как раздражающе ее самомнение. К тому же она была достаточно своенравна для того, чтобы портить ему спокойную жизнь, а ее неконтролируемое любопытство обязательно приведет к столкновениям даже по пустяками.

Снейп понимал, что в глазах этой девицы его авторитет профессора и Грозы Подземелий придется заново восстанавливать: она многое пережила во время войны и наверняка относится к нему не лучшим образом. А если учесть тот факт, что она лицезрела его в момент наивысшей унизительной слабости, хрипящем в луже собственной крови с разорванным горлом те нелепые слова… Откуда ей знать, что фразу о глазах Поттера он выдавил из себя в страхе, что они не сумеют правильно собрать его воспоминания или потеряют их! Уходить законченным ублюдком в тот момент ему было просто страшно. И теперь ему предлагают переживать эти мгновения снова и снова, глядя на боевую подругу Поттера?

Оставив надежду убедить крестника, Снейп переключился на Минерву, убеждая ее обратить внимание Гермионы Грейнджер, символа гриффиндорской храбрости, на углубленное изучение Трансфигурации. Он даже произнес речь, полную высокопарных слов о преемственности и прекрасных традициях дома Гриффиндор.

Но директор МакГонагалл была подготовлена к его давлению, и за ее уверенными доводами Снейп прекрасно разглядел очередной хитрый план Дамблдора по спасению «заблудшей души моего мальчика». Роль «спасителя», как понял Снейп, отводилась Грейнджер. Ему очень хотелось ворваться в кабинет директора и высказать Дамблдору, пусть и на портрете, все, что он думает о его многоходовых планах, но неожиданно на ум зельевару пришла другая мысль.

Неужели он, сальноволосый ублюдок, воплощение слизеринской изворотливости, не сможет устроить все так, что Грейнджер сама бросит Хогвартс или хотя бы откажется от идеи вести исследования по Зельям? Гриффиндорское упорство, воистину, ничто по сравнению со слизеринским хитроумием и умением добиваться желаемого.

К тому же - кто знает, может, за прошедший год гриффиндорская заучка научилась не думать слишком много, не вспоминать неположенного и не пререкаться? Послевоенный синдром меняет людей, в этом он лично убедился. Может, излечив ее кошмары, связанные с войной, ей поубавили невыносимого всезнайства? И научили не смотреть этим настырным, раздражающим взглядом? Если вдобавок к этому она сумеет быть невидимой, неслышной и неосязаемой - возможно, он потерпит ее до сдачи ТРИТОНов и окончания практики.

Глава 6

Новость о возвращении Снейпа в Хогвартс на должность профессора зельеварения Гермионе сообщили в Министерстве, во время оформления договора.

Встретив в канцелярии министра своего бывшего декана, она не смогла сдержать улыбки. МакГонагалл обняла любимую ученицу и они вместе вошли в небольшой конференц-зал, где уже сидели чиновники министерства во главе с Кингсли Шеклболтом. Минутой спустя появились Малфои: Драко, кивнувший Гермионе и вежливо поздоровавшийся с остальными присутствующими, и Люциус, чье холодное приветствие заставило девушку почувствовать себя неуютно. Она непроизвольно коснулась предплечья левой руки и отвела взгляд.

Гермиона заранее получила образец договора совиной почтой, однако остальные документы Фонда еще не видела. Стараясь не встречаться взглядом с Люциусом Малфоем, без стеснения разглядывающим ее, девушка внимательно прочитала Положение о стипендии и взялась за перо. Она собиралась поставить свою подпись, но в последний момент замерла:

- Думаю, с моей стороны будет безрассудством подписать договор, не будучи уверенной в КАЧЕСТВЕ предстоящего обучения.

- Прошу прощения? – Минерва МакГонагалл от возмущения подпрыгнула на стуле.

Уголок рта Люциуса дернулся, и Гермиона, на секунду встретившись с ним взглядом, увидела тщательно скрываемую холодную ярость в стальных глазах аристократа. Драко, однако, и бровью не повел: свое согласие, закрепленное магически, Гермиона дала ему раньше, но об этом никто не знал.

- Я намерена продолжать изучать зелья, - пояснила девушка Минерве. - Если профессор Слагхорн покидает пост преподавателя в Хогвартсе – а я точно знаю, что это так, - мне бы хотелось знать, кто займет его место.

- Минерва, - прошелестел тихий голос Люциуса, - возможно, нет смысла держать в тайне тот факт, что вы уже получили согласие Северуса?

Рука Гермионы дрогнула. К счастью, ее вопрос озвучил сам министр:

- Вы уговорили Снейпа???

Лихорадочное состояние, охватившее девушку в тот миг, как было произнесено имя Снейпа, заставило ее удивленно уставиться на Драко. Знал ли он о возвращении Мастера Зелий в Хогвартс, когда встретился с ней в кафе? Конечно, знал. Сообщил ли он своему крестному о том, что она собирается изучать именно зелья? Несомненно. Очевидно, зельевар отреагировал на эту новость положительно. Если вообще как-то отреагировал. Но он явно не был против, иначе она не сидела бы тут сейчас с пером наготове. Пока остальные шумно обсуждали новость о прекращении добровольного затворничества Снейпа, Гермиона приняла окончательное решение.

Сделав глубокий вдох и задержав дыхание, Гермиона поставила свою подпись и прикоснулась к ней палочкой. Похоже, у судьбы были свои планы, раз она снова сталкивает Невыносимую Всезнайку с Невыносимым Циником Северусом Снейпом.

Несмотря на то, что уже начался сентябрь, Гермиона задержалась в Лондоне еще на несколько недель. Согласно условиям, выдвинутым учредителями Фонда, она должна была участвовать во всех мероприятиях, организованных для ознакомления магической общественности с его деятельностью. К счастью для Гермионы, во время всех этих банкетов, интервью и благотворительных вечеров общество ей составлял в основном Драко. Люциус, хотя и появлялся вместе с сыном, избегал общения с гриффиндоркой – события в резиденции Малфоев навсегда уничтожили возможность нормального общения между ними.

Насыщенные событиями дни не могли отвлечь девушку от главной мысли – предстоящей учебы у профессора Снейпа. Предвкушая их встречу, она приобрела несколько новых мантий, заказала редкое издание Продвинутых Зелий с Использованием Чар, написала подробный план своих исследований и даже подготовила вариант вступительной речи, которую намеревалась произнести после столь долгой разлуки.

Связавшись с Молли Уизли по камину, Гермиона поблагодарила ее за помощь, сообщила новости и обещала написать подробное письмо, когда освободится. Отвечать на неимоверное количество вопросов о том, как ее угораздило оказаться на передовице «Ежедневного пророка» в обществе Малфоя и министра, у девушки не было желания. Она так же недвусмысленно намекнула, что не собирается праздновать свой день рождения, так как занята подготовкой к возвращению в Хогвартс.

На самом же деле единственное, что волновало Гермиону – это то, что она снова увидит Северуса Снейпа. В мечтах гриффиндорки он лично встречал свою ученицу у главной лестницы.

В реальности ее встретила визжащая от радости Джинни.

Сестра Рона весь прошлый год провела возле матери. Помогая Молли справиться с болью от потери близких, рыжеволосая красавица втайне надеясь, что Гарри сделает ей предложение и завершать учебу ей не придется. Однако Золотой мальчик в кои-то веки проявил благоразумие и заставил свою невесту вернуться в школу.

Джинни потащила Гермиону в Большой зал, где передала под опеку Минервы МакГонагалл. Окруженная знакомыми и незнакомыми людьми, девушка отвечала на приветствия дежурными фразами и чувствовала себя не в своей тарелке.
То, что МакГонагалл устроила целую церемонию по случаю ее прибытия, немного смущало. Слушая речь директрисы, девушка, севшая за стол Гриффиндора, скользила взглядом по лицам преподавателей. Она с грустью вспоминала тех из них, кто был ей добрым наставником, но не дожил до победы.

И только в последнюю очередь она позволила себе взглянуть на человека, который занимал ее мысли все это время.
Северус Снейп сидел, погруженный в свои мысли, и никак не отреагировал на внимательный взгляд гриффиндорки. Это позволило ей беспрепятственно рассмотреть Мастера Зелий и отметить, что болезненная худоба его лица за минувший год исчезла, а глаза, хоть и оставались непроницаемо черными, больше не выглядели пустыми. Жесткие складки у рта, придававшие ранее лицу двойного шпиона выражение некоторой обреченности, так же смягчились. В общем-то, он даже не выглядел таким неприступным, как раньше, и Гермиона, осмелев, решила подойти к нему после окончания трапезы.

Естественно, она не смогла проглотить ни кусочка, стараясь справиться с волнением. Вдруг, как только он встретится с ней взглядом, в глазах его появится понимание? Гермиона призналась себе, что почти хотела, чтобы так произошло, чтобы он узнал в ней ту, с которой провел ночь.

Однако, вопреки ее ожиданиям, зельевар исчез сразу после окончания ужина и на чаепитие, устроенное в кабинете директора по случаю возвращения Гермионы, тоже не явился. Проигнорировал он и личную просьбу МакГонагалл провести с девушкой собеседование по вопросам организации их сотрудничества, заявив, что загружен работой и все обсудит с ней, когда начнутся занятия.

Впереди были выходные, и Гермиона разочарованно смирилась с мыслью, что ближайшие два дня ей придется помучиться в неизвестности. МакГонагалл, заметив смену настроения своей подопечной, попыталась отвлечь ее и завела разговор о других обязанностях.Девушка удивилась, услышав предложение занять пост старосты Гриффиндора, но с радостью согласилась, помня обо всех преимуществах: личная комната, подключенный к локальной сети камин, возможность свободно передвигаться по замку в любое время и отсутствие ограничений в библиотеке.

Последующие два дня Гермиона провела, исследуя все те изменения, которые появились в замке после его восстановления. Зная привычку Снейпа совершать вечерами обход, она нарочно бродила по коридорам замка, однако ни разу за два дня не встретилась с ним. В Большом зале ни в субботу, ни в воскресенье он так же не появился. Это настораживало, и девушка с нетерпением ждала понедельника.

Расписание Гермионы немного отличалось от расписания остальных семикурсников. Пользуясь отсутствием у нее первого занятия, Гермиона медленно брела в Подземелья. Смелость оставила ее утром, когда, взглянув на себя в зеркало, девушка вдруг поняла: через пару часов она встретится со Снейпом. Будет сидеть напротив него в классе. Достаточно близко, чтобы он мог заглянуть в ее глаза, а она – почувствовать его неповторимый запах.

Перед классом зельеварения Гермиона медлила особенно долго. Она специально пришла на десять минут раньше остальных семикурсников, только освобождающихся с Маггловедения. Радостное безрассудство, подпитываемое возбуждением от первой встречи после долгой разлуки, прошло. Теперь девушка не хотела, чтобы Снейп узнал ее тайну, и поэтому слегка запаниковала.
Однако голос разума тут же подсказал, что ее опасения напрасны. Да, Снейп – мощный легиллимент, но она и сама не могла бы вспомнить его лицо той ночью, даже если бы очень захотела. Память хранила только прикосновения, ласки – то грубые и требовательные, то усталые и ленивые, - и запах, неповторимый запах пряных трав от его волос и одежды, огневиски от его дыхания, мускусного желания от его тела.

И все-таки на то, чтобы переступить порог классной комнаты и оказаться в нескольких метрах от Мастера Зелий, Гермионе потребовались определенные усилия и целых десять минут нерешительных попыток постучать.

Однако дверь неожиданно распахнулась перед ней сама, не дожидаясь, пока Гермиона соберется с силами.

- Мисс Грейнджер… – встретил ее голос, полный сарказма, - или все-таки миссис Уизли? Никак не можете решить, стоит ли удостаивать мой предмет посещения вашей важной персоной?

Гермиона поймала тяжелый взгляд черных глаз и сразу пожалела, что пришла раньше остальных студентов. Переступив порог класса, она аккуратно прикрыла за собой дверь.

Снейп, как обычно, сидел за своим столом и сверлил девушку недобрым взглядом.

- Сэр, вы прекрасно знаете, что никакая я не миссис!!! – ответила Гермиона, направляясь к своей парте.

Все слова и фразы, которые она заранее подготовила для зельевара, оказались совершенно ни к чему: он сразу перешел к привычной для него манере язвительного сарказма, и девушка сама не заметила, как подхватила его тон.

– Значит, свадьба вашей мечты не состоялась, и жить долго и счастливо в вашей компании мистер Уизли не пожелал? – ехидно осведомился Снейп. – Надо же, какая неожиданность!

Напоминание о том, что она рассталась с Роном, рассердило Гермиону. Она и так до сих пор чувствовала себя виноватой за то, что расторгла помолвку и даже не смогла внятно объяснить растерянному парню, по какой причине это сделала. А намек на то, что это было вполне ожидаемо, ее оскорбил.

- Сэр, при всем моем уважении, с каких это пор вы обсуждаете личную жизнь своих учеников? – поинтересовалась Гермиона, бросая на парту сумку и разворачиваясь к профессору.

Мастер зелий цедил все эти гадости скорее по привычке, без особого намерения задеть гриффиндорку. И меньше всего он ожидал, что она осмелится возражать ему и огрызаться.

- С каких это пор взрослые люди стали пытаться изображать из себя учеников? – парировал зельевар, откладывая перо и медленно поднимаясь. – Или у вас остались какие-то нереализованные мечты, связанные конкретно с зельеварением? По-моему, ваше извечное «выше ожидаемого» было более чем заслуженным.

Гермиона пыталась уловить в его фразе какой-то скрытый смысл. Конечно, ей показалось, но щеки предательски порозовели. Ну вот, начинается – теперь в каждой, даже самой безобидной фразе Снейпа она будет искать двусмысленность и намек на…

Нет-нет-нет, не думать! Он просто издевается в обычной для него манере, вот и все. Подобное отношение она терпела в течение шести лет обучения, потерпит и седьмой. Главное – контролировать свои мысли, не думать и не вспоминать...

- Я решила завершить обучение и воспользовалась предложенной стипендией, что в этом удивительного? – спросила Гермиона, опуская глаза и излишне сосредоточенно копаясь в сумке.

- Удивительно то, что из всех возможностей «завершить обучение», взрослый человек выбирает возвращение в толпу юных идиотов и считает это нормальным.

- Я всего на полтора года старше нынешних семикурсников, сэр! - осторожно ответила она, всеми силами стараясь подавить нотки запальчивости в голосе. Все-таки портить отношения со своим будущим руководителем ей не хотелось.

- Мисс Грейнджер, вы старше их на целую жизнь! Я думал, у вас хватит ума понять, что детские беззаботные игры закончились! Или слава Невыносимой Всезнайки не дает вам спокойно спать ночами?

- У меня нет проблем со сном, благодарю за заботу! – уже не сдерживаясь, отчеканила Гермиона. - Мне жаль, что мое «всезнайство» настолько раздражает вас, сэр! Я, знаете ли, наивно считала, что профессора гордятся знаниями своих учеников.

- Осторожнее, мисс Грейнджер! – в голосе профессора легко улавливались нотки угрозы. - Если «всезнайство» я еще смогу игнорировать, то зазнайства не потерплю! В отличие от вашего бывшего декана, я не связан никакими обязательствами в отношении вашей драгоценной персоны!

- Тем не менее, я теперь ваша ученица, сэр! И требую к себе соответствующего отношения!

- Вы… ТРЕБУЕТЕ… - медленно повторил Снейп, скрещивая руки на груди.

Гермиона прикусила язык. В самом деле, большего безрассудства, чем требовать что-либо от Снейпа, трудно было себе представить. Сделав глубокий вдох и собрав всю свою волю в кулак, она как можно спокойнее пояснила:

- Все, что я прошу – это дать мне возможность завершить обучение и относиться ко мне так же, как к остальным ученикам.

- Насколько я понял, вам мало «завершить обучение», - передразнил ее зельевар. – Углубленные Зелья, полный курс практики – чьи безумные фантазии вы пытаетесь воплотить в жизнь?

- Я всегда любила Зелья! – вспыхнула Гермиона. – Просто ВЫ не хотели этого замечать!

- Я вовсе не слепец, Мисс Я-Все-Знаю-Лучше-Других-Можно-Можно-Можно-Я-Отвечу-Первой! Но кроме ВАШЕЙ драгоценной персоны на моих занятиях обычно присутствовали еще около тридцати учащихся, в чьи бестолковые головы знания чаще всего приходилось не вкладывать, а вбивать! И поверьте мне, если в этом году ситуация повторится – церемониться я не стану!

- Мое поведение на ваших занятиях никогда не выходило за рамки… - попробовала было возразить Гермиона, но Снейп прервал ее нетерпеливым жестом.

- Решение о границах ваших «рамок» на моем предмете буду принимать я сам! -отрезал он и легким движением палочки распахнул дверь в коридор, позволяя толпе учеников Гриффиндора и Халффпаффа войти в класс. – И мисс Грейнджер... Мне хотелось бы видеть план ваших исследований как можно быстрее. Потрудитесь представить его сегодня в восемь, когда придете на отработку.

- Отработку? – удивленно переспросила девушка.

- Ну, вы же хотели, чтобы я относился к вам, как к обычной ученице? – пожал плечами Снейп, возвращаясь за свой стол. - Десять баллов с Гриффиндора за пререкания с профессором, и отработка сегодня у меня. В восемь.

- Но сэр, - возмущенно воскликнула Гермиона, - я не…

Она тут же осеклась под его торжествующим взглядом. Конечно, он только и ждет, чтобы она возразила , предоставив ему лишний повод снять баллы.

- Что-нибудь еще, мисс Грейнджер? – обманчиво спокойным голосом поинтересовался зельевар.

- Нет, профессор, - скопировав его интонации, ответила Гермиона. Мысленно она тут же пожелала ему подавиться собственной желчью.

- Еще десять баллов с Гриффиндора – за планирование нанесения ущерба здоровью учителя! – самодовольно объявил Снейп.

«Чертов… ски хороший вы легиллимент, профессор!» - ответила ему дерзким взглядом Гермиона.

- А за этот замечательный комплимент я намерен благодарить вас всю следующую неделю. На отработках. Начиная с субботы. Десять утра – не слишком рано?

Глава 7

Хороша староста – получила отработку в первый же день своей учебы!

С трудом выдержав сдвоенные Зелья, а после них – Руны, Гермиона первая вылетела из класса и почти бегом отправилась в Большой зал. Чем больше людей ее будет окружать – тем меньше вероятность, что она даст волю обиде или злости. Слушая беззаботное щебетание Джинни за обедом, Гермиона с завистью думала о полезном умении ее подруги полностью отрешаться от проблем и радоваться жизни. Обладай она такой же способностью – плевать ей было бы и на Снейпа, и на его отработки. И уж, конечно, она не стала бы убиваться из-за холодного презрения и ядовитого сарказма, которыми Мастер Зелий окатил ее при первой встрече.

Отсчитывая часы до начала отработки, Гермиона злилась на себя за несдержанность в беседе… нет, в словесной перепалке со Снейпом. Она поняла, что тему ее взаимоотношений с Роном профессор выбрал специально. Он ХОТЕЛ вывести ее из себя. Что ж, ему это удалось: она подхватила его язвительный тон, осмелилась открыто возражать и ехидничать, в общем, вела себя так, как не подобает вести себя ученице… Что и требовалось доказать!

Сердито сжав губы, Гермиона вынуждена была признать, что Снейп легко добился своей цели: продемонстрировал ей свое превосходство и правоту во всем, что касалось ее возвращения в Хогвартс.

Собственно, само отношение Снейпа к ее возвращению на седьмой курс обучения девушку удивляло. Хотя все остальные преподаватели во главе с МакГонагалл приняли ее с распростертыми объятиями, зельевар встретил ее с крайней враждебностью, только слегка прикрытой обычной язвительной вежливостью. Чем она заслужила такую неприязнь, Гермиона могла только догадываться. Профессор Снейп ясно дал понять, что ее присутствие среди учеников его раздражает. И, какие бы доводы не пыталась привести Гермиона, он просто отказался их принимать.

Это было… странно. Скорее, стоило ожидать от профессора зельеварения обычного холодного безразличия. Это поначалу натолкнуло девушку на мысль о том, что таким образом Снейп мстит ей за совместно проведенную ночь. Но вскоре эта идея была отброшена. Если бы этот человек узнал в ней ту самую женщину, которая покинула его без объяснений, - он изничтожил бы ее сразу, не вступая в полемику.

Так что его поведение, похоже, действительно объясняется личной неприязнью и предвзятым отношением. Ранее он так же придирался к ней. А теперь, похоже, даже не считает нужным сдерживаться в своих мрачных остротах. Очевидно, Снейпа до сих пор раздражает ее тяга к знаниям. Возможно, он считает, что стипендию она получила незаслуженно - просто потому, что является Героиней войны. Может, он даже был осведомлен, по каким причинам Драко обратился именно к ней.

Подобное отношение к ней – снисходительное, презрительное, как к надоедливой пикси – обижало и возмущало. Но Гермиона не была бы истинной гриффиндоркой, если бы не приняла решения во что бы ни стало изменить мнение профессора. Неужели она не найдет способа убедить его в том, что является достойной ученицей, лучшей из многих, и стипендия Дамблдора ей присуждена по праву, а не потому, что она – подруга Гарри Поттера?

После утреннего противостояния ей еще больше захотелось показать Северусу Снейпу, чего она на самом деле стоит. Доказать, что она достойна его признания. Убедить, что у нее самые серьезные намерения продолжать изучать Зелья . Стать такой же талантливой, как он. И такой же сильной.
А об остальном она даже думать не будет – это становится опасно.

Сегодня Снейп уже продемонстрировал, что ее мысли не представляют для него никакой тайны. Конечно, Гермиона знала о поверхностной легиллименции достаточно, чтобы понимать: такой сильный маг, как Снейп, без труда увидит, о чем она думает. Но тот факт, что он открыто, словно в насмешку, продемонстрировал ей это свое умение, поразил девушку.

Теперь в присутствии Мастера Зелий ей нужно контролировать не только то, что она говорит, но и то, о чем думает. Вряд ли открытое или мысленное неповиновение поможет наладить с этим невыносимым мужчиной хотя бы нейтральные отношения.

Обозначив цель, Гермиона решила, что лучшей тактикой начиная с сегодняшнего дня будет покорность. Она выполнит все указания Снейпа, не станет пререкаться и не поддастся на неизменные провокации. Это наверняка озадачит его, он перестанет чувствовать раздражение по отношению к ней… И начнет постепенно замечать ее положительные качества. Такие, как усердие, способность впитывать новые знания, умение делать выводы и страсть к исследованиям.

В идеале девушке хотелось бы заставить Мастера Зелий привыкнуть к ней, к ее помощи, ее присутствию. Насколько она знала, у него никогда не было своих учеников, а, значит, печального опыта такого сотрудничества тоже нет. Если у нее получится - кто знает, может быть, она сумеет достучаться до его сердца? А если нет – что ж, Снейп был и остается лучшим зельеваром Магической Англии. Если он поделится с ней хотя бы половиной своих знаний – она сможет достичь больших успехов в этой науке.

Теперь главное – молчать, когда можно промолчать. Не пререкаться, когда можно пропустить его язвительную колкость мимо ушей. И не думать о том, о чем нельзя думать в его присутствии.

Молчать и не думать. Молчать и не думать.
Повторяя эту нехитрую мантру, девушка спустилась в Подземелья.

Добравшись до кабинета зельеварения, Гермиона постучала. Дождавшись разрешения, она вошла в класс, где, кроме нее, никого не оказалось. Девушка могла поклясться, что слышала голос Снейпа, разрешивший ей войти, и поэтому удивленно оглядела помещение. Настороженно сжимая палочку в рукаве, она медленно прошла вдоль рядов к учительскому столу.

- Мисс Грейнджер! – рявкнул откуда-то голос Снейпа. – Ваше задание на сегодня – чистка котлов. Возможно, я покажусь неоригинальным, но… палочка вам на отработке не понадобится. Приступайте.

Голос зельевара доносился отовсюду, и в то же время ниоткуда. Гермиона сообразила, что на кабинет наложены чары, и сам Снейп, вероятнее всего, наслаждается отдыхом пятничного вечера в своих покоях. Это даже неплохо, потому что она может позволить себе думать о том, о чем ей захочется, в то время как будет выполнять грязную работу.

Девушка скинула мантию, оставшись в джинсах и свитере, и взялась за первый котел. Рита Скиттер наверняка была бы в восторге, узнав, что героиня войны, боевая подруга и лучшая ученица Хогвартса драит котлы без магии. И продала бы свою душу за соответствующую колдографию.

Спустя два часа, с трудом разогнув спину, Гермиона осмотрела выполненную работу: все 15 котлов, «заботливо» выставленные Снейпом, были вычищены. Никаких других инструкций ей оставлено не было, и девушка решила, что может вернуться к себе. Подобрав со стула мантию, она вытащила из кармана свиток с Планом своих исследований, положила его на преподавательский стол и устало побрела к дверям.

- И вам доброй ночи, профессор Снейп, - пробормотала гриффиндорка, покидая Подземелья. – Чтоб вам спалось так же, как оборотню в полнолуние…

Она заглянула в свою комнату только для того, чтобы взять полотенце и банный халат. Поднимаясь на пятый этаж, где находилась ванная старост, она с улыбкой вспоминала, как на четвертом курсе в этой самой ванной Гарри пытался разгадать подсказку драконьего яйца во время Турнира Трех Волшебников.

Теперь оба ее друга учились в Школе Авроров и крайне редко присылали весточки. До сих пор шла охота за сбежавшими Упивающимися, мракоборцев не хватало, и начинающим аврорам часто приходилось постигать секреты мастерства во время настоящих боевых заданий. За ребят Гермиона не переживала: Гарри всегда был везунчиком, а Рон… Рон оказался на удивление способным аврором, и, насколько девушка поняла из рассказов Джинни, его ценили за смелость и бесстрашие.

Пока ванна наполнялась разноцветными струями воды из многочисленных краников, Гермиона не спеша разделась и по привычке коснулась предплечья левой руки. Нащупав пальцами кольнувший от прикосновения полузатянувшийся шрам, девушка на некоторое время окаменела, вспоминая безумный смех Беллатрисы и ее жуткий серебряный кинжал. В какой-то момент Гермионе показалось, что она снова услышала над своим ухом шипящее ненавистью «ГРЯЗНОКРОВКА!»

- Хватит! – выкрикнула Гермиона, прерывая воспоминания, которые в последнее время все чаще преследовали ее в кошмарах. Этот крик заставил нарисованную русалку удивленно обернуться и осуждающе покачать головой.

- Тебя не спросила! – огрызнулась староста, забираясь в ванную и погружаясь в ароматную пенную воду. – Умные все, видите ли…

Горячая ванна всегда помогала девушке успокоиться. Вот и сейчас она почувствовала, как злость постепенно уходит, уступая место холодному самоанализу.

Ей снова вспомнился утренний разговор… точнее, спор с профессором Снейпом. Взглянув на свое поведение со стороны, девушка поняла, в чем он был прав. Непосвященному человеку может показаться, что ее поступки нелогичны: сначала бросила учебу, отказавшись возвращаться на седьмой курс вместе с остальными ребятами, затем отказалась готовиться к экстернату, теперь вот вернулась как обычная ученица…

Сколько еще человек, кроме Снейпа, считают, что она вернулась из-за несложившихся отношений и неудавшегося замужества с Рональдом Уизли? Не удивительно, что Снейп не верит в серьезность ее намерений, считая желание учиться и вести исследования очередным капризом избалованной вниманием девчонки. Как все сложно! И как наивно с ее стороны было надеяться, что она вернется в Хогвартс - и все будет по-старому.

Спускаясь из ванной старост, Гермиона засыпала на ходу. Все, о чем она мечтала – поскорее очутиться в своей постели и хоть немного отдохнуть перед завтрашней отработкой у Снейпа. Если он будет так же «добр» в выборе работы для нее, к концу недели она ничем не будет отличаться от домового эльфа - сгорбленная и с руками, оттянутыми до колен.

Прохлада сквозняков лестничных пролетов заставила девушку дрожать: она не потрудилась как следует вытереть волосы, и теперь чувствовала холодные капли пропитывающие ткань халата на плечах и спине. Поплотнее запахнув ворот, Гермиона решила ускорить шаг, чтобы окончательно не простыть. Она преодолела последний лестничный пролет и, свернув к Башне Гриффиндора, неуклюжим кулем врезалась в чью-то спину.

Не успев освободить руки из карманов, девушка не удержала равновесия и полетела назад.

- Что за… - услышала она знакомый баритон, приземляясь на пол в самой неизысканной из всех возможных поз.

Только не ОН, ну почему именно ОН??? Не думать, не думать, не думать…

Снейп развернулся и бросил гневный взгляд на гриффиндорку, полулежащую на полу. Прежде чем Гермиона сообразила свести ноги и запахнуть полы халата, лицо Мастера Зелий приняло выражение легкой брезгливости.

- Мисс Грейнджер, потрудитесь объяснить… - он сделал неопределенный жест рукой, - это!

-Простите, сэр, я не нарочно! – ответила Гермиона, глядя на него снизу вверх.

- Прежде чем я сниму баллы с Гриффиндора за разгуливание по коридорам в непотребном виде, утолите мое любопытство: неужели среди того бардака знаний, который вы храните в своей мокрой на данный момент голове, не нашлось места простейшему высушивающему заклинанию? – язвительно поинтересовался Снейп, скрещивая руки на груди, что придало его позе еще больше надменности.

- Нашлось, сэр! – ответила девушка как можно спокойнее. – Но, если его применить, мои волосы вообще невозможно будет расчесать.

Только сейчас девушка заметила, что вместо обычной учительской мантии из черной шерсти на Снейпе дорогая бархатная мантия с платиновой застежкой-змейкой.

- Избавьте меня от ненужных подробностей, - фыркнул зельевар. – И поднимитесь, наконец, с пола!

- Сейчас, сэр! - Гермиона обиженно засопела и попыталась встать, но наступила на край длинной полы халата и заново повалилась на пол, завалившись теперь уже на бок. Чувствуя себя полной недотепой, девушка попыталась подобрать свое одеяние, чтобы следующая попытка подняться не закончилась так же унизительно.

Едкая реплика Снейпа последовала незамедлительно:

- Мне просто интересно, мисс Грейнджер, как вы, обладая подобным… изяществом движений, собираетесь двигаться среди лабораторного оборудования?

Закатив глаза, он сделал к девушке шаг, схватил ее за плечо и довольно резким рывком поднял и поставил на ноги. На секунду его дыхание опалило лицо девушки: она почувствовала запах огневиски, а взмах его мантии позволил ей уловить слабый аромат мускуса и… женских духов?

Прежде чем Гермиона, краснея и пряча глаза, успела мысленно задать себе вопрос, где, а главное – с кем проводил время профессор в то время, как она драила котлы, Снейп развернулся и двинулся в сторону подземелий.

- Благодарю вас, сэр! – пролепетала девушка ему вслед.

- Десять баллов с Гриффиндора, - бесстрастно ответил тот, не оборачиваясь. – За нахождение в коридоре без нижнего белья.

Глава 8

Ввалившись в свою комнату, Гермиона упала на кровать и застонала, вспомнив только что пережитое унижение. Мало того, что она развалилась посреди коридора в задранном халате и с раздвинутыми коленями, так еще и продемонстрировала изящество соплохвоста, пытаясь подняться… И все это перед Снейпом!!!

Если бы на его месте оказался любой другой человек – ничего, кроме легкого смущения она бы не почувствовала. Да и легкого смущения вполне могло не быть. После того, как ей долгие месяцы пришлось делить одну палатку с мальчишками, девичья скромность как-то притупилась, будучи подавленной жесткой необходимостью. И вот теперь она готова была сквозь землю провалиться от стыда.

Хороша, нечего сказать! В самом что ни на есть маггловском халате, с мокрыми волосами, свисающими как плети… Хоть бы трусы натянула, честное слово! Или упала как-нибудь поизящнее, в его объятия, например. Чтобы прижаться на мгновение грудью – ровно настолько, чтобы он оценил ее упругость и стал думать о ней ночами…

О, можно считать, она добилась своего! Снейп, несомненно, БУДЕТ теперь о ней думать. И Гермиона, ради сохранения собственного рассудка, молила, чтобы ей никогда не довелось узнать, какими презрительными эпитетами мысленно наградил ее Мастер Зелий, когда скользнул взглядом по ее оголенным ногам и брезгливо поморщился.

Даже его холодное: «Не вижу разницы», брошенное ей на четвертом курсе, не было таким оскорбительным, как эта высокомерная брезгливость несколькими минутами раньше. Обиднее всего было то, что Гермиона буквально сомлела, когда увидела его. И от этого его едкие фразы «жалили» еще больнее.

К своему стыду, гриффиндорка вынуждена была признать: все ее намерения сохранять ясность мысли и не реагировать на декана Слизерина в манере влюбленной второкурсницы полетели к Мерлину, как только она на долю секунды почувствовала его близость.

Этот запах… Она до сих пор помнила этот чисто мужской мускусный оттенок – так пах Северус Снейп в ту ночь, когда она потеряла свою девственность. Так пахло его удовлетворенное желание. Еще раз застонав, Гермиона зарылась лицом в подушку. Она же обещала, что не будет больше мучить себя этими воспоминаниями!

Как теперь, после такого позора, показаться Мастеру Зелий на глаза, Гермиона не знала. С другой стороны, все то, что она сегодня так неуклюже выставила на обозрение, Снейп весьма подробно исследовал еще год назад. К чему, спрашивается, теперь так мучиться ложной стыдливостью? Правильно, ни к чему. Все равно теперь ничего уже не изменить.

Если манеры Снейпа хотя бы немного улучшились с тех пор, как он расстался с вынужденной ролью Упивающегося смертью, он не станет изводить ее напоминаниями об инциденте в коридоре. А она просто пополнит свой список событий, о которых ни в коем случае нельзя вспоминать при зельеваре.

Устав бороться сама с собой, девушка забылась беспокойным сном. Завтра – суббота, и она мечтала поспать на час дольше, прежде чем отправиться на отработку.

Однако выспаться ей не удалось. Еще не было и девяти утра, как камин в комнате полыхнул зеленым пламенем, и глубокий баритон Снейпа, опустив вежливые приветствия, потребовал ее присутствия через 10 минут в кабинете директора.

С перепугу Гермиона около минуты стояла и растерянно хлопала глазами. Неужто Снейп пожаловался директору на недостойное поведение старосты Гриффиндора, и теперь ее ждет неприятная беседа с МакГонагалл?

Наскоро умывшись и закрутив волосы в подобие прически, Гермиона натянула джинсы и кофту, накинула мантию и поспешила в кабинет своего бывшего декана. У каменной горгульи она замерла, сообразив, что Снейп не назвал ей пароль. Однако секундой спустя каменное изваяние само отъехало в сторону, открывая ей проход к винтовой лестнице. Поднявшись в Башню Дамблдора, как ее все теперь называли, Гермиона обнаружила в кабинете сердитую Минерву МакГонагалл и мрачного Снейпа.

- Доброе утро, мадам… Доброе утро, профессор! – поздоровалась Гермиона, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. Что-то подсказывало ей, что до ее прихода в кабинете директора шел нешуточный спор, и она прямо или косвенно являлась его причиной.

- Доброе утро, Гермиона, - ответила ей МакГонагалл. Снейп в ответ только коротко кивнул.

- Вы хотели меня видеть? – спросила девушка директрису, бросая косой взгляд на профессора зельеварения, издавшего короткий смешок в ответ на ее вопрос. Неужели все-таки наябедничал? Это было низко даже для Снейпа. ОСОБЕННО для Снейпа.

- Да, нам с профессором Снейпом нужно обсудить с тобой… - начала было МакГонагалл, но тут зельевар, с которого Гермиона не сводила настороженного взгляда, закатил глаза. Отделившись от камина, он сделал несколько шагов к девушке и положил перед ней пергамент, исписанный мелким нервным почерком.

- Ознакомьтесь со списком реактивов, ингредиентов и оборудования, необходимых для практикума по курсу Продвинутых Зелий, – процедил он, возвращаясь к своему излюбленному месту у камина. - Как выяснилось, кроме моей подписи здесь необходима еще и подпись стипендианта Фонда Дамблдора. Когда ознакомитесь – будьте добры расписаться.

Гермиона посмотрела на достаточно длинный список, затем подняла ехидный взгляд на зельевара. Ей доставила удовольствие мысль о том, в какую ярость пришел Снейп, когда понял, что без ее согласия не может сделать ни одного заказа. Осознание того, что Мастер Зелий оказался в зависимости от нее, взбудоражило девушку. Неужели ей представился шанс хотя бы немного подразнить Северуса Снейпа?

- Я ознакомлюсь со списком как можно быстрее, - ответила Гермиона, медленно сворачивая пергамент и поднимаясь. – Если это все – прошу меня отпустить, мне не хотелось бы пропустить завтрак. Мне нужно набраться сил перед отработкой у профессора Снейпа, а времени осталось всего полчаса…

Снейп, возмущенный подобной наглостью, уже собирался что-то возразить, но МакГонагалл успела раньше него:

- Конечно, ты можешь идти. Если появятся какие-то вопросы по поводу твоих исследований– думаю, профессор Снейп сможет ответить на них , раз уж у вас отработка.

Бледный от ярости Снейп бросил на девушку взгляд, который, казалось, мог испепелить не только пергамент в ее руке, но и ее саму. Затем он одарил таким же взглядом директрису, и, бросив щепоть летучего пороха, исчез в зеленом пламени камина.

- Спасибо, - улыбнулась Гермиона почтенной леди. – Можно идти?

- Можешь. – кивнула Минерва МакГонагалл, и неожиданно добавила: - И не давай ему себя запугать!

- Постараюсь! – Улыбка Гермионы стала еще шире.

Она собиралась просмотреть список, предложенный Снейпом, за завтраком. Сразу сообразив, что крайнее недовольство Мастера Зелий было вызвано именно необходимостью получить ее подпись, Гермиона испытала скрытое злорадство. Да, она специально не стала расписываться сразу, чем еще больше вывела Снейпа из себя. И, что самое приятное, ее ни капельки не мучила совесть за такую мелочную месть.

Войдя в Большой зал, она сразу заметила, что, вопреки привычному порядку вещей, зельевар присутствует на завтраке. Гермиона усмехнулась. Пройдя к гриффиндорскому столу, она уселась, демонстративно положив свиток перед собой и более не притрагиваясь к нему.

Чувствуя на себе свирепый взгляд черных глаз, девушка с невозмутимым видом подхватила пролетающий мимо лоток с тостами и принялась завтракать. Она сама не знала, зачем продолжает злить Снейпа, но возможность досадить ему не в открытой перепалке, а наивным непониманием, за которое он ни накричать, ни баллы снять не может, позабавила девушку. Хотя… Нет, она знала, за что мстит, хотя и запрещала себе об этом думать. Мстила за то, что, пока она драила его котлы, он развлекался. Пил огневиски и наслаждался обществом другой женщины. И, возвращаясь, расслабленный и удовлетворенный, смотрел на нее как с таким пренебрежением, в то время как она сомлела от одного его запаха…

Не думать об этом, не думать, не думать!!!

Чувствуя прилив непонятной отчаянной смелости, Гермиона решила, что сегодня на отработке вместо неприятной физической работы она обсудит со Снейпом каждый из приведенных в списке ингредиентов, или ему не видать ее подписи. Иначе Гроза Подземелий никогда не снизойдет до того, чтобы начать заниматься с ней индивидуально и позволить вести исследования. Ведь не может он, в самом деле, до бесконечности игнорировать тот факт, что должен стать ее мастером-руководителем? Вчера он сам упомянул о том, что ей предстоит работа в лаборатории, когда утонченно «прошелся» по ее грациозности.

Взглянув на преподавательский стол, Гермиона заметила, что Снейп уже успел уйти. Запихивая на ходу остатки тоста в рот, девушка выскочила из Большого зала и поспешила в подземелья.

- Вы подписали заявку? – холодно поинтересовался Снейп, как только она вошла в кабинет зельеварения. Он сидел за преподавательским столом и разбирал какие-то свитки, не удостаивая гриффиндорку взглядом.

- Еще нет… - Гермиона сделала глубокий вдох и продолжила заранее заготовленную и, на ее взгляд, крайне убедительную речь. - Я собиралась это сделать, но у меня возникли некоторые вопросы, и я надеялась, что вы их разъясните… Возможно, что вы сочтете правильным… Если бы вы сообщили мне тему наших совместных занятий, я бы лучше понимала…

Она начала запинаться сразу, как только Снейп поднял на нее взгляд. С каждой произнесенной фразой хваленая гриффиндорская смелость покидала девушку, так как она заметила огонек ярости, разгорающийся в черных глазах Мастера Зелий. Возможно, у Гермионы получилось гораздо лучше, если бы рядом стояла Минерва МакГонагалл.

- Нет! – коротко прервал ее тираду Снейп.

- Ч-что «нет», профессор? – уточнила Гермиона, насупившись. Она приготовилась к очередной гневной отповеди в свой адрес, и не ошиблась.

Когда Снейп соизволил ответить на ее вопрос, голос его был просто шелковым:

- Нет – это ответ на все ваши предположения и ожидания, мисс Грейнджер. Позволю себе напомнить, что в данный момент вы находитесь на ОТРАБОТКЕ, как провинившаяся УЧЕНИЦА. И в ближайшие два часа будете наводить порядок в шкафах с ингредиентами, приучая себя к дисциплине и сдержанности. А о ваших индивидуальных занятиях мы продолжим разговор так скоро, как скоро я … соизволю найти время, чтобы ознакомиться с планом ваших исследований и получу подписанную вами заявку… Кстати о последнем: я не советовал бы вам тянуть время, если вы надеетесь начать занятия в ближайший… месяц…

Последние слова Снейп процедил сквозь зубы, с неприкрытым удовольствием наблюдая, как вытягивается лицо девушки. Она уже пожалела, что пыталась перехитрить бывшего двойного шпиона, и теперь стояла перед ним, бледная от злости. Однако возражать Гермиона больше не осмеливалась: перспектива провести на отработках весь остаток месяца ее не привлекала, а Снейп, похоже, только и ждал повода, чтобы назначить ей очередное наказание.

- Мне просто прибраться в шкафах, сэр? – вздохнув, уточнила она.

- Прибраться, восстановить этикетки, отсортировать и сделать перепись количественного наличия, - распорядился Снейп. - Образцы списков – на внутренней поверхности полок.

Девушка кивнула, направляясь к ближайшему шкафу. Интересно, Снейп читал когда-нибудь сказку про Золушку? Хорошо хоть, вчерашнее ей не припоминает. Хотя, может быть все еще впереди.

Еще раз тихо вздохнув, Гермиона вытащила из волос заколку и трансфигурировала из нее перо, чтобы делать поправки в списках ингредиентов. Закрутив рассыпавшиеся по плечам волосы в узел, она кое-как закрепила его, используя палочку вместо спицы, и принялась за работу. Странный взгляд Мастера зелий, сопровождавший каждое ее движение, гриффиндорка попросту не заметила.

Работа с ингредиентами оказалась неожиданно увлекательной. Однако, сосредоточившись на задании, Гермиона представляла собой довольно забавное зрелище: ей периодически требовалось использовать палочку, поэтому она перестала обращать внимание на вконец растрепавшиеся волосы, и со стороны выглядела как настоящая ведьма из детских сказок.

Через некоторое время она, не отрываясь от работы, осмелилась обратиться к зельевару с вопросом:

- Профессор, я могу соединять остатки одних и тех же ингредиентов, или оставлять все как есть?

Снейп, который уже около получаса незаметно наблюдал за действиями девушки, хмуро бросил:

- Соединяйте. Только осторожно.

Они вернулись каждый к своей работе. Теперь зельевар сидел, уткнувшись в пергаменты, и только изредка бросал на девушку задумчивые взгляды.

Два часа спустя Гермиона несмело приблизилась к преподавательскому столу и кашлянула, привлекая к себе внимание. Было просто непостижимо, как Снейп ухитрялся заставлять людей робеть в его присутствии.

- Да, мисс Грейнджер? – бесстрастно произнес он, не отрывая глаз от пергамента, лежащего перед ним.

- Вы будете проверять сделанную работу, сэр? – спросила она.

Снейп повернулся к ней и с трудом сдержал усмешку, которую вызвал один вид растрепанной гриффиндорки с чернильным пятном в уголке рта.

«Перо жевала, как обычно!» - лениво подумал Мастер Зелий, а вслух холодно ответил:

- Я проверю после. На сегодня вы свободны.

- До свидания, сэр.

Провожая взглядом удаляющуюся фигурку Гермионы, на ходу разминающей шею, зельевар продолжал размышлять о странном поведении гриффиндорки. То огрызается, то нагло выводит его из себя, то изображает смирение. Несмотря на заверения Драко, что никаких проблем с мисс Всезнайкой не будет, у Снейпа складывалось иное мнение. Вместо того, чтобы быть благодарной за предоставленную ей возможность учиться у него, девчонка пыталась демонстрировать свою независимость и характер. Ее тихий вид сегодня на отработке мог обмануть кого угодно, но не Снейпа.

Дождавшись, пока девушка покинет его класс, он поднялся из-за стола, подошел к последнему шкафу, в котором она наводила порядок и с усмешкой протянул руку к нижней полке. Подцепив тонкими пальцами оставленное девушкой перо, Северус Снейп шепнул «Фините Инкантем», и спрятал девичью заколку в карман мантии. Крайне неосмотрительно со стороны Героини Войны оставлять свою личную вещь в распоряжении мага, хорошо знакомого с темными искусствами.

Некоторое время Мастер Зелий размышлял о несколько подлых, но от этого не менее действенных способах избавления от навязчивого присутствия Гермионы Грейнджер. Существовало великое множество безобидных для здоровья, но крайне вредных по своей сути проклятий. Даже хваленых знаний Заучки не хватит для того, чтобы отличить обычную простуду от проклятия Жидкого насморка. А с этой гадостью она к котлам и не сунется – правила безопасности гриффиндорка всегда соблюдала неукоснительно. Слабое подобие улыбки играло на губах Снейпа.

Впрочем, он следил за ее работой и не мог не отметить, что задание она выполнила правильно и добросовестно. Что ж, возможно, при определенных обстоятельствах ее аккуратность и исполнительность могут быть ему полезны. За двадцать лет Снейпу порядком надоело тратить кучу времени на простейшие зелья для больничного крыла. Грейнджер могла бы…

В ту же секунду улыбка сошла с бледного лица зельевара, и оно на некоторое время приняло обычное жесткое выражение. Упрямая девчонка так и не оставила ему подписанную заявку!!!

Похоже, мисс Грейнджер решила поиграть с огнем… Что ж, к ее несчастью, сегодня Снейп понял, что зельеварение, как и знания – большая слабость гриффиндорки. Похоже, пришло время пустить мисс Всезнайку в его святая святых – личную лабораторию. И немного подразнить.

Глава 9

В воскресенье Гермиона наконец-то выспалась. Она валялась в кровати до девяти часов, затем долго расчесывала волосы, собрала их в конский хвост и села за стол. Развернув свиток с заявкой Снейпа, она пробежала его глазами, но с сожалением признала, что о половине ингредиентов ей никогда раньше и слышать не приходилось. Конечно, можно было отправиться в библиотеку и найти информацию о них. Но Джинни умоляла прогуляться с ней в Хогсмид – с момента возвращения в Хогвартс Гермиона виделась с подругой только на занятиях и мельком в Большом зале, времени серьезно поговорить у девушек так и не было, а ведь прошло уже целых три дня!

Решив более не испытывать терпение Мастера Зелий, девушка подписала заявку и, немного подумав, направилась к камину. У нее еще не было повода связываться с кем-то по каминной сети внутри Хогвартса. Интересно, блокирует ли Снейп свой камин?

Бросив щепоть порошка, Гермиона несмело позвала:

- Профессор Снейп?

Несколькими секундами позже в камине появилось недовольное лицо зельевара.

- Грейнджер, вы в своем уме?

- Ой…

- «Ой»???

Гриффиндорка была уверена, что ее вызов останется без ответа, и теперь напряженно соображала, как поступить в этой неловкой ситуации. Снейп, похоже, воспринял тот факт, что она осмелилась вызвать его, как непростительную наглость.

- Прошу прощения, сэр, я только хотела…

- Мне плевать, что вы хотели!!! Я могу хотя бы в воскресенье отдохнуть от вашего назойливого внимания?

- Простите, я не хотела вам мешать…

Зельевар сделал паузу, а когда снова заговорил – интонации его голоса неожиданно смягчились:

- Впрочем, раз вам так уж неймется – спускайтесь ко мне в лабораторию. Я найду вам занятие. Через полчаса будьте у моего кабинета.

Проклиная свое нетерпение и мысленно попрощавшись с возможностью отдохнуть, Гермиона натянула на себя мантию и замерла.

Стоп! Снейп сказал… «ко мне в лабораторию»? В личную лабораторию Мастера Зелий?

Все еще не веря своему счастью, девушка торопливо написала несколько слов Джинни и выскочила из комнаты. Завтрак она и так пропустила, надеясь перекусить в Хогсмиде, поэтому теперь просто молилась, чтобы завывания ее голодного желудка не дошли до тонкого слуха Снейпа.

Поймав в коридоре какого-то второкурсника, она вручила ему записку для Джинни, а сама побежала в подземелья.

Джинни, конечно, только фыркнет, когда прочитает сообщение Гермионы – отношение младшей Уизли к Мастеру Зелий ни капельки не изменились в лучшую сторону. Даже Гарри не удалось убедить свою девушку в том, что все поступки Снейпа во время его кратковременного директорства в Хогвартсе объяснялись прежде всего попыткой защитить учеников и удержать их от опасных глупостей. Гермиона могла только представлять, какими методами давления и репрессии пользовался при этом Снейп, особенно после попытки выкрасть из его кабинета меч Гриффиндора. Поэтому реакция Джинни была вполне предсказуема.

Но Гермиона ни на что не променяет возможность побывать в личной лаборатории лучшего зельевара Магической Англии. Даже если при этом Снейп заставит ее подготавливать самые тошнотворные ингредиенты, не желая возиться с ними самостоятельно. Даже если заставит драить котлы и будет весь день упражняться в сарказме.

Добравшись до кабинета зельевара, девушка собиралась постучать, но дверь сама услужливо распахнулась.

- Входите, мисс Грейнджер. – услышала она знакомый баритон. – Прямо до гобелена, прикоснитесь к нему палочкой, затем направо по коридору.

Как и во время пятничной отработки, самого хозяина голоса поблизости не оказалось. Следуя инструкциям, Гермиона прошла за гобелен и оказалась в небольшом коридоре. Входя в лабораторию, девушка была почти уверена, что ее ждет очередная пакость от Снейпа в виде залитого едкой зловонной массой лабораторного стола или чего-нибудь в этом же духе.

Но она ошиблась.

Поприветствовав ее сухим кивком головы, Снейп жестом указал гриффиндорке на высокий стул у входа.

- Сегодня вы только знакомитесь с лабораторией. По возможности, МОЛЧА, - он особенно подчеркнул последнее слово. – Можете ходить и осматриваться, но не путайтесь под ногами. Обратите внимание, здесь только платиновые котлы, постарайтесь уловить разницу в обращении с ними. И запоминайте, где что лежит.

- Хорошо… - С чувством благоговейного трепета девушка огляделась.

Хмыкнув и спрятав самодовольную ухмылку, Снейп вернулся к котлу, над которым колдовал до этого. Прошло больше часа, а Гермиона так и не сдвинулась с места: она сосредоточенно наблюдала за каждым движением зельевара. Старалась запомнить, где какие ингредиенты он брал, заворожено следила за четкими отработанными движениями его тонких желтоватых пальцев и все больше впадала в ступор безмолвного восхищения.

Первое, что она отметила – Снейп почти не использовал в лаборатории призывающее заклинание. Когда он проходил мимо, чтобы взять что-нибудь из шкафов или ниши, которую он на глазах девушки открыл в каменной кладке стены, девушку обдавало его запахом. Этот пряный горьковатый аромат вызывал непроизвольное желание подойти и прижаться к зельевару, окутаться его запахом как мантией… Мысли Гермионы потекли совсем не в том направлении, поэтому, когда зельевар вдруг обратился к ней, она от неожиданности чуть не упала со стула.

- Мисс Грейнджер, - произнес Снейп, не отрывая сосредоточенного взгляда от котла и продолжая медленно помешивать серебристое пузырящееся зелье, - возьмите из ниши «Росу фей» и подайте мне. Осторожно, не встряхивая…
«Знаю, что не встряхивая!» - Гермиона хотела продемонстрировать свои глубокие знания за пределами обязательной программы, но передумала, сообразив, ЧТО именно доверил ей профессор.

С замирающим от волнения сердцем она поднялась и направилась к тайнику в стене.

Девушка сразу поняла, что в этой нише, защищенной множеством охранных заклинаний, профессор Снейп хранил самые опасные из ингредиентов и зелий. И то, что он позволил ей самой что-либо оттуда взять, было весьма… необычным и приятным событием. Подойдя к углублению в стене, Гермиона отыскала взглядом пузырек с переливающейся спокойными голубоватыми тонами жидкостью «Росы Фей». Задержав дыхание, она потянулась к нему рукой: если росу неосторожно встряхнуть, или, что еще страшнее, стукнуть пузырек – Роса потемнеет и будет непоправимо испорчена, превратившись в обычную болотную воду.

И тут взгляд девушки случайно упал на предмет, лежащий в бархатном футляре с прозрачной стеклянной крышкой. Резко отдернув руку, Гермиона замерла, не в силах отвести взгляда от серебристого кинжала, так знакомого ей по ночным кошмарам. Комната будто снова наполнилась безумным смехом Беллатрисы, а рукоять кинжала, почувствовав близость жертвы, полыхнула рубинами, словно требуя новой порции крови грязнокровки…

В ту же секунду девушка почувствовала, как ее затягивает тьма отчаяния и безысходности.

- Нет… пробормотала Гермиона, дрожа и оседая на пол, - Нет… Не надо… Пожалуйста…

Казалось, мир вокруг перестал существовать. Это был самый страшный из ее кошмаров: то, что она считала реальностью, на самом деле было спасительным бредом последней агонии, а в действительности она до сих пор лежит на грязном холодном полу Малфой-мэнора, мечтая, что выберется из этого ада. Уверяя себя, что будет снова учиться в Хогвартсе, в то время как ее тело содрогается после очередной порции продолжительного Круцио…

Краем сознания она услышала голос Снейпа, который что-то кричал ей. Как она мечтала убить владельца этого голоса, засадить в его сердце такой же клинок, как тот, что вгрызается сейчас в ее руку… Снова его голос… Нет, она не выдержит, если к Беллатрисе и Сивому присоединится еще и убийца ее мечты…

Клубящаяся чернота, которая окончательно заволокла сознание девушки, показалась ей желанной смертью.

Очнулась она от ощущения шипучей прохлады, разливающейся по телу тысячами щекочущих пузырьков и придающих необыкновенную легкость. Эта прохлада имела радужный оттенок, превратившийся в легкий вихрь, сметающий тяжелую чернь обморочного дурмана и оставляющий чувство радостного освобождения от мрачных мыслей.

Гермиона очнулась и с наслаждением вздохнула. На нее смотрели черные как ночь глаза – они были так близко, как никогда раньше, и девушка почувствовала, что тонет в омуте этого взгляда…

- Мисс Грейнджер! – мягкий баритон приятно ласкал слух. – Вы в порядке?

- Угу… - шепотом ответила девушка, постепенно приходя в себя. Жива… Дышать, главное - не забывать дышать… Боль ушла…

Окончательно вернувшись в реальность, Гермиона вздрогнула и огляделась.

Оказалось, что она полулежит на полу, прислоненная спиной к стене, рядом на корточках сидит Снейп и одной рукой придерживает ее за плечо, а во второй сжимает пустой пузырек от зелья. Очевидно, само зелье ранее он влил ей в рот - Гермиона чувствовала, как язык пощипывает приятным холодком.

- Встать сможете? – хмуро поинтересовался Снейп. Он убрал руку с ее плеча , выпрямился и протянул девушке ладонь.

- Да, вполне, - пробормотала Гермиона, принимая его помощь и поднимаясь на нетвердые ноги. Ей было ужасно неудобно перед профессором за свою слабость, и она старательно избегала его взгляда, решая, надо ли его благодарить или лучше не продолжать эту тему, делая вид, что ничего не произошло.

Однако Снейп, похоже, не намерен был уходить от разговора. Дождавшись, пока она поднимется и оправит свободной рукой мантию, он неожиданно поинтересовался:

- Мисс Грейнджер… Могу я узнать, кто был вашим целителем в Св. Мунго? -

Этого вопроса девушка ожидала меньше всего. Даже при всем своем желании Гермиона не могла бы вспомнить фамилию пожилого колдомедика, от посещения которого отказалась сразу после переезда в маггловский Лондон.

- Вы не проходили лечение от остаточных Непростительных, я прав? – уточнил зельевар голосом, в котором проскальзывали нотки зарождающейся ярости.

- От чего?

Гермиона прекрасно знала, что сейчас последует, поэтому, сделав глубокий вдох, приготовилась к гневной тираде Мастера Зелий. К своему стыду, она действительно не понимала, о чем идет речь.

- Мерлин подери ваше гриффиндорское самомнение!!! - взорвался Снейп, начиная мерить шагами комнату лаборатории. – Вы что, считаете себя умнее всех на свете даже в таком вопросе, как собственная жизнь?

- С моей жизнью все нормально, сэр, - попробовала было возразить Гермиона. - Это всего лишь… -

- О какой, скажите на милость, нормальной жизни может идти речь, если вас убивают изнутри ваши же собственные воспоминания? Или вы слишком заняты для того, чтобы замечать такие, скажем, пустяки как навязчивые кошмары, мысли о смерти, ощущение иной реальности… И это – Великая Гриффиндорская Всезнайка, имевшая дело с хоркруксами!!!

- Я не думаю о смерти! – возразила Гермиона сорвавшимся голосом. - Просто не позволяю себе этого!!!

- А вам и не надо о ней ДУМАТЬ! - рявкнул Снейп, останавливаясь перед девушкой и сверля ее гневным взглядом. - Она ЖИВЕТ внутри вас… живет ВАМИ, если хотите! Мерлин, вы же ведьма, неужели вы не понимаете, что остаточная магия темных воздействий настолько же реальна, как и события, вызвавшие их??? Вы обязаны были пройти терапию контрзаклинаниями!!!

- А вы ее проходили? – неожиданно для самой себя огрызнулась девушка. Вынужденная признать правоту Снейпа, она разозлилась от того, что сама не догадалась о причинах своего состояния.

- Я, мисс Воплощение Глупости, могу сам себя исцелить! - фыркнул Снейп. - Как вы думаете, кто готовит нужные зелья для госпиталя и консультирует их в контрзаклятиях?!

- Значит, я тоже справлюсь сама! – упрямо ответила Гермиона. - Только скажите мне, какие зелья нужны…

- Черта с два вы справитесь, упрямая девчонка! - процедил Снейп, отворачиваясь от нее.

Ему необходимы были несколько минут, чтобы обдумать ситуацию и решить, как быть дальше. Вспомнив о зелье, которое он заморозил, увидев сползающую на пол гриффиндорку, Снейп направился к нише с тайником. Чуть не испортил целый котел Регенерирующего, и все из-за самонадеянной, невыносимой…

Скользнув взглядом по ожившей красными всполохами рукояти кинжала, бывший Упивающийся на секунду напрягся и замер, но тут же справился с собой и отвел взгляд.

Выудив палочкой нужный фиал, он плавно отлевитировал его к котлу, добавил несколько капель Росы в еще замороженное зелье и вернул пузырек на место. Если бы Снейп был более внимателен в этот момент, он заметил бы, что кулон на серебряной цепочке, наполненный девственной кровью и небрежно брошенный в самый угол ниши, так же светится ровным красным цветом. Но зельевар был отвлечен кровожадным сиянием рукоятки кинжала.

Он помнил, как вытащил этот кинжал из могилы эльфа, столь преданно защищавшего Поттера. Тогда он испытал облегчение: опоздав в Малфой-мэнор на каких-то полчаса, он с трудом усмирил беснующуюся Беллу и, со слов растерянного Драко понял, что его тетка успела запустить кинжалом в точку аппарации. Снейп не на шутку испугался: гоблиновское лезвие могло попасть в Поттера.

Найти место, куда аппарировали беглецы, ему помогла способность чувствовать предметы, пропитанные мощной темной магией. Убедившись, что все, кроме эльфа, целы, он забрал кинжал с собой: больше никто не сможет прийти по его зову.
Кинжал он таскал с собой и даже пропитал его лезвие с трудом добытой кровью василиска - на всякий случай, если Поттер ошибется с мечом и придется все делать самому.

И вот теперь девчонка узнала кинжал. А кинжал, похоже, узнал ее. Странно, Белла любила уродовать свои «игрушки» - удивительно, что она не испортила Грейнджер лицо…

И еще более удивительно, что девчонка не задает ему вопросы о кинжале!

В это время Гермиона, закусив губу, наблюдала, как Снейп взмахнул палочкой, закрыл нишу и беззвучно произнес запечатывающее заклинание, после чего вернулся к котлу с зельем. Саму девушку он при этом старательно игнорировал.

- Что ж, считайте, у вас появился достойный повод избавиться от меня! – сердито произнесла гриффиндорка, по-своему расценившая молчание зельевара. - Уверена, директор МакГонагалл отреагирует должным образом на ваше обращение по поводу ученицы, падающей в обморок от одного вида кинжала, которым ее пытали несколько часов и от которого у нее на теле осталось невыводимое клеймо!!!

- Будьте уверены, если понадобится – я сделаю это не раздумывая! – резко ответил Снейп, не оборачиваясь к ней. – И избавьте меня от этих сентиментальных подробностей! Я, будучи Упивающимся, видел и более жестокие вещи!

От этих слов Гермиона побледнела и замерла, думая, что ослышалась. Некоторое время она стояла, прижавшись спиной к холодной стене, не в силах отвести взгляд от профиля зельевара, склонившегося над котлом. Казалось, девушка ждала, что тот произнесет хоть что-то – слово или фразу, что развеет ощущение пощечины от его жестоких слов. Но Снейп молчал, сосредоточив все свое внимание на зелье в котле.

Отделившись легким привидением от каменной кладки подземелья, Гермиона Грейнджер тихо покинула лабораторию зельеварения. Как ей казалось, навсегда.

Глава 10

- Минерва, официально ставлю вас в известность: идиотизм вашей подопечной переходит все допустимые границы!!!

Появление Мастера Зелий из камина было настолько стремительным, что директор МакГонагалл вздрогнула и совсем не солидно ойкнула. Однако почтенная дама тут же справилась с собой и, приняв невозмутимый вид, уточнила:

- Ты говоришь о лучшей ученице Хогвартса последнего десятилетия?

Профессор Снейп закатил глаза и, резко взмахнув мантией, опустился в кресло напротив директорского стола. Минерве были слишком хорошо знакомы эти жесты крайнего раздражения Мастера Зелий.

- О, конечно, присвойте ей еще и это почетное звание! - фыркнул он. - Выше нос задрать, по-моему, уже невозможно, шея мисс Грейнджер не выдержит!

- Не думаю, Северус, что мисс Грейнджер грозит вывих шеи, хотя меня радует то, что ты проявляешь такую заботу о ее добром здравии, - парировала почтенная дама, делая вид, что не замечает состояния зельевара.

- Кстати о здравии… - скучающим тоном подхватил Снейп. - Помнится, вы что-то говорили о том, где она провела предыдущий учебный год…

- Помнится, тебя не очень-то интересовал этот вопрос… - Минерва бросила на него внимательный взгляд поверх очков. - Вообще не интересовал, если быть более точной!

- Теперь интересует.

- Насколько мне известно, у мисс Грейнджер случился срыв, она даже ушла из магического мира, ее лечили от последствий...

- Черта с два ее лечили! – резкий голос Снейпа заставил директрису сердито поджать губы. – У девчонки до сих пор кошмары, а сегодня в моей лаборатории у нее было «возвращение»!!! Ты знаешь, в чьих руках она побывала – можешь себе представить, как это выглядело!

- Уверена, ты преувеличиваешь, Северус! – попыталась успокоить его МакГонагалл. – Мисс Грейнджер не могла так безответственно отнестись к собственному состоянию, она – рассудительная девушка…

- Когда определение «рассудительная» применяют по отношению к представителям вашего хваленого факультета, Минерва, для меня это звучит как издевательство над здравым смыслом! Да она понятия не имела, что с ней происходит – очевидно, никто толком не объяснил девчонке сущность ее состояния!

- Я обязательно поговорю с ней, и мы все выясним. В конце концов, я лично обращусь в Св. Мунго, чтобы ей помогли! Хотя мне, конечно, не хотелось бы афишировать ее состояние: ты знаешь, чего мне стоит отбиваться от этой настырной писаки из «Пророка»!

Конечно, Северус знал. Он лично накладывал на мисс Скитер заклинание Забвения. Тогда, столкнувшись с ней в Хогсмите, он встретился взглядом с наивными голубыми глазками и увидел содержание статьи, которую эта мадам собиралась написать:

«…Об истинных причинах возвращения в Хогвартс бывшего (бывшего ли?) Упивающегося и его более чем странных взаимоотношениях с основателем Фонда Дамблдора, таким же бывшим Упивающимся. И о последовавшем за этим возвращением с не менее странным присвоением стипендии Дамблдора Мисс Грейнджер, бросившей жениха накануне свадьбы и последовавшей за профессором Снейпом в Хогвартс. Простое ли это совпадение? Северус Снейп водил за нос самого Темного лорда. Наивно предполагать, что он изменит своим привычкам»

Помнится, тогда он с трудом совладал с желанием наложить на эту стерву заклятие Полного забвения, и всего лишь стер замысел статьи, заменив его острой озабоченностью процветанием Министерства Магии. После этого мисс Скитер не появлялась, занимаясь разоблачением личной жизни сотрудников министерства. Но, если Грейнджер окажется в госпитале или хотя бы больничном крыле – отвертеться от необходимости давать объяснения Минерве не удастся.

В принципе, Снейпу было плевать, что там напишут про Грейнджер – это послужило бы хорошим наказанием за ее невозможную самонадеянность. Однако даже самые абсурдные домыслы, связанные с сотрудниками и учениками Хогвартса, обязательно будут иметь свои последствия. Министерские проверки и допросы в Аврорате:

«А как это героиня войны оказалась в больнице со следами темномагического воздействия?»

А вот так! Дура она, ваша хваленая Боевая Подруга Поттера!

Кажется, это идиотское прозвище тоже вышло из-под пера Скитер...

Наверное, у Снейпа было весьма недвусмысленное выражение лица, потому что Минерва немедленно взвилась:

- Северус Снейп, если ты воспользуешься этой причиной и начнешь настаивать на ее отстранении от занятий – это будет низко даже для тебя!

- В таком случае, не искушайте меня такой возможностью, Минерва! – отрезал зельевар.

Некоторое время они сверлили друг друга недовольными взглядами. В кабинете повисло тяжелое молчание. МакГонагалл первая прервала тишину, устало откидываясь на высокую спинку директорского кресла:

- Ты уверен, что не ошибся? –

- Я заглянул в ее сознание, когда она выходила из этого состояния. Ничего, кроме боли и жажды смерти. – Северус устало потер переносицу. – Девчонка решила, что до сих пор находится у Упивающихся. Кажется, она была игрушкой Беллы – я слышал смех этой твари. У меня ее знаменитый Серебряный Клинок Чистой Крови, он «почувствовал» магглорожденную и полыхал как сотня зарниц!

- Если то, что ты говоришь – правда, тогда я просто не знаю, как нам быть с ней!

Поймав мрачный взгляд зельевара, Минерва продолжила:

- Да, Северус, «нам»! Я прошу ТЕБЯ помочь мисс Грейнджер справиться с этой проблемой. Уверена, ты поймешь, почему я хочу избежать любой огласки, связанной с ее состоянием. Мне и так строило большого труда убедить некоторых родителей в том, что Хогвартс – безопасное место.

- Минерва, девчонка мне не доверяет. К тому же, как и все твои подопечные, она слишком горда, чтобы признаться в слабости и принять помощь. Тем более от декана Слизерина.

- То, что она рождена в семье магглов, всегда служило предметом насмешек над ней, ты же знаешь, сколько крови попили мне представители твоего факультета! Но к тебе лично Гермиона относится с уважением…

- К Мерлину это ее «уважение»! – взорвался Снейп - Я – мужчина, ее профессор, есть вещи, которые она не захочет мне показать! Девчонка побывала в лапах Сивого, Беллы и еще Мерлин знает кого, - мне объяснить вам в деталях, что делали с магглорожденными ведьмами, попавшими в плен Упивающихся??? Круцио по сравнению с настоящим насилием – детская щекотка!!!

- Северус Снейп, прекрати на меня кричать!!! – взвизгнула МакГонагалл с какими-то кошачьими интонациями. – Я с ней поговорю, уверена, она предпочтет именно тебя!

- Ох, простите, я забыл, что мне теперь полагается изображать душку Северуса ! – огрызнулся Снейп. – А тебе не приходило в голову, что я просто не хочу все это видеть? И проходить через всю эту мерзость вместе с ней? Как я смогу на нее смотреть после того, как увижу, что с ней делали? И каково будет ей – знать, что я все это видел?

Выдав эту гневную тираду, Мастер Зелий отошел к окну и, заложив руки за спину, прикрыл глаза, успокаивая свою злость. Он вынужден был признать, что теперь и речи не может быть о том, чтобы избавиться от настырной гриффиндорки.

Снейп по-прежнему не испытывал никакого желания брать в ученицы девчонку, которая в его понимании по праву переняла от своего знаменитого дружка звание Ходячей Проблемы. Но бороться с ней в таком состоянии он считал ниже своего достоинства. Вот вылечится, очухается – тогда он легко найдет способ заставить ее бросить эту глупую затею с учебой и исследованиями. А сейчас главное – чтобы Минерва не настаивала на своем.

Поборов желание взглянуть на портрет Великого Манипулятора, Снейп невесело усмехнулся. В лице МакГонагалл старик нашел себе достойного последователя. Она обязательно что-нибудь придумает, в этом можно было не сомневаться! Только его это почему-то больше беспокоило, чем радовало.

- Я немедленно поговорю с мисс Грейнджер, – услышал он голос директрисы. – Могу я просить тебя удержаться в ближайшее время от принятия каких-либо решений в отношении ее ученичества?

- Вы знаете, что нет необходимости напоминать мне об этом, - холодно отозвался Мастер Зелий, направляясь к камину. - Лежачих не бьют.

С этими словами он покинул кабинет директора, возвращаясь в Подземелья.

Ему срочно требовался стакан огневиски. Забыться, расслабиться и ни о чем не думать.

В два больших глотка осушив стакан с Огденским Выдержанным, он зажег камин и опустился в кресло. Вытянув ноги к огню, Снейп с неудовольствием подумал о том, что его выходной день окончательно испорчен. Несколько минут он раздумывал, стоит ли отправиться в Лютный, или же вызвать Кармен к себе домой, но вскоре отбросил и эту мысль. Его мрачное настроение не совсем подходило для беззаботного разврата, которому он обычно предавался в обществе этой очаровательной женщины. Нет, сегодня он просто отдохнет от всех.

Часом позже, когда зельевар успел опустошить еще два стакана, в дверь его кабинета робко постучали. Не успев сориентироваться, он спьяну брякнул:

- Входите! – и тут же скривился, увидев, кто вошел в его личные покои. – Мисс Грейнджер, мне кажется, или вы меня преследуете?

Гриффиндорка ответила удивленным взглядом, который на секунду задержался на полупустой бутылке с огневиски. Выражение ее лица было удивительно сосредоточенным, и Снейп поймал себя на мысли, что уже давно не видел ее такой собранной. Он попытался ненавязчиво проникнуть в глубину карих (надо же, какие омуты!) глаз, но девушка быстро отвела взгляд. Северуса позабавило то упорство, с которым она пытается спрятать от него свои мысли. Как будто и так не ясно, что она пришла, чтобы его ПРОСИТЬ.

- Простите, я, наверное, не вовремя, - извинилась Гермиона, собираясь уйти.

Снейп поморщился. Неужели это все, на что хватило ее храбрости? Дойти до его личного кабинета – наверняка, полчаса торчала под дверью и занималась самоанализом – чтобы уйти ни с чем?

- Мисс Грейнджер, если вас интересует мое мнение, то понятие «вовремя» в вашем случае отсутствует как таковое, - лениво съязвил он.

Было даже странным, что вид необычно притихшей и скованной девушки не вызвал у него обычного раздражения. Такое было впервые с того момента, как зельевар увидел ее восемь лет назад рядом с Поттером, настырно тянущей руку и подпрыгивающей на стуле от нетерпения.

Поэтому Северус решил проявить несвойственное ему великодушие, и остановил развернувшуюся чтобы уйти гриффиндорку:

– Как бы то ни было, если вы пришли просить об одолжении – а я почему-то думаю, что так оно и будет, - советую вам воспользоваться моментом и завершить начатое. От огневиски я теряю обычную злобность.

Его беззлобная ирония вызвала слабое подобие улыбки на бледном лице девушки, она прикрыла дверь и сделала шаг по направлению к профессору.

- Директор МакГонагалл объяснила мне, какой опасности я подвергала собственное тело и разум. Я… благодарна вам. И прошу прощения за резкость своих суждений о вас.

- Не пугайте меня, мисс Грейнджер! Этими словами вы сводите на «нет» многолетние усилия по сохранению моей неоднозначной репутации. Впрочем, это ведь не все? Выкладывайте, пока я не уснул.

- Могу я просить вас провести необходимые процедуры и дать мне зелья для того, чтобы… исцелить разум? - выпалила осмелевшая девушка.

- Можете… Но не раньше, чем посетите Св. Мунго, чтобы вас осмотрели… полностью.

- В этом нет необходимости! Меня не… подвергали… в смысле, не насиловали. Только пытали. Беллатриса сразу забрала меня… себе.

Снейп немного расслабил руку, сжимающую стакан с недопитым огневиски. Что ж, в таком случае все не так уж страшно. С этим он справится.

- Но ведь она оставила на вашем теле свои… следы? – уточнил зельевар, и, поймав пораженный взгляд девушки, пояснил: - Я неплохо изучил привычки Беллы. Кроме того, ее кинжал откликнулся на вашу кровь – значит, она ему знакома.

Кивнув в подтверждение его слов, Гермиона закатала рукав на левом предплечье, обнажив тонкую девичью руку с безупречной кожей. Слишком безупречной… Затем провела палочкой:

- Фините Инкантем…

Сняв маскирующие чары, обнаружившие плотную повязку, она медленно размотала бинты и, чуть скривившись от боли, сняла последний лоскут белой ткани, пропитанный сукровицей.

- В госпитале мне сказали, что заклинание неизвестное, из темномагических, и, возможно, рана никогда не заживет полностью.

Поддавшись всем телом вперед, Снейп жестом подозвал девушку к себе.

- Вы позволите? – Осторожно захватив пальцами руку девушки, он осмотрел полузажившую надпись «ГРЯЗНОКРОВКА», вырезанную на тонкой коже. – В последнее время боли не усилились?

- Усилились… - призналась Гермиона, чувствуя, как прикосновения Мастера Зелий приятно холодят ее кожу. – Но теперь я знаю, почему. И от этого уже не так… страшно.

Отпустив ее руку, Снейп снова откинулся в кресле.

- Мы продолжим эту тему завтра, мисс Грейнджер, когда я дам вам зелья и объясню, как ими пользоваться. Сейчас мое состояние слишком приятно для того, чтобы прерывать его приемом антипохмельного. Поэтому позвольте мне остаться в моем хмельном одиночестве.

- Спасибо, профессор, - ответила девушка, опуская рукав мантии и прикрывая руку. – И еще… прошу прощения за задержку, я должна была оставить вам это раньше!

Она вынула из складок мантии и положила на столик рядом с бутылкой огневиски свиток с подписанной заявкой, после чего направилась к выходу.

- Утолите мое любопытство… - остановил ее тягучий баритон Снейпа, язык которого уже заметно заплетался. - В каком направлении вам хотелось бы вести исследования?

Гермиона замерла, и, повернувшись, одарила зельевара укоризненным взглядом. Тот только закатил глаза:

- Да, мисс Грейнджер, я до сих пор не просмотрел ваш план! У меня был крайне насыщенный день, знаете ли...

Зельевар вовремя сдержался, чтобы не ляпнуть, что вообще не собирался этого делать.

Гермиона медлила с ответом.

- Возможно, вам это покажется вздорным, сэр, но я…

- Мисс Грейнджер, мне много чего кажется вздорным в ваших словах и поступках! И когда, скажите на милость, это вас останавливало? Обещаю, сразу смеяться не буду.

- Я думала о Зелье Светлых снов, – ответила Гермиона. - Чтобы снились настоящие сны… только светлые.

- А чем вам Зелье Сна без Сновидений не угодило? – искренне удивился Снейп.

- Мне надоело умирать каждую ночь, - пожала плечами девушка. – С кошмарами или без – какая разница?

Глава 11

Накануне вечером, покинув кабинет Мастера Зелий, гриффиндорка сразу направилась в библиотеку. Удивленная тем, что Снейп так легко согласился помочь ей, Гермиона неожиданно задумалась, как мало она знает о человеке, которого так давно и безответно любит.

То, что она застала его со стаканом огневиски, причем явно уже не первым, смутило девушку. И не потому, что он был профессором и не должен был себе этого позволять. Снейп как раз был удивительно постоянен в том, что вел себя вопреки любым нормам педагогической и человеческой этики: мелочно придирался к ученикам, открыто демонстрировал предвзятое отношение, насмехался над неуклюжестью и бесталанностью. Не говоря уже об отсутствии проявлений каких-либо добрых чувств вообще.

Смущение вызвало то, как расслаблен и спокоен был профессор, небрежно развалившийся в кресле. Память гриффиндорки отреагировала мгновенно: воспоминания о том, как страстен был Снейп «во хмелю», заставили девушку покраснеть и отвести глаза. Хорошо, что он остановил ее – иначе, смалодушничав, Гермиона убежала бы из подземелий, так и не озвучив свою просьбу.

Теперь Гриффиндорская Всезнайка собиралась хорошенько подготовиться к предстоящей процедуре и изучить всю доступную информацию о своем состоянии. Профессор МакГонагалл, объясняя ей необходимость терапии, говорила о Синдроме возврата и Остаточных темных воздействиях . Гермиона никогда раньше не слышала об этих явлениях – возможно, это были какие-то термины, связанные именно с последствиями войны против Темного лорда.

Очень скоро она нашла монографию английского профессора колдомедицины с непроизносимой фамилией и углубилась в чтение.

Как оказалось, причина ее состояния была в сочетании последствий психологического стресса, тяжелых воспоминаний и особенностей последействия темномагических заклятий. В сочетании эти три фактора делали почти невозможным полное восстановление и сохранение магической силы для всех, кто испытывал на себе продолжительные темномагические воздействия.

Если для тела последствия темных чар удавалось почти сразу снять своевременно примененным контрзаклятием, то для разума, как оказалось, они имели куда более серьезные последствия, и память тут играла с организмом воистину злую шутку. Любое воспоминание о темномагическом воздействии, особенно в сочетании с чувством страха, ужаса, отчаяния, подпитывало остатки тьмы в памяти пострадавшего, вызывая так называемое состояние «возвращения». Именно это вчера произошло с Гермионой: в разуме возникала устойчивая, очень реальная действительность кошмара, воспроизводящего самую жуткую из пережитых ситуаций. Своеобразный ментальный боггарт, против которого не существовало заклинания Ридикулус. Пострадавший медленно, но верно сходил с ума.

Далее следовали рассуждения о сходности состояния Возвращения с состоянием пострадавших от продолжительного воздействия Круцио и рассматривалась возможность облегчения их состояния зельями эйфорического действия. О лечении вообще не было сказано ни слова. Это больше пугало, чем обнадеживало.

Снейп оговорился, что лично готовил зелья для колдомедиков Св. Мунго. Но из статьи следовало, что основная проблема заключена в памяти пациента. Означает ли это, что зельевар должен будет основательно покопаться в ее памяти? Очень вероятно, что так оно и есть. Теперь понятно, почему он так легко согласился, якобы делая ей одолжение. Для такого исследователя, как Снейп, «препарирование мозга» Всезнайки может представлять определенный интерес. Вот только будет ли он готов к тому, что обнаружит в ее воспоминаниях?

Учитывая почти полное отсутствие у профессора такта, можно только представить, в какую изощренную пытку он превратит ее дальнейшее ученичество!

Размышляя во время вечернего обхода коридоров о том, в чем же все-таки будет заключаться процедура работы с памятью во время «Снятия остаточных», девушка окончательно запаниковала. Нужно было срочно поговорить с директрисой.

Еще не было и семи часов утра, когда Гермиона поспешила в Башню Дамблдора.

- Я передумала, – выпалила Гермиона немало удивленной ее появлением в столь ранний час МакГонагалл. - Позвольте мне пройти лечение в Св. Мунго, я согласна.

Вздохнув, почтенная дама жестом пригласила ученицу сесть.

- Могу я узнать причины, по которым было изменено твое изначальное решение?

В интонациях директрисы явно читалось: «Что у вас там вчера произошло?»

- Я хорошо подумала и поняла, что нет необходимости обременять профессора Снейпа моими проблемами. Я не хотела бы занимать его свободное время…

Минерва МакГонагалл, не удержавшись, выразительно фыркнула, ясно давая понять, как относится к манере профессора Снейпа проводить свое свободное время. Пожевав губы, почтенная дама спокойно произнесла:

- Гермиона, я вынуждена просить тебя согласиться на любезное предложение профессора Снейпа провести твое лечение.

- «Любезное ПРЕДЛОЖЕНИЕ»? – опешила гриффиндорка. Помнится, это ОНА его попросила, а он лишь согласился… Удивительно быстро согласился, надо признать. Словно и так уже дал свое согласие. И все-таки заставил ее ПРОСИТЬ. Гад.

МакГонагалл кивнула в знак подтверждения своих слов. Она решила не вдаваться в подробности: и правда, брошенное ей через камин полупьяное «Тролль вас всех за ногу, Минерва! Завтра займусь твоей девчонкой!» вряд ли можно было расценивать как любезное предложение.

- Возможно, тебе следует знать: твое появление в Св. Мунго не останется незамеченным. Сейчас только ленивый не судачит о том, как уживаются после войны чистокровные и магглорожденные учащиеся, и как мы обеспечиваем их безопасность. Профессор Уизли и Профессор Снейп прикладывают огромные усилия, чтобы не допустить открытой вражды. Кроме этого, есть и другие вещи, связанные с нашей школой и привлекающие нездоровое внимание. Твое появление в госпитале будет превратно истолковано. Поэтому я прошу тебя еще раз обдумать свое решение. Если у тебя есть сомнения по поводу компетентности профессора Снейпа в том, что касается твоего лечения… Ты должна знать, что он – главный консультант Св. Мунго в этом вопросе. Он первый предложил состав зелий, способных справиться с этим состоянием, и разработал методику их использования.

Пока МакГонагалл излагала свои доводы, Гермиона сидела, опустив голову, и нервно разглаживала складки ученической мантии. Она и сама поняла, какая непростая обстановка сложилась в Хогвартсе: достаточно было новости о том, что веками сложившаяся традиция объединения факультетов на сдвоенные занятия была изменена таки образом, чтобы разделить Гриффиндор и Слизерин, чья вражда после падения Темного лорда многократно усилилась. Билл Уизли, занявший пост декана Гриффиндора и преподавателя ЗОТИ, своим спокойным твердым характером и даром убеждения пытался усмирить особо воинственных гриффиндорцев, планирующих целые кампании по саботажу ненавистных «змеев» Слизерина. Снейп тоже ввел жесткие репрессии для представителей своего факультета, осмеливающихся предпринимать открытые враждебные действия. А Филч находился в состоянии блаженного счастья: количество рабочих рук на вечерних отработках у него увеличилось в разы. Добавить к этому давление со стороны родителей и Министерства – да, МакГонагалл не позавидуешь.

Гермиона вовсе не хотела причинять лишнего беспокойства Минерве, поэтому решила открыто рассказать о своих опасениях.

- Я не сомневаюсь в способностях профессора Снейпа, - тихо сказала девушка. – Но меня пугает вторжение этого человека в…

Она замолчала, поймав быстрый взгляд, брошенный почтенной дамой куда-то поверх головы студентки. Обернувшись, Гермиона увидела портрет Дамблдора. Бывший директор, облаченный в свою любимую мантию, мирно дремал в кресле и почему-то при этом улыбался.
- Возможно, тебя успокоит тот факт, что во время процедуры профессор Снейп будет слишком занят, чтобы изучать ВСЕ твои воспоминания? – Директор благожелательно улыбнулась своей студентке. - Хотя согласна, доверять этому человеку контроль над своим разумом может рискнут только очень смелый человек.

Последней фразы было достаточно для того, чтобы Гермиона изменила свое решение. Она покинула кабинет директора и поспешила на завтрак.

Сдвоенные зелья у седьмых курсов Халффпаффа и Гриффиндора пролетели как десять минут. Гермиона, переживавшая, что не сможет нормально работать на уроке Снейпа из-за вчерашних событий, была удивлена: пары резких реплик и угрозы назначить вместо первого в сезоне матча по квиддичу отработку всему факультету хватило для создания необходимой рабочей атмосферы.

Однако не все семикурсники могли оценить красоту и изящество приготовления высших зелий. Привычка профессора Снейпа усложнять и без того трудное задание осталась неизменной. Вместо современных составов зелий он нарочно давал старинные рецепты, в которых за мудреными названиями могли скрываться простейшие ингредиенты. Вот и сегодня он дал задание сварить неизвестное зелье с «подвохом» в виде ингредиента с загадочным названием «собственные рога», и теперь, явно скучая, наблюдал за недоумением на лицах студентов.

Естественно, Гермиона догадалась, что требуется нечто, состоящее из рогового вещества – кератина, и демонстративно выдрала свой волос и кинула его в котел. Она не собиралась никому подсказывать… точнее, постаралась, чтобы ее действие не выглядело как явная подсказка. Однако оживившиеся студенты тут же воспряли духом и ее действие немедленно повторил весь поток. Поэтому гриффиндорка даже не удивилась, когда услышала бесстрастный голос Мастера Зелий:
- Ваше представление, мисс Грейнджер, я оцениваю в два балла для Гриффиндора: на мой взгляд, вашим движениям не хватило изящности… Как, впрочем, и тремя днями ранее… Так же я даю Гриффиндору десять баллов за вашу сообразительность… Однако я не могу не снять двадцать баллов с Гриффиндора за вашу удачную попытку подсказать тем, кто не считает нужным совершенствовать свой одноклеточный мозг.

Произнося эту тираду, Снейп даже не взглянул в сторону гриффиндорки. Опасливо проследив за профессором, задержавшимся у котла кого-то из халффпаффцев, Джинни пихнула Гермиону в бок, сделав страшные глаза и указав на зельевара.

«Вот ублюдок!» - беззвучно прошептали губы младшей Уизли.

- Мисс Уизли, я вижу, вы переняли дурную привычку братьев лишать свой факультет баллов из-за оскорбления учителя… Интересно, как отреагирует ваш декан, когда вы сообщите ему, что не сможете участвовать в матче?

Джинни побледнела так, что ее веснушки стали казаться почти черными на белом лице. В том, что Снейпу хватит подлости помешать ей играть против Райвенкло в сегодняшнем матче, младшая Уизли не сомневалась. А представлять себе реакцию Билла на такую новость даже не хотелось.

Снейп вернулся к своему столу, и развернувшись к притихшим ученикам, объявил:

- Образцы зелий мне на стол, к следующему занятию вы должны определить название зелья, которое варили сегодня, написать эссе на шесть дюймов о его свойствах и возможностях применения, а тот из вас, кто предложит модификацию основного состава без потери свойств, заработает факультету двадцать баллов… Надеюсь, это будет кто-то из Гриффиндора, так как именно столько я снимаю из-за несдержанности мисс Уизли в проявлении ее нездоровой симпатии ко мне. Что касается наказания лично для вас, мисс Уизли, то смею предположить, что общество мистера Филча завтра вечером вы оцените по достоинству.

Уныло покидая подземелья, гриффиндорцы вяло упражнялись в злословии в адрес декана Слизерина.

- Не обращай внимания! – попыталась утешить подругу Гермиона. – Могло быть и хуже…

- Да уж, - согласилась Джинни. – Снейп мог назначить отработку в своем гадюшнике, а уж этого я точно не перенесла бы! Друсцилла Бигворт с Райвенкло рассказывала, что однажды ей пришлось отрабатывать пропущенные Зелья, разбирая какие-то склянки у Снейпа – так она чуть не задохнулась из-за гадости, которую он там варил, и потом неделю не могла отмыть волосы от испарений, ходила такая же сальноволосая… Бр-р-р!!!

Гермиона промолчала: то, что рыжеволосая подруга обозвала «гадюшником», для Гриффиндорской Всезнайки было самым желанным местом в Хогвартсе: личная лаборатория зельеварения Мастера Зелий. Заметив, что Гермиона не отреагировала на ее рассказ ожидаемым выражением ужаса и брезгливости, Джинни решилась задать вопрос, который мучил ее со вчерашнего дня:

- Кстати о Снейпе! Чего это вдруг он решил перенести тебе отработку на воскресенье?

- Это была не отработка, - возразила Гермиона, раздумывая о том, что из случившегося вчера можно рассказать сестре Рона. Решив, что почти ничего, она беспечным тоном продолжила: - Профессор Снейп вызвал меня, чтобы обсудить тему исследований и наметить план работы. В остальное время он был занят…

- Ага, как же, занят! – фыркнула Джинни, давая выход своей злости на зельевара. – Астория Гринграсс, между прочим, была на балу у Малфоев и говорит, что Снейп был там с мамашей Панси Паркинсон и даже уединялся с ней в комнатах…

- Фу, Джинни! – прервала подругу Гермиона. – С каких это пор ты собираешь сплетни у Слизерина?

Мысль о том, что ее Мастер зелий… Стоп, почему это «ЕЕ» Мастер зелий? Гермиона усмехнулась от одной мысли о том, что кто-то вообще может использовать эпитет «МОЙ» по отношению к Снейпу. Но, как бы то ни было, ее неприятно задела новость о столь тесном общении профессора зельеварения с еще одной представительницей противоположного пола. Больше всего девушку пугала и огорчала мысль о том, что она оказалась «одной из многих» - очередной легкой добычей Северуса Снейпа. Победой, о которой он даже не вспомнил.

- Ничего я не собираю! – как ни в чем не бывало возразила Джинни. – А только это все доказывает!

- Что доказывает? – не понимала Гермиона.

- Что ему нравятся женщины! – пояснила рыжеволосая красавица с самым умным видом.

Гермиона не смогла сдержать улыбки – уж в этом вопросе сомнений у нее никогда не было. Как, впрочем, и в том, что Северус Снейп нравится женщинам.

- Зря смеешься! – обиделась Уизли. – Раз он все-таки предпочитает женщин – так, может, все то, что говорили о его отработках со студентками – правда?

- А что говорили? – насторожилась Гермиона.

- Когда он был директором, с его отработок старшекурсницы всегда возвращались поздно и как будто сами не в себе. - таинственно понизила голос Джинни. - Были подозрения, что Снейп поил их зельями, чтобы они удовлетворяли его извращенные прихоти, а потом накладывал Обливиэйт… Только никто ничего не мог доказать, потому что он владеет темной магией и сильный колдун…

«Ну да, а еще потому, что девственности эти старшекурсницы лишились намного раньше» - с усмешкой подумала Гермиона. Эту байку о Грозе Подземелий она услышала еще на третьем курсе – Парвати дрожащим от возбуждения шепотом поведала ее в спальне девочек, снабдив на удивление подробным описанием «прихотей» профессора, что, по крайней мере, было странно: как пострадавшим студенткам удалось запомнить все, к чему принуждал их профессор, если им после этого была стерта память?

- Джинни Уизли, неужели ты веришь в эти глупости? – воскликнула Гермиона, останавливаясь и поворачиваясь к подруге. –Это неблагодарно по отношению к человеку, который сдерживал Упивающихся от расправы над вами, когда вы тут устраивали диверсии два года назад! Да, у него гадкий характер, но не забывай, на что он пошел ради спасения твоего ненаглядного Гарри и всех нас!

- Кстати о Гарри, я забыла тебе рассказать,– перебила ее Джинни, резко меняя тему разговора. - Мы виделись вчера в «Трех метлах», они специально вырвались с Роном, надеясь увидеть тебя, и очень огорчились, когда ты не пришла. Я сказала, что ты у Снейпа и брат пообещал - цитирую – «Удавить этого скользкого ублюдка собственными руками, если он будет доставать Гермиону»!

С победоносным видом Джинни ждала реакции подруги, но та только слабо улыбнулась.

- Как они? – спросила Гермиона наконец.

- Они молодцы, лучшие на курсе… Ты и сама могла бы спросить. Встретимся с ними на следующие выходные?

- Рон попросил? – уточнила Гермиона, пряча глаза.

- Нет, не попросил – он гордый! – вздохнула Джинни. – Но я же вижу, как он в лице меняется, когда речь о тебе заходит. Да и ты вроде никого не нашла ему на замену – он все боялся, что ты влюбилась в другого и поэтому ему отказала.

- Думаю, будет здорово, если мы встретимся все вчетвером, как раньше! – ответила Гермиона.

Ей действительно пора было прекращать избегать Рона. Потому что, избегая его, она вынуждена была избегать и Гарри. А она успела по-настоящему соскучиться по мальчишкам.

- Я так и знала! – счастливая Джинни бросилась на шею подруге, и тут же затараторила: – У Астории есть обалденное платье, эльфийской работы – ты не подумай, она очень хорошая девчонка, хотя и учится на Слизерине – так вот, она обещала поменяться со мной на Мантию-невидимку… Мне ее Гарри оставил…

Джинни с такой скоростью перескакивала от одной темы разговора к другой, что, пока они дошли до кабинета Трансфигурации, Гермиона совершенно потеряла нить рассуждений. Одно было ясно: на выходных ее ждет «обалденное» платье и не самая легкая встреча.

Глава 12

Когда Гермиона спустилась на вечернюю отработку, она была почти уверена, что Снейп, оставив ей несколько заданий в стиле «злой мачехи», снова будет отсутствовать на этом скучном мероприятии. Однако на этот раз она ошиблась.

Зельевар ждал ее в кабинете, и , как только девушка вошла, коротко бросил:

- Следуйте за мной.

Он провел ее тем же ходом за гобеленом, но не в лабораторию, а в светлую и уютную комнату с большим камином, двумя креслами, чайным столиком, диванчиком с небрежно брошенным шерстяным пледом и… окнами???

Заметив удивленный взгляд девушки, Мастер Зелий пояснил:

- Аналог личной Выручай-комнаты.

- Но как вы… - гриффиндорка недоверчиво озиралась. – Разве это возможно?

- Для директора Хогвартса – да, возможно, – отрезал Снейп.

Гермиона не решилась продолжить расспросы: по тону зельевара она поняла, что продолжать обсуждать времена своего кратковременного директорства он не желает.

- Я хотел добавить шкафы с книгами, но они стали бы вас отвлекать.

- Отвлекать от чего? – спросила Гермиона, удивившись тому, как неестественно звучит ее голос.

В голову девушки почему-то полезли глупые сплетни об особенностях отработок у профессора зельеварения в пересказе Джинни. Снейп, внимательно следивший за сменой чувств на лице гриффиндорки, гадко ухмыльнулся:

- Обещаю воплотить в реальность безумные фантазии мисс Уизли в следующий раз, на сегодня у нас есть дела поважнее.

Оставив пунцовую от стыда Гермиону стоять посреди комнаты, он подошел к чайному столику и палочкой призвал несколько пузырьков с зельями разных оттенков, графин с водой и стакан.

- Сядьте на диван, - приказал он.

Гермиона беспрекословно подчинилась, и, все еще смущаясь от того, что он прочел ее мысли и увидел непристойные картинки, которые рисовало ее воображение, осмелилась задать вопрос:

- Профессор Снейп, я нашла описание своего состояния, но там ни слова не было сказано о лечении…

- Это потому, что до недавнего времени его не существовало, - спокойно ответил тот, наполняя стакан водой и выливая туда содержимое одного из пузырьков.

Выпрямившись, он остановился перед девушкой и продолжил со всей возможной серьезностью:

- Мисс Грейнджер, я взялся помочь вам исключительно из-за того трепетного отношения, которое испытывает к вам профессор МакГонагалл. Так же я считаю, что известие о том, что первый стипендиант Фонда Дамблдора оказался в психушке, пусть даже на время лечения, отрицательно скажется на имидже нашего учебного заведения. Хотя, будь моя воля, вы проходили бы лечение в Св. Мунго, как и все остальные. Однако… учитывая обстоятельства, а так же отсутствие у вас доверия ко мне… - он сделал многозначительную паузу, заставив девушку еще больше покраснеть, - я в последний раз задаю вам вопрос: вы действительно хотите, чтобы лечение проходило под моим наблюдением? Вы должны понимать, что я стану свидетелем всех событий, связанных с вашими кошмарами.

- Да…сэр…

- В таком случае я требую четкого соблюдения моих указаний. Без вопросов. Это понятно?

- Да, сэр.

Кивнув, Снейп отошел к дальнему креслу и опустился в него. Легким движением руки он заставил камин полыхнуть приятным желтым пламенем, затем вновь перевел взгляд на Гермиону.

- Зелья, которые находятся перед вами, опробованы на многих пострадавших, поэтому не стоит беспокоиться об их надежности. В дальнейшем принимать их вы будете самостоятельно, находясь в своих комнатах. Смысл их действия в том, что одно из них будет блокировать очаги … следы, оставленные темной магией в вашем разуме и теле, а другое будет их уничтожать. Ощущения будут не из приятных, но с кошмарами вы и так знакомы, вытерпите. Сегодня же вам предстоит принять зелье, которое найдет и обозначит эти самые следы темных воздействий, чтобы в последствии их можно было найти, блокировать, уничтожить. Чтобы зелье подействовало, я верну вас в те воспоминания, с которыми эта тьма связана. Мое присутствие необходимо, чтобы вывести вас из реальности кошмара, если вы не сможете выйти самостоятельно.

- То есть, я заново все это переживу? – тихо спросила Гермиона. Ей стало по-настоящему страшно.

- К сожалению, да, отдельные моменты, ключевые, так сказать. Под моим контролем, естественно.

- Как долго? – Голос Гермионы был хриплым от волнения. – Это последний вопрос, обещаю, просто ответьте: как долго?

- От нескольких часов - в вашем случае, надеюсь, - до нескольких дней или недель у других пострадавших. Все зависит от того, как долго вы переживали этот кошмар в реальности. – глухо ответил Снейп, переводя взгляд на огонь в камине.

Гермионе очень хотелось спросить профессора, сколько недель провел он сам в агонии заново переживаемых кошмаров, но вовремя спохватилась: он четко дал понять, что не потерпит ее вопросов, и, тем не менее, ответил уже на два из них. Не стоило переоценивать его терпение.

- Поэтому понадобилась Выручай-комната… - поняла, наконец, Гермиона.

- Да, поэтому, - согласился зельевар. – Заранее прошу прощения, если мне придется причинить вам физическую боль: обычно этот примитивный способ – единственное, что помогает привести в чувство после «возвращения».

Кивнув ему, Гермиона сделала глубокий вдох и потянулась к чашке, наполненной теплой водой, смешанной с зельем.
Вернув пустую чашку на стол, она сложила руки на коленях, подняла на зельевара вопросительный взгляд, увидела направленную на нее палочку и услышала брошенное бесстрастным тоном:

- Инкарцеро. –

Она не успела среагировать: светлые стены комнаты подернулись дрожащей дымкой и невидимые путы сдавили тело…

- Легиллименс! –

Нет, не путы – руки. Грубые руки тащат ее куда-то, в голове - четкое понимание, что это конец. Ее лицо опаляет зловонное дыхание и Гермиона слышит хриплое:

- Чудная девочка… Лакомый кусочек… Обожаю такую мягкую кожу…

Снейп, обхватив голову гриффиндорки так, чтобы она не могла отвести взгляд, с безразличием стороннего наблюдателя следовал по кошмарам ее воспоминаний.

Он сразу узнал Фенрира и его шайку. Странно, что девчонку не изнасиловали сразу же – обычно Грейбек и Скабиор не церемонились с пленницами.

«Ну, что за детская наивность – надеяться, что ее дурацкие жалящие чары спасут Поттера… О себе бы подумала…»

Нахмурившись, Мастер Зелий напрягся: Гермиона стала вырываться, и он почти физически ощутил волны ужаса и отчаяния, охватившие ее при виде Беллы и Малфоев.

«Поняла, куда попала. И смелость исчезает капля за каплей с каждой новой порцией Круцио. Глупая девчонка, во время пауз надо было расслабляться, а не напрягать мышцы, так же больнее… Да, Белла, особым умом ты никогда не отличалась. Чуть не запытала девчонку до смерти, а сложить два плюс два так и не смогла… А вот и знакомый клинок… Что это??? Показалось???»

Гермиону вырвало, но зельевар, не обращая внимания на отвратительно пахнущие потеки на своем сюртуке, еще глубже скользнул в кошмарные картины ее сознания. Что-то, гораздо более сильное, чем боль от пыток, затягивало девчонку в омут отчаяния и безысходности.

«Нет, туда нельзя!»

- Грейнджер! – громко позвал ее зельевар, стараясь отвлечь от настойчивого желания смерти.

Гриффиндорка отреагировала на его голос таким потоком эмоций, связанных с болью и безнадежной утратой, что Снейп поначалу растерялся от неожиданности. И только потом понял в чем дело.

- Идиотка!!!

Глава 13

«… Теперь осталось просто умереть… Поскорей бы умереть, чтобы перестать чувствовать эту боль… Умереть… Умирай… Умри же наконец…»

«Грязнокровка… Разве ты не чувствуешь, как твоя грязная маггловская кровь разъедает сосуды и прожигает плоть…»

«Жалкая грязнокровка… Твое сердце принадлежит предателю и убийце… Даже сейчас ты мечтаешь не о спасении, а о том, как воткнешь в его сердце серебристый клинок… У тебя не осталось, кроме этой жалкой…»

«Твои друзья не выживут, ты это знаешь… Ты тоже не выживешь… Будешь умирать медленно и больно… Очень больно… На что ты надеешься? Как ты можешь на что-то надеяться, если все потеряла? Оставь свою наивную надежду, глупая грязнокровка…»

- Грейнджер…

«Голос… Его голос… Твой темный принц… Лучше умереть сейчас, чем ждать, пока он присоединится к твоим палачам… Лучше Авада от Беллы, чем его безразличное «Круцио"

«Наивная грязнокровка, зачем оплакивать утраченные мечты, если от них больнее, чем от пыточного заклятия? Не открывай глаза, не смотри на него – иначе будет еще больнее…»

- Грейнджер!

«Умри – и наслаждайся мечтами о нем хоть целую вечность, в покое и без боли…»

- Гермиона!!!

«Имя… Как божественно звучит мое имя, произнесенное ЕГО голосом… Если это – бред последней агонии, то такая смерть будет прекрасна…»

«Новая боль… Странная боль… Другая боль… Что это??? Что…»

- Твою мать, Грейнджер!

Удар по лицу обжигает болью щеку и отдается в израненной губе…

- Да очнись же ты, дура!!!

Следующая пощечина Снейпа окончательно приводит девушку в сознание.

- Открой глаза!!! Глаза открой, я сказал!!!

Гермиона сидела на полу, прислонившись спиной к дивану, перед ней на коленях стоял Снейп. С перекошенным от ярости лицом он одной рукой удерживал ее голову, а второй наносил методичные удары по щекам девушки и ругался последними словами.

- Пр…профессор… - прохрипела Гермиона, удивляясь, что язык ее не слушается.

Еще раз ругнувшись, Снейп отпустил девушку и отодвинулся, внимательно всматриваясь в ее лицо. Затем поднял палочку, валявшуюся рядом на полу, выпрямился и брезгливо поморщился, оценив состояние своего сюртука и внешний вид Гермионы.

Использовав невербальное очищающее заклинание, он незаметно удалил следы крови и рвоты на мантии гриффиндорки и на полу рядом. Затем произвел еще несколько пассов палочкой, применяя очищающее к ее лицу, залитому слезами и кровью от прокушенных губ. После этого он, наконец, привел в порядок свою одежду и руки.

Гермиона никак не реагировала на его действия, продолжая сидеть на полу с безвольно опущенными руками.

Некоторое время Мастер Зелий молча смотрел на нее, явно что-то обдумывая. Жесткие складки у его рта обозначились сильнее: казалось, профессору был не в восторге от принятого решения.

Подхватив девушку за плечи и усадив на диван, он взял ее лицо за подбородок, поймал расфокусированный взгляд карих глаз и тихо произнес:

- Обливиэйт!

Снейпу понадобилось еще полчаса для того, чтобы вернуть Грейнджер в спальню, почти насильно влить ей в рот Зелье Сна без Сновидений и дождаться, чтобы снадобье подействовало.

Нужно было идти к Минерве, но зельевар специально медлил. Он вернулся в свою комнату, неторопливо накинул мантию и остановился у камина. Ему необходимо было собраться с мыслями и совладать с эмоциями. Эмоции эти были странными: Снейп вполне мог понять злость, ярость, раздражение, но к ним добавлялось ощущение самодовольства, и признавать причину этого чувства Мастер Зелий не хотел.

- Как она перенесла процедуру? – было первым, что спросила Минерва МакГонагалл, когда он появился в кабинете директора для доклада.

- Нормально перенесла! – отрезал Снейп, всем своим видом показывая, что не желает вдаваться в подробности. – Поговори с Уизли, пусть как декан освободит ее от занятий на ближайшие три дня – у девчонки будут тяжелые ночи. И запретит покидать комнату! Станет отказываться – припугните исключением. Или мною, если вам угодно.

- Ты уверен, что в течение этих трех дней ей больше не понадобится твоя помощь? – осторожно поинтересовалась почтенная дама.

- Минерва, я уверен в том, что ваша подопечная - взрослый человек и в состоянии сама принимать решения, что и как делать, – раздраженно ответил зельевар, усаживаясь в кресло и устало прикрывая глаза. - Взрослый человек, когда чувствует, что нуждается в помощи – дает знать об этом! Я не Поппи, чтобы дежурить у ее постели. Хотите – отправляйте ее в лазарет. Хотя я не вижу в этом необходимости.

Поджав губы, директриса возмущенно замолчала.

Замолчал и Снейп, размышляя о том, стоит ли рассказывать МакГонагалл о том, что частично подправил мисс Грейнджер воспоминания. Наверное, стоит: обнаружив, что ей стерли память, Гриффиндорская Заучка наверняка закатит грандиозный скандал, обвиняя его в посягательстве на "самое дорогое", и в лучшем случае это будет бессистемный набор ее знаний, а в худшем…

Мастер Зелий фыркнул. Прошло уже почти двадцать лет, а идиотские страшилки о его отработках, похоже, ни капли не меняются. Картинка, нарисованная воображением Грейнджер после того, как она увидела обстановку Выручай-комнаты, была весьма красноречивой.

- Минерва, я обязан поставить вас в известность, что мною были внесены изменения в память мисс Грейнджер, - безразличным тоном произнес он после недолгих раздумий. - В частности, я удалил воспоминание о настойчивом желании умереть – очевидно, в какой-то момент своего плена она рассматривала смерть как избавление, либо эту мысль навязывала ей остаточная тьма после заклятий Беллатриссы, я так и не понял. Разбираться не было времени, поэтому я просто стер этот участок. Насколько я понял, ваша Всезнайка не имеет склонности делиться своими переживаниями, и вряд ли кто-то знает о ее мыслях о самоубийстве. Уверен, эти мысли появлялись у нее и после плена – они достаточно глубоко укоренились в памяти…

С мстительным удовольствием отметив, как побледнело лицо директрисы, Снейп продолжил:

- Так что, если ваша староста вздумает поднимать скандал по поводу примененного к ней Обливиэйта – остановите ее прежде, чем она доберется до моего кабинета. Вы знаете, церемониться я не буду и просто верну удаленные воспоминания – пусть заново валяется в собственной рвоте.

Вздрогнув от намеренной грубости его выражений, МакГонагалл кашлянула и ответила:

– Гермиона – разумная девочка, она поймет, что это было сделано по необходимости.

Снейп скривился, но промолчал о том, что эта необходимость больше была вызвана тем, что ее желание умереть не в последнюю очередь было связано с ним, Северусом Снейпом. Во время пыток глупая гриффиндорка, вместо того, чтобы мечтать о спасении, страдала… из-за него. Точнее, из-за того, что он совершил и кем стал. Проклинала его, ненавидела и мечтала убить, но это было не все. Что-то еще, скрытое волнами отчаяния от разочарования. То, о чем она запрещала себе думать, убивая тем самым в себе надежду.

Чувство разочарования Снейп мог понять: даже Минерва и Флитвик, знающие его дольше других, были убеждены, что он выбрал темную сторону и поэтому убил Дамблдора. Что уж говорить об остальных, тем более о Золотом Трио – они его просто ненавидели.

Однако, похоже, мисс Грейнджер испытывала к нему что-то еще – иначе как объяснить тот факт, что в моменты самого жуткого отчаяния она цеплялась за его образ, как утопающий за соломинку?

Это было похоже на привязанность. У него не было времени, чтобы разобраться, насколько сильна эта привязанность: он сразу понял, что звук его голоса, вместо того, чтобы вывести Грейнджер из кошмаров, будет еще сильнее затягивать ее обратно. Соображая, что делать, он на несколько секунд выпустил ситуацию из под контроля, позволив темноте почти полностью охватить разум гриффиндорки.

Он не успел принять четкого осознанного решения: пришлось, грубо разрывая воспоминания, вытаскивать девчонку, отбрасывая липкие комья дум о притягательной смерти и пытаясь выхватить слабое чувство надежды, еще не полностью поглощенное тьмой отчаяния.

Самонадеянная идиотка! Ему даже жаль, что она не слышала всех тех отборных ругательств, которыми он осыпал ее, когда не мог вывести из реальности кошмара.

Самонадеянный идиот! Сам же инструктировал других: процедуру должен вести человек, никак не связанный с событиями кошмара ни в деятельном, ни в эмоциональном плане. И в итоге взялся помочь влюбленной в него дуре. Вот только интересно, влюбленной в него «ТОГДА» или «ДО СИХ ПОР»?

Его так и подмывало покопаться в голове гриффиндорки, чтобы подтвердить или опровергнуть свои подозрения. Но пока он не мог себе этого позволить.

Собственно, и память о процедуре он стер девчонке только для того, чтобы она не вспомнила свою собственную реакцию на его голос и не поняла, что он узнал о ее чувствах. Пусть помучается в догадках, пытаясь понять, насколько много ему удалось увидеть.

Самого зельевара сделанное открытие озадачило и разозлило. Первым его порывом было – отказаться от руководства исследованиями Всезнайки и предложить, чтобы ей назначили другого Мастера и поменяли тему исследований. Но, представив себе возмущение и самой директрисы, и ее подопечной, вкупе с обвинениями в самых низких мотивах, Снейп изменил свое решение.

Он подождет неделю, пока Грейнджер придет в себя. Затем при удобном случае поглубже заглянет в ее разум, и, если его подозрения оправдаются, и гриффиндорка испытывает к нему что-то, хотя бы отдаленно напоминающее влечение или влюбленность – он найдет способ избавиться от нее раз и навсегда. Только влюбленных соплячек в лаборатории ему не хватало!

Минерва МакГонагалл, которая все это время пристально следила за безмолвной фигурой Мастера Зелий, сидящего с закрытыми глазами в кресле напротив, истолковала его молчание по-своему. Она знала, что обычно Северус таким образом приводит свои мысли в порядок – многолетняя необходимость окклюмента очищать свой разум стала ненужной после падения Волдеморта, но привычка осталась.

Сделав глубокий вдох, словно собираясь с духом, почтенная дама бросила быстрый взгляд на портрет своего предшественника, и, получив его ободряющий кивок, обратилась к зельевару:

- В одном ты несомненно прав, Северус. Гермиона уже достаточно взрослая… молодая женщина, - поймав на себе удивленный взгляд Снейпа, она поспешила завершить свою мысль: - и никто не вправе ни заставлять ее, ни осуждать… за ее выбор! К тому же она только условно считается ученицей…

- И что, скажите на милость, это должно означать? – медленно произнес тот , внимательно изучая лицо директрисы. Минерва тут же отвела взгляд, сделав вид, что поправляет прическу.

Ее слова подозрительным образом перекликались с подозрениями… нет, почти уверенностью Мастера Зелий по поводу неподобающих чувств его студентки. Неужели кто-то еще об этом знает?

Слабая догадка заставила зельевара резко обернуться: он бросил пристальный взгляд на портрет Дамблдора, который тут же сделал вид, что дремлет. Прищурившись, Снейп продолжил:

- Ну же, Минерва, так вы просветите меня, или за объяснениями мне обратиться к Альбусу лично?

- Это всего лишь означает, что мисс Грейнджер уже давно совершеннолетняя! – сердито выпалила Минерва, понимая, что поддержки от Дамблдора она не дождется. - И вольна сама делать выбор и принимать решения!

- Вы повторяетесь, - заметил Мастер Зелий, в голосе которого зазвучало раздражение. – А я по-прежнему не могу понять, куда вы клоните!

- Я просто прошу, чтобы ты дал девочке шанс.

- Отлично! – фыркнул Снейп. – Неделю назад вы убеждали меня относиться к ней как к ученице, сейчас убеждаете в ее взрослости, заставляя воспринимать как – цитирую – «Молодую женщину»… Что бы вы ни задумали, Минерва, в отношении вашей драгоценной гриффиндорской занозы в моей заднице – не рассчитывайте больше на мое участие! Это и тебя, Альбус, касается!

С этими слова зельевар вылетел из кабинета директора в состоянии, крайне близком к бешенству. Он думал, что навсегда избавился от этих двусмысленных фраз и издалека идущих недоговорок, так нет же! Стратеги хреновы!!!

- Я тебя предупреждала, Альбус! – воскликнула МакГонагалл, как только дверь за деканом Слизерина захлопнулась. – Не стоило даже заводить этот разговор, он теперь просто уничтожит бедную девочку!!!

- Не переживай! – спокойно увещевал ее вполне довольный собой Дамблдор. - Он не воспользовался камином – значит, пока доберется до подземелий, успеет остыть. Накажет парочку учеников по пути, и все. Мысли все равно не дадут ему покоя и подтолкнут в нужном направлении.

- И все-таки я не могу понять, откуда у тебя такая уверенность…

- Я же объяснял тебе, у портретов есть свои секреты. Мой старый друг Эверард, чей второй портрет висит в одном из вестибюлей Министерства, недавно заходил на чай и поведал интересную историю. Так что просто доверься мне!

Помолчав немного, Минерва неожиданно усмехнулась:

- Он заговорил с тобой! Впервые после…

- Да, впервые.

- И что ты думаешь об этом?

- Думаю, он скоро начнет ценить мой Дар Жизни.

Глава 14

Снейп летел по коридорам Хогвартса подобно черной туче. Холодное бешенство, охватившее его в кабинете директора, требовало выхода. Несколько учеников Слизерина, не успевших вовремя убраться с его пути, были буквально пригвождены к стене яростным взглядом декана и заработали недельную отработку у Филча, что было вообще неслыханным событием. А первокурсники – райвенкловцы лишний раз убедились, что профессор зельеварения и в самом деле вампир: в своем развевающемся черном плаще он так стремительно двигался, что, казалось, парил по воздуху, словно нежить.

И только оказавшись в кабинете зельеварения, Снейп, наконец, открыто дал волю ярости: разбомбил ученические столы вместе с частью пола, и, отплевываясь от пыли, в самых нелестных выражениях описал то, что в следующий раз сделает с просьбой помочь кому-нибудь из гриффиндорцев.

Ему понадобился целый год для того, чтобы вернуться к какому-то подобию нормального существования, и главными составляющими этой «нормальности» были покой, одиночество и возможность заниматься любимым делом. Конечно, трудно добиться одиночества и покоя, занимая пост преподавателя и являясь деканом Слизерина. Однако манера общения Мастера Зелий и тот мрачный образ, который когда-то давно был защитной маской его неуверенности и слабости, а затем постепенно стал истинной натурой Северуса Снейпа, быстро отбивали у окружающих охоту лишний раз общаться с ним.
Теперь, когда в его душе больше не было мстительной холодной ненависти, а болезненное отчаяние от ощущения собственной вины сменилось горечью раскаяния, бывший двойной шпион пытался свыкнуться со своей новой жизнью. Жизнью, которая больше не была добровольно посвящена попыткам искупить смерть любимой, невольной причиной которой он стал , и не допустить еще более страшного зла.

Было что-то странное и неестественное в том, что исчезла постоянная угроза быть раскрытым, что не было необходимости постоянно защищать свои мысли, скрывать истинные намерения, тайно заботиться о тех, кто его презирает и жить ненавистной жизнью предателя, убийцы и верного слуги Темного Лорда.

Если бы ему просто позволили спокойно существовать в этом мире раздражающего благополучия – он бы еще мог с этим смириться. Но, словно в издеваясь, судьба продолжала сталкивать его с теми, кто этот спокойствие нарушал одним своим присутствием, или, еще хуже, навязчивыми добрыми порывами и намерениями. Сначала были все эти недотепы из аврората, во главе с Кингсли, который просто не хотел понять, что бывшему двойному шпиону теперь плевать на любой другой долг, кроме того, который он уже выполнил. Потом Поттер, старшие Уизли с их благодарностями и попытками «просто поговорить» - как будто он до последнего служил делу Ордена исключительно ради того, чтобы заслужить их жалкое признание…

И вот, теперь еще и Грейнджер. Ему следовало сразу догадаться, что Гриффиндорская Героиня не просто так возвращается в Хогвартс. Фраза, которую произнесла сегодня Минерва, по-прежнему была не до конца понятна Снейпу, и это не могло не насторожить его.

МакГонагалл была умна, но в данном случае выступала не более чем исполнительницей замыслов Дамблдора. И ее странные слова насчет Грейнджер были произнесены только потому, что так захотелось старому интригану. Вопрос в том, какую многоходовую стратегию любитель лимонных долек воплощает в жизнь на этот раз. Хотя, насчет этого у зельевара уже была догадка: упоминание в одном предложении фамилии мисс Всезнайки, а так же слов «совершеннолетняя», «женщина», «выбор» - несомненно, его пытаются убедить в том, что отношения между ними могут выйти за рамки отношений мастер-студентка.

Убедить? Или все-таки предупредить?

И зачем это кому-то может понадобиться? В курсе ли сама Грейнджер? Все зависит от того, ЧТО она на самом деле к нему испытывает. Если его подозрения оправданы и она страдает глупой юношеской влюбленностью – вполне возможно, она излила душу МакГонагалл, а та привлекла Дамблдора в качестве союзника.

Этот Годриков дух соратничества!!! И ради чего? Этого Снейп не мог понять: как вообще кому-то могло прийти в голову , что у него с этой девицей может что-то быть?

Но Дамблдор никогда не был глупцом. Значит, дело все-таки не в этом.

Как бы то ни было, решил Мастер Зелий, последнее слово все равно останется за ним. Манипулировать собой, тем более таким топорным способом, он никому не позволит.

У мисс Всезнайки есть три дня на то, чтобы набраться сил - Снейп не понаслышке знал, каким изматывающим бывает процесс восстановления после действия зелий, которыми он снабдил девчонку. Но после этого он церемониться с ней не намерен.

Восстановив столы и кладку пола, Снейп вернулся в свои комнаты и переоделся. Он решил дать выход своим эмоциям весьма прозаичным способом и направился к камину.

От Кармен зельевар вернулся в довольно расслабленном состоянии и завалился спать.

Однако под утро его страсть неожиданно вернулась, а с ней вернулась и ярость: Мастер Зелий проснулся во время очень яркого сна с участием своей собственной студентки. Самой ненавистной из всех его студенток, если быть точным.

Вопреки ожиданиям Мастера Зелий, с этой самой студенткой он столкнулся вечером следующего же дня, в одном из боковых коридоров, ведущих к Астрономической Башне.

В ответ на вежливое приветствие гриффиндорки, Снейп раздраженно поинтересовался:

- Мисс Грейнджер, скажите, что в инструкции «Не покидать комнату без особой необходимости» вам показалось непонятным? Или вы наивно полагаете, мои указания можно игнорировать?

- Мне нужно поговорить с вами, сэр, и надеялась, что вы будете делать обход, - ответила девушка, смело глядя ему в глаза. – Через камин вы не отвечали…

- И о чем же, позвольте спросить, вам так срочно нужно было со мной поговорить? – поинтересовался Снейп, поплотнее запахивая мантию и складывая руки на груди.

От этой неповторимой манеры зельевара выражать свое презрение у Гермионы перехватило дыхание. А Снейп незаметно направил на гриффиндорку кончик палочки, спрятанной в рукаве, и начал осторожно проникать в глубину ее карих глаз. .

- Вы… знаете, о чем! – Голос Гермионы прозвучал гораздо менее воинственно, чем ей хотелось бы.

- И все-таки, просветите меня. Потому что я не могу представить ни одной стоящей темы для разговора с вами!

Такая категоричность привела Гермиону в легкое замешательство. Однако она быстро справилась с собой и затараторила, словно боясь, что Снейп перебьет ее обычным язвительным замечанием:

- Я хотела поговорить о том, что вы могли увидеть в моих воспоминаниях. Я помню, что вы следовали за мной и видели… чувствовали то же, что и я. Возможно, вас оскорбило то, что вы узнали, хотя я не собираюсь оправдываться… Но чувства, которые я испытывала к вам, находясь в Малфой-мэноре, были не более, чем глупым заблуждением, и их давно уже сменили уважение и восхищение силой вашего духа. И я прошу прощения…

- За что просите прощения, мисс Грейнджер? – наишелковейшим голосом уточнил зельевар. – За то, что уважаете меня или за то, что восхищаетесь силой моего духа?

Почувствовав, что над ней просто издеваются, Гермиона вспыхнула и сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Ее речь, действительно, получилась несколько сумбурной, да и само состояние странной отчаянной смелости, в котором она находилась последние сутки, было необычным. Но она не могла справиться с порывом во что бы то ни стало поговорить "по душам" с профессором Снейпом.

Она провела ужасную ночь – выпив первую порцию зелий, заново окунулась в свои кошмары. Только на этот раз все было… иначе: что-то неуловимо изменилось, и переживать их было гораздо легче. Теперь она наблюдала за происходящим как бы со стороны, точно так же, как накануне наблюдал профессор Снейп. И чувствовала неловкость оттого, что он увидел, как сильно она ненавидела его в то время.

Проснувшись под утро, девушка задумалась о том, какой все-таки он странный человек : помог ей, хотя – и в этом Гермиона убедилась в первый же день занятий – она раздражала его одним своим присутствием. Конечно, ей очень хотелось бы усмотреть романтическую подоплеку в этом поступке Мастера Зелий. Но она полностью отказалась от самообмана в то утро, когда покидала его спальню.

Гермиона твердо решила извиниться перед Снейпом за ту ненависть, свидетелем которой он стал. Поэтому, не обращая внимания на презрительное ехидство профессора и убеждая себя, что, даже если ему эти извинения не нужны, то ее хотя бы перестанет мучить совесть, девушка смело продолжила:

- Я прошу прощения за то, что так сильно ненавидела вас и за то, что мечтала вас убить!!! Эта ненависть к вам помогла мне не сойти с ума! Вам, наверное, неприятно было видеть, какие ужасные вещи я думала о вас, сэр...

- Мисс Грейнджер, не вы одна приписывали мне все эти «ужасные вещи». Вы что, действительно думаете, что конкретно ВАШЕ мнение заденет мои чувства?

Снейп не сводил пристального взгляда с лица потерявшей в пылу спора осторожность девушки. Однако открытый взгляд в сердитые карие глаза ничего ему не дал: столько обиды, злости на его непонимание и еще каких-то смешанных чувств испытывала гриффиндорка в этот момент.

- Даже если и так, - упрямо вздернула подбородок Гермиона. – Вы помогли мне, пусть по каким-то своим причинам, но помогли. И я обязана объяснить, что все эти отрицательные чувства к вам – в прошлом.

В душе она уже пожалела, что осмелилась сунуться к зельевару со своими извинениями и объяснениями.

- А вам не приходило в голову, что я прекрасно осведомлен о всех ваших чувствах – и прошлых, и нынешних? И что, откровенно говоря, мне на них плевать? – Снейп решил еще больше подразнить самоуверенную гриффиндорку. – Не забывайте, вы сами предоставили мне прекрасную возможность изучить ВСЕ ваши мысли!

Гермиона побледнела так, что цветом лица почти слилась со своей школьной блузкой.

«Неужели он увидел ВСЕ? Так вот откуда это презрение, вот почему ее отстранили от занятий на неделю, мотивируя тем, что «Профессор Снейп сказал, что так необходимо»… Он не желает ее видеть и ее не исключили за неподобающие чувства к профессору только потому, что это грозит скандалом… Вот откуда это странное сочувствие в глазах МакГонагалл… Но как он мог???»

Поздно сообразив, что Снейп уже давно пристально смотрит ей в глаза, девушка испуганно опустила голову, решая, успел он заглянуть в ее мысли на этот раз или нет.

- Вы не имели права этого делать! – прошептала она, отступая на шаг от зельевара.

- Помнится, вы добровольно открылись мне и лично просили о помощи! – парировал Снейп, которого реакция гриффиндорки снова несколько озадачила – неужели ее мысли о нем были настолько ужасны? Сейчас он увидел в них страх быть отстраненной от занятий, недоверие к нему, боязнь чего-то, о чем он не должен был узнать, но узнал…

Настоящий бардак в мыслях, и без этого немного размытых из-за продолжающегося действия зелий. Снейп начинал злиться: девчонка так глубоко запрятала часть мыслей, что он никак не мог ухватиться за них и понять, о чем идет речь. Похоже, она ухитрилась поставить настоящий блок, запрещая себе думать о каких-то определенных вещах.

- Вы не имели права, - продолжала твердить Гермиона.

– Возможно, вам следует быть более осмотрительной в том, КОМУ вы доверяете свои мысли… - пожал плечами Снейп, и, специально сделав многозначительную паузу, добавил: - …и чувства.

Эта была уловка. И, как и предполагал зельевар, она сработала безотказно. На лице девушки отразилась полная растерянность вперемешку с испугом.

- Простите, но я искренне считала, что понятие ЧЕСТИ знакомо представителям Слизерина не только понаслышке! – огрызнулась Гермиона, в которой чувство растерянности быстро переросло в злость на Снейпа. - А вы, как никак , декан этого уважаемого факультета!

Новость о том, что ему известны все ее чувства, добавила девушке еще больше отчаянного безрассудства. Главное - ее тайна все равно осталась тайной. А остальное можно пережить. В конце концов, он и раньше постоянно надсмехался над ней, ни во что не ставил ее успехи в зельеварении, так что хуже его отношение уже не станет. Главное – чтобы не наябедничал МакГонагалл и не настоял на отстранении ее от занятий. С этого мерзавца станется…

- Мне просто интересно, мисс Грейнджер, как вы собираетесь работать под началом такого бесчестного человека, как я? Неужели ваша благородная натура согласится проводить время в обществе отъявленного мерзавца?

- Выдержала шесть лет – выдержу и оставшиеся несколько месяцев! – заносчиво ответила Гермиона.

- Ах, эта хваленая гриффиндорская смелость! – с издевкой процедил Снейп. – В таком случае, вас, конечно, не удивит тот факт, что постараюсь превратить вашу жизнь в персональный ад?

- Уверена, это станет смыслом вашей жизни – ведь больше заняться вам нечем!

Гермиона тут же пожалела о вырвавшихся словах.

- Лучше прикусите свой язык, Грейнджер! – с тихой угрозой в голосе предупредил Снейп, надвигаясь на девушку и заставляя испуганно ее отступить и прижаться к стене. – Иначе я с радостью продемонстрирую вам весь спектр возможных «занятий» с вашим непосредственным участием!

- Не боитесь Азкабана? - голос Гермионы предательски дрогнул, как только зельевар подошел к ней вплотную. - Я – ваша ученица!

- К вашему сведению, только вчера директор МакГонагалл настаивала на том, чтобы я относился к вам как к совершеннолетней молодой женщине. – Снейп цедил каждое слово, нависая над девушкой и сверля взглядом ее бледное от страха лицо. – Хотя, на вашем месте я не стал бы тешить себя надеждой, что вы вызовете во мне хоть какое-то из тех желаний, за которые я могу попасть в Азкабан!

- Я не настолько слаба, чтобы испугаться ваших штучек в стиле Грозы Подземелий! – упрямо вздернула подбородок Гермиона, не желая сдаваться. - И я не намерена бросать стипендию только потому, что вас раздражает мое присутствие и все, чем я занимаюсь! И мне так же плевать на ваше отношение ко мне, как вам – на мои чувства! Я не боюсь вас, профессор Снейп!

Зельевар наклонился к ее лицу так близко, что в какой-то момент девушке показалось, что он примеривается для того, чтобы захватить ртом ее губы. Странный блеск черных глаз мужчины смутил ее и запустил в животе целую стайку порхающих бабочек. Гермиона инстинктивно приоткрыла губы, но лицо Мастера Зелий замерло всего в нескольких сантиметрах от ее лица.

- Вы – ходячее напоминание о той части моей души, которая не хочет сопротивляться темным порывам! – выдохнул Снейп, опалив горячим дыханием рот девушки и с удовлетворением отмечая отклик ее тела на его близость. - Посмеете вывести меня еще раз – и вы узнаете, что из себя представляет гнев Упивающегося смертью!

Черные глаза встретились с растерянным взглядом карих глаз, и Гермиона мысленно застонала от обиды и не оправдавшегося ожидания поцелуя.

От зельевара не укрылась подобная реакция, и на губах его тут же заиграла самодовольная ухмылка.

- А вот это уже интересно! – тихо произнес он, изучая смену чувств, отражающихся на лице девушки и являющихся подтверждением того, что он только что успел увидеть в ее мыслях.

Секунду спустя зельевар отвернулся от гриффиндорки и, ни слова не говоря, направился в сторону Подземелий. Он был весьма доволен собой: девчонка, сама того не понимая, выдала себя с головой, отреагировав на его близость подобным образом.

Глава 15

Последующие два дня Гермиона покидала свою комнату только для того, чтобы спуститься в Большой зал на завтрак, обед и ужин.

Она вполуха слушала болтовню Джинни о последних новостях, главное место в которых занимали первый в этом учебном году матч по квиддичу и очередная серия «зверств Слизеринского ублюдка» на последних занятиях. Взглядов в сторону преподавательского стола девушка старательно избегала.

После последнего «разговора» со Снейпом она около часа пыталась совладать с диким желанием отыскать профессора и повторно, в более доступных выражениях объяснить ему, что она не ненавидит его, хотя он и ведет себя как сволочь, и в Азкабан его сажать вовсе не собирается. При этом ей так же хотелось уточнить, что такого интересного он разглядел в ней и почему не замечал этого раньше. И вообще, что именно он собирается делать по этому поводу.

И только когда к этому порыву добавилась сначала настойчивая мысль пойти к профессору МакГонагалл и еще раз ее за все отблагодарить, а затем – желание срочно помириться с Роном и отправить ему сову, Гермиона сообразила, что с ней что-то не так.

Нет, Снейп все-таки не зря запретил ей «покидать комнату без лишней необходимости». Зелья, которые она принимала, похоже, имели побочный эффект. И именно этот эффект гриффиндорка продемонстрировала декану Слизерина во всей красе. Вспоминая выражение лица Снейпа, когда она несла все эти глупости о ненависти и остальных своих чувствах, Гермиона застонала.

Мог бы и предупредить, а не просто оставлять указания! Гад! Еще и ухмылялся!!!

Смирившись со своим затворничеством, Гермиона проводила время за книгами, которые выпросила у мадам Пинс на всю оставшуюся неделю. Одна из них – Трактат о Темных Чарах и Зельях - привлекла особое внимание девушки, надеявшейся когда-нибудь все-таки избавиться от незаживающей надписи «ГРЯЗНОКРОВКА» на своей руке.

Исследуя страницы, исписанные тяжелым и малопонятным языком средневекового мага, девушка неожиданно задумалась о том, КАК удалось профессору Снейпу залечить раны, оставленные на его шее зубами Нагини. Вряд ли зельевар будет так любезен, чтобы поделиться с ней этой информацией. Но, раз это удалось ему – значит, и ей будет под силу. Просто нужно хорошенько поискать в книгах необходимый рецепт зелья или контрзаклятия. Теперь, когда у нее есть доступ в Запретную секцию библиотеки Хогвартса, это не составит проблемы.

А вот возвращение на занятия к Снейпу будет для нее настоящей проблемой. Находиться рядом с ним, терпеть потоки язвительных замечаний и до этого было не просто. Теперь же, когда он получил такую власть над ней, узнав о ее чувствах – наверняка от его ехидства и сарказма просто спасения не будет.

Единственное, что утешало – Снейп, похоже, не собирался добиваться ее отстранения, и оставалась надежда, что он останется ее Мастером. Ради этого можно и потерпеть. Даже перспектива «персонального ада» в исполнении Грозы Подземелий ее не так уж пугала. Ведь, если хорошо подумать, то все, что он может себе позволить – это морально изматывать своими мелочными придирками и изводить насмешками. На которые она просто не будет реагировать так бурно, как раньше. Пусть хоть захлебнется своей желчью.

Слабый голос благоразумия убеждал Гермиону бросить все к Мерлиновой бабушке, сдать экзамены экстерном и сменить область исследований на Чары. Или Трансфигурацию. Или…

Или вспомнить о гордости, как того требовал дух гриффиндорской отваги. Наплевать на Снейпа. Перестать вообще реагировать на его гадкие замечания и попытки вывести ее из себя. Потому что именно этим он и занимается – выводит ее из себя, чтобы заставить все бросить.

Не дождется!!!

Нужно просто молчать. Не обращать внимания, как бы обидно не было! Забыть о том, что было и не мечтать о том, что могло бы быть. Если бы что-то и могло быть – это «что-то» случилось бы вчера в коридоре, когда она чуть ли не молила его всем своим видом о поцелуе. А ему, видите ли, просто интересно!

Молчать и не думать. Кажется, любимая мантра теперь несколько удлинилась.

Молчать и не думать. Главное – молчать. Посмотрим, как отреагирует Снейп на внешне молчаливую Гермиону, без пререкания выполняющую все его указания.

Кстати об указаниях. Завтра пятница, и вместе с занятиями для нее возобновятся и недельные отработки с зельеваром. Или не возобновятся? Маловероятно, что Снейп забыл о назначенном ей наказании. Интересно, понедельник он засчитал как отработку? Вряд ли. Это было бы вообще не в характере Грозы Подземелий. Небось, еще и в субботу заставит отрабатывать…

На следующий день предчувствия Гермионы оправдались. Все сдвоенные зелья Снейп упражнялся в сарказме пытаясь задеть гриффиндорку, и девушка с грустью думала о том, что хоть раз в жизни Сибилла Трелони была бы ею довольна: бесталанная в прорицаниях ученица хоть что-то правильно предсказала!

- Мисс Грейнджер, вам, как старосте Гриффиндора следовало бы лучше следить за подготовкой студентов вашего хваленого факультета к моему предмету. Ни один из них не смог справиться с заданием к предыдущим двум урокам, за что мне пришлось снять двадцать баллов за игнорирование требований учителя… Однако, зная вашу прославленную тягу к знаниям, я не могу не спросить, где ВАШЕ эссе на тему позапрошлого урока?

Столь необычное начало занятия удивило всех студентов, кроме самой Гермионы.

- Вы о зелье Временного Прозрения, сэр? – уточнила Гермиона, не поднимая на него глаз. – Я положила его на ваш стол перед началом сегодняшнего занятия.

- В таком случае, вы не удивитесь тому факту, что я снимаю десять баллов с Гриффиндора за трехдневную задержку в сдаче результатов вашего интеллектуального труда?

- Не удивлюсь, сэр, - смиренно согласилась девушка, хотя внутри нее все так и клокотало от возмущения.

Джинни удивленно толкнула подругу локтем, но сегодня Гермиона упорно избегала поднимать глаза и реагировать на что-то, кроме обращенных к ней слов зельевара.

Похоже, Снейпа такое поведение гриффиндорки, обычно не способной сдержаться от перепалок , тоже удивило: он то и дело поглядывал на ее склоненную голову, и уголок его рта подрагивал, словно он все порывался сказать ей что-то и с трудом себя сдерживал.

Ознакомив присутствующих с рецептом зелья, которое требовалось сварить, Мастер Зелий поднялся на кафедру и сел за преподавательский стол. Гермиона немного расслабилась, решив, что профессор, как обычно, займется проверкой работ и перестанет обращать внимание на класс, тем более что зелье, которое они варили, не содержало никаких опасных компонентов.

Скрутив волосы жгутом и закрепив их палочкой, девушка спокойно взялась за задание. Однако ее маневры с волосами привлекли внимание зельевара, и новая язвительная реплика не заставило себя ждать.

- Мисс Грейнджер, если к следующему занятию вы не уберете то безобразие на голове, которое вы, по наивности, считаете прической , я не подпущу вас к котлу ближе чем на десять футов!

Насупившись, Гермиона сделала глубокий вдох, после чего спокойным тоном ответила:

- Я учту ваше замечание, сэр!

Проглотив обиду, она вернулась к подготовке ингредиентов для зелья.

На самом деле, она всегда была максимально осторожна, и ни разу за шесть лет не испортила зелье из-за попавшего по неаккуратности волоса! И, если уж на то пошло, кто бы говорил о состоянии волос!

Хмурясь, девушка чувствовала на себе тяжелый взгляд зельевара, но упорно прятала взгляд: не хватало еще, чтобы он придрался к ее мыслям! Не думать и не пререкаться, не думать и не пререкаться!

Похоже, остальные ученики уяснили, что Гриффиндорская Всезнайка попала в жуткую немилость к Снейпу, и до конца занятия никто, даже Джинни, не осмелились обратиться к ней за помощью. Действуя нарочито медленно, Гермиона растягивала время так, чтобы зелье было готово только к концу урока – ей не хотелось, чтобы профессор в очередной раз сделал едкое замечание по поводу ее зазнайства или стремления во всем быть первой.

- Пять минут до конца занятия! Очистить котлы, образцы зелий мне на стол! Задание к следующему уроку на доске.

Гермиона специально подошла к столу Мастера Зелий, смешавшись с толпой остальных учеников, и выдохнула только тогда, когда поставила свою пробирку в штатив и вернулась на свое место.

- Мисс Грейнджер, напоминаю о ваших вечерних отработках, которых, если мне не изменяет память, у вас осталось ровно пять. – услышала она бархатный голос, и повернувшись, встретилась с холодным взглядом черных глаз. - Сегодня в восемь.

- Да, сэр!

Не думать и не пререкаться, не думать и не пререкаться…

Бровь Мастера Зелий удивленно взлетела вверх. Гермиона слишком поздно сообразила, что твердит свою мантру, глядя ему в глаза. Вот дура…

На губах зельевара заиграла хищная ухмылка:

- Самодисциплина – великая вещь, не так ли, мисс Грейнджер? – заметил он.

- Да, сэр!

Глава 16

Пятничный вечер Северус Снейп собирался провести вне стен Хогвартса. Еще днем он получил сову от Малфоев с приглашением на ужин в их родовое поместье, и, зная привычки Люциуса, понимал, что тихим вечером в кругу семьи дело не ограничится. Наверняка за ужином последует беседа о делах, связанных с Фондом, а завершится все мероприятие приятным времяпрепровождением за пределами Малфой-мэнора. Вернуться в Хогвартс раньше, чем в воскресенье, вряд ли получится.

Снейп теперь редко отказывался от возможности хорошо провести время в женском обществе. То, что представительницы противоположного пола стали проявлять к нему интерес, поначалу немало удивляло зельевара: он никогда не питал иллюзий по поводу своего внешнего вида и не считал нужным проявлять любезность в общении. В юности, будучи противен самому себе, он изнывал от желания и безответной любви, но даже в самых смелых мечтах не мог представить девушку своих грез рядом с собой.

Образ Лили, беззаботно смеющейся в объятиях Поттера, стал тогда самым страшным его проклятием: даже унижения, которым его подвергали Мародеры, были ничем по сравнению с ее смехом. Как будто и не было ЕГО, страдающего, умирающего каждый раз, когда она просто проходит мимо, и возрождающегося от одного ее безразличного взгляда …

Сотни, тысячи раз он пытался представить себе, что было бы, если б страшное слово, навсегда перечеркнувшее призрачную возможность его счастья, не сорвалось тогда с языка, если бы в тот момент он сумел совладать со своим гневом, яростью, обидой, разочарованием…

Снейп знал ответ. И ответ этот был настолько жесток, что он раз и навсегда запретил себе задавать этот вопрос. Северус учился справляться со своими чувствами: сначала просто сдерживать, затем – контролировать и душить в корне. Только ненависти и злобе было дозволено властвовать в его душе – они помогали держаться, двигаться к цели и не сдаваться раньше времени.

Эта способность – убивать в себе любые эмоции – очень пригодилась ему впоследствии. Нет, он, конечно, позволял себе вспышки ярости, злобные выпады и ремарки, полные сарказма. Но все эти чувства абсолютно не задевали его душу, существуя только для того, чтобы не дать черному, беспросветному чувству безразличной обреченности вырваться наружу. Он, ненавидевший и презиравший такую вещь, как светлые чувства, отказывал себе даже в такой малости, как надежда. И только Дамблдор угадал его величайшую слабость и сумел превратить ее в великую силу.

В какой-то момент его существования чувств совсем не осталось – ненависть и злоба перестали быть жизненно необходимыми, и Снейп остался с удручающей пустотой внутри и навязанной необходимостью продолжать ЖИТЬ в мире, где не нужно было ежедневно ВЫЖИВАТЬ.

Тьму кошмаров своего прошлого Северус Снейп победил самостоятельно. И теперь, когда воспоминания перестали быть одной сплошной незаживающей раной, кровоточащие рубцы от зубов Нагини казались единственной «зарубкой на память», с которой бывший Упивающийся не спешил расставаться. Его настолько испугала пустота, оставшаяся в сердце на том месте, где до этого большую часть его жизни безраздельно властвовал образ Лили, что поначалу он решил, что сошел с ума. Боль от прошлого перестала причинять мучения. И жизнь потеряла всякий смысл.

Заново учиться жить не хотелось, но пришлось. Снейп не раз поминал недобрым словом Дамблдора с его Даром Жизни. Неизвестно, чего именно ожидал от него сам директор и все остальные, но первое время Мастеру Зелий доставляло неимоверное удовольствие во всей красе демонстрировать свой гадкий характер.

Выживать, приспосабливаясь к самой ужасающей из возможных реальностей, он умел великолепно. Однако жить тогда, когда окружающие ожидают от тебя проявления каких-то чувств, которых у тебя нет и не было, и пытаются найти в тебе то, чем ты никогда не являлся, было непросто. За его природной угрюмостью теперь видели благородную печаль, злобность и сарказм объясняли трагедией первой любви. То, что Герой Войны Северус Тобиас Снейп ДЕЙСТВИТЕЛЬНО любил одиночество и ДЕЙСТВИТЕЛЬНО презирал подавляющее большинство людей, не прощая им даже самых безобидных слабостей, никто понимать не хотел. Даже те, кто действительно хорошо его знал – НАСТОЯЩЕГО его, и с хорошей, и с плохой стороны.

Нет, конечно, были вещи и воспоминания, с которыми он расстался без сожаления: использовал сначала думосбор, потом комбинацию зелий собственного изобретения. Ненависти больше не было, и тьма внутри больше не мучила, а вот злость осталась. Снейпу казалось, что пустоту, образовавшуюся в его душе, естественным образом заполнит какое-нибудь новое чувство или побуждение – что-то, что придаст смысл его дальнейшей жизни. Что-то такое, что раньше казалось ненужным, мешающим, или наоборот – роскошью, которую он не мог себе позволить.

Но ничего не происходило.

Сначала он вернулся к любимому делу и стал посвящать совершенствованию мастерства зельевара все свое время. Он снова спасал чьи-то жизни, и удивлялся, насколько мало это его трогает.

Позволив себе, наконец, открыто отвечать на интерес противоположного пола, Снейп не был разочарован: среди женщин, осчастлививших его своим расположением, попадались весьма достойные особы. Однако они быстро начинали чувствовать его снисходительность и отстраненность, предпринимали глупые попытки привязать его к себе, добиться каких-то клятв, пробудить в нем романтические чувства. Чем больше Северус узнавал женщин, тем больше убеждался, что одинокое существование для него будет гораздо менее обременительным, чем семейная жизнь, о которой иногда намекала ему Нарцисса.

Эта женщина, считавшая своим долгом устроить личную жизнь человека, избавившего ее сына от необходимости становиться убийцей, периодически знакомила Снейпа с какими-то, явно не случайно выбранными одинокими особами детородного возраста. Ее наивные попытки заставляли зельевара посмеиваться: столь откровенно предлагаемые ему дамы исключительно благородных магических кровей когда-то готовы были утопить его, неопрятного полукровку, в своем презрении. Теперь Мастер Зелий не отказывался от их внимания, но, не считая необходимым притворяться, откровенно давал понять, что просто пользуется представившейся возможностью. Его искренность оценили не все.

В конце концов, он выбрал менее обременительный способ утоления своих желаний – случайное знакомство с Кармен во время одного из вечеров в компании Люциуса стало для Снейпа очередным подарком судьбы. Эта женщина была ненавязчива, обладала спокойной мудростью и по одному взгляду умела предугадать его желания. Мнительность Снейпа несколько раз заставляла его незаметно заглядывать в мысли своей любовницы, но там не было ничего, способного его оттолкнуть: ни любви, ни жалости, ни надежды на более серьезные отношения. Некоторое время спустя он понял, что слишком много времени проводит в обществе Кармен и без сожаления ограничил частоту их встреч.

И сейчас, собираясь, в Малфой-мэнор, Северус лениво размышлял о том, какой сюрприз приготовили Люциус или Нарцисса на этот раз. В любом случае, будет неплохо отдохнуть от этого безумия – а в том, что в субботу в Хогвартсе будет неспокойно, он не сомневался.

Снейп ухмыльнулся.

Он лично расставил ловушки в коридорах Подземелий после того, как во время занятий с Гриффиндором увидел в наглых глазенках одного из второкурсников, какую «диверсию» они планируют осуществить против ненавистных «змеев». Можно не сомневаться, МакГонагалл и Уизли будут весьма заняты, разыскивая своих «боевых котят», которых случайным образом разбросает по укромным уголкам замка, и пытаясь освободить их из силков. Ничего, пусть побегают – надо лучше следить за своими студентами!

Старост Слизерина декан лично проинструктировал не поднимать лишнего шума, если проход в гостиную факультета все-таки окажется заблокированным, и воспользоваться настроенным специально для этого случая камином. Проблем быть не должно.

Оставалась Грейнджер.

Зельевар нарочно не очистил котлы после занятий Равенкло и Слизерина: веселое времяпрепровождение мисс Всезнайке обеспечено. Вряд ли это сможет умерить ее воистину гриффиндорский пыл в том, что касается стремления навязать ему свое общество в качестве ученицы. Но боль в руках и шее девчонке обеспечена, что вкупе с унизительностью самой ситуации наглядно продемонстрирует: пока ей самое место в роли подмастерья, выполняющего грязную работу. Пока ЕМУ не будет угодно решить иначе. И так до тех пор, пока из ее лохматой головы не выветрится вся дурь.

Оставив в классе зельеварения голосовую инструкцию для гриффиндорки, он не удержался и добавил ехидную ремарку. Затем наложил следящие чары на все помещение, вернулся в свою комнату, переоделся и направился к камину. Однако глухой хлопок заставил его обернуться.

- Хозяин… Прибыть много ящиков. Винки не пускать, пока хозяин не проверить.

Снейп кивнул эльфийке, безрассудно преданной ему с тех пор, как он когда-то рассказал ей об обстоятельствах смерти Добби и даже перенес ее на могилу Свободного Эльфа. В то время – время его кошмарного директорства и всепожирающей ненависти – этот поступок был единственным открытым проявлением человечности, которое он смог себе позволить. И Винки это оценила.

- Очень хорошо. Ступай в лабораторию, все материалы – туда же.

Дождавшись, пока эльфийка исчезнет, Северус скинул мантию и отправился следом в лабораторию. Прежде чем он допустит туда беспардонную гриффиндорку, следовало кое-что убрать подальше от ее любопытного носа.

Глава 17

Перед отработкой Гермиона решила уделить своему внешнему виду гораздо больше внимания, чем обычно. Это не касалось выбора одежды - она натянула на себя все те же старые джинсы и растянутый свитер со свободным воротом. Ей прекрасно было известно, что Снейпа раздражала маггловская одежда, но этот маленький бунт она еще могла себе позволить. Зато волосам было уделено непривычно много внимания: поколдовав над прической и сменив несколько вариантов, она остановилась на высоком узле, закрепленном несколькими шпильками. трансфигурированными из пуговиц. Теперь «безобразие», о котором столь нелестно отозвался зельевар, превратилось в строгую академическую прическу.

«Все для вас, профессор Снейп!» - сердито подумала Гермиона.

Предстоящая отработка ее немного пугала – не потому, что декан Слизерина, как всегда, заставит выполнять грязную работу, не разрешив при этом пользоваться магией. А потому, что он наверняка найдет повод завести разговор о том, что увидел в ее мыслях. Или о том, что она наговорила ему вчера в коридоре.

Гермиона уже не боялась, что профессор узнал об их совместно проведенной ночи. Девушка успокаивала себя тем, что эти ее воспоминания никак не были связаны с кошмарами пыток, поэтому не могли всплыть во время процедуры, проведенной Снейпом. А даже если бы они и всплыли – он почти не хранила в памяти никаких зрительных образов, только ощущения прикосновений, звуков и запаха. Похоже, эта ее тайна осталась нераскрытой. Чего нельзя сказать о ее чувствах к Снейпу…

О, несомненно, Слизеринский Змей испытал настоящее злорадство, когда увидел, как из-за него страдала Гриффиндорская Всезнайка!

Ровно в восемь она вошла в кабинет зельеварения. Как и на прошлой отработке, сам профессор отсутствовал, оставив противную голосовую напоминалку с указаниями:

- Вас ждут котлы, мисс Грейнджер. Работайте без магии… но с чувством!

«Вот ведь гад!» - сердито подумала девушка, не решаясь, правда, высказать свою мысль вслух. – «Еще и издевается!»

Гермиона сняла мантию, аккуратно сложила ее на спинку стула и, приготовив себе рабочее место на подсобном столе, взялась за первый котел.

За два часа работы она успела привести в порядок только шесть котлов. От неудобной позы и постоянных однотипных движений правой руки у девушки разболелась шея и плечо. Приходилось то и дело останавливаться, чтобы размять шею и выполнять несколько круговых движений немеющей от усталости рукой.

Во время одной из таких пауз Гермиона вдруг ощутила легкое движение воздуха и почувствовала до боли знакомый пряный аромат мужчины, который занимал все ее мысли. Надо же, даже его кабинет пропитался этим великолепным запахом! Блаженно прикрыв глаза, девушка опустила голову и чуть слышно застонала – не столько от неудовлетворенного желания, сколько от сожаления о том, что все получилось так глупо и закончилось, толком даже не начавшись…

Где-то сзади раздался смешок.

- Надо же, впервые вижу столь томное отношение к процессу чистки котла! – Шелковистый голос зельевара теперь звучал прямо у ее уха. – Право же, мисс Грейнджер, не стоило понимать мои инструкции столь буквально!

Интонации голоса Снейпа вместе с его неповторимым запахом обволакивали девушку, заставляя кожу покрыться мурашками. Сердце ее билось загнанной птицей – больше всего Гермиона боялась, что зельевар увидит ее лицо, пылающее от смущения, поэтому продолжала стоять, опустив голову и боясь пошевелиться. Интересно, когда он появился и как давно наблюдает за ней?

Само неожиданное появление зельевара ее не удивило: еще на первом курсе они узнали о способности Снейпа совершенно бесшумно перемещаться и неожиданно подкрадываться в самый неподходящий момент. Похоже, его привычки ничуть не изменились.

Сам Мастер Зелий в это время стоял позади гриффиндорки и не сводил взгляда с ее тонкой шеи, едва прикрытой каштановыми завитками волос. Он заметил, как под действием звука его голоса кожа Гермионы покрылась мурашками, как под нежнейшей мочкой девичьего ушка бешено забилась жилка… Такая реакция на такую малость! Никакого самоконтроля, даже удивительно!

- Простите, сэр! – тихо ответила Гермиона, и голос ее предательски дрогнул. – Это случайно…

Усмехнувшись, Снейп решил еще немного поиграть со своей жертвой. Поддавшись вперед, он наклонился к самому ушку девушки, и, специально обдав его своим дыханием, процедил:

- Ну что вы, мисс Грейнджер! Кому бы ни были адресованы ваши страстные вздохи… - Он нарочно сделал паузу, с удовольствием отмечая дрожь, побежавшую по юному телу. Затем переместил свое лицо к основанию шеи девушки и легким, едва уловимым движением губ коснулся ее кожи - так, что Гермиона не поняла, был ли на самом деле этот мимолетный поцелуй, или же ей показалось:

- … Надеюсь, вы успеете справиться с остальными котлами до полуночи – иначе выходные тоже придется провести за их чисткой!

С этими словами Снейп отошел от девчонки, которая осталась стоять, судорожно сжимая котел и дрожа мелкой дрожью. Он был уверен: теперь обладательница хваленого интеллекта еще долго будет не в состоянии сосредоточиться, пытаясь понять, что только что произошло.

Собственно, он не собирался почтить своим присутствием вечернюю отработку гриффиндорки. Однако сорвавшийся из-за столь несвоевременно прибывшего заказа визит к Малфоям испортил зельевару настроение. А необходимость тратить время на ревизию содержимого личного тайника в лаборатории заставила еще больше разозлиться, и уже конкретно на Грейнджер. Мастер Зелий был уверен, что получив свободный доступ к его лаборатории, она с характерным и безумно раздражающим энтузиазмом начнет засыпать его вопросами, «случайно» взламывать охранные заклинания, портить зелья и, попутно - его жизнь.

Последней каплей стал злополучный кулон, попавшийся на глаза во время пересмотра содержимого тайника. Северус успел забыть о его существовании, но стоило взгляду упасть на темно-красное содержимое фиала – и новая волна злости заставила зельевара тихо выругаться. Похоже, современные девицы считают, что им все дозволено и пытаются навязать ему свои правила игры! Терпеть такое отношение в намерения Мастера Зелий и бывшего Упивающегося не входило.

Схватив кулон, Северус вернулся в собственную гостиную и положил «улику» в карман парадной мантии. Он все-таки выберется к Малфоям, и – кто знает, может, во время посещения различных мероприятий и заведений в компании Люциуса, судьба сведет его, наконец, с той, что так предусмотрительно оставила ему эту кровь. И будет лучше, если это произойдет достаточно скоро - пока у него остался еще хоть какой-то интерес это выяснить.

Сообразив, что, по крайней мере одну из самонадеянных девиц он может поставить на место уже сейчас, Снейп отправился в кабинет, где, как он полагал, усердно чистила котлы Грейнджер.

Погруженная в свои мысли гриффиндорка даже не заметила его появления. Не прилагая никаких усилий, чтобы скрыть свое присутствие, Северус, тем не менее, сумел подойти к ней почти вплотную. Зельевар не собирался ее пугать, но тут девчонка застонала – и ехидная ремарка сама собой сорвалась с его языка. А последующий свой поступок он вообще не мог объяснить. Наверное, та покорность, которую продолжала демонстрировать эта обычно несдержанная особа, заставила его подступить вплотную к опасной черте, в надежде, что Всезнайка сорвется.

Снейп слишком поздно понял, что не стоило переигрывать: от близости Грейнджер и вида беззащитно оголенной шеи, он почувствовал предупреждающую тяжесть в паху. А осознание ее доступности еще больше заводило: вряд ли девчонка, питающая к нему чувства, воспротивится, если он захочет ее.
С усилием отогнав эти мысли и заставив себя отвернуться от гриффиндорки, Северус отошел от нее на безопасное расстояние. Еще немного – и никакая сила воли не спасет его от полноценной эрекции. Нельзя: не время, не место, и – Мерлина ради, не с ней! Усевшись за свой стол, Снейп запахнул полы мантии, продолжая наблюдать за студенткой.

Теперь он мог видеть ее профиль: нахмурившись, она упрямо закусила губу и с удвоенным рвением стала оттирать стенку котла. «Надо же, испугалась отработок в выходные…» - пронеслась в голове зельевара отстраненная мысль. « Значит, планы Заучки на выходные включают не только просиживание за книжками. Пожалуй, стоит подразнить ее еще немного».

- Я просмотрел ваш план и внес в него необходимые поправки…

- Да, сэр? –

С тщательно скрываемым удовольствием Мастер Зелий отметил, что девушка все-таки повернулась к нему и ее карие глаза засветились нескрываемым интересом. Как все-таки предсказуемы эти гриффиндорцы!
- Можете ознакомиться, когда найдете время!

Небрежно, двумя пальцами, зельевар протянул ей свиток. Гермиона раздумывала несколько секунд, затем оставила щетку и котел и направилась к нему.

«Черт бы побрал эту ее новую прическу!» – пронеслось в голове мужчины. На ее открытую шею просто невозможно было спокойно смотреть, и даже уродливый ворот свитера не в состоянии был испортить картину.

Гермиона потянулась испачканными чем-то серым пальцами к свернутому пергаменту, но Снейп тут же отдернул руку:

- Мерлин, не такими же руками!!! – брезгливо скривился он.

Девушка покраснела и спрятала руку за спину.

«Дурында, а палочка тебе на что?» - лениво ухмыльнулся зельевар. Эта игра с гриффиндоркой неожиданно стала забавлять его, вслух же он раздраженно добавил:

- Мисс Грейнджер, может, мне провести для вас обзорную лекцию по простейшим бытовым заклинаниям?

Сообразив, что можно просто применить очищающее заклятие, Гермиона пробормотала:

- Простите, сэр!

Она кинулась к своей мантии, нагнулась, достала палочку и очистила руки. Все это время зельевар не сводил с нее глаз. Когда склонившаяся над мантией девушка ненароком продемонстрировала ему обтянутый джинсами зад, он судорожно втянул воздух, чувствуя, что давление в паху значительно усилилось. С удивлением, смешанным с легкой брезгливостью, Снейп признал, что возбудился, глядя на Заучку Грейнджер.

Вернувшись к профессору, Гермиона вопросительно замерла перед ним - с горящими щеками и взглядом, направленным куда угодно, только не в его глаза. За те несколько секунд, что она приближалась к его столу, Снейп вдруг понял, что у него есть уникальный шанс добиться позорного бегства Невыносимой Всезнайки из Подземелий и из его жизни НАВСЕГДА. Достаточно будет сейчас, вместо того, чтобы отдать ей свиток, распахнуть мантию и продемонстрировать во всей красе свою эрекцию, которая уже болезненным комом подпирала брюки изнутри.

Отдавая свиток, он нарочито грубо заметил:

- А по какому поводу такая королевская прическа, мисс Грейнджер? Вы что же, вместо грязных котлов ожидали тут найти бальный зал?

Вздрогнув, Гермиона бросила на него обиженный взгляд, и тут же опустила глаза, но Снейп успел увидеть, из-за чего она так старалась, и вспомнил, что действительно прицепился к ее волосам на последнем занятии. Кажется, он даже обозвал их каким-то обидным словом, в надежде вывести их хозяйку из себя и заставить пререкаться. Но и тогда, и сейчас, Всезнайка ничем не показала своего возмущения и не изменила новой тактике.

«Посмотрим, надолго ли тебя хватит!» - подумал зельевар, проигрывая в голове возможные варианты доведения до белого каления настырной гриффиндорки.

Понимая, что мучить девчонку сегодня больше нет смысла – все равно не сдастся – он решил «великодушно» отпустить ее восвояси. Но только для того, чтобы окончательно испортить ей выходные.

- Мисс Грейнджер, управьтесь с этим котлом и на сегодня можете быть свободны. Судя по результативности вашего труда, в учебные дни у вас наблюдается полный упадок сил. Поэтому вы продолжите отрабатывать завтра… и в воскресенье! Жду вас в двенадцать и надеюсь, что до понедельника вы управитесь со всеми котлами.

Даже после этих слов никакой возмущенной реакции от Гермионы не последовало.

«Надо же, сама покорность!» - мысленно фыркнул Снейп.

Нет, так дело не пойдет. На завтра нужно будет придумать для нее что-нибудь особенное – раз уж его планы на ближайшие два дня оказались сорваны, нет никаких причин для того, чтобы позволять Грейнджер наслаждаться ее выходными.

Глава 18

Гермиона так и не решилась просить профессора Снейпа перенести отработку с субботы, когда она должна была встретиться с Гарри и Роном в Хогсмиде, на другой день.

Представив себе, как обрадуется зельевар, услышав ее просьбу, как начнет упражняться в сарказме и унизительных репликах, девушка вздохнула. Угораздило же ее влюбиться… в Слизеринского Змея! А о том, почему вдруг Снейп решил выступить в роли змея-искусителя, она и задумываться не хотела.

Опоздание старосты Гриффиндора на вечерний обход не осталось незамеченным. Все старшекурсники факультета во главе с Биллом Уизли занимались тем, что прочесывали коридоры и укромные уголки замка в поисках второкурсников, так и не успевших осуществить свой гениальный план по захвату гостиной Слизерина.

Сами «диверсанты», сраженные комбинированным Силенсио и связывающим заклинанием, находились в самых неожиданных местах. Будучи подвешены в нарочито нелепых позах, они тем не менее пытались сохранить достоинство и боевой дух: ни выволочка, устроенная деканом, ни неделя отработок у Филча не смогли заставить «Храбрых львов Годрика» смириться с таким унизительным поражением. Упрямо сжатые губы и воинственный блеск глаз побежденных обещали ненавистному противнику скорую изощренную расправу.

- Придется всю неделю глаз с них не спускать, - вздохнул Билл, когда все «герои» были возвращены в свои спальни, а старосты факультета собрались в гостиной. – Боюсь, в следующий раз профессор Снейп не ограничится столь безобидными заклинаниями, и нам придется отлавливать половину второго курса мышеловками до того, как это сделает мисс Норрис.

- Ничего себе – «безобидными» - возмутилась Джинни. – Мы три часа собирали их по коридорам. И почему-то я уверена, что Снейпу опять все сойдет с рук!

- Профессору Снейпу, - механически поправила подругу Гермиона. – Хотя мне тоже кажется, что он мог бы использовать простое обездвиживающее заклинание, и не подвешивать их как тряпичных кукол.

- Мы обязательно обсудим этот вопрос с деканом Слизерина, - пообещал Билл. – Но меня пока больше волнуют предстоящие выходные. Не ошибусь, если предположу, что уже завтра наши герои попытаются отыграться. Джинни, может, ты с ними еще раз поговоришь? Или ты, Гермиона…

- У меня есть идея получше! – перебила брата младшая Уизли. – Я попрошу сделать это Гарри. Завтра он с Роном будет в Хогсмите, можно пригласить их остаться на ночевку в замке – места у нас есть. Уверена, наша малышня с радостью пообщается с ним лично. И прислушается к его мнению.

- Это неплохая идея, - согласился Билл, и невозмутимо добавил: – но я обращусь с этой просьбой к директору МакГонагалл только в том случае, если ты лично проследишь, чтобы и Гарри, и твой брат спали в выделенной им комнате, и НИГДЕ БОЛЬШЕ.

- Не думаю, что с этим возникнет проблема, - ответила Гермиона, и только потом заметила, как возмущенно вспыхнули щеки ее рыжеволосой подруги.

- Надеюсь, и не возникнет. - Билл бросил выразительный взгляд на Джинни, и, попрощавшись, покинул гостиную факультета.

- Иногда я просто зверею оттого, что декан нашего факультета – мой родной брат! – заявила рыжеволосая красавица. – Можно подумать, всем сразу стало бы известно, если бы Гарри остался ночевать в моей спальне! Да мы уже полтора года как обручены!

- Билл обязан следить за подобными вещами. Ты прекрасно знаешь, он никогда не станет делать поблажек ни тебе, ни мне, - увещевала подругу Гермиона.

- Не нужны мне его поблажки, - упрямо тряхнула головой младшая Уизли. – Он сказал «спали в выделенной комнате». Против ночного бодрствования в гостиной он не возражал. Кстати, это и тебя с Роном касается. Пойдем, нужно хорошенько выспаться!

Гермионе давно уже отвыкла от того, чтобы о ней с Роном говорили как о паре. Однако Джинни это, похоже, ничуть не смущало. Интересно, Рон разделяет энтузиазм своей сестры?

Уснуть сразу не удалось: тишина и полумрак спальни опять всколыхнули в памяти девушки нежелательные воспоминания, спровоцированные поведением профессора Снейпа на прошедшей отработке. Человек, который обычно весьма ревностно относился к соблюдению границ личного пространства, не просто приблизился к ней почти вплотную. Девушка готова была поспорить, что ощутила едва заметное прикосновение губ к своей шее. И только страх оказаться лицом к лицу в опасной близости от мужчины ее мечты помешал ей в тот момент повернуться, чтобы убедиться в реальности своих ощущений.

Мотивы подобного поведения Мастера Зелий оставались тайной. Обдумывать вероятность той или иной причины его поведения Гермиона себе запретила: однажды она уже допустила такую ошибку, приписав Северусу Снейпу столь желанные ей качества и чувства. Повторно такую глупость она не совершит – за первую еще не расплатилась до конца.

Каким бы прекрасным ни было убеждение в том, что подобным странным способом зельевар пытался выразить симпатию или желание по отношению к ней – с ним никогда не будет все так просто. Он зачем-то хотел, чтобы она почувствовала его близость. Он зачем-то коснулся губами ее кожи. Наивно будет считать, что он не смог совладать со своими чувствами – скорее всего, хотел спровоцировать ЕЕ на проявление этих самых чувств. А с какой целью – даже думать не хотелось.

Утром Гермиона чуть не проспала завтрак. Наскоро умывшись и причесавшись, она поспешила в Большой зал, чтобы проконтролировать присутствие на завтраке провинившихся «диверсантов» и их возвращение в Башню Гриффиндора.

Обещанное Джинни платье из серебристого газа ждало ее на кровати.

Задумавшись о том, что времени переодеваться после отработки у нее не будет, Гермиона вздохнула. Она одела платье, нанесла на глаза и губы немного косметики и натянула поверх эльфийского великолепия ученическую мантию. Даже если она испачкается – грязь можно будет убрать с помощью палочки. А вот переодеваться на ходу – глупая затея.

Спускаясь в Подземелья, девушка пыталась унять волнение. Что-то подсказывало ей, что Мастер Зелий обязательно прицепится к ее внешнему виду.

Более внимательное отношение Гриффиндорской Всезнайки к своей внешности сразу было замечено – Гермиона поняла это по внимательному взгляду Снейпа, который задержался на ее лице чуть дольше, чем это было необходимо.

« Не волнуйтесь, профессор, это все не ради вас!» - мысленно съязвила девушка.

- Уверены? – насмешливо уточнил тот.

Вспыхнув, Гермиона тут же отвела глаза стала мысленно твердить свою мантру. А взгляд Снейпа тем временем взгляд беспардонно скользнул по ее груди и спустился на разошедшиеся полы ученической мантии.

- Я вижу, вы и вправду «увлеклись» чисткой котлов, если ТАК нарядились на отработку! – ехидно заметил зельевар.

Девушка ничего не ответила на эту реплику, только спросила:

- Мое задание на сегодня, сэр?

Она ждала задания и одновременно пыталась представить себе, что скажут ее друзья, когда узнают, что все первые недели свой учебы она провела на отработках у Грозы Подземелий.

Ответа не было несколько секунд. Не удержавшись, Гермиона бросила на Снейпа вопросительный взгляд, который тот тут же поймал. Одного мгновения было достаточно – на тонких губах зельевара заиграла ухмылка.

- Полы, мисс Грейнджер! – почти ласково выдохнул он. – Вы будете мыть полы.

Гермиона не сомневалась, что решение заставить ее мыть полы он принял специально, уже после того, как увидел ее вечернее платье.

Сжав губы, гриффиндорка ничего не ответила, хотя ее буквально распирало от возмущения.

Профессор тем временем вызвал эльфа, велел принести ведро с водой и щетку, а затем с победоносным видом скрестил руки на груди. Наблюдая за сменой чувств на лице девушки, он словно ждал, чтобы она ему возразила.

А Гермиона между тем решала, как ей поступить: ползать по полу, путаясь в длинных полах ученической мантии, или же снять ее, оставшись в платье, которое едва доставало до колен. Еле сдерживаясь, чтобы не обругать мысленно зельевара, она решила выбрать второй вариант – в конце концов, ЕЙ так будет удобнее. Разве что придется демонстрировать Снейпу свой зад, обтянутый платьем, в течение каких-то двух часов. Сущие пустяки для храброй гриффиндорки! И, если уж на то пошло, - сам виноват.

Решительно скинув мантию, Гермиона опустилась на корточки и взялась за щетку. Она никогда не была белоручкой, но отмывать каменные полы, в таком прекрасном платье, было обидно. Со стороны Снейпа заставлять ее заниматься такой работой было просто мелочно. И недостойно.

Унизительность этого занятия дополнялась неловкостью оттого, что платье предательски облегало нижнюю часть ее тела, а декольте не менее предательски демонстрировало содержимое каждый раз, когда девушка тянулась вперед. Снейп же намеренно смущал ее еще больше тем, что так и остался стоять, прислонившись к столу и наблюдая за каждым ее движением внимательным взглядом черных непроницаемых глаз.
Некоторое время

Гермиона старательно игнорировала его присутствие: споласкивала щетку, терла каменный пол и твердила себе, что через каких-то три часа она будет радоваться встрече со старыми друзьями, и даже присутствие Рона ее обрадует. Возможно, ей действительно следует пересмотреть свое отношение к бывшему жениху. Да и другие ДОСТОЙНЫЕ мужчины наверняка оценили бы ладность ее фигуры, демонстрируемую платьем, и не заставили бы играть роль служанки и выполнять грязную работу!

Забыв об осторожности, она не удержалась и бросила красноречивый взгляд на черную фигуру Снейпа, маячившую возле преподавательского стола. Это было ошибкой, потому что он тут же поймал ее взгляд, все понял и ехидно сообщил:

- Мисс Грейнджер, чтобы привлечь внимание ДОСТОЙНЫХ мужчин к своей персоне, вам стоит рассмотреть возможности придания своей… фигуре более округлых форм. То, что вы демонстрируете в данный момент, особого интереса не вызывает.

Это беспардонное замечание вывело девушку из себя настолько, что она, забыв о всякой осторожности и данном самой себе обещании, дерзко ответила:

- Помнится, ВАС это не особо обеспокоило…сэр.

И тут же прикусила себе язык. Потому что имела в виду не что иное, как их совместную безумную ночь. Отвернувшись, девушка в ужасе ждала продолжения, задаваясь вопросом, успел ли Снейп поймать воспоминание, мелькнувшее в ее голове.

- И что это должно означать?

Испуганно отметив вопросительно взлетевшую бровь зельевара, Гермиона поспешила пояснить прежде, чем тот задастся ненужными вопросами:

- Ранее вы не утруждали себя оцениванием моей фигуры, сэр.

- Позвольте вас уверить, мисс Грейнджер, - вкрадчиво ответил Снейп, - я и сейчас не утруждаю свое внимание подобными бесмыслицами. Даже когда эту, с позволения сказать, фигуру бездарно выставляют напоказ.

После этой реплики гриффиндорка еще больше покраснела и с удвоенной силой продолжила тереть пол, представляя, что с каждым движением стирает из своей памяти и мыслей образ Слизеринского Гада Северуса Снейпа. Девушка так увлеклась, что не заметила, как некоторое время спустя зельевар бесшумно покинул кабинет, оставив ее одну.

Глава 19

Из Подземелий Гермиона вышла в отвратительном настроении. Мало того, что Снейп последнее время обращается с ней как с домовым эльфом, так еще и позволяет себе делать замечания по поводу ее фигуры!

Что ж, она сама виновата. Изображая смиренную, покорную ученицу и стараясь не провоцировать зельевара, она совсем забыла о собственном достоинстве. Он и раньше не особо-то проявлял к ней уважение, а теперь…

Мерлин, о каком уважении вообще идет речь, если она, лучшая ученица Хогвартса и Героиня войны, драила полы в его классе? Правильно, ни о каком. Он просто ушел и забыл о ней. ЗАБЫЛ!!! Она битый час пыталась взломать его охранные заклинания, чтобы выбраться из кабинета! И теперь опаздывает на встречу с друзьями…

Чего она хотела добиться своей покорностью? Согласия Снейпа взять ее в ученицы? Это право дает ей стипендия Фонда. Возможности избежать его насмешек? Их количество только возросло. Шанса расположить Мастера Зелий к себе? Да уж, расположила, нечего сказать! Он просто игнорирует все, что связано с ее ученичеством, и спокойно «забил» на свои обязательства. Какой наивной дурочкой нужно быть, чтобы ожидать от Северуса Снейпа соблюдения хотя бы профессиональной этики, не говоря уже об уважительном отношении к ней как к женщине?

И, кстати, об отношении… Всего две недели общения со Снейпом, а ее самооценка уже близка к абсолютному нулю. Зато сам профессор чувствует себя просто замечательно: самодовольная ухмылка, похоже, окончательно поселилась на его бледном лице и сменила повседневную угрюмую мину. И это самодовольство он даже не считает нужным скрывать, во всяком случае, в общении с ней. Еще бы – Гермиона сама предоставила ему власть над своими чувствами и возможность играть с ней, как с марионеткой.

Кажется, она переборщила с покорностью. Хватит. С этого момента правила «Не пререкаться!» для нее больше не существует.

«Надеюсь, профессор, вы оценили «послушную Грейнджер»- мысленно усмехнулась гриффиндорка, спеша к воротам замка и на ходу удаляя следы грязной работы с рук, платья и колен. «Потому что больше вы ее не увидите!»

Добравшись до аппарационного барьера, она накинула на плечи мантию, перенеслась в Хогсмид и сразу попала в крепкие объятия Гарри и Рона. Никакой неловкости от встречи после долгой разлуки не было и в помине, и это обрадовало девушку.

- Нас ждут у Розмерты! - сообщила Джинни, подхватывая Гарри под руку. Рон, немного замявшись, предложил руку Гермионе, которую та с улыбкой приняла.

Расположившись за одним из столиков в «Трех Метлах», они некоторое время молчали, с улыбками рассматривая друг друга.

- Ты ничуть не изменилась, - вынес, наконец, свой вердикт Гарри. – Только, кажется, еще серьезнее стала.

Рон только согласно кивнул.

- А вы повзрослели, - ответила Гермиона. – Джинни рассказывала о ваших успехах. Я рада за вас.

В течение следующего часа парни по очереди рассказывали ей о событиях последнего года своей жизни. Они не задавали ей никаких вопросов, и Гермиона была благодарна за эту тактичность.

Сама девушка старательно изображала интерес, хотя в душе чувствовала удивительную апатию: ее абсолютно не волновали описания веселых будней в Школе Авроров, ее оставили равнодушной новости о последних арестованных Упивающихся смертью, хотя год назад она мечтала стать мракоборцем и "изловить всех гадов до последнего". И только робкое повествование Рона о намечающейся свадьбе Джорджа заставило девушку на секунду вскинуть на него взгляд. Парень тут же покраснел до корней волос и перевел разговор на новость о том, что получил приглашение от «Пушек Педдл» вступить в команду вратарем и раздумывает, стоит ли бросать возможность стать аврором.

Рон замолчал, ожидая, что Гермиона начнет с жаром убеждать его в правильности того или иного варианта решения, но она ответила с задумчивой улыбкой:

- Я уверена, ты поступишь правильно, Рон!

Как она ни старалась отвлечься, даже сейчас все ее мысли занимала злость и обида на Снейпа. Он ведь заметил ее платье и прекрасно понял, что она собирается провести выходной вне Хогвартса. И все равно заставил ее выполнять самую грязную работу, а потом запер, как прислугу! А она – тоже хороша! Перед ней сидит ее бывший жених, он до сих пор краснеет от одного ее взгляда, а она думает о Северусе Снейпе и не может ни на чем сосредоточиться.

Джинни послала Гарри выразительный взгляд и они оба поднялись из-за стола.

- Мы оставим вас ненадолго… - младшая Уизли ободряюще похлопала брата по плечу и, подхватив Гарри под руку, нетерпеливо потащила его по лестнице, ведущей к комнатам на втором этаже.

- Кролики! – беззлобно фыркнул Рон, провожая пару долгим взглядом.

- Беззаботные и счастливые, - добавила Гермиона со вздохом.

Парень напротив нее набрал в легкие воздуха, и девушка приготовилась выслушать заранее составленную с помощью Джинни или Гарри, тщательно отрепетированную тираду. По поводу способностей самого Рона к сложным предложениям и связному изложению своих мыслей она давно уже не питала никаких иллюзий. Впрочем, свое косноязычие он с лихвой компенсировал искренностью и внутренней силой.

Ожидания ее не обманули.

- Гермиона, последний год прошел как-то… странно и сумбурно, все смешалось и не всегда получалось поступать продуманно… - Рон явно сбился с установленного текста, и теперь судорожно пытался вспомнить остальные слова. Наблюдая за его мучениями, девушка на долю секунды почувствовала пугающее безразличие к парню. Тряхнув головой и отгоняя ненужные воспоминания о своем самом глупом и безрассудном поступке за прошедший год, Гермиона вздохнула.

- Наверное, мы слишком много пережили, чтобы быть прежними и чувствовать друг к другу то, что чувствовали раньше, - сказала она.

- Да, наверное… Но ты должна знать, что, несмотря ни на что мои чувства к тебе неизменны. Чтобы ни было причиной твоего отказа тогда – я понимаю и принимаю тебя. И, если ты позволишь…

- Рон, я не могу… не могу и не хочу тебя обманывать и давать ложные надежды. Я не знаю, почему, но не могу ничего тебе… предложить.

Нет, конечно, она знала, ПОЧЕМУ. Но, представив себе реакцию парня на сообщение о том, что его любимая девушка больше года «сохнет» по самому ненавистному профессору Хогвартса и даже ухитрилась переспать с ним, решила соврать. Пусть лучше думает, что она мозгами двинулась во время войны – Гермиона знала, что именно так объяснила ее поведение сыну Молли десять месяцев назад, когда девушка расторгла помолвку. Чтобы добавить правдоподобности своей маленькой лжи, девушка пояснила:

- Я… временами просто не понимаю, чего сама хочу от жизни. Мне кажется, тебе не нужно терять время со мной… на меня.

Вздохнув, Гермиона решила рассказать хотя бы часть правды. В конце концов, Рон явно надеется на восстановление их прежних отношений. Обманывать его будет подло, а в данном случае промолчать – значит, позволить ему заблуждаться и надеяться. Та же ложь, только отсроченная во времени.

- Рон, я провела ночь с другим человеком. Переспала с ним.

Ей даже стало жалко его – так сильно побледнел Уизли. Однако голос его оставался на удивление спокойным.

- Я догадывался, что у тебя кто-то был. Видел, что ты сама не своя…

- Это было ошибкой. Но это было. И, возможно, я до сих пор что-то чувствую к этому человеку. Это достаточно сильное чувство, хотя я уже не уверена, что это любовь.

Рон медленно кивнул и перевел взгляд на свои руки, лежащие на дубовой столешнице.

- Вы вместе?

Видно было, что этот вопрос дался ему с большим трудом.

- Нет. Об этом и речи быть не могло.

- Тогда это уже не важно – для меня. Я хочу, чтобы все было как прежде.

- Как прежде не получится, Рон. Мы другие.

- Мы можем попробовать, - упрямо возразил парень. – Ты сама говорила, что время не властно над настоящими чувствами.

- Говорила, - прошептала Гермиона.

Сам того не понимая, Рон всколыхнул самые неприятные воспоминания о том дне, когда Гарри с блестящими от слез глазами рассказал им о том, ЧТО увидел в воспоминаниях Снейпа. О любви Мастера Зелий к магглорожденной зеленоглазой ведьме и о том, как этот непостижимый человек отдавал свой страшный Долг Любви той единственной, которую сумел полюбить и предать.

Уизли между тем продолжал:

- Тогда давай попробуем. Если чувства остались – мы сразу поймем это. Я готов рискнуть.

- Хорошо, - медленно произнесла Гермиона.

Больше всего на свете ей хотелось, чтобы то болезненное и неуправляемое чувство, которое она испытывала к Северусу Снейпу, своему Мастеру, переродилось в равнодушие или на худой конец в неприязнь. И освободило место для чистой и нежной любви, которую она разделит с Роном.

– Только не торопи меня, - добавила девушка после небольшой паузы.

Похоже, Рон был готов к такому повороту событий, поэтому не стал возражать и разубеждать ее, а только попросил разрешения навещать каждые выходные.

- Джинни рассказывала, что Снейп тебя изводит, - неожиданно сменил тему разговора Рон. Он излишне тщательно разглядывал костяшки своих пальцев, обычно это говорило о том, что парень пытается совладать со своей злостью. – Ты знаешь, что мы ночуем сегодня в Хогвартсе? Если хочешь, я могу найти его и поговорить! По-мужски, прямо сегодня…

Гермиона не в силах была сдержать улыбку, представив, каким изощренным и унизительным проклятием обернется для Рона попытка поговорить «по-мужски» со Снейпом. Слизняки, которыми его рвало несколько лет назад, покажутся веселой забавой! Но вслух она ответила:

- Твоя сестра, как всегда, приукрашивает!

- Она сказала, что он каждый день заставляет тебя… спускаться к нему вечерами! - Рон упорно избегал смотреть ей в глаза, и Гермионе это очень не понравилось: она поняла, какой именно смысл могла вложить в свой рассказ рыжеволосая любительница пикантных сплетен.

- У Джинни воображение почему-то рисует исключительно неприличные картинки! – перевела все в шутку Гермиона. – Возможно, она слишком скучает по Гарри? Профессор Снейп – руководитель моих исследований, естественно, что мы работаем вместе – он в жизни не позволит мне самой хозяйничать в его лаборатории.

- Я бы вообще этого изворотливого ублюдка к Хогвартсу не подпускал! Поверить не могу, что ему позволили вернуться, несмотря на все его геройство с этим двойным шпионством! Как был ублюдком так и остался…

Грустно усмехнувшись, Гермиона мысленно с ним согласилась. Она тоже не могла понять, как в одном человеке могут сочетаться самые благородные и самые непривлекательные черты характера. Как человек, совершивший столько поступков, достойных восхищения, может в повседневной жизни оставаться такой законченной сволочью?

- У профессора Снейпа была нелегкая молодость, отсюда и сложный характер, - спокойно ответила девушка, погруженная в свои размышления.

- Между прочим, мы видели его в Лютном около месяца назад! – последнюю фразу Рон особенно выделил. Заметив осуждающий взгляд Гермионы, он поспешил пояснить: – Ты только не подумай, мы на операции были, старшего Малфоя проверяли… И тут Снейп появляется, с какой-то шлюшкой – совсем молоденькой, твоего примерно возраста…

Это замечание заставило Гермиону плотно сжать губы и нарочито медленно встать из-за стола.

- Рональд Билиус Уизли! – с нотками тихой ярости в голосе произнесла она, глядя куда-то поверх рыжей головы растерявшегося парня. – Если и во время нашей вечерней встречи ты станешь описывать мне времяпровождение и личные качества профессора Снейпа – боюсь, что эта встреча будет последней! Так что советую придумать более достойные темы для обсуждения. Профессора Снейпа мне хватает на занятиях, я не хочу обсуждать его еще и с тобой!

С этими словами она вышла из паба и аппарировала. Как она и предполагала, Рон не посмел возразить и не попытался ее удержать. Это было к лучшему: разговаривать сейчас с кем бы то ни было она не хотела.

Следуя от границы аппарационного барьера к замку, Гермиона сердито комкала в руках полу своей мантии. Как вообще такое возможно? Как Снейп может позволять себе поведение, провоцирующее такие кривотолки?

Зачем он демонстративно – в том, что это было сделано специально, Гермиона даже не сомневалась – появляется на публике в обществе всех этих женщин? И что это за история с молоденькой любовницей?

Рассказ Рона просто не давал ей покоя: ведь она решила, что у нее нет никаких шансов очаровать Снейпа именно потому, что считала его ценителем опытных и красивых женщин. А теперь выходит, что молодые любовницы ему тоже интересны… Вывод напрашивался неутешительный: Снейпу просто-напросто неинтересна она, гриффиндорская заучка Гермиона Грейнджер.

- Скотина!!! – бормотала себе под нос Гермиона, поднимаясь в Гриффиндорскую башню. – Сволочь!!! Ублюдок!!!

Ей безумно захотелось отомстить Профессору Своей Мечты– за издевательства на отработках, за пренебрежение по отношению к ней, за равнодушие к ее чувствам. А лучшей мести, чем соблазнить и оставить ни с чем у своих ног, гриффиндорка придумать не могла.

Мысль о том, что «оставить ни с чем» звучит по крайней мере странно, учитывая, что около года назад она с отчаянной страстностью и безрассудством отдалась Мастеру Зелий, несколько охладила прелесть мечтаний о возмездии. Но девушка тут же рассудила, что тот раз не считается – ведь профессор никогда не узнает, что провел с ней ночь. А, значит, все-таки будет унижен ее отказом.

Как бы то ни было, рассудительность и логика давно уже наловчились покидать Гермиону каждый раз, когда она начинала строить планы относительно зельевара. И этот раз не стал исключением.

Намеренное соблазнение профессора Снейпа стало новым планом Гермионы Грейнджер.

Глава 20

- Уильям, когда в следующий раз вознамеришься устроить в Большом Зале милый семейный ужин по-гриффиндорски, потрудись поставить меня в известность заранее. Мой душевный покой слишком хрупок для того, чтобы вынести сопли и ликования по поводу воссоединения Золотого Трио.

- Прошу прощения за причиненные неудобства, Северус. Но твои вчерашние фокусы с подвешиванием заставили меня пересмотреть свои взгляды и так же прибегнуть к запрещенным приемам.

Взгляды деканов скрестились. Минерва МакГонагалл готова была поклясться, что при этом услышала звонкое «дзинь» металла о металл. Посмеиваясь про себя, пожилая леди решила не вмешиваться.

- Не перегни палку с «запрещенными приемчиками», Уильям. Мне интересно, каким образом ты собираешься удержать этот теперь уже Золотой Квартет в их спальнях этой ночью.

- Северус, ты же не допускаешь мысли, что я позволю…

Снейп закатил глаза, всем своим видом демонстрируя крайне скептическое отношение к потугам Билла Уизли удержать своего брата и сестрицу в своих постелях.

Декан Райвенкло решил, что необходимо срочно разрядить обстановку и не нашел ничего лучшего, чем обратиться к Мастеру Зелий с вопросом:

- Не знаю, как насчет «Золотого квартета», но лично меня больше интересуют успехи Золотого Ума - мисс Грейнджер. Ты уже начал работу с ней, Северус? Я, признаться, до последнего надеялся, что она выберет Чары – это было бы вполне ожидаемо…

- Успехи мисс Грейнджер просто грандиозны! – процедил Снейп, не сводя холодного взгляда с гриффиндорки, смеющейся в компании своих старых друзей.

Она была все в том же платье, которое слишком услужливо огибало каждый чертов изгиб ее тела. Худого тела неуклюжей девчонки с маленькой грудью и мурашками на коже.

Днем раньше он просто захотел это тело. А сегодня утром он чуть не поддался порыву сорвать с нее эту сверкающую ткань.

На так называемой отработке, которая должна была стать очередным уроком для Грейнджер, а вместо этого стала пыткой для него, он выбрал для нее самое унизительное задание. За то, что она явилась к нему, полная надежд, предвкушая, как с радостью будет бежать после его отработки. За то, оделась для другого и витала в облаках, представляя себе встречу в Хогсмите… теперь он знал, с кем.

Ползающая по полу гриффиндорка с щеткой в руках должна была представлять собой забавное зрелище. Снейп был уверен, что его задание возмутит Грейнджер: она сдастся, возразит ему, запротестует, сорвется на очередные пререкания и с треском вылетит из его класса раз и навсегда.

А вместо этого вылететь пришлось ему самому. Уже второй раз за два дня он покидал общество этой невыносимой девчонки с каменной эрекцией.

Он. Воплощение самообладания. Сама выдержка и безразличие. Захотел. ЕЕ. Девчонку, которая, может, и симпатична в понимании какого-нибудь сопливого юнца, но ЕМУ не интересна вообще.

Это было похоже на наваждение. А с наваждениями Северус Снейп умел справляться. По личному опыту он знал, что самый действенный способ – поддаться порыву, разрушив тем самым все очарование и притягательность образа, созданного сознанием. После этого неизбежно последует потеря интереса, а затем и спокойное безразличие.

Он по привычке наговорил ей гадостей, надеясь просто разозлить - в гневе люди становились жалкими и слабыми. А Грейнджер только сверкала глазами и кусала губы. Избегала его взгляда и не замечала, как он оценивающе ее разглядывает.

В тот момент Снейп думал о том, что у его судьбы странное чувство юмора. Самая раздражающая и неприятная ему ученица добровольно отдала свое сердце в его власть. Ее мысли до сих пор принадлежат ему. Он может легко вознести ее на вершины блаженства или втоптать в грязь. Какое пьянящее чувство - владеть чужой душой, властвовать над думами... В бытность Упивающимся он не раз получал власть над людьми. Но никогда еще эту власть ему не предоставляли добровольно - потому, что хотели именно его, Северуса Снейпа, а не все те многочисленные маски, личины и роли, которые заставила его носить жизнь.

Он стоял там, в классе, как истукан и смотрел на ее напряженную спину, на тонкие руки, сжимающие щетку. Осознание того, что Грейнджер, руководствуясь своей глупой влюбленностью, с легкостью позволит ему овладеть собой, еще больше завело Мастера Зелий. Настолько, что он уже невербально наложил заглушающие чары на комнату, и запирающие – на дверь. И почти собрался подозвать девчонку к себе. Почти…

Снейп в такой спешке ретировался из классной комнаты, что забыл снять охранные заклинания с двери. Уединившись в лаборатории и приняв зелье, необходимое для полного восстановления самоконтроля, он заставил себя сосредоточиться на сортировке ингредиентов, полученных днем ранее. Это всего лишь реакция тела. Ничего такого, с чем он не мог бы справиться.

Он был зол: на себя, на Грейнджер, на МакГонагалл, на крестника… Нужно было послать Драко к черту сразу, как тот сообщил ему имя первого стипендиата Фонда. Нужно было послать к псам Минерву с ее просьбами и намеками. Нужно было послать… избавиться от девчонки раньше, когда была такая возможность. Подправить ей немного память, переключить внимание на что-нибудь другое… Теперь уже поздно. Сама она так просто не уйдет. И эта глупая фраза, которую она постоянно мысленно твердит, что-то там про «не пререкаться» и «не думать»… Простейший, но достаточно сильный мысленный блок. Как это Всезнайка с ее хваленым умом до сих пор не сообразила, что способна к окклюменции?

Только спустя два часа Снейп вспомнил о том, что оставил гриффиндорку в запечатанном охранными заклинаниями кабинете. И был немало удивлен тем, что классная комната оказалась пуста. Конечно, он не особо усердствовал, накладывая Запирающие чары. Но это был уже второй раз, когда особа женского пола столь бессовестным образом убегала, ломая его защиту.

Декан Слизерина специально явился на ужин только для того, чтобы потребовать объяснений и увидеть страх и смущение в глазах мисс Всезнайки. Он даже не собирался наказывать ее за уход без разрешения – все равно со следующей недели начинается ее полноценное ученичество, и он сможет требовать ее присутствия в лаборатории в любое время. Он так завалит Грейнджер работой, что времени и сил на всякие глупости у нее просто не останется. Но это будет завтра, а пока…

А пока староста Гриффиндора поднялась из-за стола и направилась к выходу из Большого зала в компании рыжеволосого недоразумения по имени Рон Уизли. Ее бывшего жениха, если верить "Ежедневному пророку".

- Надеюсь, ты назначил замену мисс Грейнджер на вечернее патрулирование? – бесцветным тоном поинтересовался Снейп у декана Гриффиндора. – Похоже, твой брат займет ее более интересными вещами, чем обход коридоров после отбоя…

- Не вижу основания для подобных предположений, - голос Билла был спокоен, но взгляд, которым он проводил Рона, говорил сам за себя. – Все мои старосты заступят этим вечером на дежурство.

Декан Слизерина ухмыльнулся. Теперь он в этом не сомневался.

Несколькими часами позже Мастер Зелий бесшумно и уверенно двигался по направлению к коридорам, примыкающим к входу в башню Райвенкло. Карта Мародеров была не единственным вариантом выявляющих заклинаний, и Снейп достиг совершенства в них еще в свою бытность директором. Тогда ему пришлось проявлять настоящие чудеса, чтобы вовремя перехватывать Лонгботтома, младшую Уизли и остальных «повстанцев», не давая им совершить еще большие глупости и попасть в кровожадные лапы Кэрроу.


Вот и сейчас Северус Снейп абсолютно точно знал, кого обнаружит за следующим поворотом.

- Мистер Уизли! Какая честь обнаружить вас в коридоре после отбоя… Помогаете мисс Грейнджер не заблудиться и сохранить равновесие?

Девчонка тут же выдернула руку из ладони своего спутника и попыталась отступить на шаг, но парень продолжал удерживать ее второй рукой за талию. Снейп лениво усмехнулся: вид покрасневшего Рона Уизли, расправившего плечи и всем своим видом демонстрирующего полное пренебрежение мнением своего бывшего профессора, не мог не вызвать улыбки.

- Добрый вечер, профессор Снейп, - вежливо поздоровалась Гермиона. – Рон просто сопровождает меня.

Зельевар проигнорировал ее приветствие, продолжая сверлить насмешливым взглядом рыжеволосого парня.

- Я больше не ваш ученик, - ответил Рон, даже не пытаясь скрыть дерзкие интонации в своем голосе. - И это не запрещено уставом.

- Что именно не запрещено? – уточнил Снейп, скрещивая руки на груди. – Зажимать старосту в темных уголках или отвлекать ее от исполнения обязанностей?

Голос Снейпа так и сочился ядом. Он с удовольствием отметил, как покраснела Грейнджер, и как, наоборот, побледнел от ярости Уизли.

- Рон, не надо, - еле слышно прошептала Гермиона, почувствовав, как напрягся парень. – Лучше пойдем.

- Боюсь, мисс Грейнджер, я вынужден настаивать на возвращении мистера Уизли в спальни Гриффиндора: на том основании, что, пока он находится на территории Хогвартса, все правила устава распространяются и на него тоже… -

Снейп специально сделал паузу, ожидая возражений и даже ругательств от Уизли, и очень удивился, когда их не последовало.

- Что касается вас, мисс Грейнджер… Минус десять баллов с Гриффиндора за нерадивое исполнение обязанностей старосты и еще минус двадцать баллов за попытку взломать охранные чары, наложенные преподавателем.

Рон непонимающе уставился на профессора, затем перевел вопросительный взгляд на Гермиону. Девушка только повела плечами, и парень снова посмотрел на Снейпа.
Мастер Зелий с плохо скрытым удовольствием наблюдал за своим бывшим учеником, готовым лопнуть от еле сдерживаемой ярости, и намеренно игнорировал его спутницу.

- За удачную попытку… - Голос девчонки был тихим и спокойным.

Обалдевший от такой наглости, Снейп встретился со смелым взглядом карих глаз и впервые уловил в них нечто, похожее на искорки насмешки.

- Прошу прощения??? - Зельевар подумал, что ослышался. Похоже, Грейнджер не своем уме, если позволяет себе такие реплики.

- Минус двадцать баллов за УДАЧНУЮ попытку взломать охранные чары, наложенные… преподавателем, - четко повторила гриффиндорка, нарочно сделав эффектную паузу.

Прищурившись, Мастер Зелий еще раз мысленно пообещал вредной девчонке все муки персонального ада. Ответом ему была безмятежная улыбка.

- Возвращайтесь к патрулированию, мисс Грейнджер, - холодно велел Снейп. – И не испытывайте мое терпение. Что же касается вас, мистер Уизли… Уверен, толпа поклонников оплакивает ваше отсутствие в Гриффиндорской башне. Я бы на вашем месте поторопился, иначе все лавры опять достанутся Поттеру.

- Вы… вы…- прошипел Рон, сжимая кулаки и делая шаг по направлению к зельевару.

- Осторожнее, мистер Уизли, - усмехнулся Снейп, хотя в голосе его при этом зазвучал металл. – На вашем месте я бы сейчас не стал произносить вслух все те угрозы, которые крутятся в вашей голове. Не думаю, что ваше начальство одобрит тот факт, что вы швырялись угрозами «непростительных» в стенах Хогвартса.

- Рон, пожалуйста!!! – В голосе Грейнджер звучали умоляющие нотки, но смотрела она при этом на зельевара.

Несколько долгих секунд Снейп удерживал ее взгляд, затем перевел его на Уизли.

Рон притянул Гермиону к себе, запечатлел на ее виске быстрый поцелуй, и, сунув руки в карманы брюк, направился в сторону Башни Гриффиндора.

Девушка смотрела парню вслед, и зельевар услышал, как она судорожно выдохнула. Не говоря ни слова, гриффиндорка развернулась и пошла в противоположную сторону.

Снейп проводил ее задумчивым взглядом. Чертово платье! И чертово "Прошу вас, сэр,не надо!", которое продолжало звучать в его голове даже после того, как она отвела взгляд.

Глава 21

Воскресное утро Северус Снейп встретил в препротивнейшем настроении. Холодный душ, вместо того, чтобы взбодрить и помочь избавиться от утренней неги, вызвал еще большее раздражение. Не склонный к усмирению своей плоти иными методами, кроме как внутренней дисциплиной и полным контролем над эмоциями, зельевар с отвращением признал: собственное тело объявило ему бунт. Следом за весьма фривольными сновидениями, тело, а точнее, его часть, устремило свои порывы куда-то вверх. Явно в направлении Гриффиндорской башни.

Вчерашний вечер стал настоящим кошмаром: вынужденный наблюдать за беззаботной радостью троицы героев, сидящих за гриффиндорским столом, Мастер Зелий не мог избавиться от странного ощущения. Он был готов к тому, что неприятные и изматывающие чувства, от которых он с таким трудом избавлялся в течение всего этого послевоенного года, при виде сына Лили вернутся и заново поглотят его.

Тем большим было его удивление, когда все эти эмоции и тяжелые воспоминания перебило ощущение крайнего раздражения, вызванное фактом присутствия даже не Поттера, а Рональда Уизли в Хогвартсе. Это чувство победило призраки всех прошлых переживаний: Снейп был до чертиков зол, но ничего даже похожего на дежа-вю самых несчастных лет своей жизни среди причин этой злости найти не мог. И это бесило его еще больше.

Накануне вечером, во время обхода, он специально отправился искать Грейнджер и Уизли. То, что он изначально собирался сделать все, чтобы разъединить и ограничить общение этой парочки, зельевара не смущало. Он пребывал в уверенности: внимание влюбленной в него девчонки не должно быть растрачено на рыжее недоразумение по фамилии Уизли.

Снейп собирался в полной мере пользоваться преимуществом, которое давала ему власть над думами и чаяниями «самого блестящего ума Хогвартса». Если Грейнджер действительно так сведуща и компетентна в зельеварении, (кому, как не ему, знать, что так оно и есть!), ее ученичество может оказаться весьма полезным. А учитывая чувства гриффиндорки – еще и занимательным.

Эту мысль он принял совсем недавно – после того, как тщательно обдумал сложившуюся ситуацию и признал неизбежность того, что ему придется-таки стать Мастером настырной Всезнайки.

«Неизбежность» - конечно, в данном случае не более, чем образное слово. Он мог избавиться от Грейнджер, используя какой-нибудь обычный в безразличной жестокости план. Например: соблазнить, дать надежду, разбить сердце, отнять надежду. Или: унизить, растоптать, заставить ненавидеть. Или: напугать цинизмом своего желания, уничтожить безразличием и презрением. Или еще множество вариантов, способных навсегда отвратить от него Гриффиндорскую Принцессу со всеми ее благородными порывами, чистыми чувствами, верой во вселенскую справедливость и лучшее в людях.

Несомненно, в ее фантазиях ему был присвоен почетный статус Печального Темного Рыцаря, тщательно скрывающего благородные порывы своей души и нерастраченные чувства… В любое другое время, возможно, он испытал бы даже какое-то извращенное удовлетворение, разбивая эти наивные бредни и заставляя влюбленную девчонку признать гораздо более прозаичную, но от этого не менее реальную действительность.
Но – разбить мечты никогда не поздно. А вот использовать эти мечты, равно как и тягу Мисс Заучки к совершенствованию своих навыков и познанию нового, можно в своих интересах.

Она будет глиной в его руках: послушной, мягкой, уступчивой. С ее помощью он может не только обходить запреты Министерства и водить за нос Минерву. На Грейнджер, с ее ответственным отношением даже к самому пустяковому делу и гриффиндорским задором во всем, что касается выполнения «важных поручений», вполне можно скинуть всю утомительную в своем повседневном однообразии работу по пополнению запаса зелий для Больничного крыла и Св. Мунго.

Идея использовать Гермиону Грейнджер в качестве лабораторного эльфа помогла Снейпу справиться с утренним раздражением. Предстоящее ученичество мисс Всезнайки сулило весьма приятные перспективы. В конце концов, она должна быть благодарна только за то, что он, никогда ни с кем не делившийся своими секретами, согласится взять ее в Ученицы. А просто так Северус Снейп никогда ничего не делал.

Чтобы Грейнджер была полезна в лаборатории, она должна сохранять ясный ум и трезвый рассудок. Рон Уизли в данном случае являлся не более, чем досадной помехой, с которой Мастер Зелий намеревался разобраться в самое ближайшее время. Пока эта «помеха» от детских поцелуев в висок не перешла к более серьезным действиям. Мальчишка слеп и не видит, или не желает видеть, что его бывшая невеста влюблена в другого.

Уизли, несомненно, будет не против подставить своей принцессе сильное плечо и собственную широкую грудь в качестве жилетки. Но Снейпу меньше всего нужно, чтобы после выматывающей работы в лаборатории – конечно, он не намерен жалеть девчонку, и ученичество не покажется ей сахаром, - Грейнджер находила утешение в объятиях этого рыжего недоразумения.

Снейп был честен с собой. Девчонка заинтересовала его не только как лишние рабочие руки для приготовления зелий, и, пока он не решит, что с ней делать, никто другой не может предъявлять на нее какие-либо права. И тем более – отвлекать от работы с ним и мыслей о нем.

Решение пришло удивительно быстро. Из небольшого тайника, куда перекочевала часть вещей, хранившихся ранее в скрытой нише в лаборатории, Мастер Зелий достал заколку, забытую Грейнджер на отработке. Проведя пальцами по холодному металлу розы на ее вершине, Снейп коснулся цветка палочкой и прошептал несколько заклинаний.

Первое из них добавило серебристую змейку, которая уютно обвилась вокруг бутона и сверкнула изумрудными глазками – влюбленная всезнайка обязательно заметит это «дополнение», придаст ему какой-нибудь романтический смысл и некоторое время будет постоянно таскать эту заколку в волосах.

Второе заклинание накладывало на хозяина вещи следящие чары. А третье…

Легкое отвращающее заклятие, только для того, чтобы охладить пыл Рональда Уизли.

Спрятав заколку в карман, Снейп направился в Большой Зал.

Детали нового плана декан Слизерина обдумал за завтраком. Никого из интересовавших его гриффиндорцев в Большом Зале не наблюдалось, но он был спокоен: и накануне вечером, и этим утром выявляющие чары показали, что Грейнджер и Рона Уизли разделяет стена между двумя спальнями. А на Поттера и младшую Уизли, уединившихся после отбоя в ванной старост, ему было плевать.

Появление за преподавательским столом хмурого декана Гриффиндора заставило зельевара усмехнуться.

- Плохо выглядишь, Уильям. – Голос декана Слизерина не выражал никаких эмоций. - Беспокойная ночь?

- Ничего такого, с чем я не мог бы справиться, - последовал не менее бесстрастный ответ.

- Ты бы гораздо лучше выспался, если б забыл о дурацкой гриффиндорской гордости и СПРОСИЛ у меня, вместо того, чтобы полночи бесцельно блуждать по коридорам.

- И что, по-твоему, я должен был спросить?

Дзинь-дзинь, металл в голосе обычно невозмутимого Билла Уизли вызвал легкую усмешку у Снейпа. Он даже пожалел, что рядом нет Минервы – словесные баталии Гриффиндора и Слизерина были ее любимым зрелищем. Очевидно, директор МакГонагалл испытывала ностальгию по тому времени, когда сама могла упражняться в сарказме и остроумии с Мастером Зелий.

- Я не думал над формулировкой вопроса, - пожал плечами зельевар. – Но точно знаю ответ: ванная старост.

Появление в зале Золотого Трио и пунцовой от злости Джинни было как нельзя кстати. Очевидно, воспитательная беседа уже состоялась, и следующее пребывание Победителя Темного Лорда в Хогвартсе будет гораздо более кратковременным и ни в коем случае не захватит ночное время суток. Оставался Рон Уизли. Поэтому Снейп нащупал в кармане мантии холодный металл заколки.

- Позволь узнать, почему же ты отказал себе в удовольствии лично поймать нарушителей и с позором выставить вон? – поинтересовался Билл, бросая хмурый взгляд на свою сестру.

- Можешь считать, что я старею, - пожал плечами Снейп. – Либо я счел достаточным наказать ОДНУ из твоих старост, справедливо рассудив, что с мисс Уизли ты разберешься сам.

Дождавшись, пока в серых глазах декана Гриффиндора недоумение сменится пониманием, а затем – яростью, зельевар положил на стол перед ним заколку.

- Будь любезен, верни мисс Грейнджер ее собственность. Не стоит разбрасывать свои вещи… где и как попало…

Снейп был уверен: в его фразе Билл уловил именно тот смысл, который заставит его устроить выволочку своему братцу. А Гермиона получит обратно свою заколку. Вместе с замечанием, а возможно – и предупреждением.

Весьма довольный собой, Северус Снейп собрался покинуть Большой Зал. Он поднялся из-за стола, но тут перед ним опустилась белоснежная сова с запиской, скрепленной фамильной печатью Малфоев.

Пробежав глазами изящные в своем исполнении и малопристойные по своему содержанию строки, Мастер Зелий усмехнулся. Похоже, остаток выходных он все-таки проведет в гораздо более интересном обществе.

Пережив сорокалетний рубеж своей жизни, Мастер Зелий справедливо считал, что давно уже разобрался со своими привычками, склонностями и пристрастиями. Вынужденный долгое время сдерживать свои порывы во всем, что касалось человеческих взаимоотношений, и поддерживать необходимую видимость беспринципного и хладнокровного злодея, он научился не только скрывать, но и контролировать свои мысли и желания. И, если в первом ему помогала способность к окклюменции, то во втором он полагался на элементарное потворствование собственным желаниям в той форме, которая не привлекала бы к нему ненужного внимания.

Обретя вместе со зрелостью достаточно большой опыт в сексуальном плане, Снейп, не смотря на весь свой цинизм, всегда искал искренности в отношениях с женщинами. Время от времени у него появились любовницы, способные скрасить его одиночество в тот или иной момент без обязательств и нудных разговоров о перспективах отношений. Он выбирал не только красивых, но и умных женщин, понимающих и принимающих особенности его характера. И был благодарен за ту теплоту, которую они ему давали. Благодарен, щедр… но не более.

Продажной любовью он обычно пренебрегал: шлюхи вызывали у него чувство брезгливой жалости, они сразу пробуждали в его памяти образы многочисленных женщин и девушек, прихотью Упивающихся превращенных в доступных и покорных кукол для развлечения. Кармен была исключением из правила и весьма удачной находкой. Но и на нее у Снейпа не всегда хватало терпения.

Приглашенный Люциусом в заново открытый элитный бордель Лютного переулка, Снейп собирался, по обыкновению, ограничиться распитием огневиски, неспешной беседой со старым другом и ленивым, безразличным поглаживанием красоток, по обыкновению присоединяющихся к ним.

Старший Малфой встретил его, развалившись в мягком кресле в одной из лож утопающего в темном бархате зала.

Огневиски было неплохим, беседа с Люциусом – легкой, и Снейп уже готов был погрузиться в приятную расслабленность, когда обратил внимание на молоденькую проститутку.

Она поднималась по лестнице, и взгляд зельевара непроизвольно задержался на ее ладной фигурке, затянутой в красный корсет, тонких руках и копне каштановых волос. В голове зельевара немедленно возник образ Грейнджер, в паху предупреждающе кольнуло. Люциус сразу же среагировал на заинтересованный взгляд друга.

Зная привычки и сдержанность Мастера Зелий, Малфой сам незаметно подозвал хозяина-гоблина и что-то шепнул ему, кивнув на девушку. А зельевар тем временем, нахмурившись, анализировал причину удручающе откровенной реакции своего тела на девчонку, напоминающую самую невыносимую из его студенток.

Несколькими минутами спустя эта девушка подошла к Снейпу, который, увидев ее лицо, с удивлением отметил свое разочарование. Не было ни выразительных карих глаз, ни большого упрямого рта. Едва намечающееся напряжение в паху пропало, когда девица, усевшись к нему на колени, томно заговорила, обращаясь к нему не иначе, как «профессор». Зельевар поморщился и с бесстрастной вежливостью попросил ее заткнуться и сидеть тихо, пока он не закончит беседу с другом.

Снейп не стал отказываться от подарка Люциуса. Надеясь с ее помощью избавиться от будоражащего мысли образа Невыносимой Всезнайки, он уединился с девицей в одной из комнат не верхнем этаже и довольно жестко овладел сначала ее ртом, а затем и остальным телом. Грубо пресекая любые попытки партнерши взять инициативу в свои руки, Мастер Зелий быстро добился от нее безвольной покорности. Когда девица, наконец, поняла, что от нее требуется, Северус позволил себе расслабиться и, прикрыв глаза, призвал из воспоминаний образ Грейнджер.

За все годы преподавательской деятельности профессор Снейп ни разу не испытывал влечения к собственным студенткам – не потому, что это было табу, а потому, что даже изысканные слизеринские красавицы не вызывали у него желания. Всегда было что-то, какие-то мелочи, изъяны, которые его острый критический ум подмечал и отказывался принимать.

Он снисходительно относился к периодическим попыткам той или иной старшекурсницы оказаться в постели Слизеринского Змея. Устраивая унизительные лекции о недопустимости фривольного поведения в стенах Хогвартса и снимая рекордное количество баллов с соответствующего факультета за оскорбление профессора подобными предложениями, он мысленно посмеивался над неуклюжими попытками соблазнить его.
И вот теперь, когда он, казалось бы, всего испробовал и четко знал, чего хотел, а точнее, НЕ хотел, Снейп не мог справиться со странным наваждением по имени Гермиона Грейнджер.

Образ студентки, которую он еще со времен Золотого трио, мягко говоря, терпеть не мог, преследовал его всю предыдущую ночь. Снейп с неохотой вынужден был признать, что справиться с этими мыслями он не в состоянии. Это очень злило. Влечение к Гриффиндорской Всезнайке стало его слабостью. А от слабостей он имел привычку избавляться ДО того, как они начинали портить ему жизнь и расстраивать планы.

Лучший способ справиться с навязчивой фантазией – позволить ей случиться, воплотив ее в реальность. Но, несмотря на то, что, удовлетворяя свое желание в полутемной комнате, Снейп представлял с собой в постели Заучку Грейнджер, облегчения это ему не принесло.

Девица была хороша, но не более. А проблема осталась. И, когда следящие чары просигнализировали о том, что заколка попала в руки хозяйки, Мастер Зелий быстро привел себя в порядок и вернулся в зал, где Люциус допивал неизвестно какой по счету стакан огневиски.

- Хороша? – лениво поинтересовался Малфой, поигрывая золотистой жидкостью в стакане.

- Ничего особенного, - рассеянно ответил зельевар, имея в виду скорее Грейнджер, чем девицу, с которой только что уединялся.

Глава 22

Гермиона Грейнджер в благоговейном трепете стояла посреди личной лаборатории Мастера Зелий. Два дня назад она сомневалась в самой возможности ученичества у профессора Снейпа, приписывая ему самые нелицеприятные качества и эпитеты. Вчера, получив от профессора Уизли свою заколку, она места себе не находила от волнения, строя догадки о том, зачем Мастеру Зелий понадобилось колдовать над ее личной вещью и является ли симпатичная зеленоглазая змейка знаком симпатии. Сегодня на языке гриффиндорки вертелась тысяча вопросов к зельевару, она с трудом дождалась окончания занятий и подошла к нему только для того, чтобы спросить…

Но профессор Снейп опередил ее:

- Мисс Грейнджер, как кстати. Следуйте за мной.

Лаборатория, в которую привел ее Мастер Зелий, сильно изменилась с тех пор, как девушка была здесь неделю назад. Помещение было расширено, появилось два дополнительных стола и несколько новых полок, уставленных коробочками и банками с ингредиентами. Гермиона решила, что попала в рай и с блаженной улыбкой озиралась по сторонам.

- Сегодня вы начнете свое ученичество. Надеюсь, вы не питаете иллюзий по поводу своего статуса в МОЕЙ лаборатории?

Вопрос зельевара студентка поначалу пропустила мимо ушей, и, только заметив его недовольный взгляд, внутренне подобралась и попыталась сосредоточиться.

- Да, сэр…

- Что «да, сэр»? – раздраженно переспросил Снейп, заметивший невнимательность девушки.

- Простите, сэр, я задумалась.

- То есть к остальным вашим качествам, УЖЕ раздражающим меня как Мастера – таким, как зазнайство, любопытство и несдержанность – я должен еще добавить невнимательность?

- Нет, сэр…
- Тогда потрудитесь оставлять свою задумчивость и посторонние мысли за порогом этого помещения. Начнете надоедать мне вопросами и любопытством – наложу «Силенцио». Станете пререкаться – наложу «Силенцио», обездвижу и отправлю в кабинет директора с отказом принимать вас обратно на каких бы то ни было условиях. В лаборатории позволено только то, на что получено мое непосредственное разрешение или указание. Здесь везде сигнальные чары, так что не надейтесь, что в мое отсутствие правила можно будет нарушать. За незначительное нарушение правил последует унизительное наказание, по сравнению с которым мытье полов покажется вам легким променадом. И, мисс Грейнджер, чтобы внести ясность: я взял вас в ученицы исключительно в своих, весьма корыстных, целях, а вовсе не для того, чтобы раскрыть все тайны своего мастерства. Так что не стройте иллюзий по поводу того, чем вам придется здесь заниматься. Я намерен учить вас только тому, чему сочту нужным, и не советую возражать мне в этом вопросе. Право на свободные исследования вы должны заслужить.

Шелковый голос Мастера Зелий обволакивал девушку, но каждое слово, произнесенное им с холодным безразличием, отдавалось тревожным предчувствием в сердце Гермионы. Похоже, персональный ад в исполнении Северуса Снейпа начнется одновременно с ее ученичеством. А она-то, глупая, всю ночь строила планы о том, как совместная работа сблизит их, поможет профессору справиться с природной сдержанностью и открыть ей свое сердце… Ведь не мог же он просто так, без особого смысла, модифицировать ее заколку, превратив обычную безделушку в красивую, привлекающую внимание вещицу? Змейка, сверкая изумрудными глазками, подтверждала: не мог. Всему виной невыносимый характер этого невыносимого человека. Наверняка он украсил заколку в порыве чувств, желая проявить симпатию, и теперь злится и на самого себя, и на нее…

Да, все дело именно в этом. Не в характере Снейпа открыто демонстрировать свои чувства. Но, разве его поступки не говорят сами за себя? Об этом Гермиона думала всю ночь, бережно перебирая в памяти каждое мгновение, проведенное с Северусом Снейпом за последние две недели. Конечно, он встретил ее не лучшим образом, и его высказывания и замечания, как всегда, были пропитаны ехидцей и сарказмом… Но при всем при этом, он не отказался ей помочь, и возился с ней полдня, пока она выходила из кошмаров и воспоминаний. И даже после этого, узнав о ее чувствах, он не отправился к МакГонагалл, не отказался с ней работать, мотивируя все этическим конфликтом или еще как-нибудь, в обычной для него заумной манере. Слизеринский Гад продолжал вести себя, как сволочь, но в его поступках Гермиона разглядела скрытое благородство, и возможно, влечение. Ничем другим, кроме как симпатией к ней, жест Снейпа с заколкой девушка объяснить не могла.

Симпатия – это еще не любовь. Но у нее будет прекрасная возможность ежедневно проводить время в лаборатории, рядом со своим Мастером, и, рано или поздно, его ледяное сердце растает. И пусть сейчас он вошел в роль, грозит ей страшной карой за неистребимое любопытство и несдержанность – в данный момент Гермионе казалось, что она стерпит что угодно. Потому что, вернув ей заколку, он подарил тем самым надежду – не эфемерную, как год назад, а вполне осязаемую и сверкающую серебром и зеленью изумрудов.

Снейп заметил отрешенное состояние своей ученицы и замолчал, ожидая хоть какой-то реакции на свои слова. И гриффиндорка решилась.

- Сэр, я согласна на ваши условия. Но мне хотелось бы надеяться, что мои успехи – если таковые будут – не останутся незамеченными. И хотя бы часть из этих правил вы сочтете возможным пересмотреть.

- Ваша самоуверенность меня даже не удивляет. Хотите добавить еще что-то?

- Да… Спасибо за заколку. Она… красивая. Гораздо лучше, чем была.

Некоторое время Снейп откровенно разглядывал ее, словно какое-то диковинное существо. Гермиона специально не отводила взгляда, не считая нужным скрывать чувство признательности. Наконец, губы зельевара сжались.

- Не ищите особых знаков там, где их быть не может, мисс Грейнджер. Я всего лишь восстановил вашу вещицу после того, как ее сломали. Как она выглядела, я абсолютно не помнил.

Гриффиндорка потеряла дар речи. Снейп… оправдывался?

- Но опять же… Ваша голова в данный момент занята абсолютным вздором, тогда как я пытаюсь проинформировать вас о ПРАВИЛАХ, нарушать которые не стоит, если планируете успешно завершить свое ученичество.

- Простите, сэр…

- В учебные дни вы получите доступ в лабораторию только если я сочту необходимым вас тут видеть. В субботу и воскресенье ваше свободное время будет посвящено исследованиям – в остальные дни вы будете слишком уставшей после занятий, и я не допущу, чтобы по этой причине были испорчены зелья или… «испорчена» моя ученица. Одного попадания в больничное крыло будет достаточно для того, чтобы вылететь отсюда навсегда.

Это было жестоко и несправедливо. Но сегодня Гермиона Грейнджер готова была на любые условия: угрюмый Северус Снейп оправдывался перед ней! И согласился быть ее Мастером.

- Я согласна, сэр!

«Требуйте что угодно, ответ все равно будет ДА!»

Снейп одарил свою ученицу таким взглядом, что, казалось, еще немного – и он маггловским жестом покрутит пальцем у виска.

- Что ж… Тогда почему бы не зафиксировать ваше согласие магически? – Мастер Зелий вытащил палочку и негромко позвал: - Винки!

- Хозяин? – эльфийка настороженно косилась на гриффиндорку, явно опасаясь приближаться к ней.

- Винки, ты помнишь мисс Грейнджер?

- Да, хозяин… - эльфийка прикрыла глаза дрожащими ушами, придвигаясь к Снейпу. Такая реакция позабавила зельевара.

- Не бойся, мисс Грейнджер не станет докучать тебе своими глупыми подарками… А если осмелится – сама будет отрабатывать оставшийся год в качестве домового эльфа…

Последняя фраза Снейпа полностью соответствовала его истинным намерениям в отношении Грейнджер, но гриффиндорка поняла это по-своему, и даже не обиделась.

- Обещаю больше никогда не предлагать тебе одежду, Винки, - тихо сказала девушка. – И прошу прощения за то, что раньше не считалась с твоими желаниями.

Домовиха кивнула, принимая извинения и чуть смелее выступая вперед. Снейп, не оценивший трогательности всей сцены, закатил глаза и нетерпеливо подошел к Гермионе.

- Винки, мне необходимо, чтобы ты связала согласие мисс Грейнджер на условия ее ученичества.

Он довольно бесцеремонно схватил Гермиону за правую руку, приподнял рукав ее мантии, оголяя ее запястье, и крепко сжал его. Девушка механически повторила его движение.

Прикосновение прохладных бледных пальцев Мастера Зелий к чувствительной коже девушки запустило стайки мурашек - по коже спины, и бабочек – в животе. Снейп еще раз повторил выдвинутые ей условия, но все, на что была способна его ученица – это выдавить из себя очередное «Да, согласна». Винки сжала их перекрещенные руки своими шершавыми ладошками, и Гермиона почувствовала приятное тепло, разливающееся от предплечья по всему телу.

- Отныне, если вы почувствуете покалывание в запястье – значит, мне необходимо ваше присутствие в лаборатории, - ровным голосом пояснил Снейп, отодвигаясь от нее.

Он отвернулся от девушки, словно разом утратив всякий интерес к ее присутствию. Что-то неуловимо изменилось в выражении его лица, и Гермиона уловила эту перемену.

- Сэр… - начала было девушка, но тут же замолчала под его тяжелым взглядом из-за плеча. Что-то было не так, но она пока еще не могла понять, что именно.

- Да? – Снейп скрестил руки на груди, продолжая давить чернотой и пустотой своего взгляда.

- Я… Можно вопрос?

Мастер Зелий направился к своему столу и, усевшись на стул, медленно процедил:

- Мисс Грейнджер, вы только что согласились на ученичество, пропустив мимо ушей выдвинутые мною - дважды, заметьте! – условия. И только ТЕПЕРЬ вы почувствовали необходимость задать мне вопросы? Хотя, может, я ошибаюсь, и добровольное рабство в моей лаборатории – это, как раз, то, ради чего вы вернулись в Хогвартс? Тогда я больше ничему не удивляюсь.

- Почему вы считаете ученичество у вас рабством? – осторожно поинтересовалась Гермиона.

- Потому, что я намеренно предложил самые возмутительные условия вашего ученичества, а вы, вместо того, чтобы возмутиться и возражать, неожиданно согласились. Похоже, жизнь вас так ничему не научила.

- Я доверяю вам, потому что знаю…

- Ни черта вы не знаете!!!

- Вы специально пугаете меня, профессор Снейп.

Гермиона старалась придать своему голосу твердость, а сама в это время лихорадочно вспоминала, что именно произносил зельевар во время скрепления ее согласия.

- Неужели?! Уверен, вы даже не помните, что согласились «Беспрекословно выполнять мои распоряжения». При всем при том, что привычного продолжения «во всем, что качается исследований и работы с зельями», просто не было. Вот уж не думал, что Гриффиндорская Всезнайка так жаждет оказаться в моей власти… Или сверкание платиновых котлов застило ваш рациональный ум?

- Это… неправильно. И жестоко. Думаю, вы сумели доказать мне, что я поступила глупо и мне следует быть более внимательной.

- А я думаю, что дело не только в обычном гриффиндорком зазнайстве и безрассудстве. Вы постоянно витаете в облаках, мисс Грейнджер. Или же это впечатления от выходных, проведенных в обществе мистера Уизли, лишили вас обычной рассудительности…

Речь Снейпа была задумчива, он не сводил черных непроницаемых глаз со своей ученицы и постукивал бледными пальцами по столу. Словно решал, как с ней поступить и представляет ли она хоть какой-нибудь интерес… Дело сделано, маски сорваны – извольте смириться с жестокой правдой, юная леди. Мелочь, сущий пустяк – Мерлина ради, обычная чертова заколка!!! – заставила ее забыть обо всем на свете. Снейп мастерски сыграл на ее влюбленности в него. Зачем? Неужели только для того, чтобы подчинить себе, унизить и отправить из Хогвартса восвояси? Не может быть. Невозможно. Слишком жестоко. Даже для слизеринца.

Все еще отказываясь принимать происходящее, девушка сделала последнюю попытку вернуть себе почву под ногами.

- Но… несмотря на это, вы же берете меня в ученицы?

- Конечно, беру! – хмыкнул Снейп. Он и не думал, что девчонка станет такой легкой добычей. Мало того, что согласилась на полное подчинение, так еще и не поинтересовалась, на какой срок… Об этой мелочи Мастер Зелий решил пока умолчать. – Более того, все выдвинутые мною условия, с которыми вы столь опрометчиво согласились, остаются в силе. Вы помните хотя бы некоторые из них?

Гермиона задержала дыхание. Дать честный ответ на этот вопрос девушка не решилась – профессор вряд ли одобрит тот факт, что, слушая его, она мечтала о романтических вещах, связанных с зельеварением только косвенно.

- Я так и думал, - с каким-то садистским удовлетворением хмыкнул Снейп. – Что ж, тогда не вижу ничего плохого в том, чтобы оставить вас пока мучиться в догадках. После ужина зайдете в мой кабинет, нужно будет заполнить какие-то бумаги для министерского Отдела Контроля. У меня на эту чепуху нет ни времени, ни терпения.

Гермиона покидала лабораторию в состоянии, близком к полуобморочному. То, что произошло, казалось не более, чем дурной шуткой. Проблема была в том, что профессор Северус Снейп не шутил. Она действительно глупая, самонадеянная, наивная дура. Всегда такой была – с тех пор, как влюбилась. Случившееся только что – не более чем следствие всех глупостей и безрассудных поступков, совершенных ранее. Снейп прав: она окончательно растеряла свою рассудительность и критический ум. Оставила их вместе со следами своей невинности на грязной простынке Мастера Зелий.

Два часа спустя Гермиона Грейнджер робко постучала в дверь кабинета декана Слизерина. К удивлению девушки, на этот раз дверь не распахнулась сама по себе, а была аккуратно открыта.

- Грейнджер! Давно не виделись!

- Что ты здесь делаешь, Малфой? – устало поинтересовалась Гермиона, оглядываясь. – И где профессор Снейп?

- Крестный обещал, что ты зайдешь, чтобы заполнить все эти министерские бумажки. Мне завтра нужно отчитываться, а он уже две недели их держит…

Гермиона вздохнула. Видимо, ее ученичество начнется с составления нудных отчетов для Отдела Контроля за Магическими Действиями.

- Никогда ничем подобным не занималась. Так что, если что-то сделаю не так – ко мне никаких претензий!

- А Снейп пообещал, что ты в лепешку расшибешься, но сделаешь все, как полагается!

Увидев в голубых глазах слизеринца открытую насмешку, девушка поинтересовалась:

- Скажи-ка мне, Драко… Обращаясь ко мне якобы за помощью, ты заранее знал о том, что твой крестный возвращается в Хогвартс?

- Знал, - честно ответил Драко. – Но я понятия не имел, что ты выберешь Зелья, и твои мастером станет именно он. Хотя я сразу сказал ему, что твои способности и мозги грех не использовать. Так что в том, что он согласился быть твоим Мастером, есть и моя заслуга.

- Если бы могла – прямо сейчас отблагодарила бы тебя Авадой, - устало ответила Гермиона, направляясь к столу, на который небрежно были брошены несколько свитков.

- Что, все так плохо? – в голосе Драко почувствовалось искреннее сочувствие. – Только не говори мне, что он и вправду превратил тебя в лабораторного эльфа…

Взгляд гриффиндорки заставил Малфоя отступить на шаг и нащупать палочку в рукаве.

- Я думал, это он так шутит, - пробормотал Драко. – Ты же знаешь Снейпа, его не разберешь…
-
- Да, я знаю Снейпа! – отрезала Гермиона, впервые уважительно не добавив «профессора».