Глава 43. Весна

Альбус Дамблдор, незабвенный директор Хогвартса, почетный председатель Визенгамота и обладатель еще Мерлин знает какой кучи благозвучных званий, тонкостями своих гениальных планов делиться не любил. Он был бы совершенно не против и наличие самих планов держать в секрете до самого что ни на есть распоследнего момента, но все привлекаемые к делу исполнители его гениальных идей подобного могли не оценить. И не ценили. Тот же Северус Снейп, например. Ему долженствовало быть глубоко довольным тем, что его лучшие ученики высоко оценены, привлечены к делу и вообще не деструктивной деятельностью в стенах школы заняты, а творят добро (или что там еще им приходилось вытворять) на благо всего Магического Мира. Ан нет, не устраивало декана Слизерина то, что его крестник, его протеже и непутевое дите лучшей подруги его юности втроем регулярно вляпывались в смертельно опасные передряги. Причем ладно бы втроем — они же и других за собой тянули! Причем ладно бы сами — тут спросу особого нет: поймать, выругать как следует и отработками завалить, чтобы голова на место встала хотя бы от физического труда, если уж изначально она думать не способна без воздействия извне. А тут внезапнейшим образом выясняется — вдруг и сразу — что все это время к краю пропасти трех наивнейших сынов Магического Мира кто-то нарочно подводил «за ручку». Оставлял так — балансировать на самом краю — и садился наблюдать со стороны, ожидая, что же выйдет в результате. Пока что выходило много хорошего и только чайная ложка дегтя в бочке меда — плохого. Пока что ничего фатального не приключилось. Но где гарантия, что так будет всегда?
И именно Альбусу Дамблдору, как гаранту всего благополучия и успешности Светлой Стороны, вменялось обязательное убеждение профессора зельеварения Северуса Снейпа в том, что ничего его подопечным не грозит. Во всяком случае — во время учебы в Хогвартсе. А дальше один Мерлин знает…
Вот директор и попытался вернуть изрядно пошатнувшееся доверие. Да только не вышло.
Профессор Снейп верить на слово в то, что все, де, будет очень хорошо и даже лучше, отказался наотрез. Не помогла даже пущенная в дело «тяжелая артиллерия» в лице Фицджеральда Сорвина. И даже не столько не помогла, сколько усугубила ситуацию. После пламенной речи Сорвина, в красках расписавшего, как трем молодым магам, подающим большие надежды в будущем, это самое благополучное будущие активно приблизили, ситуация повернулась совсем уж нелицеприятной своей стороной.
Северус Снейп, дабы удостовериться, что в светлое будущее его лучших учеников не абы кто ведет, выставил ультиматум: либо его тут же, в срочном порядке знакомят с этой самой Триадой — чтобы обязательно в лицах и во всех подробностях, — либо… Об этой части он многозначительно умолчал.
Дамблдор начал было юлить, отгораживаясь тем, что он магами Триады не командует и по первому свистку не явятся. И вообще он только с бесконечной благодарностью принимает предложенную помощь. Но выглядели эти оправдания не очень убедительно. Точнее — совсем неубедительно, о чем Мастер зелий тут же директору и сообщил. Тот оскорбился до глубины души и для верности попытался поотпираться еще несколько минут, уведя разговор в какие-то исключительно прострационные дали.
Неудачная попытка перевести разговор на другую тему закончилась недовольным бурчанием на тему того, что все Дамблдоровы подчиненные в преддверие финального задания Турнира Трех Волшебников очень заняты и никого — а, особенно, такие ценные и полезные кадры, — он от дела ради всякой ерунды не будет. И все на этом. Решение окончательное и обжалованию не подлежит. Но если уж профессору Снейпу настолько хочется обсудить с Триадой безопасность его учеников, пусть или сам их разыскивает, или ждет конца Турнира. Или, раз вышеозначенному Северусу Снейпу так не терпится восстановить справедливость или что он еще там собирался учинить в пику директору, то всегда пожалуйста — пусть этим и занимается. Но в таком случае пускай всю ответственность за грядущую катастрофу общемагических мировых масштабов он берет на себя, а пресветлый и премудрый Альбус Дамблдор умывает руки и ни за что больше не отвечает.
— …В общем, Гарри, ты очень невовремя проболтался, — подытожил Рон. Повозившись с пледом и закутавшись по самые уши, он с явной укоризной в голосе добавил: — Вообще-то мог бы и сам к профессору Дамблдору сходить извиниться, а не через меня все узнавать. Мне, между прочим, ой как досталось…
— А зачем мне извиняться? — пожал плечами Гарольд. — Это не моя проблема, что профессор Снейп может что-то узнать. Главный у нас кто? Дамблдор. Вот он пусть и занимается всем. А я что? Я так просто, в озера нырять, драконов усмирять… я так просто! Ничего особенного! — повысил голос он и, не сдержавшись, хлопнул рукой по подлокотнику кресла: — Всего-навсего Дамблдоровы провальные планы спасаю! А вы все еще и недовольны при этом! — Поттер вскочил с кресла и, подойдя к камину, оперся о каминную полку. Уставился в огонь и, помолчав некоторое время, начал: — Я вообще, чтобы вы все знали…
— Гарри, вот только не начинай все сначала! — прервал его Уизли. — Профессор Снейп был прав, что отчитал тебя. Целиком и полностью прав! Вы с Анголом вечно какие-то хитроумные планы вдвоем строите и никого них не посвящаете, а в результате, когда что-то происходит, никто кроме вас двоих не знает, что делать. И ты конечно гордо и в одиночку лезешь вперед, на вражеские волшебные палочки!
— Я лезу? Я? — вспылил Гарри. — Я не лезу! Я ваши проблемы разгребаю! — рявкнул он.
Старшекурсники, игравшие за столом во взрывающиеся карты, даже притихли.
— Эй, Поттер, ты чего там разорался-то так? — окликнул его Джек Сандерс, раскачиваясь на стуле вперед-назад. — И, эта, отошел бы от камина подальше — еще мантию подпалишь…
— «Эта»! — передразнила его Энни, несильно ударив кузена в плечо. Тот повалился вместе со стулом на пол. — Что, от Хагрида нахватался, соплохвостолюбитель?
— Ничего подобного! — возмутился Джек, поднимая стул.
— А что ты у загона с этими монстрами делал, а? — переглянувшись с сидевшими за столом, спросил у него широко ухмыляющийся Уэйзи. — Всю неделю там торчишь, как приклеенный!
Старшекурсники разразились громким хохотом.
— Детский сад просто, даром что седьмой курс! — процедил Гарри, наблюдая за тем, как покрасневший от смущения Сандерс оправдывается.
Джеку-де мадам Помфри порекомендовала чаще на свежем воздухе бывать — из-за какой-то совсем недавно вскрывшейся болячки, лечение которой обязательно включало в себя ежедневные прогулки возле загонов с соплохвостами. А тезка Мари Стоун с Пуффендуя — семикурсница Мари Уилкинс — совсем тут непричем. Эта все всяческих сомнений достойная мисс совершенно случайно каждый раз оказывалась неподалеку, и Джек, как истинный джентльмен не мог не проводить даму до гостиной ее факультета. При этом совершая огромный крюк по всей территории Хогвартса с заходом в Хогсмид.
И все это вместе — удивительнейшая цепочка совпадений, по странному стечению обстоятельств приключавшаяся с бедным Джеком Сандерсом несколько дней подряд.
За столом снова грянул хохот.
— Зато ты, Гарри, донельзя серьезный! — буркнул в сторону Рон. — Вечно из себя Мерлин знает что строишь…
— Что? — мгновенно вскинулся Поттер.
— Все! — властным тоном произнес Драко Малфой, приподнимаясь с дивана.
Переход на личности в разговоре Гарри и Рона обычно грозил знатной склокой и обидой если не на всю жизнь, то на ближайшие пару недель точно. Со всеми вытекающими. Поэтому ситуацию срочно надо было разруливать, пусть даже вызывая весь «огонь» на себя.
— Надоели вы мне. Чтобы на день рождения оба, — Малфой перевел взгляд с одного спорщика на другого, — оба, мне наколдовали новый сдерживающий амулет! А это эта ерундень из-за вашей беспросветной ругани уже совсем не работает.
— Твои способности — сам себе и заколдовывай! — Гарольд вздернул подбородок и отвернулся.
— Вот! — закивал Рональд. — Ты тут Мастер чар, вот и занимайся!
— Вечно вы сразу так — двое на одного, — закатил глаза Драко, мысленно поздравив себя с успешным выполнением миссии по переводу разговора в другое русло и предотвращению массового побоища в локально взятой гостиной.
— И вообще, я тебя просил на день рождения мне шеститомник Крацеуса «Древнейшая алхимия» достать! — Уизли решил припомнить старую обиду. — А что взамен получил? Нет, Гарри, ты помнишь, что он мне подарил? — он обернулся за поддержкой к Поттеру. Тот сразу закивал — помню-де, и тоже возмущен до глубины души таким коварством. — Самопомешивающийся котел! Да на каждом углу купить можно! У меня ж их десяток дома на чердаке валяется ненужных!
— Важен не подарок, а внимание! — провозгласил Малфой, поднимая вверх указательный палец.
— Вот и до «Люмоса» мне, какой тебе там амулет нужен! Возьму и подарю комплект самопишущих перьев, — Рон показал ему язык и, подхватив с пола сумку, направился к выходу из гостиной. — Так, ладно, я в библиотеку — задание по трансфигурации доделывать.
— Отличная у него отговорка, — Драко сел и выглянул из-за спинки дивана, провожая того подозрительным взглядом. — Трансфигурацию доделывать, видишь ли, пошел…
— Я все слышал, между прочим! — уже выходя, бросил Рональд.
— Слышал он, как же! — фыркнул Гарольд.
— Если бы Уизел столько времени на Трансфигурацию тратил, как он нам говорит, МакГонагалл давно бы его в лучшие ученики произвела, — прищурился Малфой. — Что-то наш рыжий друг скрывает. Причем, знаешь ли, уже давно.
— Да опять наверное на свидание пошел, — выхватив наугад книгу из сумки, Поттер уселся с ней в кресло. — А то и не на одно — у него там еще пол Когтеврана не «выгуляно». Расслабься, Малфой, это же Ронни.
— Ну уж нет, тогда прямо так и сказал бы, что когтевранскому фанклубу пошел. Говорю тебе, что-то здесь не то, — Драко скрестил руки на груди и уставился в огонь. — Терпеть не могу, когда Уизел секретничать начинает — вечно потом огромные проблемы вскрываются.
— Да кто бы говорил! — хохотнул Гарри.
— Уж явно не ты. Вот уж от чьих секретов точно одни проблемы! Первое место за тобой, Поттер.
— Ну что ты, я всего лишь скромный ученик. До Дамблдора мне еще далеко — вот уж кто точно «номер один». Так намутит, так заморочит, что когда все узнаешь, даже и не рад будешь, — нахмурившись, серьезным тоном закончил Гарольд. — Но, слушай-ка, если Рон не в библиотеку пошел, то куда?
Собственно, Рональд Уизли, сообщая друзьям, куда и зачем он направляется, ни единым словом против истины не погрешил. Только умолчал самую малость — в лучших традициях Альбуса Дамблдора. В библиотеку? Да, все верно. Доклад по трансфигурации делать? Ну само собой. Но только в процессе обучения сестренки азам премудростей Древней магии.
В связи с чем Джинни вдруг воспылала бурным интересом к запутанным, сложным и иногда просто чудовищно мутным в своем смысловом содержании ритуалам далекой старины, Рон знать не знал. Младшая Уизли изволила его только поставить перед фактом, одним холодным мартовским утром заявившись в библиотеку и представ перед ним с непреклонным «учи меня!». Никого из друзей рядом не было (Малфой, нетревожимый ученической совестью за несделанные домашние задания, мирно спал, а Поттер умотал куда-то по своим секретным старостинским делам с утра пораньше), и никто своим многозначительным хмыком и ядовитыми замечаниями не мешал. И не напоминал, что такой внезапный интерес к древней темной магии — штука крайне подозрительная. И не советовал отослать сестренку подальше с коронным «мала еще для таких вещей» и «вот подрастешь, а там и посмотрим».
И краснеть за сестру и свое предполагаемое решение было не перед кем.
А Рону-то что? Взял и согласился. Слишком уж сложные чувства вызывала упрямо вздернувшая подбородок и сжавшая кулачки Джинни, требовавшая у него — у него! — обучить ее Древней магии. Та самая Джинни, которая в детстве всюду таскалась за Роном, пока родители из опасения, что кроха нахватается чего-нибудь лишнего от своего странноватого братца, не запретили ей совать свой нос в его дела. Та самая Джинни, которая вот уже третий год хвостом ходит за Джереми Поттером и попадает из-за него в неприятности точно так же, как сам Рональд — из-за Гарри. Та самая Джинни, которая на первом же курсе попала в лапы к Темному Лорду и, вероятно, до сих пор не избавилась от отпечатка, наложенного на нее знакомством с дневником Тома Риддла.
Та самая Джинни, которая весь свой второй и третий курс проходила бука — букой, даже не общаясь ни с кем из братьев.
А теперь она просила помощи у Рона. Не у Фреда с Джорджем, не у Перси и даже не у Чарли или Билла.
— Джереми, как увлечется чем-нибудь, обо всем на свете забывает, — разглядывая хмурое вечернее мартовское небо сквозь толстые стекла окна библиотеки, произнесла она.
— М-м-м? — невнятно промычал Рональд, судорожно перелистывая взятый у Гарри справочник по трансфигурации в поисках расшифровки цепочки исследуемого в домашней работе заклинания.
— Да ты меня вообще слушаешь? — она повернулась к брату.
— Джереми Поттер, да…
Джинни пнула его под столом.
— Больно же! — ойкнул Рон, потирая ушибленную голень.
— Хотел знать, зачем мне это нужно? Объясняю, — сухо произнесла младшая Уизли, снова отворачиваясь к окну. — Его должен кто-то защищать! У Грэйнджер какие-то свои дела, ей вечно не до того. Робертс и Маркс… с ними Джереми разругался, — она фыркнула. — Хотя и правильно — толку от этих двух придурков!
— Слушай, а ты уверена, что Шляпа ничего не… — начал Рональд.
При упоминании Распределяющей Шляпы ему сразу вспомнился их разговор с Гарри.
— Так что именно «Шляпа не»?
— Забудь, — отмахнулся он.
Нет, Шляпа никогда не ошибается. Она, в отличие от всех них, никогда не ошибается. И его предположение, что с распределением Джинни Шляпа напутала, действительно не более чем неуместная шуточка.
— Я это все к тому веду, что кроме меня у Джереми никого нет, — Джинни скрестила руки на груди, в упор глядя на брата. — И помощи, кроме как от меня, ему ждать неоткуда. Помнишь переполох с избранием его Четвертым Чемпионом?
Рон неразборчиво пробурчал что-то утвердительное, снова углубляясь в справочник.
— Думаешь, хоть кто-нибудь ему верил? Кто-нибудь кроме меня с ним остался? — она повысила голос. — Даже Грэйнджер сомневалась. Да ей вообще наплевать! Бесчувственная зазнайка!
Уж кого-кого, а Гермиону Грэйнджер Рон бесчувственной не считал. И сильно сомневался в правдивости слов сестры на этот счет — со времен соперничества обеих за внимание Джереми Поттера в их отношениях мало что изменилось. Даже если одна условно победила, а другая просто отказалась в пользу куда более выгодного, по мнению самого Рональда, варианта.
— Я единственная, кто поддерживал Джереми до сих пор. И защищать его тоже буду я.
— Ну так пошла бы к Грюму.
— Думаешь, не ходила? — Джинни глянула не него исподлобья. — Он сказал, что мне слишком рано во все это лезть.
— И правильно сказал.
— Но я хочу! — воскликнула она, вскакивая с места.
В секции трансфигурации повисла напряженная тишина. Чинно и мирно занимавшиеся студенты недовольно воззрились на нарушителей их учебного спокойствия.
— А ты все заваливаешь меня какой-то ерундой — эти свитки, книги… Мусор какой-то. Рон, мне нужна практика! — уже тише произнесла младшая Уизли, усаживаясь обратно на скамью.
— Тебе терпение нужно, а не практика, — Рональд со вздохом захлопнул справочник. — В изучении Древней магии нужно много терпения. С наскока она не берется.
— Пф-ф! Так каждый про свой предмет говорит! — отмахнулась гриффиндорка.
— Джинни, я четыре года копался в том, что ты назвала мусором. Зубрил. Ничего не понимал, ничего сделать не мог из того, о чем читал, но все равно зубрил. От корки до корки. А потом еще долго разобраться не мог. И до сих пор многого еще не знаю, не понимаю и не могу исполнить. А ты за две недели уже все заклинания с седьмого круга по первый хочешь знать!
— Рон, я к тебе пришла, потому что доверяла больше, чем другим. А напрасно. И совершенно зря, видимо, считала, что ты можешь мне помочь, — с явным разочарованием в голосе произнесла Джинни, поднимаясь и забирая сумку со скамьи. — Вместо того, чтобы помочь и объяснить, ты передо мной хвалишься, какой ты гениальный, как перед своими подружками с Когтеврана, и ничего толкового не даешь.
— Ничего я не хвалюсь! — мгновенно вспыхнул он.
— Извини, но мне кажется, я в тебе ошиблась, — скучающим тоном произнесла Джинни и нарочито медленно пошла к выходу.
Рональд прекрасно понимал, что это провокация. Сестренка из него (да и из всех старших братьев) еще в детстве легко веревки вила — когда ей что-то было нужно, Джинни всегда знала, на что нужно надовить.
У младшего из братьев это всегда была гордость. Велся он на все — начиная от банального «слабо» и заканчивая вещами куда как серьезнее.
И повелся снова, много лет спустя, с полным осознанием этого.
Наконец-то кто-то из родных оценил его интересы. К нему обратились, как к опытному специалисту. Это не родители, из жалости и любви к непутевому сынку простившие ему все прегрешения на сто лет вперед. Не Билл с Чарли, давным-давно нашедшие себя в жизни и на всю школьную возню младших братьев, какой бы опасной она не была, смотрящие с ностальгическим умилением: «У нас все точно так же было… да-да! Ну один в один так же!». Не Перси, получивший высокий пост в Министерстве и решивший, что ему теперь море по колено, и он может с высоты своего опыта всех учить жизни. И даже не Фред с Джорджем, от которых только и жди серьезного отношения к делу, но которые даже из своего извечного балагана, похоже, умудряются извлечь выгоду.
Джинни пошла именно к нему.
Рон верил, это потому, что она в глубине действительно ему действительно доверяет.
В конце концов, в них есть нечто схожее, и пускай даже за это приходится благодарить Темного, Моргана его подери, Лорда.
— Подожди, — окликнул Рональд сестру.
— Жду, — она остановилась.
По голосу Джинни чувствовалось, что она улыбается.
Пусть это ради Джереми Поттера. Да ради кого угодно! Особенность любого вида по-настоящему древнего и сложного магического искусства — Рон это знал, и прекрасно отдавал себе отчет в этом, — заключалась в том, что исходная цель обучения рано или поздно терялась. Оставалась только чистая гонка за знанием. Ну или за властью у тех неуравновешенных и жадных до нее магов, по которым в результате всех и судили. Что было крайне печально.
У него будет ученик — младшая сестра, разделяющая его интересы.
Нет, ну кто в здравом уме и твердой памяти в состоянии отказаться от такого подарка?
— Будет тебе практика, Джинни.
— Правда? — она с радостным визгом кинулась ему на шею. Всю угрюмость как рукой сняло. — А где мы будем заниматься?
Чисто теоретически, если Гарри и Дамблдор говорили правду, и Шляпа никогда не ошибалась, то все это зачем-то да нужно. И то, что Том Риддл оказался в свое время в Слизерине, а Питер Питтегрю — в Гриффиндоре. И то, что сам Рон, и его друзья слизеринцы, а Джинни — гриффиндорка.
И даже Дамблдор.
Наверное, все это давным-давно было кем-то запланировано.
— Есть одно надежное место, где нас никто не засечет, — Рон смахнул в сумку учебники и свитки. — На восьмом этаже.
И кто это решил, он не может рассказать сестре о Выручай-Комнате, если Гарри уже давно все разболтал своей драгоценной Грэйнджер?

* * *

Шумиха, связанная с вторым заданием Турнира Трех Волшебников и тем, как оно прошло, не стихала долго. Подробности того, кто как и кого спас смаковались с особым удовольствием. Определенная доля — причем, не самая лучшая — известности перепала «Мантикорам» за их исключительно продуктивную деятельность во время второго тура. Грюм предстал в образе великого мученика, которому пришлось возиться с неадекватными в работе кадрами и спасать всех на своем горбу. Дамблдор как всегда оказался «в белом», Министр — ни при чем, а Робертса-старшего и оказавшегося ну совершенно не в то время и не в том месте Кроули уже дожидались весьма крупные неприятности — одна другой серьезнее и краше последствиями.
Долго не утихала буча по поводу явления себя магам морского народа, окопавшегося (фактически — прибульковавшегося) в Большом Озере, что для общественности, конечно же, было большой новостью. Единственным плюсом вспыхнувшего интереса к делам подводных младших братьев магов было то, что под ним была погребена вся случайная информация о неких змеях, свободно рассекавших по Большому Озеру. Едва ли не каждый второй зритель готов был долго и в красках расписывать, как уважаемый директор Альбус Дамблдор мужественно призвал на помощь недотепам-аврором морской народ, который-то и выволок застрявших на дне Чемпионов Турнира.
Заодно помянули и невовремя отошедших от спячки гриндиолу — главную причину всей заварушки с Чемпионами. Фадж не поленился и даже вызвал комиссию из Департамента Контроля Магических существ, чем последняя была крайне недовольна — весь именитый состав повыдернули с отпусков на очень далеких и очень теплых островах. Тем не менее, собрав волю, опыт и желание работать в кулак, специалисты Министерства сплавали на дно Большого Озера (за что Дамблдор получил дополнительную порцию недовольства со стороны Правительницы морского народа) и даже сумели выяснить причину раннего пробуждения гриндиолу. Затем быстренько отчитались, свернули все исследования и укатили обратно по отпускам.
Как выяснилось, кто-то не поленился отправиться на самое дно и выпустить над Плато Водорослей, где зимой мирно спали всеми своими стаями гриндиолу, не меньше двадцати пинт концентрированного зелья драконовой бодрости, используемого исключительно драконологами на их питомцах. Из зелья этого не делалось никогда особенного секрета, и готовилось оно достаточно быстро, но, как считалось, не действовало ни на кого, кроме самих драконов. Никто и предположить не мог, что с его помощью можно пробудить стаю гриндиолу — подобное казалось слишком глупой вещью. Зачем зелье, изобретенное сугубо для драконов, использовать на ком-то еще?
Авроры, в очередной раз выставленные бесполезными проедателями денег всех честных налогоплательщиков Магической Британии, слушая много позже четкий и краткий доклад по проделанной комиссией Департамента Контроля Магических Существ работе, кусали локти с зависти и досады — рейтинг популярности Аврориата в глазах обычных магов падал все ниже и ниже. Кое-кто в правящих верхах даже позволил себе вполне явственные и открытые намеки на то, что отсоединение авроров в отдельную структуру, неподвластную Министерству, было большой ошибкой.
Каким-то немыслимым чудом удалось избежать особо крупной утечки информации об участии в спасении всех и вся Гарольда Поттера. То есть по школе, конечно же, долго ходили разговоры о том, что Поттер неспроста на судейской трибуне крутился, но на уровне слухов дело и осталось. И Гарри даже не знал, радоваться ему по этому поводу или расстраиваться: вроде как с таким размахом проводил спасательную операцию, уже морально готовился к тому, что придется переносить новый всплеск интереса к своей персоне, а тут почему-то обошлось.
В конечном счете, к концу пасхальных каникул и началу нового семестра пасхальных каникул внутришкольный интерес к событиям второго задания Турнира Трех Волшебников схлынул. Одной из причин были надвигающиеся экзамены, с которыми все оказалось не так просто, как хотелось бы: часть занятий в течение года по некоторым предметам пропадала по чисто «техническим» причинам — преподавателей в качестве специалистов-консультантов вызывали на «объект», связанный с новым туром. Дешево и сердито: куда проще попросить местных, чем откуда-нибудь из Лондона приглашать посторонних, которые непременно заломят непомерную цену. Или все время будут жаловаться на горькую судьбу госслужащих, как министерские специалисты. Чаще всего непосредственные консультации переходили в многочасовые споры с магами, занимавшимися реализацией технической стороны Турнира, и еще более долги переделки полученных результатов.
В результате по одной только Трансфигурации сразу у нескольких курсов пропало с полдесятка занятий, на которые приходилось по две-три темы, в обязательном порядке присутствующие в экзаменационных заданиях. Удалить их оттуда Минерва МакГонагалл не имела никакого права — утвержденная Министерством школьная программа никаких вольностей в этом отношении не позволяла. А это означало только одно — увеличение материала, оставленного на самостоятельное изучение. Дело могли бы спасти дополнительные занятия, но в число пострадавших вошла самая главная «группа риска» — пятые и седьмые курсы, которых ожидало нечто посерьезнее ежегодного переводного экзамена. Поэтому все внимание было сосредоточено на них.
Аналогичная ситуация сложилась и еще на двух «основных» предметах — Алхимии и Чарах. И если профессор Флитвик, зная особенности экзаменов, увеличил количество практик, максимально безущербно урезав теорию, то от Мастера зелий никаких послаблений не последовало. Вместо этого студенты получали непомерные домашние задания, увеличение количества проверочных работ и ужесточившийся контроль практики.
Зато частично выправилась ситуация с Защитой от Темных Сил. Грозный Глаз, и так изрядно насвоевольничавший в учебной программе, теоретическую часть экзамена (и, соответственно, все лекции) отменил вообще, сопроводив это длительным монологом на тему того, что в реальном бою от книжных истин толку будет маловато. На его выходку в «верхах» милостиво посмотрели сквозь пальцы: учитывая постоянную смену преподавателей, заслуги самого Грюма и всю ситуацию в целом, один разочек можно и допустить подобное безобразие.
Четвертый курс Слизерина, до которого довели эту новость осчастливленные товарищи по факультету, горестно взвыл в один голос: они-то должны были сдавать своему декану! А ждать в предэкзаменационной лихорадке от Северуса Снейпа каких-либо послаблений (особенно на фоне «закручивания гаек» по фронтам Алхимии) было делом бесполезным.
Таким образом к маю Хогвартс погрузился в беспробудное ежедневное учебное уныние, прерываемое только особенно яростными гуляниями старших курсов по выходным: в Хогсмид валили всей толпой и засиживались там допоздна, обеспечивая таким образом небывалый прирост выручки всем кафешкам и магазинчикам. Преподаватели, чувствуя накал обстановки и взвинченность учеников, особенных препятствий не чинили и даже делали некоторые послабления по части отлова нарушителей школьных правил.
Весь Хогвартс с замиранием сердца ждал экзаменов и окончания Турнира Трех Волшебников, после чего наконец можно будет вздохнуть спокойно и с кристально-чистой совестью уйти на каникулы. А до тех пор приходилось протирать юбки и брюки в библиотеке, сталкиваться в коридорах с откровенно приунывшими аврорами и осторожничать с доведенными до белого каления всей этой нервотрепкой преподавателями.

* * *

После двух недель застоя в занятиях с Джинни, связанного с тем, что на Рона навалилась неподъемная куча заданий и долгов, которая едва-едва поддавалась разгребанию — и то в ущерб дополнительным занятиям по алхимии (что автоматически привело к увеличению заданного Снейпом), наконец-то обозначилось свободное «окошко» в выходные. Встретиться решили в библиотеке, чтобы уже оттуда идти к Выручай-Комнате.
Каково же было удивление Рональда, когда сестру он обнаружил в секции нумерологии в компании Гарри Поттера и Гермионы Грэйнджер, занимавшихся, судя по обилию исписанного пергамента и наваленных на стол книг, расчетами по курсовой работе по нумерологии.
При виде откровенно кривоватых строчек с преобразованиями, острым и аккуратным почерком Грэйнджер вплотную втиснутых в один уже свернутый свиток, Рон испытал панический ужас от осознания того, что же именно ему придется сдавать Басшебе Бабблинг.
Джинни, оставив сумку под надзором брата, пошла относить книги в соседнюю секцию низших чар, где окопались ее однокурсники.
— Как идет работа? — осведомился Рон, усаживаясь на скамью напротив Гарри с Гермионой. — И вообще мы что сдаем-то?
— Никак, — «обрадовал» его Поттер, быстро просматривая табличный справочник по нумерологии. — Сдаем усеченную версию того, что собирались вначале.
Как перевел его слова про себя Рон, это означало, что повешенный Дамблдором в начале года на них с Драко «проект» Гарри в целях конспирации решил в некотором роде ужать и использовать иные свойства той цепочки чар.
— Ну, это уже лучше, — нервно хихикнул Уизли. — Я тогда хотя бы какое-то представление имею…
— Ничего подобного, — мрачно буркнул тот, швырнув справочник в груду свитков на столе. — Надо доказать, что комплексные чары вида два «психо»-элемента плюс трансфигурация неживое-живое…
— Ты же говорил, что трансфигурации там быть не должно? — прищурился Уизли, вспоминая давнишний разговор.
— А он неправильно сказал, — Гермиона подняла глаза от свитка. Гарольд сделал скорбную мину. — Трансфигурация там есть. Третья разновидность первой группы преобразований.
— Третья первой — чего? — не понял Рон.
— Не важно, — мотнул головой Поттер. — Так вот, надо доказать, это такие чары не работают. Точнее, что их невозможно исполнить. А как я это докажу, когда…
— Да не работают они, Гарри! — Грэйнджер закатила глаза. — Это в принципе невозможно!
— А у меня по расчетам — вполне, — уперся он.
— Значит у тебя там ошибка, — мягко заметила она.
— Да никакая это не ошибка!
— Ошибка.
— Не ошибка!
— Ошибка, Гарри, говорю же!
— А как, по-твоему, тогда чары создания големов работают, а?
— Там только один «психо»-элемент уровня подчинения.
— А, ну да, — стушевался Поттер. — Но я тебе говорю, эти чары все равно работают!
— О, Мерлин Великий! — Гермиона со стоном откинулась на спинку скамьи и устало прикрыла глаза.
— Все-таки насколько Малфою хорошо, — подперев подбородок кулаком, заметил Гарольд. — Ни ему Древних Рун, ни ему Нумерологи…
— А по Прорицаниям сплошное ничегонеделанье, — поддакнул Рональд. — Трелони его, вон, вообще от домашних работ освободила. И Малфой теперь до самых экзаменов может дурью маяться сколько влезет.
Оба слизеринца огласили секцию Нумерологии крайне тяжким вздохом, содержавшем в себе всю их тоску по наличию хоть какой-то справедливости мироустройства.
Гермиона, глядя на них, с улыбкой покачала головой. Затем внезапно встрепенулась и полезла в гору свитков на столе, лихорадочно что-то выискивая.
— Ну что, снова пересчитывать будем? — с вселенской тоской в голосе спросил у нее Гарри.
— Подожди, пожалуйста, — напряженно отозвалась гриффиндорка, — мне кое-что надо в своих черновиках посмотреть…
Она выдернула сомнительного вида огрызки пергамента из-под поттеровского локтя и, положив их рядом со свежеисписанным вычислениями свитком, принялась за сравнение.
— Если сейчас выяснится, что нам снова все по новой начинать надо, у меня просто голова взорвется, — обращаясь, преимущественно, к Рону (Гермиона по части нытья на тему работы была непреклонна и тверда аки гранит), пожаловался Гарольд.
Тот только и смог что растянуть губы в подобие ободряющей улыбки — самым страшным кошмаром Рона была внезапная идея подключить к подготовке курсовой работы его самого. На этом фоне хроническая неуспеваемость по программе курса Трансфигурации, уже который год исправляемая титаническими усилиями как самого Рональда, так и его друзей, только перед самыми экзаменами, выглядела сущей ерундой.
— Гарри, ты меня сейчас убьешь, — честно заявила Гермиона, подняв на Поттера по-гриффиндорски открытый и кристально-невинный взгляд.
— М-м-м?
— Расчеты у нас были совершенно правильными с самого начала.
— Гиппогриф твою налево! — он столкнул со стола чернильницу, в порыве чувств всплеснув руками.
Рон буркнул под нос очищающие чары, убирая с пола вызывающе-черное пятно чернил вместе с расколовшейся чернильницей. Мадам Пинс их вряд ли по головам погладит за разведение вопиющего бардака в священных стенах библиотеки.
— Просто мы кое-чего не учли, — виновато опустив взгляд, продолжила Грэйнджер.
— Ну неплохо же не учли! — нервно хмыкнул Гарольд, скрещивая руки на груди. — Так не учли, что пришлось потратить на пересчеты две недели, угрохав все выходные и все свободное время!
— Ты сам, знаешь ли, тоже хорош! — мгновенно взвилась Гермиона, почувствовав, что всю вину за их научный конфуз «коллега» собирается возложить на нее. — Давно мог бы уже заметить! Ты — единственный, кто из нас двоих разбирается в темной магии, а там подобное в формулах более древних заклинаний едва ли не на каждом шагу встречается!
— Погоди-ка… — Поттер просветлел лицом. — Ну надо же!
— Я вам тут не мешаю? — спросил Рон, наблюдая затем, как уже Гарольд начинает сличать столбцы цифр на разных пергаментах.
Уизли явно чувствовал себя неуютно в компании двух гениев, после длительного застоя в работе набредших на какое-то им одно понятное озарение. По его мнению, Джинни давно уже пора было сворачивать болтовню с однокурсниками — могли бы и в гостиной свои дела обсуждать хоть каждый Мерлинов день! — и идти спасать своего старшего брата из лап этих вычислительных монстров, которых заботят только совпадения в столбцах с цифрами. В конце концов, Рон тут исключительно ради их с Джинни занятий.
— Не мешаешь, — успокоила его Гермиона.
— М-да, просто здорово, — Гарри в задумчивости почесал подбородок. — Но зато теперь все понятно.
— Что понятно-то? — спросил окончательно запутавшийся Уизли.
— Почему мы думали, что в расчетах ошибка — по всем параметрам выходило так, что наша связка заклинаний на практике вполне может быть исполнена. То есть, на самом деле никакой ошибки в действительности и нет. Все совершенно верно — чары можно исполнить, но при условии, что работать над ними будет связка магов навроде той, или даже слабее, что мы… что маги Триады использовали во время первого Тура. Помнишь? Умножение магических сил.
— …А поскольку в обычных условиях даже для мага ранга профессора Дамблдора это невозможно, — с нарастающим энтузиазмом продолжила Гермиона, — то мы, фактически, требуемое и доказали.
По поводу возможностей мага ранга Дамблдора — его настоящего «ранга» — Рональд мог бы высказаться вполне определенно, но Поттер вовремя показал ему исподтишка кулак, и Уизли смолчал.
— Для меня одна радость — теперь только с оформлением возиться придется, — умиротворенно улыбнулся Поттер и облегченно повалился лицом в свитки. — Считай, отмучались, — глухо произнес он.
— Значит, закончили? — из-за стеллажа с книгами высунулась Джинни. — Тогда мы пошли.
Рону совершенно не понравилось, как, старательно сдерживая улыбки, переглянулись Гермиона и Гарри. А последний еще хитро так ему подмигнул — мол, все знаю, ничего ты от меня не скроешь.
Вообще, смотрелись они вдвоем на удивление органично. Особенно посреди такого легкого бардака с намеком на истеричное «уже подходят сроки сдачи, а ничего толком не готово». Горя свитков, под которыми спят мирным сном раскрытые фолианты. Густо пропитавшая воздух и еще не успевшая толком повыветриться с момента ее раскрытия тайна. И обязательно — лишенное смысла для всех, кроме посвященных, бормотание. И зубодробительные термины и понятия, ясные, опять-таки, только этим самым посвященным. Двум посвященным.
Собравшаяся с духом Грэйнджер весьма знатно приструнила своего не в меру зарвавшегося кавалера, решившего вдруг, что раз ему Большое Озеро по-колено, то можно теперь и поприставать к главной Гриффиндорской Невинности. Рон это видел невооруженным взглядом, и все именно на это указывало. Начиная с идеально отмеренного расстояния, на котором друг от друга сидели Гарри и Гермиона (вот хоть сейчас линейкой меряй!) — ровная середина между «лучшие друзья» и «уже готовая оформиться ячейка Магического Общества» и почти что доходящее до «юные и пылкие влюбленные». И заканчивая взглядами: что чисто девичье-бессознательное «объект захвачен, операция завершена успешно, теперь можно и расслабиться» Грэйнджер, что вполне соответствующее возрасту и совершенно сознательное «а я все равно свое получу, пускай и позже» Поттера.
И покорно следуя за Джинни в Выручай-Комнату, Рон только предавался горестным мыслям о том, почему же ему до сих пор не удается точно так же сидеть вечерами в библиотеке с Чжоу, а все только приходится по вине Блэйз сталкиваться на переменках в коридорах с Луной Лавгуд.

Предыдущая главаСледующая глава