Глава 11. Распределение. Знакомство и разговоры

Едва они подошли к Хогвартсу, то увидели студентов из двух враждующих факультетов, с одной стороны – гриффиндорцы, а с другой – слизеринцы.
Занятия еще не начались, а те выясняли свои отношения:
- Вас всех пересажать в Азкабан нужно! – крикнул кто-то из алознаменных. – Вы все пособники Сами-знаете-кого!!!
- Это еще доказать нужно, - парировали слизеринцы.
- Что там происходит?! – спросил Адриан.
- Подойдем и узнаем, - ответил Альваро. - М’да, - потянул он, едва подойдя, и в своей любимой манере спросил. – Ну и что тут у нас?!
- Да ничего, если не считать того, что нам следовало продолжать свое обучение у себя на родине, - произнес Алехандро, прекрасно поняв игру Альваро. – Кое-кто был прав, когда нам говорили, что война среди взрослых, что в школе, одно ясно, какие родители, такие и детки.
- Что верно, то верно, - подтвердили девушки.
Возможно, данная перипетия продолжалась бы и дальше, но тут появилась профессор МакГонагалл. Она быстро разогнала всех, пока ее взгляд не остановился на Д’ла Вега.
- Новенькие?! – это было скорее утверждение, чем вопрос, и братья и сестры Д’ла Вега лишь кивнули. – За мной, и не отставайте, пожалуйста.
Переглянувшись между собой, Адриан, Альваро, Алехандро, Виктор, Рикардо и Ринальдо, и Констанция и Виктория Д’ла Вега, одновременно подумали о том, каким будет представление устроенное ими, особенно когда придется у четверых из кроме имени, оглашать и титулы, прыснули от смеха, на что профессор МакГонагалл неодобрительно покачала головой.
Едва они дошли до парапета, она произнесла свою речь, которая не менялась из года в год, после чего повела всех за собой в большой зал, и Д’ла Вега пристроились в конце толпы первогодок.
- Что сейчас будет, - мечтательно, тихим голосом произнес Алехандро.
- О, да! – подметил Альваро. – Такое представление…. Особенно будет, стоит, когда мы увидим шокированные лица преподавателей.
Так перебрасываясь между собой колкими фразами ожидая своей очереди, они смотрели и на преподавателей и на студентов, и всех в это время занимал один вопрос: «КТО ОНИ ТАКИЕ?!».
Наконец профессор МакГонагал взяла в руки второй список, и развернула его, что прочитать первое имя, как побледнела. Посмотрев на директора, снова на список, потом на новеньких, которых данная ситуация лишь забавляла, нашла в себе силы, чтобы распределить их.
- Д’ла Вега, Андерс, принц Слизенин! Верховный Лорд Тьмы Дамиан! – пронеслось по залу, после чего настала гробовая тишина.
Профессор МакГонагал была в шоке, как и многие из преподавателей, это вам не Лорд Волан де Морт, а истинный Лорд Тьмы, между тем Адриан прошествовал к табуретке, и сев, надел шляпу.
- Что тут у нас? – услышал он голос шляпы в своей голове. – Великий Дар, О Мерлин! С возвращением Милорд! – после чего прозвучал приговор. – СЛИЗЕРИН!!!!!!!!
- Д’ла Вега, Алехандро, принц Слизерин! Лорд Гринд, Хранитель Рубежа! – голос МакГонагалл уже дрожал.
Приговор шляпы был и тут однозначным: СЛИЗЕРИН!!!
- Д’ла Вега, Альваро! Лорд Темного Огня Зойсайт!
- Д’ла Вега, Виктор, принц Гриффиндор! лорд Светлого Огня Рубиус!
- Д’ла Вега, Виктория, принцесса Хаффлпафф! Великая леди Сумрака Адела!
- Д’ла Вега, Констанция, принцесса Рейнквелло! Великая Леди Света Селена!
- Д’ла Вега, Рикардо! Великий Князь Грег, Правитель Темных Миров, Хранитель Пламени Света и Тьмы!
- Д’ла Вега, Ринальдо! Великий Князь Гор, Правитель Темных Миров, Хранитель Пламени Света и Тьмы!
Очевидно, родители были правы, когда настояли на том, чтобы они были представлены как полагается, а не так как подразумевалось в начале.
Как так получилось, никто не знал, но одно было ясно: все Д’ла Вега теперь студенты Слизерина!
Как только за стол факультета Слизерин сел последний из Д’ла Вега, как раздался его голос.
- Адриан, оставь ты эту книгу, еще успеешь прочитать, - со стоном произнес то ли Рикордо то ли его брат Ринальдо.
- Рин, у меня осталась ровно неделя, чтобы прочитать этот отрывок, и после этого… - Адриан специально недоговорил, но Ринальдо и так все понял.
- Лэр? – коротко спросил он, но Адриан лишь кивнул, вновь погрузившись в чтение книги.
- Мерлин, да когда это все прекратиться, - мрачно произнес Ринальдо.
- Когда наши предки удостоверяться в том, что мы действительно можем постоять за себя, - ответил вместо Адриана, Алехандро. – Но вот что я действительно не могу понять, что им от нас еще нужно, когда мы не только изучили всю школьную программу, но скорее всего, всю библиотеку семьи.
- Я - Милисента Бутлстоуд, это Грегори Гойл и Винсент Кребб, Теодор Нотт и Панси Паркинсон, - представила всех Милисента.
- Ну а нас представила профессор МакГонагалл, - произнесла Констанция. – Кажется, я правильно назвала ее?! Кстати, кто она?
- Преподавательница Трансфигурации и декан Гриффиндорцев, - ответил Теодор. – Виктор, а ты…
- Да, это действительно наши титулы, хотя и укороченные, - ответил Виктор.
- То есть? – спросил Винсент.
- Представь себе, если бы нас представляли нашими всеми титулами, то даже я не могу точно сказать, сколько бы времени в этом случае ушло на наше распределение, - ответил Альваро.
- Может быть, расскажите о том кто вы, - попросила Панси.
Д’ла Вега переглянулись между собой.
- Рассказать-то можно, - задумчиво произнесла Виктория, - только слишком долго, вот что ребята, ловите-ка эмо-образы, а если возникнут вопросы, то мы по мере возможности, вам ответим, если это не будет касаться напрямую нашей личной жизни.
- Эмо-образы? – удивились слизеринцы.
- Да, это высшая ступень оклюменции и легилименции, но мы уже успели понять, что этот способ общения забыт магами, - произнесла Констанция. – Ведь общение при помощи эмо-образов относиться к древней магии, а ее мало кто использует.
- Конни, не забывай, что и нам, этот раздел дался с трудом, когда предки заставили нас изучить его, - заметил Алехандро.
- Аль, только сейчас не надо вспоминать об этом, - взмолился Альваро.
- Кстати, а ужин вообще-то будет или нет? – внезапно произнес Адриан, мрачно поглядев в сторону преподавательского стола.
- Дорогие студенты, - словно очнувшись от сна, взял слово Дамблдор, - поздравляю всех вас с новым учебным годом, и приветствую в стенах нашей школе новеньких студентов, которые смогут найти здесь друзей. Все хорошо знают Ремуса Люпина, который в этом году вновь стал преподавателем ЗОТИ. Кроме этого, хочу напомнить, что список того, что нельзя делать на переменах, увеличился на всю продукцию компании «УУУ», а с полным списком каждый из Вас сможет ознакомиться с полным списком в кабинете мистера Филча, нашего завхоза. А теперь скажу лишь одно, путь начнется пир!
Столы наполнились едой, и все принялись, за праздничное угощение.
- Кстати, а Вы действительно наследники Основателей? – спросил кто-то из пятикурсников слизерина.
- Да, - ответила Констанция, умолчав о том, что они не просто наследники Основателей, а сами Основатели. – Хогвартс таит в себе много тайн, но для нас это не является секретом. Школа и замок две разных личности, если можно так выразиться.
- Вы хотите сказать, что Хогвартс как замок, живой?! – все старшие курсы слизерина были в откровенном шоке.
- Замок живой, и именно он контролирует школу, - пояснил Виктор. – Время уже позднее, пора бы и собираются, завтра занятия.
- Виктор прав, - вздохнул Адриан, - но меня больше всего сейчас интересует другое, а именно что нам делать дальше.
- Адриан, давай пока ничего делать не будет, а просто побудем наблюдателями, - произнесла Констанция.
- Очевидно ничего другого нам не остается, кроме того как ждать, - произнес Алехандро, помогая Виктории выйти из-за стола, а его брат в это время помогал Констанции.
Идя уже по коридорам Хогвартса, Адриан погрузился в воспоминания…
*****************
«Ретроспектива «Гарри Поттер и Орден Феникса». Сцена в кабинете директора».
Гарри стукнулся ногами о землю, колени подогнулись, золотая голова с вибрирующим звоном упала на пол. Он осмотрелся и понял, что попал в кабинет Дамблдора.
За время отсутствия директора всё, что было сломано, само собой починилось. Изящные серебряные приборы вернулись на тонконогие столики и стояли, безмятежно жужжа и попыхивая. Директора и директрисы мирно посапывали на своих портретах, откинув головы на спинки кресел или прислонившись к рамам. Гарри посмотрел в окно. На горизонте показалась прохладная бледно-зелёная полоса - приближался рассвет.
Тишина, лишь изредка нарушаемая всхрапыванием или сонным ворчанием, была невыносима для Гарри. Было бы легче, если бы всё здесь кричало от боли и страдания. Гарри обошёл спокойный, красивый кабинет, прерывисто дыша и стараясь ни о чём не думать. Но не думать не получалось...
Он один виноват в гибели Сириуса. Если бы он не поддался на хитрость Вольдеморта, усомнился в реальности видения, предположил хоть на минуту, что Вольдеморт, как говорила Гермиона, пытается сыграть на его геройстве...
Нет, думать об этом невыносимо... в душе зияла огромная, страшная дыра, куда он боялся заглядывать; бездонная пустота, место, которое раньше занимал Сириус и где его теперь не было... Гарри не мог оставаться наедине с этим бесконечным, молчаливым вакуумом...За спиной кто-то особенно громко всхрапнул, и равнодушный голос проговорил:
- А... Гарри Поттер...
Пиний Нигеллий со вкусом зевнул и потянулся, рассматривая Гарри узкими проницательными глазами.
- И что же привело тебя сюда в столь ранний час? - спросил после паузы Пиний. - Насколько мне известно, доступ в этот кабинет закрыт для всех, кроме законного владельца. Или тебя прислал Дамблдор? О, только не говори... - Он ещё раз судорожно зевнул. - Неужели опять надо что-то передавать моему бесполезному праправнуку?
Гарри не мог заставить себя говорить. Пиний Нигеллий не знает, что Сириус погиб, но сказать об этом вслух нельзя: тогда его смерть станет окончательной, абсолютной, бесповоротной.
Стали просыпаться и другие портреты. Гарри, страшась расспросов, отошёл в другой конец комнаты и взялся за дверную ручку.
Та не поворачивалась. Кабинет заперт.
- Надеюсь, это означает, - произнёс полнокровный, красноносый колдун, чей портрет висел на стене позади письменного стола, - что Дамблдор скоро вернётся?
Гарри оглянулся. Колдун вопросительно на него смотрел. Гарри кивнул. И опять, за спиной, потянул за дверную ручку, по она не шелохнулась.
- Как хорошо, - сказал колдун. - А то без него очень скучно. Очень, очень скучно.
Он поудобнее уселся в своём похожем на трон кресле и доброжелательно улыбнулся Гарри.
- Дамблдор о тебе очень высокого мнения. Впрочем, думаю, ты и сам это знаешь, - уютным голосом проговорил он. - О да. Ты у него на хорошем счету.
Грудь сдавило от чувства вины, которое, как гигантский паразит, стремительно разрасталось в груди Гарри. Ужасно, немыслимо, он больше не может оставаться самим собой... собственное тело казалось западнёй, никогда прежде он так не хотел быть кем-то - кем угодно! - другим...
В камине вспыхнуло зелёное пламя. Гарри отскочил от двери и испуганно уставился на высокую мужскую фигуру в очаге, которая быстро вращалась вокруг своей оси. Постепенно вращение прекратилось, и из камина выскочил Дамблдор. Колдуны и ведьмы на портретах, вздрогнув, проснулись; многие радостно, приветственно закричали.
- Благодарю вас, - мягко сказал Дамблдор и, не глядя на Гарри, прошёл к двери. Там он вытащил из внутреннего кармана крохотного, уродливого, голого Янгуса и аккуратно положил на засыпанный мягким пеплом поднос под золотым шестом, где обычно сидел взрослый феникс.
- Что ж, Гарри, - проговорил Дамблдор, поворачиваясь наконец к нему, - полагаю, тебе будет приятно узнать, что никто из твоих друзей серьёзно не пострадал.
Гарри попытался ответить: «Хорошо», но не сумел выдавить ни звука. В словах Дамблдора ему послышался упрек за те несчастия, которые всё-таки произошли, и, хотя Дамблдор впервые за долгое время смотрел ему в лицо, причём не обвиняющим, а добрым взглядом, Гарри не мог себя заставить встретиться с ним глазами.
- Ими занимается мадам Помфри, - продолжил Дамблдор. - Нимфадоре Тонкс, вероятно, придётся провести некоторое время в Св. Мунго, но она поправится.
Гарри удовольствовался тем, что кивнул ковру, рисунок которого становился всё светлее по мере того, как бледнело за окном небо. Гарри чувствовал, что портреты внимают каждому слову Дамблдора, сгорая от желания понять, где были Гарри и Дамблдор и почему кто-то пострадал.
- Я знаю, что ты испытываешь, Гарри, - очень тихо сказал Дамблдор.
- Нет, не знаете! - неожиданно громко выпалил Гарри. Им овладело бешенство: что Дамблдор может знать о его чувствах!
- Видите, Дамблдор? - лукаво вмешался Пиний Нигеллий. - Никогда не пытайтесь понять школьника. Они это ненавидят. Они любят быть трагически непонятыми, предаваться жалости к самим себе, купаться в собственных...
- Довольно, Пиний, - прервал Дамблдор.
Гарри повернулся к директору спиной и решительно уставился в окно. Вдалеке виднелся квидишный стадион. Как-то раз там появился Сириус, в образе лохматого чёрного пса, чтобы посмотреть, как играет Гарри... наверно, хотел сравнить с Джеймсом... Гарри так и не спросил, зачем...
- В твоих чувствах нет ничего постыдного, Гарри, - раздался за спиной голос Дамблдора. - Напротив... способность так сильно чувствовать боль - одно из лучших твоих качеств.
В жуткой пустоте, образовавшейся внутри Гарри, полыхал костёр свирепой ярости; жаркие языки лизали внутренности, наполняли желанием ударить Дамблдора, избить за спокойствие, за пустые слова.
- Одно из лучших моих качеств? Вот как? - голос Гарри дрожал. Он не отрываясь смотрел на стадион, но уже не видел его. - Вы не понимаете... не знаете...
- Чего я не знаю? - спокойно спросил Дамблдор.
Это было слишком. Дрожа от гнева, Гарри повернулся к нему.
- Я не хочу говорить о своих чувствах, ясно?
- Гарри, твоё страдание лишь доказывает, что ты - человек! «Быть человеком» - это, в частности, значит «испытывать боль»...
- ТОГДА - Я - НЕ - ЖЕЛАЮ - БЫТЬ - ЧЕЛОВЕКОМ! - взревел Гарри, схватил со столика серебряный прибор и швырнул через всю комнату. Тот ударился о стену и разбился на множество кусочков. Портреты закричали от возмущения и испуга, а Армандо Диппет воскликнул: «Честное слово!»
- МНЕ ВСЁ РАВНО! - заорал им всем Гарри, бросая луноскоп в камин. - С МЕНЯ ХВАТИТ! БОЛЬШЕ НЕ ИГРАЮ! Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ВСЁ КОНЧИЛОСЬ, И МНЕ ПЛЕВАТЬ...
Расшвыряв все приборы, он схватил столик, на котором они стояли. Выкинул и его. Столик упал на пол, разбился. Ножки покатились в разные стороны.
- Тебе не всё равно, - сказал Дамблдор с нисколько не изменившимся выражением лица. Он не пытался остановить Гарри, оставаясь спокойным, даже несколько отстранённым. - Совсем не всё равно. Напротив, тебе кажется, что от боли ты можешь истечь кровью и умереть.
- Я... НЕТ! - завопил Гарри, громко, так, что чуть не разорвалось горло. Ему захотелось броситься на Дамблдора, швырнуть куда-нибудь и его тоже; трясти его, бить, раскрошить всмятку невозмутимое старческое лицо, заставить почувствовать хоть сотую долю того ужаса, который владел им самим.
- О нет, тебе не всё равно, - ещё спокойнее сказал Дамблдор. - Теперь у тебя нет не только мамы и папы, но и человека, который заменил тебе родителей. Конечно, тебе не всё равно.
- ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ, ЧТО Я ЧУВСТВУЮ! - проревел Гарри. - СТОИТЕ ТУТ... ВЫ...
Но... ругаться, крушить всё вокруг - этого мало; надо бежать, бежать без оглядки, туда, где на него не будут смотреть эти ясные голубые глаза, где не будет этого ненавистного лица... Гарри развернулся на каблуках, бросился к двери, схватился за ручку, с силой крутанул...
Дверь не открывалась.
Гарри повернулся к Дамблдору.
- Выпустите меня, - рявкнул он. Его трясло с головы до ног.
- Нет, - просто ответил Дамблдор.
Несколько секунд они смотрели друг на друга.
- Выпустите, - повторил Гарри.
- Нет, - снова отказался Дамблдор.
- Если не выпустите... если будете удерживать... если не выпустите...
- Прошу, можешь сколько угодно разорять мой кабинет, - безмятежно произнёс Дамблдор. - Осмелюсь сказать, вещей у меня больше чем достаточно.
Он обошёл вокруг письменного стола и сел, пристально глядя на Гарри.
- Выпустите меня, - ещё раз сказал Гарри, бесцветным и почти таким же спокойным, как у Дамблдора, голосом.
- Не выпущу, пока не скажу того, что должен сказать, - отозвался Дамблдор.
- Вы что... думаете, мне... думаете, меня хоть как-то... МНЕ ПЛЕВАТЬ НА ТО, ЧТО ВЫ ДОЛЖНЫ! - загрохотал Гарри. - Я не желаю слышать того, что вы собираетесь сказать!
«Конец Ретроспективы».
*************
«Что потом», - мрачно усмехнулся Адриан, - «извинялся в том, что по его вине погиб Сириус, а спустя время он мне сообщил, что он де не погиб, а жив, и сейчас находится в больнице Св. Мунго. Нужно придумать план дальнейших действий, чтобы его оправдать, а для этого мне нужен Питер, Хвост».
Подойдя к подземелий Д’ла Веги вежливо извинились перед однокурсниками, и попрощавшись с ними до утра, отправились на третий этаж, где располагались их комнаты, которые были предоставлены для них и находились за портретом волшебницы Морганы, сестры короля Артура.

Предыдущая главаСледующая глава