Глава 16

На следующем уроке Грюм решил испытать Империус на нас.
— Но, профессор, — встряла Грейнджер. — Вы же говорили, что это незаконно. Нельзя применять Непростительные заклинания на людях…
— Я хочу, чтобы вы прочувствовали это на себе. Если не желаете научиться сопротивляться чужому проклятью и хотите стать чьим-то рабом — я вас не держу, — ответил Грюм и указал на дверь.
Никто не ушел, даже Грейнджер села на место.
Грюм начал вызывать учеников по одному в середину класса и накладывал на них заклинание подчинения. Под его воздействием ученики вытворяли самые невероятные и глупые вещи: даже Лонгботтом выполнил серию гимнастических упражнений, на которые, казалось, физически был не способен. Империо открывает в людях тайные таланты, а?
Настала очередь Поттера. Я уже хотел насладиться смешным зрелищем, но очкарик не желал подчиняться Грюму. Несмотря на все его приказы, Поттер явно сопротивлялся, и весьма удачно. Но, в конце концов, Поттер выполнил приказ Грюма и прыгнул на парту, правда неудачно: ушибся головой и коленями. Должно быть больно. Но Грюм был доволен.
— Это уже на что-то похоже, — довольным голосом сказал профессор. — Все видели, как Поттер сопротивлялся? И почти преуспел в этом. Еще раз, Поттер, а все остальные внимательно смотрите в его глаза — по ним все видно.
Еще четырежды пришлось Грюму накладывать на Поттера Империус, пока он его окончательно не одолел. Хороший результат. В свое время Джим натаскивал меня на сопротивление подчинению, но у меня полностью одолеть Империус получилось только раза с пятидесятого. Может это из-за возраста, или просто Грюм слабее накладывает заклинание? Или же просто Поттер силен. Но это не важно, остальным необязательно знать, что противостоять Империусу я уже научился. Так что у меня есть шанс стать лучшим на этом уроке, с первого раза сломив попытки Грюма меня подчинить.
— Стоун, твоя очередь! — проревел Грюм.
Я встал на середину класса.
— Империо, — сказал Грюм, и мое тело заполнило тепло. — А теперь — ТАНЦУЙ!
Да-да, прямо сейчас, только шнурки постираю. Слабую попытку профессора подчинить меня я отбиваю без проблем. Такого Грюм явно не ожидал и усилил напор. Вот только напрасно: Джим пускал в меня Империо всегда в полную силу, ни разу не сдерживаясь. После нескольких бесплодных попыток Грюм успокоился и выглядел довольным.
— Ну, кажется, еще один в классе способен противостоять заклинанию подчинения, — сказал он, разглядывая нас с Поттером. — Не так-то просто будет сделать вас обоих рабами.
«Еще бы!»

— Авада Кедавра! — крикнул я, направив палочку на стоящий в пяти метрах от меня стул.
Если честно, целился я не в табуретку, а в пулю на ней. Именно пулю, а не патрон. Цель же я преследовал элементарную: проверить, можно ли остановить Аваду, выстрелив в луч из пистолета. К сожалению, в самого себя пустить луч смерти, чтобы в него выстрелить, я не мог физически, да и опасно это было. Пришлось прибегать к такой вот пошлости — запускать Аваду в лежащую пулю.
Испытания Авады Кедавры выявили ее главный плюс: ее невозможно заблокировать магически. Ни один из известных и доступных мне щитов не останавливал зеленый луч, он проходил через магические препятствия, как горячий нож сквозь масло. Единственное, что могло остановить ее — это физическое препятствие. Каменную стену Авада не прошибает, проверено, только небольшую выбоину оставляет. Трансфигурированный из стула лист железа, толщиной в один миллиметр, Авада пробила, оставив аккуратное отверстие идеально круглой формы. Одежда так же не является препятствием, проверено давно и не мной. А вот пуля…. Пуля тоже нет. На стуле, куда я запустил заклинание, лежал оплавленный кусочек свинца, а сам луч спокойно полетел дальше, пока не врезался в стену. Видимо, о лихом приёме, когда в меня запускают Аваду, а я ее отбиваю парой выстрелов, можно забыть. Хотя, не время отчаиваться, еще неизвестно, как поведет себя заклинание смерти, когда столкнется в полете с пулями, несущимися с бешеной скоростью. Как бы еще это проверить? Чем дальше в лес — тем явнее проявляется необходимость в напарнике. Или в рабе, что тоже неплохо, ибо его можно не жалеть. Изучать Темную Магию в гордом одиночестве (в компании, разве что, крыс и пауков) — гиблое дело, самое интересное попробовать, возможности нет. Теперь начинаю понимать темных магов, которые в древности крали людей. Жаль, что эти времена прошли, и подобная кража быстро всплывет и доставит множество проблем. Хотя… если украсть какого-нибудь одинокого холостяка…. Мало ли людей пропадает каждый год без вести? Но затащить его в Тайную Комнату будет нереально. Стоп, а если его трансфигурировать во что-нибудь маленькое? Таким мастерством в Трансфигурации я еще не обладаю. А летом Джим не одобрит такого «изучения» материала. Остается единственный выход — найти себе напарника, так же как и я, жаждущего изучить Темную Магию. Задача более сложная, чем может показаться. Не могу же я дать объявление по всей школе, а узнай о моих «уроках» посторонний — не сносить мне головы. Так что искать надо в Слизерине, но очень осторожно — сдать меня не сдадут, но будут шантажировать по полной программе.
Эксперименты свои я ставил, разумеется, в Тайной Комнате. Оставленный в сундуке боггарт, чуя мое присутствие, изо всех сил бился наружу. Сеансы «психотерапии» я пока решил не проводить, хоть и было интересно, как дементор отреагирует на девять грамм свинца в своей голове.
Когда я первый раз зашел в Комнату после каникул, сундук затрещал так, что я испугался за его целостность.
«Боггарт нам радуется, не иначе. Как собака».
Отлично, у всех домашние животные нормальные, жабы там, кошки и совы, а у меня боггарт.
«Не забывай про Шарика».
Помню.
Уроки по Уходу за магическими существами стали одними из самых опасных. Соплохвосты росли с невероятной скоростью, хотя никто так и не выяснил, чем они питаются. Лично я кормил своего исключительно мясными блюдами. Шарик, как я его назвал, стал даже выделять меня из толпы однокурсников, стараясь ужалить или обжечь. Я его кормлю и мне же вот такое «спасибо».
«Может это такое проявление симпатии у них?»
Но, тем не менее, мне доставлял удовольствие тот факт, что мой соплохвост наиболее крупный из всех самцов. И, кажется, кто-то вроде Вожака у всей стаи — остальные его явно побаивались и никогда не пытались на него напасть, хотя между ними грызня шла постоянно, стоило только оставить их без внимания.
Хагрид, глядя на растущих «зверушек», не мог сдержать радости. Услышав, что я к своему соплохвосту обращаюсь по имени, пришел в неописуемый восторг и предложил всем остальным тоже дать имена своим подопечным. Особого энтузиазма эта идея не принесла, но ученики были вынуждены подчиниться.
После урока в Хогвартсе было вывешено объявление.
Делегации представителей школ Шармбатон и Дурмстранг прибывают тридцатого октября, в пятницу, в шесть часов вечера. Занятия в этот день заканчиваются на полчаса раньше. Учащимся предписывается отнести свои портфели и учебники в спальни и собраться перед замком для встречи гостей, после чего в их честь будет дан торжественный ужин.
Хм, через неделю прибудут наши «гости». В замке станет больше народу, а это не есть хорошо. И так протолкнуться нельзя. Хотя пообщаться с болгарами на тему Темной Магии будет интересно.
Странно, а почему в Турнире не участвует школа из России? Хотя, понятно, вопрос снимается с повестки дня: никогда англичане и русские не ладили. А жаль, было бы еще интереснее пообщаться с соотечественниками. С другой стороны — болгары тоже славяне… кажется.
Мои размышления прервал голос Грейнджер, что-то втолковывающий паре второкурсников. Те были явно растеряны и думали, как бы им поскорее сбежать.
— Вы что, не понимаете? — говорила Гермиона младшим. — Это же рабский труд! Во всем мире рабство давно искоренено….
— За что агитируешь, Грейнджер? — бестактно прервал я ее, подходя ближе. Мне было любопытно.
— Что? — не поняла она, поворачиваясь.
— Я говорю: что пропагандируешь? Здоровый образ жизни?
— Нет,… я, — Грейнджер была в легкой растерянности, — я создала общество по защите прав угнетенных магических народов, ГАВНЭ. Хочешь вступить? Всего два сикля членского взноса.
— Вступить в ГАВНЭ? Нет уж, увольте. Мне не нравится дизайн значков, — я отмахнулся от протянутого знака организации. — А чего это тебя на благотворительную деятельность потянуло, Грейнджер?
— Это не благотворительная деятельность! — мигом зажглась Гермиона. — Это движение против рабства! Нигде в мире его уже не осталось, и только у нас, у волшебников, до сих пор оно существует! Это же дикость по отношению к беззащитным и угнетенным представителям магического народа….
— Что-то не выглядят они угнетенными, — вставил я.
— Что?
— Не выглядят они угнетенными. Подумай только, за все сотни лет существования домовиков не было ни одного случая восстания. Ни одного Спартака. Это о чем-нибудь да говорит, а? Например, о том, что им нравится это.
— Как может нравиться рабство? — снова загорелась праведным гневом Грейнджер.
— Им нравится работать. Для тебя это дикость, да? Но вот домовики получают удовольствие от работы. К тому же, они магические создания. Не приходило в голову, что работая на магов, они получают что-то необходимое им для жизни? Например, магическую энергию.
— Даже если и так, это не значит, что с ними можно обращаться, как с рабами!
— Ну да, ну да, — сказал я, поворачиваясь спиной. — Лучше бы чем-нибудь полезным занялась. Выступила бы в защиту тех, кто реально в ней нуждается, что ли.
Я оставил растерянную Грейнджер за спиной. Ставлю сотню, что она не отступится от защиты «невинных» домовиков. Такую бы энергию, да в нужное русло….

День прибытия гостей выдался холодным. С озера непрерывно дул холодный ветер, заставляя плотнее кутаться в теплые плащи. Особо опытные старшекурсники втихую распивали Огневиски, удачно пряча ценную жидкость от пристального взора Снейпа. Декан наверняка знал о том, как его подопечные разогреваются, но ничего не предпринимал. Репрессии с его стороны следуют только в том случае, если он поймает нарушителя за руку. «Не пойман — не вор», гласит древняя поговорка, актуальная и до сих пор. Впрочем, таким образом грелась только мужская часть старшекурсников, женская же предпочитала согреваться, скрытно обнимаясь с сильными представителями человечества. И только младшие курсы, и я в их числе, были вынуждены обходиться подручными средствами: одеждой, растираниями и пританцовыванием на месте. Даже мне было холодно, хотя я и закаляюсь ежедневно холодной водой.
— Ну и где эти сволочи? — тихо ругал гостей Блэйз.
— ВОН ТАМ! — заорал кто-то.
Мгновенно десятки голов повернулось в сторону леса. Над ним летело… что-то большое. Но на самолет это никак не походило.
— Это дракон! — закричал чей-то писклявый голос. Я даже не понял, чего в нем больше: испуга или восхищения.
Однако чем ближе приближался неопознанный объект, тем яснее становилось — это не дракон. Вскоре всем стало видно, что это кареты, которые несут запряженные крылатые кони, Пегасы, каждый размером с крупного слона. С грохотом пегасы приземлились на землю перед замком. Следом за ними благополучно приземлилась и карета, хотя как она при этом не поломала колес — непонятно. Дверь кареты отворилась, и оттуда выскочил какой-то паренек, который тут же разложил золотую лестницу и почтительно отступил от прохода.
Из темноты кареты к нам выступила просто огромных размеров женщина. Своим ростом она не уступала Хагриду, нашему школьному человеку-горе. Подойдя к нашей встречающей толпе, женщина улыбнулась, обводя учеников взглядом. Первым захлопал Дамблдор, его начинание мигом подхватили и остальные.
— Моя дорогая мадам Максим, — подошел к женщине Дамблдор. — Добро пожаловать в Хогвартс!
— Дамблдор, — вновь улыбнулась женщина, — надеюсь, Вы пребываете в добром здравии?
— Я в прекрасной форме, спасибо.
— Мои ученики, — небрежно махнула Максим рукой за спину.
Я переключил свое внимание на вышедших вслед за своим директором учеников. Бедолаги дрожали от холода, как листья на ветру, что не удивительно, учитывая то, что одеты они были в шелковые робы. Некоторые замотались в шарфы, но спасало это мало. Ребятки явно не по погоде одеты. А чего они ожидали? Это Англия, а не Майями. Забавно было бы посмотреть на них в России, где, как я читал, уже в это время жуткие морозы, по сравнению с которыми английские — просто жара.
— Каркаров уже прибыл? — меж тем поинтересовалась мадам Максим.
— Должен прибыть с минуты на минуту. Желаете подождать его здесь или пойти в замок и погреться?
— Лучше в замок, — решила Максим, осмотрев своих учеников. — Но мои кони…
— Наш преподаватель по Уходу за магическими существами о них позаботится….
Да уж, Хагриду они понравятся, его любимый тип животных: здоровые, сильные и, скорее всего, крайне опасные. Такая коняшка лягнет — и хоронить будет нечего.
Французы поспешили пройти в замок.
«Слабаки! У нас в Сибири в такую погоду на балкон в одних трусах покурить выходят!»
Не неси чуши.
Делегация Дурмстранга появилась через десять минут после французов. Все ученики смотрели в небо, ожидая, что болгары так же прибудут по воздуху. Но вместо этого из озера вынырнул огромный корабль. Выглядел он так, будто только что был поднят со дна океана после столетнего гниения. Быстро сбросив якорь и спустив трап, на землю сошли ученики Дурмстранга, сопровождаемые своим директором. Все болгары были одеты во что-то вроде шуб. Вот кто одет по погоде, я бы от такой тоже не отказался в данный момент.
— Альбус! — радостно вскричал директор Дурмстранга, подходя к директору Хогвартса. — Как вы поживаете, мой дорогой друг?
— Прекрасно, благодарю, Игорь
Фигура Каркарова привлекла мое внимание. Войдя на освещенную землю, я смог детально рассмотреть его. Седые волосы, короткая борода, высокий и худой, как Дамблдор. И, несмотря на всю радость в голосе, глаза его остаются холодными. Вот он, директор школы, где изучают Темную Магию.
— Старый добрый Хогвартс, — произнес Каркаров, рассматривая замок. — Как приятно снова оказаться здесь. Виктор, проходи сюда…. Вы не возражаете, Альбус? Виктор у нас простужен.
Один из учеников отделился от толпы и подошел к своему директору. По толпе учеников Хогвартса прошел взволнованный шепот: «Это Крам». Звезда болгарской сборной по квиддичу, ловец? Забавно, не думал, что он еще учится. Чувствую, будет неспокойно….
Как я и подозревал, наличие среди гостей знаменитого квиддичного игрока взбудоражило учеников. Студенты отталкивали друг друга, чтобы хоть краешком глаза рассмотреть своего кумира. Стайка девушек и парней тихо истерила по поводу того, что не взяли с собой перья для автографа.
К моему личному недовольству, Дурмстранг усадили за стол Слизерина. И это еще ладно, но Крам сел рядом со мной! Проклятье. Теперь взгляды большинства учеников были направлены на мою часть стола. Такое внимание, хоть и не к своей персоне, меня изрядно напрягало, чувствовался дискомфорт. Сидящий же рядом Малфой просто светился от радости и гордости и тут же вступил с Крамом в беседу. Знаменитый ловец оказался неразговорчивым, или просто он стеснялся? Как бы там ни было, на десять слов, сказанных Малфоем, приходилось одно Крама. Французы сели за стол к Равенкло.
Как только в зал вошли три директора, французы тут же вскочили со своих мест. По Залу прошел смешок. И зря, неплохо их эта мадам Максим выдрессировала — шармбатонцы остались стоять до тех пор, пока их директор не сел.
Дамблдор объявил, что открытие Турнира состоится в конце пира, и пригласил приступать к трапезе. Еда, как и всегда, появилась из ниоткуда. Хотя я знаю, что на кухне, прямо под нами, стоит четыре стола и именно с них к нам доставляется еда.
Пир пошел своим чередом. За столами велись оживленные беседы. Разумеется, большинство — с приехавшими гостями. Ученики с других факультетов поворачивались к столам Слизерина и Равенкло, желая узнать о жизни и быте приехавших гостей. Малфой все так же, раздувшись от важности, «беседовал» с Крамом, стараясь того разговорить. Несколько учеников даже пробились к ловцу болгар с кусочками пергамента и перьями, для того, чтобы взять автографы. Крам расписался с таким видом, будто это было необходимое зло. Единственный, кто не доставал его вниманием и расспросами, оставался я. Удивительно, но, кажется, Крам старался поближе приблизиться ко мне. Хороший, похоже, парень — совсем ему не по душе такое пристальное внимание со стороны поклонников. И совершенно здраво рассудил, что раз я не лезу, то хотя бы одна сторона у него будет защищена от нападок.
— Извини, ты не мог бы пересесть? — обратился ко мне какой-то третьекурсник со Слизерина.
— С чего бы это? — предельно вежливо поинтересовался я.
— Просто ты квиддичем же не интересуешься, Алекс, и я хотел бы поближе сесть к Краму….
Прервал речь третьекурсника мой несильный удар под столом в колено. Потирая ушибленную часть тела, третьекурсник поспешил ретироваться обратно на свое место, правильно рассудив причины удара. Сообразительный, впрочем, на Слизерине других и не держат.
С каждым новым фанатом, пришедшим засвидетельствовать свое уважение Краму, я все больше мрачнел. Ничего не имею против приятной беседы во время еды, но эти постоянные выкрики под ухом: «Мистер Крам, я ваш большой фанат!», «Мистер Крам, дайте автограф!», «Хочу от тебя ребенка!» и прочее действительно раздражают. Не сдерживаясь, я злобно зыркал на любого, подходившего ближе трех метров. Может мне показалось, но, кажется, поток фанатов от этого чуть уменьшился.
Тем временем к преподавателям присоединились Барти Крауч и Людо Бэгмен. Как мне шепнул через стол Нотт, эти люди — большие шишки в Министерстве. Очень большие. Наверное, они судьи предстоящего Турнира.
А в Зале внезапно возникло нездоровое оживление: часть парней поедала глазами французов, большую часть которых составляли девушки. И приятные на вид девушки, должен признать. Но абсолютное большинство внимания доставалось юной прелестнице с серебряными волосами.
— Она как вейла, — услышал я мечтательный голос Нотта.
Как вейла? На заметку: держаться от нее подальше. Раз уж она смогла одним своим видом лишить парней головы, то страшно представить, на что она способна, если сознательно захочет кого-нибудь очаровать. Думать нижним мозгом из-за какой-то там французской красотки мне совершенно не хочется. А ведь я уже в возрасте, когда лишиться мозгов проще простого.
— Час пробил, — объявил Дамблдор, вставая со своего места. — Турнир Трех Волшебников сейчас начнется. Прежде чем внести Кубок Огня, я хотел бы представить вам мистера Барти Крауча, главу департамента международного магического сотрудничества, и мистера Людо Бэгмена, главу департамента магического спорта.
«Магического сотрудничества», да? Интересно, он имеет отношение к уничтожению СССР? Наверняка, да. Я запомню.
— Вместе с ними профессор Каркаров, мадам Максим и я будем входить в жюри, которое и будет оценивать участников Турнира, — продолжил Дамблдор. — В Турнире принимают участие трое магов, по одному от каждой школы. За выполнение заданий они получают баллы. Участник, набравший наибольшее количество баллов, выигрывает Турнир. Участников выберет независимый судья, а именно — Кубок Огня.
В Зал внесли здоровый каменный кубок, который полыхал голубым огнем.
— Желающие участвовать в Турнире должны написать на пергаменте свое имя и название школы и бросить его в Кубок, — объяснял директор. — Выбор чемпионов произойдет завтра вечером, в Хэллоуин. Сейчас Кубок будет установлен в вестибюле в свободный доступ. Чтобы у учащихся, не достигших семнадцатилетнего возраста, не возникло искушения — вокруг Кубка я проведу возрастную черту. Ее не сможет перейти ни один из тех, кому не исполнилось семнадцати. И, наконец, я должен предупредить, что у Чемпиона, выбранного Кубком Огня, не будет обратного пути. При опускании в Кубок листка с вашей фамилией вы заключаете своего рода магический контракт. Поэтому прошу вас: хорошенько все обдумайте, готовы ли вы идти до конца. А теперь пора спать. Доброй ночи.
Уставшие и переполненные впечатлениями ученики пошли к своим гостиным. Учащиеся Дурмстранга и Шармбатона, как нам объяснили, будут жить и ночевать у себя, в карете и на корабле. Я же был просто счастлив вернуться в спальню и поспать. Не знаю почему, но за сегодняшний день я жутко устал.
— Кто из слизеринцев бросил свое имя в Кубок? — спросил меня за завтраком Нотт.
— Кажется, Клайд хотел, — невпопад ответил я, ковыряясь в беконе.
— А еще? — допытывался Теодор.
— Слушай, откуда мне знать? Я не сторожу Кубок и не знаю, кто туда бросил свое имя.
— Нотт, что ты пристал со своим Кубком? — страдальчески произнес Малфой. С утра он всегда такой.
— Вы что, не понимаете? — вспылил слизеринец. — От этого зависит честь факультета! Чемпионом от Хогвартса должен быть наш!
— Кубок сам выбирает и на его решение повлиять нельзя, — зевая, сказал Драко.
— Тем более, — поддакнул я. — Мы, слизеринцы, больше всех озабочены собственной безопасностью. Можешь себе представить, чтобы кто-нибудь из наших очертя голову бросился участвовать в Турнире, когда там есть реальный шанс умереть? Глупые и необдуманные поступки — это прерогатива Гриффиндора.
— Ничего вы не понимаете, — махнул рукой Нотт и пошел к семикурсникам. Агитировать их выступить за честь Слизерина, не иначе. Гиблое дело.
Приближался вечер, а вместе с ним и решение Кубка Огня.

Предыдущая главаСледующая глава