Глава 1. Свобода

Часть первая. Глава первая. Свобода. (Stevie Wonder – Free)
Свободен от проблем.
1969 год

Обычно все истории начинаются внушительно и впечатляющее. А если мы говорим про истории волшебников, то они начинаются с письма из Хогвартса или еще лучше – с Кингс-Кросс. Моя история началась так, как мне бы не хотелось. И знай я тогда, чем мое решение о свободе закончится, то я бы поступила совсем по-другому. Совсем не так.

Мама опять ссорилась с папой. Даже бы лучше, если бы они кричали, ругались и перекидывались тарелками как в фильмах. Или хотя бы голос повысили друг на друга, или несправедливо обидели меня в жару перепалки. Нет, они ругались как коллеги по работе, холодными и бесстрастными голосами, с глубоким почтением в словах и с равнодушием в сердцах. Развелись они уже давно, но совместное попечительство над единственным ребенком держало их вместе и заставляло встречаться очень и очень часто. «Если по отдельности, то какие же они замечательные, - думала я, - а вместе, в лучшем случае - невыносимы». И самое противное, что я никогда не могла предугадать, когда они в ссоре, а когда нет. Все дело, наверное, в их спокойных голосах, таких далеких от общепринятых криков.
И вот сегодня – опять. По коридору доносились лишь обрывки разговора:
- Не думаю, что это разумно, Диана! …пока рано учить… нельзя упоминать…
- Насколько мне известно… ты не специалист… данная область… Ричард!
- Опять за старое… я говорил… этот раздел магии… пока рано. Ей же всего девять!
- А я и не настаиваю…. только если самые основы…
Я закрыла уши руками, но это нисколько не помогало: все равно же знаю, что они там продолжают «кричать» друг на друга. И опять из-за меня. И запах сигарет папы не закрыть ладошками. Осторожно поднявшись с дивана в гостиной комнате, я тихонько поплелась в свою комнату на второй этаж. До туда даже отгул перепалки не долетит, а вот с запахом как повезет.
Моя комната, как и у любой волшебницы, увешена движущимися фотографиями и плакатами, практически полностью закрывающие веселенькие оранжевые обои, кругом завалы магических безделушек и книг. Я с грустью осматривала свое хозяйство, когда наткнулась на первую по-настоящему магическую вещь – мою волшебную палочку. Не совсем мою, но все же… Конечно, по закону мне еще нельзя даже колдовать, не то, что иметь такую, и официально она принадлежала моей маме. А уж скрыть факт колдовства в Великобритании не составляло никакого труда, с их-то дырявыми законами.
И тогда я вдруг поняла – вот оно, дырявые законы! Да, я не раз подумывала сбежать из дома. Но как жить без магии в мире маглов я просто не представляла, там уж любое волшебство сразу заметят. Как тут справиться, даже если тебе и пятнадцать лет. Но был ответ, который я все не находила: оборотное зелье. Найти практически любую информацию в нашем доме не составит проблемы, а за ингредиентами дела не станет, учитывая мои карманные деньги.
Сварить зелье, забрать все необходимое и пожить в мире маглов, пока мне исполнится одиннадцать. Как я не додумалась об этом раньше? Нет, дело тут не в идеи как таковой, а в готовности ее осуществить. Вдруг что-то не выйдет и меня заметит Министерство Магии? Отделаюсь я предупреждением или будущим исключением из Хогвартса? Интересно, я буду первой исключенной из школы, еще не попав туда? Или что если я не смогу выжить без колдовства? Не найду себе месте среди маглов?
Я сделала шаг назад, и еще один, пока не уперлась спиной в дверь. Да, я могу и не убежать; остаться. Меня не бьют и голодом не морят, даже голоса не повысят. Сейчас было тихо и спокойно на душе. Но я знала, там за дверью, если пройти немного по скрипучему паркету, спуститься по ступенькам, то можно услышать, как мама и папа ругаются. И… я больше не выдержу тихой драки родителей. Больше ни одной, никогда больше.

Глава2. Маглы странные, они делают такое

(The Doors - People Are Strange David Byrne - Like Humans Do)


1971 год
Прошло почти два года с момента моего абсолютно безумного побега из родного дома. Много где я побывала, но в итоге осела в небольшом городке Мертир-Тидвил, на юге Уэльса. И сейчас меня волновали во истину магловские проблемы:
- Джесс, у нас закончился лосось! Эти чертовы идиоты неверно указали количество в карте доставки! – это наш милый повар озадачил меня работой, на кухне звенела посуда и раздавались неясные возгласы. С кухни несло жаром и неприятным запахом жареного лука.
- Сейчас исправлю, - со вздохом ответила я и добавила. - Сволочи во истину!
Работа официанткой идеальна: не требует никаких специальных навыков (хотя, как позже выяснилось, требовала огромного словарного запаса). А проще говоря, главное тут – твердость ног и красивое личико. Волосы привлекательных девушек (самый нужный и главный ингредиент оборотного зелья) достать не проблема, для этого изобрели утренние давки в подземке. Но вот с документами возникали проблемы. Если в забегаловках в глухих городках достаточно было показать водительские права, то в крупных поселениях все волновались насчет гражданства, социального страхования и прочих непонятных слов. Из города в город я меняла внешность Оборотным зельем, и раз за разом меняла фотографию на украденных еще в девять лет правах. Ночевать приходилось как придется, и обычно приходилось кантоваться в общежитиях и женских обществах, иногда случалось снимать комнату.
- Извините, это вы заказали суп-пюре с лососем? – вежливо улыбаясь, уточнила я у крупного байкера; мужчина с седоватой неухоженной бородой. Тот молча кивнул.
- Просто мне показалось, что это не ваш заказ, простите, суп-пюре значит, - продолжила я и чуть наклонилась; локон золотых волос падает на плечи. - Хорошо.
Мужчина сразу расплывается в улыбке и осторожно подзывает меня ближе:
- А может по пивку? К пивку и сушенная рыбка с чипсами сойдет! Ты что после смены делаешь, детка? – с надеждой и некоторым кокетством вопрошает байкер, и я чувствую его алкогольное амбре.
У маглов очень-очень много проблем, начиная от самого большого изъяна – у них нет магии – до самых простых проблем - криминальных и финансовых, но они категорически не хотят заниматься их разрешением. Зато большая радость на их дворе, когда в ближайший бар привезут курицу тикка масала с совершенно оригинальной поварской трактовкой. За короткое время я узнала тонны не нужной и совершенно неинтересной информации: о магловских звездах (кратко – Вудсток, Битлз, Битлз, свадьба Битлз, Битлз, распад Битлз); о кулинарных изысках для людей со средними доходами (лучше голодать, чем есть такое); о приставаниях и недвусмысленных улыбках (у меня выбило желание целоваться лет на сто). Даже уэльский акцент я терпеть не могла и очень боялась, что никогда не смогу избавиться от него.
Из-за огромного количества переездов и смен личности, я иногда забывала как выгляжу. Как-то у меня спросили, какой у меня цвет глаз, а я не смогла вспомнить, какой же он у меня. Мое естественное тело казалось мне чересчур маленьким (что было правдой, даже учитывая мой возраст) и хилым (тоже чистая правда, никогда не отличалась отменным здоровьем). Иногда приходилось с усилием вспоминать, что волосы у меня темные, а глаза синие. А уж отзываться на собственное имя я стану не скоро. Но все это было ерундой.
Мне не пришло письмо из Хогвартса. И вот это меня угнетало больше всего. Конечно же, я стопроцентная колдунья (уже сколько раз с успехом приходилось пользоваться этим фактом), но при этом я сделала все возможное, чтобы меня не нашли. Когда юные маги не могут контролировать свои силы, то попадают на радары Министерства. Но для меня же такой проблемы не стояло лет с пяти, и в итоге это значит только одно – меня не нашли.
Конечно, вечно я с маглами торчать не собиралась. На Хогвартс-экспресс проберусь, даже если ко мне ни одна сова не прилетит! Уже так все надоело: и маглы, и те дыры, где приходится жить… И отдельным пунктом надоело без магии, настоящей и сильной. Иногда по вечерам я открывала свой сундук (еще дома заговоренный, чтобы открыть его могла только я), доставала волшебную палочку и тренировала движения рук. Но вероятность того, что я случайно произнесу какое-нибудь заклинание, была слишком велика, так что палочку пришлось отложить до школьных времен. Спасали только книжки и несложные зелья. Кстати, именно с последними и возникла проблема: пора покупать ингредиенты в школу, а, значит, время бросать работу и направляться в Лондон.

Глава 3. Разбуди меня

(Evanescence - Wake me up Inside)


В банке Гринготтс не было очереди в обменном пункте, так что я сразу обменяла все свои сбережения на волшебное золото и серебро. Больше всего, конечно, мне хотелось купить собственную волшебную палочку, но я решила отложить сей счастливый момент на конец дня. У меня были учебники за первый год обучения, (по крайней мере те, что скорее всего будут нужны в Хогвартсе) и даже в большем количестве чем надо, но все они были порядком истрепанные. «Начинать новую жизнь надо красиво», - разумно рассудила я и решила обновить книжную коллекцию. Да и в магазине точнее подскажут, что нужно первогодкам. Я представилась заботливой, но чуть рассеянной старшей сестрой, которая очень хочет купить брату книжки в Хогвартс, но забыла взять с собой их перечень. Так что без особого труда я получила в руки новенькие, свежее пахнущие книги, за компанию прихватив несколько только вышедших книг по Зельеварению и Трансфигурации. Я очень любила книги, даже их запах нравился: и глянец, и пожелтевшие от времени страницы. Первый был редкостью у волшебников (этого добра я нанюхалась у маглов), зато второго типа книг у магов было хоть отбавляй, даже новые книги почему-то пахли как старые фолианты. Я так скучала по волшебному миру, что с трудом смогла остановить себя от покупки всего магазина. Будет еще время, будут возможности.
Следующим по списку я решила приобрести ингредиенты для Зелий, но тут впервые столкнулась с неожиданной проблемой, кроме простых травок и книжек, необходимо купить котел. Хоть телесно мне сейчас было двадцать лет, но утащить котел и столько книжек, без аппарирования и личного транспорта (я как обычный магл приехала на подземке) было практически невозможно. Продавец проникся моей проблемой и предложил доставить котел в Хогвартс по своим каналам, к началу учебного года. Только ему нужно имя ученика, которого надо будет осчастливить приобретением.
И тут я впервые, по совершенно бюрократической причине, сказала свое настоящее имя как будущей ученицы школы: Элейна Ормонд.
В обычной лавке Зелий сложно найти ингредиенты к моему стандартному зелью Пора-менять-внешность, так что я по знакомым улочкам Диагон Аллеи отправилась в Лютный переулок за редкими компонентами.
Солнце уже садилось, и свет заливал дорогу: в лужах на брусчатке танцевали блики. В воздухе пахло прибитой пылью и свежестью после утреннего дождя. Ученикам до сентября оставались еще две недели прекрасных каникул, а для меня оставался тот же срок, но другой эпитет – долгущих каникул. Я хорошо помнила дорогу и скоро оказалась напротив небольшого двухэтажного магазинчика «Редких Зелий». Внизу, над большой вывеской названия, значилась еще одна надпись, уже мелким шрифтом, некоторые буквы уже выцвели: «Все что не могли найти у других, есть у нас». Я зашла в неожиданно пыльное помещение; зазвенел входной колокольчик на двери. Внутри было душно, давил резкий и многочисленный запах от всевозможных трав. Было видно, как подкрашенные солнечным светом пылинки летают в воздухе. Я подошла к стойке и уперлась в спину другому покупателю. Он уже забирал свой пакет, снял с прилавка нечто похожее на аквариум (закрытый тканью), и повернулся ко мне. Это был высокий черноволосый мужчина, блики света озарили его практически болезненно бледное лицо. Он сощурился и широким жестом пропустил меня к прилавку, взял в руки аквариум и прошептал ему:
- Скоро будет.
Я невежливо уставилась на покупателя, хотя он уже прошел мимо меня и хлопнул дверью, опять раздались колокольчики. Он змееуст!.. Продавец кашлянул, и я медленно повернулась к нему лицом. Делая заказ, я подумала, что ничего такого уж странного не произошло. Ну змееуст, ну и что. С кем не бывает! А мне еще палочку покупать, буду я думать о каких-то там незнакомцах.
Покупать палочку к Олливандеру я отправилась в своем настоящем облике; я хотела, чтобы палочка выбрала меня. И конечно, важно знать размеры моей настоящей руки и тому подобное. Каждый ребенок мечтает о таком – взять в руки свою, навсегда тебе принадлежащую волшебную палочку. Так что в дверь к Олливандеру я открыла с благоговейным трепетом и нетерпением. Наконец-то. Пройдя ряд коробок, я оказалась у стойки. Олливандер склонился надо мной и улыбнулся:
- Первая волшебная палочка, мисс?
Отвечать мне не пришлось, все и так читалось в глазах. Уже через пару минут мы подобрали нужный размер, дерево и сердцевину – ясень, 12 дюймов, чешуя саламандры. Я радостно держала свою палочку в руках, когда услышала совершенно ошеломляющую информацию:
- С вас десять галеонов, мисс. Поздравляю, прекрасный выбор!
Я отложила палочку на прилавок и полезла в карман, ощущая как холодеют ноги и руки, - у меня нет таких денег! Я и не знала, что палочки такие дорогие! Непослушными руками я перебирала оставшиеся монетки, слезы обиды и злости собиралась в глазах. Нет, я, конечно, могу купить подержанную палочку, где-нибудь еще,… не тут, не у него… Но я не хочу, не могу, так не честно! У меня было 8 галлеонов и 5 сиклей. Я протянула все оставшиеся монеты Олливандеру и, давясь нахлынувшими слезами, попросила:
- Можно остальное потом? Я честно-честно отдам!
Я сама себе напоминала сцены из магловского прошлого: как подвыпившие просят добавку «за счет заведения» или бездомные выпрашивают покушать «остатков с кухни». Олливандер удивленно поднял брови, и было хотел что-то спросить, но передумал.
- Да, конечно, можно, мисс. Принесете всю сумму сразу, я верю тебе.
Я кивнула, схватила палочку с прилавка и быстро убежала из магазина. За две дошкольных недели я работала в две смены и вернула все 10 галлеонов. Но робы оказались из старого мира - поношенными.

Глава 4. Сила выбора

(Fatboy Slim - Weapon Of Choice)


1971-1972 учебный год

Кинг-кросс, как много в этом слове для волшебника слилось!
Я стояла, еще в 20ти летней форме, и издалека смотрела на платформу 9 и 10. Смотрела с негодованием – Они тут! Папа и мама!
Конечно, этого стоило ожидать. Но что мне делать, как пройти мимо них?! Уже скоро я превращусь в одиннадцатилетнюю версию себя, и они меня сразу узнают. Мне уже пора идти в туалет, чтобы моя трансформация осталась незамеченной. Там, меняя одежду на свой размер, я отчаянно искала пути к разрешению – что мне делать? Пусть до отправления поезда еще масса времени, они не могут не заметить меня! Может быть, попробовать превратиться в кого-то волшебника и пройти барьер? С тележкой книг для первого курса? Бред! Может незаметно пристроиться, если пройдет большая семья из волшебников? Не думаю, что бы родители меня не приметили даже в таком случае. Можно еще как-то попасть на платформу девять и три четверти? Если и были возможности, я о них не знала. Аппарировать за пять минут не научишься. Я обреченно взяла тележку и вышла из туалета. И тут совершенно неожиданная мысль пришла мне в голову, все-таки проживание с маглами меня кое-чему научило! Протиснувшись между звонко болтающими иностранцами, я подошла к служащему станции, милой и необъятной даме, и пропищала самым детским из всех возможных голосов:
- Миссис, а вон те дядя и тетя меня обижают! Они сказали, что угостят меня конфетой, если я пойду с ними, а я не хотела! И они тогда мне сказали что-то очень плохое!
Такого успеха я и не ожидала. Если серьезно, маги никогда не берут в расчет маглов. Наоборот тоже верно. Я на всех парах добежала до барьера, пробралась в поезд, и как, можно быстрее заняв самое дальнее от входа купе, спряталась, чтобы меня не было видно из окна.
Я очень тяжело дышала, все никак не могла успокоиться; успела отвыкнуть от маленькой и слабой одиннадцати летней меня. Более того, слабость надо понимать в прямом смысле, у меня бывают приступы паники – повышается пульс, голова кружится и руки холодеют. И судя по всему, как раз он меня и прихватил. Я открывала рот, но воздух как будто не доходил моих легких, словно рыба, выброшенная на берег. В глазах начало темнеть, я чувствовала как кровь стучит в голове, как бешено бьет сердце.
Дверь в купе резко открылась, и вошел мой папа. Он протянул мне микстуру, которую я моментально выпила до дна. Только спустя две или три минуты я смогла выровнять дыхание и нормально посмотреть на папу, который все это время держал меня за руку. У него была большая и теплая ладонь, такая знакомая и забытая мной. Мама, откинув за спину длинную черную косу, села напротив меня; знакомый аромат ее духов окутал купе и смешался с сигаретным запахом папы.
- Папа… я…
- Не надо ничего говорить. Мы с твоей мамой все отлично поняли, и нам нечего сказать в свое оправдание. Мы столько времени посвятили твоему обучению, что совершенно забыли… что ты наша дочка. Не хороший ученик, а просто наша дочка.
- Элейна, прости нас. Никто не хотел… Так вышло, как не должно было быть. Мы тебя очень любим, и старались всегда, чтобы ты была счастлива… Но иногда за намерениями мы забываем о последствиях поступков.
Мама протянула мне письмо из Хогвартса.
Я осознала какой дурой была все это время: верила как будто действительно убежала из дому и перехитрила родителей. Что как будто хотела этого… А все это время я могла быть с ними, с папой и мамой, а не ночевать в каких-то ночлежках и зарабатывать себе на жизнь. Я потеряла так много, из-за своей гордыни и глупости. И еще я и не заметила, как уже обнимала папу, а слезы текли из глаз, и как я не хотела, чтобы поезд куда-то уезжал, чтобы посидеть еще с мамой, рассказать ей все.
За пятнадцать минут, что Хогвартс-экспресс покачивался на рельсах, я красочно описала свою магловскую жизнь, как было сложно, и как я была не права. Мне было стыдно перед родителями, но счастье от осознания того, что они рядом и теперь все в порядке, меня грело, и теперь уж точно будет греть всегда. На прощание папа извиняющимся тоном добавил:
- Поверь, нам и вправду все равно, куда ты попадешь – в Гриффиндор, как я, или в Слизерин, как мама. Хоть порой казалось,.. м-м-м… что мы настаиваем на чем-то одном, это были наши ошибки, тебе обращать на них внимание ни к чему.
Мама поцеловала меня на прощание, и я пообещала писать так много, как только смогу. Они выпрыгнули из поезда уже на ходу. Поезд тронулся, а я все смотрела и махала руками маме и папе. Даже после того как они исчезли из виду, я не могла поверить, что так счастлива – я так по ним скучала, и вот они со мной! Я боялась, что в Хогвартсе для меня нет места, и вот у меня есть письмо. Я так переживала из-за денег, и вот у меня все куплено. Поезд мчится в школу, равномерно постукивают колеса, уже ничто не сможет остановить меня.
Осталось лишь одно переживание, про факультет. Я верила, что папа честно сказал, что он не обидится, если я пойду по стопам мамы. Серьезно, он никогда этого не покажет. И папа понимал, что во мне много такого, что ценят там. Способность разговаривать со змеями, пренебрежение правилами (это врожденное, наверное. Впрочем, досталось от обоих родителей), высокомерие… Да я и сама чувствовала, что в итоге окажусь там. Но я не хочу ни обижать папу, ни добавлять очередных аргументов для родительских споров. Когда на меня наденут, шляпу я буду умолять о Равенкло, все же Хаффлпафф точно не для меня. Я наблюдала за своей семьей годами, это нелепое противостояние между двумя факультетами, основанное на каких-то небылицах тысячи-пятисот-летней давности. Мне факультетов важней папа и мама, а где я в итоге окажусь… значит там и буду.

Глава 5. Сопротивление

(Muse – Resistance)


Новички толпились около озера, аккуратно рассаживаясь в раскачивающиеся на темных волнах лодки. Погода была чудесная – ясная, серпом висел месяц, разве что ветер портил идиллию. В лодке я заняла место напротив двух мальчиков, которые охотно делились мнениями:
- …Серьезно, ты представляешь? Я ни то что в Слизерин ни ногой, мне даже говорить о них противно!
- Значит, в Гриффиндор! Решено? Надеюсь, мы с тобой окажемся вместе!
- Обязательно, Джеймс. Хоть Шляпа умеет удивлять… но я уверен, она сделает правильный выбор.
Прекрасная поездка начала резко терять свое великолепие, я недовольно воззрилась на ярого анти-слизеринца. Он мне портит все первое впечатление от школы! К сожалению, Джеймс продолжал поднятую тему:
- А Шляпа учитывает, куда попадали твои родители? У меня вроде бы почти все из Гриффиндора…
- Ох, я бы не хотел… В смысле… м-м-м… не думаю, что это имеет решающее значение, - второй мальчик отвел взгляд, но продолжил уверенным, смешливым тоном. - Серьезно, сколько лет жил, ни одного приличного человека из Слизерина не видел, вряд ли это совпадение!
Тут и я не выдержала, да что он себе позволяет? Я тоже с определенными предубеждениями, но тут!
- Если ты выбирал таких друзей, то это твои проблемы, а не Слизерина, - язвительно сказала я.
Мальчик резко замолчал, вряд ли он ожидал возражений, но так же быстро оправился и насмешливо удивился:
- Ох, кто бы мог подумать, что так скоро встречусь с слизеринским великодушием и пониманием!
- Кто бы мог подумать, что встречу говорящую энциклопедию Заблуждений!
Джеймс одернул рукав мальчика, и тихо сказал:
- Эй, тише, Блэк, ты чего?
Уж не послышалось ли мне – Блэк? Конечно, я знала семью Блэков, и будь я проклята, если они все не из Слизерина.
- Блэк, я не ослышалась? И это ты, выступаешь с такими речами?
Это стало последней каплей, мальчик вскочил на ноги, и стало заметно, как его бледное лицо покрылось красными пятнами; он явно не хотел, чтобы его новый друг знал о его родословной:
- Если какой-то избалованной девчонке не знакомы проблемы с семьей, ей не стоит даже заикаться на эту тему!
Я тоже моментально оказалась на ногах, подо мной угрожающее качнулась лодка. Первое появление замка никто из нас не заметил, наша лодка пылала огнем противоречий:
- Это тебе не стоит, урод!
- Ругаешься? Ох, а как же манеры, мисс?
Через секунду случилось все одновременно – встал Джеймс, чтобы нас разнять, мы полезли убивать друг друга, первые из лодок причалили к берегу с восторженными ахами и лодка, не выдержав натиск идиотов, опрокинулась на правый бок.
Мокро, противно и неприятно.
Все новички стояли около входа в большой зал, нас троих высушили быстрыми заклинаниями и пообещали разобраться с наказанием позже. На что была похожа я или мои волосы, мне не хотелось даже думать. Хоть не утонули, я плавать-то не умею. Главное, что этот выскочка Блэк об этом не успел узнать! Каков наглец, каков нахал!.. Я пилила взглядом его и Джеймса, они стояли ровно на противоположном конце лестницы. Народ вокруг нас уже весело шушукался насчет нашей ссоры, и я знала, что некоторые из них узнают меня. В конце концов, в магических семьях редко разводятся и еще реже из них успешно убегают дети. И учитывая, что все чистокровные знают друг друга с детства, то ко мне уже пристала репутация скандальной девицы. А я в Хогвартсе всего минут десять!
Тяжелые дубовые двери откроются, и мы в молчаливом ожидании встанем около столов, Шляпа пропоет свою песню,… и наконец-то я разрешу проблему, из-за которой мне было так несладко.
Когда Распределяющая Шляпа оказалась на моей голове, я быстро лаконично изложила свое мнение:
- Равенкло! Очень надо! Пожалуйста!
Шляпа хмыкнула мне в ухо и скептически спросила:
- Думаешь? Нет, не пойдет, - и уже во всеуслышание: - Гриффиндор!
Сказать, что я удивилась, это ничего не сказать. Но как я сама себе и пообещала, раз теперь я как папа… значит так тому и быть.

Глава 6. Как прекрасно

(Tyrone Wells - This Is Beautiful)


Уроки я ждала с нетерпением, сравнимым только с ожиданием получения волшебной палочки. Я была уверена в своих силах, но все же сказались два года без колдовства. Вспоминать легче, чем учить заново, и в итоге на меня полились хвалебные дифирамбы от многих учителей. Но, к сожалению, наш учительница по Трансфигурации совмещала должность декана Гриффиндора – Минерва Макгонагалл, и на нее мои впечатляющие успехи не произвели должного эффекта. Более того, после первого же урока она подозвала нас с Сириусом:
- Хоть я и не так давно на посту декана, но вы, я уверена, побили все рекорды - устроили драку еще до зачисления в Хогвартс! Поскольку вы тогда еще не являлись учениками, то наказание будет не таким суровым. Но впредь запомните – такие поступки недопустимы в школе! Вы поможете перебрать старые архивы нашему нового завхозу – Аргусу Филчу. И видит Мерлин, если вы устроите что-нибудь подобное, то это будет ваша последняя выходка на моем факультете! Так же мы известим ваших родителей о вашем вопиющем поведении.
Сириус уставился в пол, а я смотрела на него. Я уже успела понять идиотизм ситуации, но никто из нас извиняться не собирался. Гордый человек никогда не признает свою вину первым. Но к большой моей радости, против общего врага гриффиндорцы объединяются очень и очень быстро.
После второго школьного дня, мы пришли в тесную и душную каморку, которую Сириус описал как «тут за справедливость наказывают». Аргус Филч, высокий, жилистый мужчина средних лет недовольно взирал на нас: нам выпала честь быть первыми наказанными под его руководством. О чем он нам незамедлительно и поведал, на что я тихо шепнула:
- С удовольствием передадим такую честь другим…
Сириус попытался не улыбнуться, в итоге вышла кривая гримаса, которую Филч истолковал по-своему:
- Не стоит бояться! Мне достался впечатляющий архив от моего предшественника, Прингла, и мне надо хотя бы приблизительно знать о его содержании, - Филч рукой указал на огромные древние шкафы с пожелтевшими коробками и ящиками. Мы взглядом проследили за его жестом, и уставились на эту внушительную библиотеку наказаний. Сириус тихо предостерег:
- К концу пятого курса мы освободимся, не стоит бояться…
Мы развернули головы к воодушевленному завхозу. Я с ужасом осознала, что, скорее всего, Сириус прав. Никогда не думала, что проведу свои лучшие деньки в Хогвартсе, разбирая чужие ошибки (не чего было попадаться) и перекладывая их с места на место.
Перебирать пыльные карточки с наказаниями было утомительно скучно (особенно сложно разбирать кривой почерк Прингла), пока Сириус не предложили игру. Кто знает заклинание, что описано в штрафных записях, тот получает балл. Если умеешь его применять, то 5 баллов. Тогда дело пошло с большим воодушевлением. Я побеждала с неплохим отрывом; но это было своеобразным видом взаимного примирения и желанием подружиться. А Филч с пылкостью заверял, что он бы ни за что не позволил такие суровые наказания детям, и обещал, что при нем все будет совсем по-другому. «До первых заклинаний в коридоре», - хмыкнул Сириус.
Из коморки «анти справедливости» мы вышли если не друзьями, то уж точно не врагами. А чуть позже, уже в гостиной Гриффиндора, я приобрела первую настоящую подругу. Это был вечер отдыха после наказания с Филчем. Рядом со мной сидела рыжеволосая девочка и внимательно просматривала книгу, а я разминала затёкшую после долгих часов кропотания над архивом шею. Треск камина успокаивал и создавал невероятно уютную атмосферу. Девочку окликнули сзади:
- Лили! Ты уже прочитала?
Я развернулась, посмотреть, кто зовет, и тут сообразила, что я не Лили. На что в сердцах засмеялась. Настоящая Лили удивленно посмотрела на меня. Мне пришлось объяснить:
- Когда-то меня тоже звали Лили. Недолго, правда, но мне понравилось.
После такого нельзя было не рассказать про веселую официантку Лили из Кардиффа, которой мне пришлось побыть пару месяцев. А после такого внушительно жизнеописания сложно не заинтересоваться, а потом… крепко подружиться.

Глава 7. Не побороть

(Oh Mercy - Can’t Fight It)


Нашего преподавателя Зелий - Горация Слизнорта – знали многие волшебники. Кроме того, что он в Хогвартсе преподавал уже много лет, но и обзавелся хорошими знакомствами. Вот уж во истину – работа должна приносить удовольствие. Раньше он собирал кружки из выдающихся учеников и проводил с ними время за чаепитием, разговорами о будущем и всякой ерунде. Но в последнее время Слизнорт серьезно сдал, сложно сказать почему: может ему надоел чай, может выдающихся учеников стало мало для кружка, но… они больше не проводились и поговаривали, что профессор уйдет из Хогвартса на совсем. Так что нам выпал шанс заниматься с выдающимся учителем, хотя бы год, и мы должны оценить его. Примерно это, только с меньшим налетом патетики, я рассказала Сириусу, Джеймсу и Лили перед первым занятием. Как и ожидалось, от первых двух не стоило ждать признания слизеринского преподавателя, а вот Лили загорелась энтузиазмом. Я была уверена в своем мастерстве в зельях, но эта уверенность испарилась в первый же урок. Лили и некто Северус Снейп правили балом, а точнее огромными котлами с Бодроперцовом зельем.
Все нормальные ученики смотрели на доску, переспрашивали последовательность действий и ругались, когда на руки попадали горячие капли. Ненормальные – Джеймс и Сириус – высматривали слизеринцев, шутили и лишь немного поглядывали в котел. Отличные ученики, к каким я и примкнула, просто готовили зелье по рецепту; оно шаг за шагом становилось такого цвета и консистенции, что описано в учебнике.
А Лили и Северус творили, создавали шедевры и не ограничивали себя рамками стандартной книги Зелий. Если им казалось, что будет лучше добавить корицы, то так и поступали. Обычные ученики и с предписанными ингредиентами не получали хороший результат, а те еще и отсебятиной занимались. Слизнорт восторженно хлопнул в ладоши:
- Право слово, идеально! Действительно, Бодроперцовое зелье применяется при лечении простуды, так что корица для придания пикантного вкуса – просто находка!
Если хвалебные оды в честь Лили я могла перенести, но кто этот мальчик из Слизерина? Судя по всему, этот же вопрос волновал Джеймса и Сириуса, их кислые лица ничего хорошего не предвещали. Итого придется мириться еще с одним предметом, который идет у меня не идеально. Хотя Травология у меня тоже шла средне, но на Зелья я возлагала определенные надежды. После урока мы с пристрастием допросили Лили о ее успехах в Зельях. По итогу длинного восторженного, но очень запутанного объяснения моей подруги, мы поняли только одно – врожденный талант, копированию не подлежит. И удивились мы уже другому:
- Да, и правда Северус тоже отлично все сделал?
- Ты его знаешь? – чуть недовольно спросил Джеймс.
- Ага, мы жили недалеко друг от друга, и… В общем, да. Знаем.
- А можешь меня с ним познакомить? – с воодушевлением поинтересовалась я.
- Конечно, без проблем! – заверила меня подруга.
Ни Сириус, ни Джеймс знакомиться с ним не пожелали, так что воскресным утром только я и Лили ждали Северуса в библиотеке. Я притащила толстенный том о Зельеварении, который купила в свою расточительную поездку по Диагон Аллеи. В конце концов, про одно зелье я точно знаю больше, чем они. Мне был интересен Снейп, странно, что я не слышала ничего про него раньше (и вроде бы он не маглорожденный). И еще… меня тянуло к Слизерину. Я никогда этого бы в этом не призналась, даже Лили. Но мне хотелось подружиться с кем-нибудь из них и общаться с ними на равных. По-прежнему слово «Слизерин» для меня имело отклик в душе, теплый и похожий на маму. У Сириуса тоже, наверное, отклик был, только совсем не такой. Я выбрала политику «ни чего не слышу, ни чего не вижу» по отношению к нему и Джеймсу, когда дело казалось Слизерина. А они в свою очередь выбрали политику «не при ней ругать». А Северус может помочь мне с Зельями, может помочь наладить контакт с родным факультетом… только вот захочет ли он? Вряд ли в его список «должен сделать в Хогвартсе» входит учить неумеху с «вражеского» факультета.
Сгорбившись на стуле, я уперлась подбородком в стол. Балансируя в весьма неудобной позе, я болтала ножками и всматривалась в дверной проход. Лили с восторгом вчитывалась в энциклопедию: многое из тех рецептов нельзя было знать детям. В библиотеке было тихо, и только негромкий скрип стула, на котором ерзала моя подруга, нарушал тишину. На улице было прохладно, хотя на дворе стояла всего вторая неделя сентября. Солнечный луч пробился через высокие и темные тучи и осветил наш стол. Я подняла голову и положила руку на свет: сразу стало тепло. Я смотрела, как луч постепенно тает, и, когда он почти исчез, мужской голос произнес:
- Привет, Лили.
Я отвела взгляд от руки и увидела Северуса.
Мы очень быстро нашли общий язык и договорились о воскресном кружке «продвинутых зельеваров». И мои сомнения растаяли вместе с солнечным лучиком: Снейп будет с нами столько, сколько потребуется. Точнее, не с нами, а с Лили.

Глава 8. Дети

(Mgmt - Kids)


Прошли месяцы в Хогвартсе: множество разных и незабываемых деньков. Сириус и Джеймс уже наизусть выучили кабинет Филча и отбыли несколько наказаний (особенно уборка Больничного крыла пришлась им по душе и не пришлась самому Крылу); Лили и Снейп стали любимыми учениками Слизнорта, и осыпались восхищенными эпитетами каждый урок (как у него энергии и фантазии на них хватало?); мои успехи в Трансфигурации и Чарах стали какой-то обыденностью (в итоге я одна шла по программе повышенной сложности, не у кого списать). Я старалась поддерживать контакты со всеми факультетами, мой папа знал многих волшебников; многих из ребят я уже видела и была с ними знакома. Но никто не мог стать мне ближе, чем Джеймс, Сириус и Лили. В их безумные головы приходили невероятные идеи, которые они сразу кидались реализовывать. Одна из них заинтересовала и Лили (все же она холодно относилась к совершению магических беспорядков) – создание карты Хогвартса.
Для этого требовалась очень сложная и продвинутая магия, пока не подвластная нашим рукам и мозгам. Как сложно остановить поезд на ходу, так и сложно удержать от преступления Сириуса. Всю бумажную работу поручили мне, как «не выходящей из библиотеки». После чего Сириус добавил:
- Ну разве что по большой нужде…
За что и получил заслуженный подзатыльник. Бумажная работа включала в себя поиск нужных заклинаний, для совершения зверского коварства, а уж они «научатся как их притворить в жизнь». Мы с Лили перебрали множество книг и выписывали интересные варианты. Пришлось обратиться к учителю Заклинаний (профессору Оруэллу) с вопросом о магическом нанесении объектов на физические носители с учетом изменения параметров в реальном времени. Профессор не удивился моему вопросу, как будто даже ждал когда я приду с ним, и с энтузиазмом задал мне его как домашнюю работу. Все наступали на меня по всем фронтам.
Но на самом деле, это ничуть не тревожило меня, каждый день был наполнен интересными событиями. Мы выбрали малопосещаемые участки Хогвартса, и на них применяли разные заклинания нанесения карты, чтобы проверить какое лучше подходит для наших целей. Какие-то заклинания держались всего пару часов, самые долгие – две недели, а потом карта вновь становилась чистой. В итоге у нас набралось сто тысяча тестовых вариантов карт с пометками вроде: «4 дня. Заклинание - Positus. Видимость – 80%» или «7 дней. Заклинание - Mappa , примененное три раза. Видимость отл.».
Среди нас выбирались дежурные по карте (обычно им становилась Лили, как самая скрупулезная), чтобы следить, когда карта побледнеет. В конце концов, Лили начала благоухать пергаментом как другие девушки дорогими парфюмами. Только при первичном подборе заклинаний и реализации их на местности, с нашей компании сняли с тридцать баллов. И только при виде «этого Поттера с этим Блэком» у Филча начинал дергаться глаз.
Уже ближе к маю я познакомилась с еще одним библиотечным жителем - Ремусом. Всех отличников из нашего класса я знала хорошо, относительно их мне было удобней отсчитывать насколько вперед по программе я иду, и Ремус стал моей точкой отсчета в учебных координатах. Особо мы никогда не дружили, лишь перекидывались обычными любезными фразами, Люпин всегда был очень вежливым. Но по-настоящему мы начали дружить, когда после очередного ничего незначительного разговора в библиотеке, он осторожно спросил, поеду ли я летом домой. Не думаю, что у него был очень большой дом, но он великодушно предложил остановиться у него, если у меня не будет альтернатив. Это было очень трогательно и… очень мудро. Я заметила, что у него всегда были взрослые суждения. Как бы я ни любила Лили, она была обычной девочкой своего возраста. Безусловно, очень талантливой, но… Мне не хватало взрослых разговоров, которые я часто вела с папой, не только о магии – а о мире в целом. Ремус мог поддержать такой разговор, без зазнайства или нарочито снисходительного тона, которым обычно взрослые говорят с детьми.
К концу первого года образовались две сплоченных группки – Джеймс, Сириус, Люпин и я с Лили. И вторая, маленькая воскресная группа зельеваров – я, Лили и Северус. Пусть карта была не сделана (мы станем не прекращать поиски новых заклинаний), пусть мы расставались на лето (обещали писать и ходить в гости), пусть мы уезжали из Хогвартса… Теперь мы нашли друг друга. Вот это по-настоящему важно.
Сидя в Хогвартс-экспрессе, мы пересказывали планы на второй год, которые делились только на два раздела: грандиозные и еще грандиозней. Уже на перроне, заметив Северуса, я помахала ему, и получила теплую улыбку в ответ. Год точно прошел не зря.

Часть вторая. Глава 9. Летом

(Billie Holiday - Summertime)


И до этого утра, никто не причинит тебе вреда.
1972-1973 учебный год
- Вставай, Элейна, вставай, - это голос сверху доносится. Всегда когда лежишь поверженный, то голос как будто обрушивается сверху; напоминает, что ты лежишь в ногах победителя. Вот укусить бы врага за лодыжку, тогда посмотрим кто валяться на холодном полу будет.
- Встаю, а что мне остается, - недовольно буркнула я в ответ маминым ногам.
- Плохо, Эл! Ты ведь можешь лучше. Правда ведь? – спрашивает с некой тревогой в голосе мама.
- Конечно, могу!
- Вот и хорошо, - произнесла удовлетворенным тоном она. – Тогда на раз, два, три!
После тренировок ужасно хочется кушать. Я сидела в столовой, энергично поедая салат из креветок, и держала в руке письмо от Лили. Она приглашала меня в гости, а раз уж они с Северусом рядом живут… Загляну я в оба дома.
Был обычный дождливый день, серые тучи уверенно закрывали тепло от посторонних. За окном ветер мерно покачивал сочно-зеленые листья деревьев; сверкала молния, но ни грома, ни дождя не было. Ехать сегодня куда-то не хотелось, тем более что я слабо представляла себе этот процесс. Обычно волшебники используют камины для перемещения, а как проще всего добраться до магловских кварталов волшебнику? Они даже аппарировать не могут, вдруг кто-то заметит. В столовую зашел папа и нарочито серьезно вопросил в коридор:
- Кто дал ребенку еды, пока она не трансфигурировала стул в трон?
- Пап, ну прекрати!.. У меня вопрос есть. Я очень хочу к Лили!
- И это вопрос?..
- Нет, я про то… Ты мог бы меня на машине туда свозить?
- Хо, это ты хорошую идею подкинула, - он сел рядом со мной, - научить тебя аппарированию! Пока не выучишь, никаких гостей.
- Па-па! Я серьезно. Мне еще надо по соседству заглянуть, к одному человеку…
- К мальчику? – хитро уточнил папа.
- Эй, как ты догадался?!
- Эх, все-таки порой ты как открытая книга. «К одному человеку…» Как можно еще лучше напустить тайны, чтобы всем стало ясно, что ты скрываешь что-то? Одной фразой ты мне выдала больше, чем если бы сказала «К любви всей моей жизни». В последнем случае можно предположить, что ты шутишь, а вот в твоем предложении…
- И кто он, кто он? – это веселая мама заинтересовалась фразой «к мальчику».
Я сидела розовая как креветки, и пыталась сохранить лицо:
- Уговорил, убедил, во всем прав. К мальчику. Но про него ни слова теперь не скажу, пока не отвезешь.
- Наш ребенок взрослеет на глазах, - с притворным удивлением развел руками папа. Мама начала хохотать, а я с провальной попыткой сделать каменное лицо продолжала кушать. Нет, серьезно, не на ту напали.
***
После милого чаепития с семьей Лили (которое портила чуть угрюмая сестра Лили - Петунья), я попросила водителя такси отвезти меня к дому Северуса. Водитель с легкой тревогой посмотрел в мою сторону и неохотно признался:
- Вы уверены, мисс? Ваш отец настоял на вашей безопасности.
- Мисс уверена, вперед.
Дом Снейпов, действительно, был не очень похож на дом Эвансов. Дело даже не в квартале или внешнем виде, а в атмосфере. Отголоском доносился какой-то металлический монотонный звук, как будто ножовкой пытались распилить стальной забор, вдалеке слышались громкие и недовольные голоса. Пахло плесенью и сыростью. Мне показалась, что из-под ног вылезет какой-нибудь дементор. Я прихватила свою палочку, но… я не справлюсь с дементором, и уж точно не хочу иметь дело с Министерством. «О чем я только думаю? Тут же Северус живет, какие дементоры, какая магия». Я нервно постучалась в входную дверь, белая краска на ней уже порядком облезла; дверь практически моментально распахнул Северус.
- Ты? – удивился он и бегло осмотрел пустую улицу.
- И я тебя рада видеть, Северус, - угрюмо поздоровалась я. Из помещения донесся чей-то встревоженный хриплый голос: «Это они?» Северус крикнул, что не они. Я нерешительно шагнула назад, судя по всему, меня не хотят приглашать в дом, и я как минимум не вовремя.
- Прости, э-э-э… надо было предупредить, что я приду. Наверное, мне лучше позже зайти…
Северус вышел на улицу и захлопнул дверь за собой; я так и не рассмотрела внутренне убранство гостиной, хотя уже догадалась о его содержании. Далекие громкие голоса дружно и как-то мерзко рассмеялись и затихли.
- Просто ко мне приедут, хм, социальные службы. Сегодня должны, я подумал, что они… В общем, я очень рад, что ты зашла ко мне, - несчастно произнес Северус, не поднимая головы, он засунул руки в карманы нелепых вельветовых штанов. Видно ему что-то очень приглянулось в коврике для ног, раз он с таким усердием рассматривал его. Вид у Северуса был безрадостный и жалкий. Я достаточно пожила с маглами, чтобы знать, что означают «социальные службы».
- Северус, уж прости… Но ты, видно, забыл, в каких условиях я выживала два года. Иногда у меня даже воды в доме не было, приходилось ходить к ближайшей колонке.
- Ты сама выбирала, где жить, - все так же в коврик ответил Северус.
- Вот именно. Поэтому я сама дура, раз выбрала такое. А ты этого не выбирал, так что ни в чем не виноват.
- А я и не говорил, что виноват в чем-то, - обиделся он.
- Тогда почему под ноги смотришь?
Снейп наконец-то поднял голову и посмотрел мне в глаза. Пару секунд он молчал, а потом сказал:
- Я правда рад, что ты зашла. Но сегодня не подходящее время для гостей, - голос был твердый и уверенный. После раздумья он добавил. - Приходи ко мне еще, как-нибудь потом. Но лучше присылай письма совами.
Бодрым тоном я пообещала:
- Тогда увидимся!
Он слабо улыбнулся и проговорил:
- Обязательно.
А по улицам все еще разносился неприятный металлический звук.

Глава 10. Так круто

(Madonna - It's So Cool) Хогвартс, как всегда, встретил учеников жаждущих до знаний. Наша теплая компания смотрела на замок как на гору, которую не смогли покорить. Про себя я отметила, что наконец-то отдохну от учебы, но не тут-то было. Не знаю, каким магическим способом (скорее всего - банальная сова с письмом от родителей), но все преподаватели знали о программе моих летних уроков. После краткой их проверки, учителя радостно оповестили меня, что этот учебный курс будет в разы сложнее, чем прошлый. И не соврали ни капли. Количество домашних заданий начало возрастать в геометрической прогрессии, о существовании которой мне с оживлением поведал Северус. Я пыталась не отставать от него и Лили в Зельях, но, судя по всему, в этом году прекращу всяческие попытки на этом поприще. Иначе не успею со своими основными предметами – Чарами и Трансфигурацией. Защита от Темных Сил на младших курсах представляла собой абсолютно жалкое зрелище, которое осилить не сможет только мертвый (такая точка зрения была полностью одобрена Сириусом). Картомания, возглавляемая Джеймсом, переросла в большую проблему – мы испробовали заклинания на почти всех малолюдных местах Хогвартса. А не хотелось бы, что бы заклинания накладывались друг на друга, иначе «эффект не тот». В итоге в ход пошли мужские и женские туалеты, трофейные и закутки с метлами. К нашему всеобщему торжеству, после проверки залежей прошлых тестовых вариантов, откопалась одна бледная, но победоносная карта – лабиринты школы на ней не исчезли полностью. Джеймс, Сириус и Ремус сели за усовершенствование выбранного заклинания, иногда посылая нас с Лили выведывать от преподавателей нужную информацию. Легкое оживление и временный перерыв в изготовлении карты принесло объявление, написанное уверенным и красивым почерком: Открывается Дуэльный клуб! Не зависимо от возраста и тугодумия, будет полезен всем! Испытайте себя и вашего противника! В шесть часов, вторник, Большой зал. Только я и Ремус скривились от этого сообщения, и, естественно, подверглись расспросам с пристрастием от Джеймса и Лили. - Я не пойду! Я могу кого-нибудь покалечить, если выступлю против одногодки, - грустно констатировала я. – И представьте себе мой поединок против выпускника? И дело не в том, что это будет как Оно Йоко против Джими Хендрикса, я ведь могу победить! Какого выпускнику будет потом! На что меня начали с воодушевлением уверять, что семикурсник меня точно в пух и прах разобьет, так что не чего придумывать, и приходи в Клуб. И кто такие эти мои Йоко и Хендрикс они знать не знают. - Ободряющая речь вышла, - заметил Джеймс. Ремус объяснил свое нежелание приходить еще туманнее: - Во вторник я занят, у меня будут неотложные дела. Ему выдали еще более ободряющую речь, в том смысле, что никаких дел важней дуэльных не бывает («Побить слизеринцев без снятия баллов, это ж сказка», - Сириус), и ему кровь из носа, но надо быть во вторник вечером в Большом зале. Мы обменялись тяжелыми взглядами. «Странно, - подумала я, - если со мной все ясно, то что же у Ремуса? Срочное секретное дело, что нельзя сказать друзьям…» Дуэльный клуб, не считаясь с занятым расписанием Люпина, открылся ровно в шесть, вторник. Меня затащили практически силком, а Ремуса никто из нас не смог найти. Сириус, никогда не отличающийся чуткостью, пообещал за прогул применить на нем все заклятья, что они выучат сегодня. Мне показалось, никого не тревожит факт его столь странного отсутствия. Но я была не права, Джеймс подбежал к нам и задумчиво сказал: - Ремус уехал к родственнику, какое-то срочное дело. Профессор Макгонагалл не стала объяснять… Но остальные не обратили на это внимание, и мы с Джеймсом обменялись тревожными взглядами. Про срочное дело не знают заранее, а Ремус предупредил, что будет отсутствовать. Дуэльный клуб вел профессор по Чарам - Оруэлл и очередной профессор Защиты от Сил Зла – Хаксли. Профессор Оруэлл ввел новичков в курс дела и показал разоружающее заклинание - Экспеллиармус. Старшекурсники это уже знали (Дуэльный клуб открывался раз в два года), поэтому в полголоса оживленно беседовали друг с другом, и только младшие слушали внимательно. Несколько даже записывали что-то в тетрадь (вот же ботаники!). Вредить родных гриффиндорцев мне ужасно не хотелось, так что соперником я выбрала Мальсибера, слизеринца про которого мне как-то рассказывал Северус. Последний стоял от нас неподалеку, вооружившись против своего одногодки. «Хана тебе», - скучно подумала я, лениво разглядывая своего противника. - На раз, два, три! И ровно на три палочка слизеринца была в моей руке, а он сидел на полу. Сзади раздавалось дружное «Экспеллиармус», некоторые из которых отражались от стен замка и попадали куда придется. Мальсибер моментально вскочил, на лице его отобразилось удивление и страх. Конечно, он быстро осознал, что мне не пришлось произносить разоружающее заклинание; его я уже давно могу использовать не вербально. Я протянула своему несостоявшемуся сопернику палочку, он буквально вырвал ее из моих рук, и скрылся в неизвестном направлении. Тем временем преподаватели разнимали особо воюющие экземпляры, а потом, маневрируя между учениками, объясняли их ошибки: - Мистер Нортон, с каких пор заклинание Экспеллиармус стало произносится как Остолбеней? - Мисс Торвальдс, ставить подножку – это не магическая атака! - Мистер Блэк, после успешного разоружения не обязательно так громко смеяться. - Мисс Ормонд, не правильно выбрали себе противника, старшие курсы в левой части зала, прошу. Я вздохнула и поплелась в левую часть зала. Честной дуэли все равно не получалось, так как и Протего, и Экспеллиармус я могла выполнять не вербально; приходилось дожидаться пока соперник договорит заклятье и только тогда его отбивать. После насыщенного первого занятия в Дуэльном клубе, страсти улеглись. Зато по всему Хогвартсу подняли штрафы за применение заклинаний в коридорах.

Глава 11. Голоса

(Madonna – Voices)


История с таинственно исчезнувшим Ремусом, и как по расписанию пришедшим на второе «заседание» Дуэльного клуба, не могла не заинтересовать любопытных. Мы перекидывались догадками, пока Джеймс настойчиво не пресек данные разговоры:
- Он наш друг, не надо шептаться за его спиной. Как он придет, мы его прямо спросим.
- Мы его хорошо спросим! И уж тогда он не отвертится, - подытожил мысль Сириус.
Ремус вернулся от загадочных родственников таким больным и нездоровым, что никто не стал расспрашивать его: вдруг что-то и вправду случилось?
На втором собрании, на которое меня за руку притянул воодушевленный Сириус (со словами «покажи им всем!»). Выступить против меня возжелали многие, даже выстроилась небольшая очередь. К концу занятий желающих не осталось, что я принела как знак – теперь можно окончательно прекратить посещение данного Клуба. А если кто-то в следующий раз силком заставит меня прийти… Тот в полной мере узнает, почему мне здесь не место.
Недели опять стали похожими друг на друга. Заклинание для карты, разработанное трио, стало работать стабильно и корректно. Мы все еще проверяли его работу, но, похоже, результат мы получили – на карте красовались люди, ходящие по полу, в реальном времени. Мы решили подождать еще недельку и начать «инвентаризировать» коридоры Хогвартса, на этот раз – навсегда впечатывать их в нашу карту.
И примерно в это время нас вызвал на разговор Ремус. Мы весело обсуждали перспективы: надо будет как-то пробраться во все факультеты, в подземелья и, следуя самым радужным мечтам Джеймса и Сириуса, в Запретный лес.
Мы пришли в одну из пустых аудиторий, и, весело болтая, расселись за партами. Ремус неторопливо зашел в кабинет; было в его взгляде, движениях что-то такое, что заставило всех сразу замолчать.
- Друзья, я хочу открыть вам одну тайну. И я понимаю, что после того как вы все узнаете, ничего не будет как прежде. Если вы перестанете со мной общаться, то я ни в коей мере не осужу и пойму вас.
В комнате воцарилась гробовая тишина. Я ошеломленно смотрела на Ремуса, что же он такое сделал?! Не мог же он никому причинить вреда? Но если подумать, не начинают такую речь из-за разбитой любимой чашки. Неужели… он и вправду… что-то сделал?..
- Вас заинтересовали мои частые пропуски, и будет глупо от вас что-то скрывать. Особенно теперь, учитывая все обстоятельства, - Ремус вздохнул и упавшим голосом обратился к нам. - Я – оборотень.
Тяжелый вздох Лили, скрип стула Сириуса, руки Джеймса глухо ударили по парте.
- И каждое полнолуние я скрываюсь от людей, недалеко от Хогвартса. Дамблдор разрешил мне учиться тут, он сделал исключение для меня. И вас я прошу только об одном. Даже если мы с вами никогда больше не будем разговаривать… я прошу сохранить этот секрет, пока я не закончу школу.
Дальнейшие события я запомнила плохо; словно память как фильм, прокрученный на быстрой перемотке. Вот Лили бросается обнимать Ремуса; Джеймс встает и убежденно озвучивает все наши мысли: что мы никогда не перестанем общаться с ним, и что он наш друг; вот Сириус хлопает по плечу Люпина, приободряя его в своей манере («Я уж думал ты в убийстве признаешься! Знай, я бы и тогда тебя не выдал!»). И я тоже стояла рядом, но внутри меня был кромешный холод, ярость и ненависть. К тому, кто сделал такое с ним. Ремус не стал уточнять его имя, но между строк стало ясно – это сотворили намеренно. Я стояла и не могла вымолвить ни слова, лишь под конец ровным голосом сказала: «Мне просто нечего сказать, но я с тобой до конца».
Уже на следующий день я вела себя как обычно, смеялась и разговаривала с друзьями, отвечала на уроках и думала о завершении карты. Но внутри сердца, внутри души словно образовался отсек для холода, ненависти и ярости. Да, я не любила то время, что была в бегах у маглов, но это были совсем другие чувства – неприязнь, омерзение, непонимание. Мне было противно иметь дело с некоторыми людьми, но никогда я не испытывала столь глубоких отрицательных эмоций. И теперь эти новые чувства никуда не уйдут, всегда будут со мной. И даже если когда-то Ремус будет отомщен, то память останется, память о ненависти.
И за день до Хэллоуина, на который устраивался небольшой праздник с танцами, Джеймс предложил единственный вариант помощи, которую мы можем предложить Ремусу - стать анимагами. Предложение было встречено на ура, хоть никто толком не представлял, как это делается. Никаких возражений не было, все хотели что-то сделать, не просто поддержать словами, а именно сделать. Ремуса решили известить об этом дерзком плане в последнюю очередь, как мы достигнем каких-то реальных успехов. А мы обязательно покорим и эту гору, и это задачу.

Глава 12. Палки и камни

(The Pierces - Sticks and Stones)


В Хогвартсе иногда проводят танцы и балы, целый учебный год в стенах замка проводить скучно не только ученикам, но и профессорам. Но если последние могут, когда душе будет угодно, пропустить стаканчик в Хогсмиде, то ученики лишены столь счастливой привилегии. Гуляния на праздник устраивают раз в пару лет, но не из-за строго нрава учителей, а из-за поведения самих учеников. Так или иначе, на праздновании что-то вытворяли: в прошлый раз старшеклассники принесли запрещенное в Хогвартсе пиво (в итоге запрет на танцы на два года), в позапрошлый раз устроили гонки на метлах «кто дальше и быстрей» (их чуть маглы не увидели, запрет на гулянки пять лет), разы до этого «кто лучше всего раскрасит стену Хогвартса» и так далее. Жаждущих до приключений, разгоряченных весельем студентов сложно остановить от маленьких шалостей. Шалости пусть и маленькие, но учеников много. В итоге в этот раз нам пообещали отлучение от балла в честь Хэллоуина на три года, если что-то пойдет не так. Мы восприняли угрозу адекватно: срок маленький, всего три годика, можно будет что-то устроить. На что Лили задумчиво заключила:
- Когда-нибудь мы устроим такое, что празднование отменят навсегда.
От будущего праздника все были в восторге, и с ажиотажем делились планами. Мне было глубоко наплевать на все танцы, как и Сириусу, поэтому мы предложили себя в качестве жертвенных агнцев – за место веселья нанести на карту сложно доступные в мирное время места. На праздники факультеты иногда открывали свои двери, правда, на этот раз они не собирались это делать преднамеренно, но разве нас такое остановит? Легко воспользоваться веселой обстановкой и пробраться куда угодно. Я наделась, что Северус поможет мне с его гостиной, где вход в Слизерин я уже знала. Но придержать дверь, так сказать, было бы неплохо. Но к моему разочарованию, он собирался на танцы. Это я узнала на нашем воскресном кружке:
- Да, думаю, я появлюсь там. А ты, Лили, пойдешь?
- Ага, непременно! Как думаешь, опять что-нибудь натворят?
Северус неохотно поведал некоторые идеи, бродившие по Слизерину. Он не отвел взгляд, но говорил нарочито бодро, словно не придавал значения рассказанному. Лили с интересом слушала про будущие проказы, а я хмурилась: не поможет зайти в гостиную, не поможет. В библиотеку зашли Розье и Мальсибер, о чем-то громко споря, но, увидев Северуса в нашей компании, сразу замолчали. Лили и я недовольно уставились на них, а они еще больше не довольно воззрились на нас. Спустя пару секунд Розье тихим голосом обратился к Северусу:
- Снейп, надо же, какая у тебя компания. Я нашел то, что ты попросил. Но вижу ты занят…
Северус немедленно вскочил из-за стола и, быстро попрощавшись с нами, ушел с двумя слизеринцами.
- Какие же они неприятные, правда?
- Не то слово, - задумчиво подтвердила я, провожая взглядом троицу.
Утро Хэллоуина выдалось ясное и теплое, Большой зал был залит солнечным светом. С шумом совы опускались к ученикам, разнося поздравительные открытки и подарки. Звон столовых приборов заглушали веселые разговоры и смех. Ученики предвкушали праздник, рассказывали про проделки, которые они бы сделали, но не сделают из уважения ко всем остальным. За нашим же столом обсуждалась стратегия для высших умов:
- Сириус, на тебе Равенкло, не забыл? Насколько показала предварительная разведка, вход где-то вот тут, - Джеймс неопределенно показал на еще не пропечатанный участок карты.
- Друг, я не забыл. И показывать на отсутствующую часть карты – моветон.
- Хватит тебе! Мы с Лили, возьмем на себя ваше алиби. Так что если засекут, но вы успеете убежать – прикроем, - ответил Джеймс, а Сириус коротко хохотнул.
- А вот зря ты так, - сказала я, - им самое сложное предстоит, убедить Дамблдора, что мы тут совершенно не причем, чтобы сегодня кто угодно не натворил.
Улыбки у Джеймса и Лили поникли, Ремус спрятал смешливый взгляд, Сириус пресерьезным голосом согласился:
- Ты права, Эл! Наша задача раз плюнуть. Давай дальше, стратег, глаголь!
На мне была учительская, а Люпин вызвался на гостиную Хаффлпаффа. В итоге, после сокращенных занятий, на которых все равно было сложно усидеть, все разбежались прихорашиваться и наряжаться. Сириус, я и Ремус вооружались палочками и заклинаниями.
- Эх, вот бы плащ-невидимку бы нам, - Сириус внимательно посмотрел в сторону Джеймса. Тот неловко кашлянул и пожелал нам удачи.
Большой зал уже принял праздничный вид. Столы, заваленные легкой закуской и напитками, поставили вдоль стен. Откуда-то разносилась приятная инструментальная музыка, под потолком медленно парили мерцающие желтым светом тыквы. Зал был ярко освещен лунным светом и всевозможными причудливыми свечками. Я с грустью обвела взглядом пир, схватила пару сэндвичей и направилась к учительской. Дело предстояло не сложное, ничего интересного ждать не приходится. Разве что все же кто-нибудь из учеников не выдержит и что-нибудь сотворит…
В учительской я довольно быстро наложила заклинание - сетка, с легким золотым отблеском, проносилась по полу и затухала. Для создания должного результата, мы решили, что заклинание стоит повторять три раза с интервалом десять минут. Муторная работа, особенно неприятно, если тебя засекут. Хотя, конечно же, даже под давлением самых страшных угроз Филча, мы поклялись хранить молчание. После учительской мне предстояло посетить еще Астрономическую башню, но по пути наверх я заметила совершенно необыкновенное – Горгулья, открывающая вход в кабинет директора, была отодвинута. Шанс один из миллиона, наша карта такого не может такого пропустить! Я подбежала к входу и прислушалась: внутри было тихо, не похоже, чтобы там кто-то был. Наверное, уходя Дамблдор просто забыл закрыть вход, а вернется он сюда еще не скоро. Я моментально поддалась соблазну и прошла в кабинет. Как истинный гриффиндорец, карта - вперед, а рассмотреть – позже, я нанесла первичное заклинание. И только потом стала восторженно рассматривать магические приборы, шкафы с необычными книгами, замысловатые часы и портреты кабинета. Естественно, от моего взгляда не ускользнула и Распределяющая Шляпа. Может примерить ее еще раз? Хотя чего я жалуюсь, разве я не довольна Гриффиндором? Довольна, еще как! Ну тогда Шляпу и тревожить нечего. Я нанесла второе заклинание и услышала далекие гулкие шаги. В самом кабинете спрятаться было негде, так что я вышла в приемную, быстро нашла место, которое нельзя было рассмотреть с входа, и спряталась за большим столом, на котором лежала огромная карта Великобритании. Там были помечены какие-то места, к некоторым местам прикреплена сопровождающая записками. В кабинет стремительно вошел Дамблдор с какой-то женщиной.
- Уверяю вас, Ханна, нет причин для беспокойства. Это дело… если это действительно произойдет, не сегодняшнего дня и не завтрашнего.
- О дорогой Альбус, я знаю о ваших выдающихся способностях! Но может что-то стоит сделать заранее? Вдруг она…
После этого дверь в кабинет захлопнулась. Я тихонько выползла из своего укрытия и побежала прочь из офиса директора. Это же была Ханна Рэнд? Министр Магии? Только на улице я остановилась и поняла, что зря так много бежала. Едва найдя пустую лавочку, укрывшейся в пожелтевшей листве деревьев, я присела на нее. Дыхание тяжелое, пульс учащенный,… микстуры нет. Успокоиться, все в порядке, все хорошо. Все прошло, тут никого нет. И вдруг этот самый, Никого практически из Ниоткуда закричал:
- Экспеллиармус! – моя палочка, которую я даже не держала в руках, улетела с проворной скоростью. Я пыталась понять, откуда попало заклинание, но в этом не было нужды – Мальсибер с Розье показались сразу после того как разоружили меня.
- А вот и знаменитая Элейна Ормонд, без палочки, совсем одна.
Я крепко сжала зубы: сердце билось бешено, даже встать и дать по морде (точнее - попытаться), я не могла. Подзадоривать их тоже не хотелось.
- Я даже вот и не знаю, что с тобой сделать. Что предложишь, друг? – Розье мерзко улыбнулся и пустил в меня заклинание «Петрификус Тоталус». Насколько это возможно, я отклонилась в обратную от заклинания сторону, рассчитывая траекторию по взмаху руки. Но удачный мой маневр был или нет, я так и не узнала, из-за деревьев сзади кто-то тихо прошептал: «Протего!»
Выражение лица Мальсибера напомнило мне первый день в Дуэльном клубе, Эйвери застыл в недоумении: никто из них не услышал голоса моего спасителя.
- А я и без палочки магу вас уделать! – громко сказала я и подняла руку. Тут же, как по команде, в них полетели два Остолбенея. Мальсибер отшатнулся, его задело лишь по касательной, Эйвери успел отразить заклинание. Но второго подтверждения моих слов им ждать не пришлось, они исчезли невероятно быстро. Я обратилась к моему защитнику:
- Спасибо, Северус.
Северус показался из-за деревьев. Он не улыбался, но удовлетворенно посмотрел на меня:
- Не за что. Ассио, палочка.
Но в руки Снейпа попала не моя волшебная палочка, а лишь то, что от нее осталось – убегая Эйвери или Мальсибер, прошлись по ней. Я с холодной яростью посмотрела на мою сломанную палочку; стоимость десять галеонов.

Глава 13. Вот это – Хэллоуин

(Marilyn Manson - This Is Halloween)


Уже на следующий день я с помощью Кружевной муки из Хогвартса переместилась на Диагон аллею. Свободный день, без уроков и с галеонами в кармане. На самом деле, этот день нужен не мне, а двум идиотам, которые на меня напали (если бы я встретила их, убила бы на месте). Если бы они не растоптали палочку, я бы и не подумала жаловаться директору. Но раз уж они полезли в бочку, пусть получают. Отстранение от учебы на месяц, они, наверняка, дома сидят и объясняют родителям, как безоружная девчонка одолела двух парней.
Неторопливо я открыла дверь к Олливандеру, на этот раз никакого трепета не было. Мне не очень приятно вспоминать прошлый мой визит сюда, но поделать нечего – тут по-прежнему продают самые лучшие палочки.
Олливандер оценивающе посмотрел на меня и лукаво осведомился:
- Потеряна в бою?
- Можно и так сказать.
От уважительной улыбки Олливандера стало теплее на сердце, и мы приступили к выбору палочки. Совершенно не понятно почему, но на этот раз выбрать палочку было сложно: то одна не подходила, то другая была не удобна по руке. У меня уже устала рука колдовать, когда, наконец-то, я почувствовала: она. Тис, 13 дюймов, перо авгура.
Я поблагодарила Олливандера и пошла в книжный, Северус попросил купить какую-то мудреную книгу по Зельям. Еще мне нужно обновить гардероб, робы стали чуть коротки. К моему большему сожалению – лишь чуть, я по-прежнему оставалась самой невысокой на курсе.
На улицах было пусто, еще бы – первое утро после Хэллоуина. Я с восторгом разглядывала праздничную иллюминацию улиц. Около магазина метел посетителей приветствовал бутафорский скелет, с небольшой табличкой, написанной красной краской: «Наши метлы в пору всем!» Около «Дырявого котла» красовались огромного размера тыквы, и осевшим голосом иногда взвизгивали: «Счастливого! Хэллоуина!» Праздничные скидки зазывали практически в каждый второй магазин.
Было не по-осеннему тепло, затянувшееся бабье лето. Солнце то скрывалось, то опять выглядывало из-за облаков. Редкие, в основном очень хмурые прохожие, с легким испугом огибали оставшихся с праздника говорящих манекенов.
Я зашла в «Дырявый Котел», пора было подкрепиться и отдохнуть. В баре сидела только я, если не считать одного пожилого колдуна невзрачного вида, мирно похрапывающего в углу. Закончив обеденную трапезу, я вышла на улицу и побрела к камину, пора отправляться в Хогвартс. Мне на встречу вышел темноволосый мужчина, которого я сразу узнала; именного его я встретила в магазине «Редких зелий». На этот раз он не выглядел так болезненно, наоборот – чуть розовые щеки, блуждающая улыбка, хотя кожа была по-прежнему очень бледная. Оправившись от изумления, я поняла, что в упор разглядываю незнакомца; я опустила глаза и продолжила свой путь к камину. Но человек остановил меня вопросом:
- Это же форма Хогвартса, я не ошибаюсь?
- Да, все верно.
- В замке наметились внеплановые каникулы или ввели свободное посещение уроков? – с иронией спросил мужчина.
- Нет, мне нужно было купить новую палочку, моя… ее сломали.
- Потеряна в бою, - повторил слова Олливандера незнакомец, но совсем с другой интонацией. Он сделал акцент на слове – потеряна. Мне это не понравилось, в конце концов, я бы расправилась с теми дураками на раз два, если хотя бы сердце не прихватило. И тут, совершенно неожиданно, он узнал меня. - А ты, должно быть, мисс Ормонд? Это из-за тебя Эйвери и Мальсибер отсиживаются дома?
- Да, из-за меня, - с легкой гордостью ответила я. - Слабаки.
Мужчина странно улыбнулся и добавил:
- Ну что же, было приятно познакомиться. Учись на отлично, - и скрылся за дверью в «Дырявый Котел».

Глава 14. Бензин и спички

(Buddy And Julie Miller - Gasoline And Matches)


Закрытая тренировка будущих анимагов началась на рождественские каникулы с энтузиазмом. Мы уже достаточно изучили теоретическую часть (точнее нам так показалось), и решили перейти к практическим занятиям. Первым делом, надо определить животное, в которое ты превратишься. У меня сомнений не было:
- Кошка. Просто никак иначе, точно-точно кошка.
- Да неужели? А не пингвин? – саркастически переспросил Сириус.
- Это почему пингвин?
- А он такой же как ты – черно-белый и маленького роста.
- Если Эл – кошка, то Сириус – собака, - со вздохом подытожила Лили.
Дома мне не разрешали держать животных, но от кошачьих я была без ума, гладила и кормила всех кошек в округе. Хоть особой кошачьей пластики я за собой не замечала, но все равно, на уровне подсознания я была уверена, что я - кошка. После недолгих размышлений Сириус согласился, что он вполне может быть собакой. «Чихуахуа» - мстительно отозвалась я. А Лили и Джеймс не могли с точной уверенностью сказать, какая анимагическая форма им подходит. После небольшого консилиума, был придуман выход – научиться заклинанию Патронуса, который может выявить животное, близкое тебе. Мы с Сириусом с энтузиазмом приняли предложение по изучения Патронуса, но наш пыл умерила Лили:
- Начинайте вперед, чтобы не терять время. Пока мы научимся Патронусу, может, вы найдете пути к анимагии, а не к разгону Дементоров.
Так что на этом этапе тренировки по превращению проходили раздельно. Начать изучать анимагию было решено с человеческой трансфигурации. Сириуса воодушевляло, что это раздел за старшие курсы, а меня, что это моя любимая трансфигурация. План работ вырисовывался: научиться с помощью палочки и заклинаний превращаться в животное, а потом попытаться перейти на трансформацию без палочки. Хоть энтузиазма было много, но сразу превращать себе ногу в лапу как-то не очень уж и хотелось. Работа шла медленно, но без единого возражения.
Так же мы старались закончить карту, белых мест осталось на карте практически не осталось, но с некоторыми из них вырисовывались проблемы. Надо было узнать некоторые пароли в секретные проходы, как это сделать мы не представляли. В одно из путешествий по замку Ремус нашел подозрительного вида статую, и по колебанию огня понял, что за ней есть проход. Мы прикинули, что, скорее всего, это проход в Хогсмид, но как достать пароль оставалось загадкой. Еще оставалась гостиная Слизерина, пройти в которую мы решили с помощью Оборотного зелья и помощи Северуса. Ни я, ни Лили не рассказывали ему про карту, но попросить «Посмотреть гостиную» было можно. В итоге «апрельского закрытия долгов» по карте, мы прошлись по последним участкам замка (на следующий год оставив Запретный Лес). Оставшиеся пробелы в карте совпали с самыми первыми местами Хогвартса, на которых мы испытывали тогда еще неизведанные заклинания. Сначала мы эти места избегали, чтобы не было наложения магии, а когда научились правильной формуле, то избегали их за не интересностью.
Мне достался туалет Миртл (проиграла Лили в камень-ножницы-бумага). Я осторожно заглянула туда, судя по всему, ноющий призрак сейчас был где-то еще. Что и хорошо, не стоит ей знать про наши дела. Первое заклинание золотой сеткой легло на пол; засекаем десять минут. Кому в голову придет сюда ходить? Или когда-нибудь настанет радостный день: Миртл покинет этот туалет? Я мерила туалет шагами. Интересно, а как живется призракам? Они бывают счастливыми? И они бессмертны, раз умерли и остались тут? Я посмотрела на часы и произнесла второе заклинание. Может, хватит и двух, как с кабинетом директора? Ага, а потом окажется, что на карте будет единственное незаполненное пятно, и благодаря мне. Вот уж, сделаю все до конца.
Тут-то я и заметила змейку на раковине. Зачем кому-то что-то рисовать на умывальнике? Скорее всего, ее нанесли магически. Серьезно, не стоял же тут горе художник и не мазал кистью по раковине. Но зачем кому-то это потребовалось? Может это тайный знак, какой-то символ… Слизерина?
- Откройся.
Не скажу, что я очень уж сильно удивилась, когда умывальник, как трансформер, раздвинулся и показал вход. Подумаешь, еще один тайный ход в Хогвартсе, эка невидаль. Я на прощание запустила последнее заклинание на туалет, и с интересом полезла смотреть, куда ведет открывшийся проход. По направлению, вряд ли в Хогсмид, может на кухню?
Вокруг была впечатляющая удручающая обстановка. Нет, точно не на кухню. Под ногами хлюпала вода, звук эхом отдавался в длинном проходе. Хлюп, хлюп… Из-за окружающего мрака разыгралась фантазия. Может это тайные подвалы, где сам Салазар убивал грязнокровок? Я нервно засмеялась, и крепче схватилась за палочку. Или просто заброшенное помещение, когда-то тут варили зелья? Пахнет вокруг мерзостно, нечего сказать. Миазмы какие-то. Нет, это канализация… Точно, это она. Просто она чуть странная и непонятная, хотя откуда мне знать? Я же не постоянный гость сточных труб.
Показалось большое помещение, которое слабо освещала моя палочка, я произнесла заклинание света. Яркая вспышка на мгновение озарила комнату: большая, черная, не интересная. Ничего интересного, просто страшные и огромные подвалы. А змея почему нарисована? Кто-то ради шутки магически нанес ее, чтобы открыть вход в канализацию? И просто нужно быть змееустом, чтобы воспользоваться этим? Я неохотно признала – что-то тут не так. Напускной храбрости, с которой я вошла в комнату, не было уже и в помине.
- Есть кто-то?
И ответом мне была не тишина, а тяжелый всплеск где-то впереди и шипенье.

Глава 15. Верю

(Jonny Lang - I Believe)


- Профессор Макгонагалл, мне срочно надо увидится с директором!
- Мисс Ормонд, если вы хотите сознаться в применение магии, это очень похвально с вашей стороны, но не обязательно это делать самому профессору Дамблдору.
- Нет, я не хочу сознаться!
Декан удивленно подняла брови.
- В смысле, я ничего не нарушила, мне просто надо поговорить. Очень, - настойчиво добавила я под строгим взглядом профессора.
- Ладно, прошу, за мной.
Мы быстро дошли до уже знакомого входа, Макгонагалл произнесла пароль («Конфетки Лаймс») и проводила меня до двери. Я постучалась:
- Да, да, входите.
Я вошла в кабинет и сразу села напротив директора. Я уже чуть-чуть успокоилась, но сложно по-настоящему не нервничать, когда только что говорила с Василиском. После того как Макгонагалл закрыла за собой дверь, я на одном вдохе выпалила:
- Я случайно открыла Василиска.
На самом деле я хотела сказать «случайно открыла проход и встретила Василиска», но как-то не вышло. Лицо Дамблдор сразу стало серьезным, глаза внимательно изучали меня. Взгляд, которым меня иногда пронизывал папа. Некоторые и без магии могут проникать в разум, но я, по выработанной привычке, закрыла сознание.
- Вот как, - тихо произнес директор. – Мисс Ормонд, вам надо выпить ваше лекарство?
Я озадаченно посмотрела на него: откуда он про него знает? Я махнула рукой, и без него обойдусь.
- Что ж, если вы уверены, то не могли бы вы подробнее рассказать, что произошло.
- Да! Значит там… был туалет. То есть он и сейчас есть, знаете где Миртл?..
Не вдаваясь в детали моего нахождения в туалете, я объяснила мою случайную находку:
- А потом я поговорила с Василиском! Он сказал, что находился в волшебном летаргическом сне, который создал Наследник Слизерина. И, в общем, он хочет кушать… Василиск, а не Наследник. И он попросил выйти на свободу, и… я приказала ему лежать, пока я не устраню все помехи, - и уже совсем нервно добавила. - Он там меня ждет.
Дамблдор немного помолчал, ожидая дальнейших объяснений, но их так и не последовало.
- Весьма занимательная встреча. И Василиск слушался тебя?
С некоторым недоумением я посмотрела на директора, у него в подвале змий с жаждой крови, а он удивляется таким мелочам?
- Ну да, сэр.
- Хорошо, мисс Ормонд, мы разберемся с Василиском. Я очень благодарен тебе за всю информацию и за твое доверие.
- Разберетесь? Вы его убьете? Он же никого не убил, его можно оставить?..
- Боюсь, что все же он убил кое-кого. Девушку, которую ты знаешь как Плаксу Миртл.
- Но… но… Наследник Слизерина приказал ее убить… Вы знаете, кто им был?
Дамблдор тяжело посмотрел на меня. Потом скрестил пальцы, озадаченно посмотрел на них, и в некоторой нерешительности сказал мне:
- Да, у меня есть некоторые догадки на этот счет. Может быть, ты слышала имя - Лорд Волдеморт?
- Не припомню ни каких лордов с такой фамилией…
- Это не настоящее имя, а прозвище, которое он сам выбрал, - разъяснил директор, аккуратно подбирая слова. И потом с легкой ноткой любопытства добавил. - Раньше его звали Том Реддл.
- Этого имя мне тоже не знакомо, - растерянно призналась я. – Оно должно мне что-то сказать, сэр?
- А вот это, уже вне моей компетенции. Однако я настоятельно рекомендую поговорить с твоими родителями, думаю, они просветят на этот счет насколько сочтут необходимым, - Дамблдор не стал акцентировать слова, но сложилось впечатление, что он не очень доволен моими родителями.
Молчание воцарилось, и ни я, ни директор не хотели его нарушать. Наконец он сказал:
- Мне надо разобраться с м-м… туалетной проблемой. К моему сожалению, я не могу сказать тебе больше, у меня связаны руки. Но ты, думаю, справишься с этой задачей сама.

Глава 16. Не остановить

(The Calling - Unstoppable)


Я сомневалась ровно один день: рассказать про Василиска или нет. Не выдержала и призналась гриффиндорцам, и похвасталась Северусу. Начала я свою разоблачительную речь в духе Ремуса. Как и ожидалось, друзья восприняли все закономерно, Блэк сказал: «Я уж думал, ты и вправду в пингвина обращаешься»; Лили напомнила, что я освободила школу от Василиска; Ремус ответил в духе «Мне ли жаловаться?»; Джеймс долго хохотал и в итоге задал вопрос - «Интересно, каждому из нашей милой компании, придется обратиться друг к другу со словами «Я понимаю, если вы после этого не захотите со мной говорить»»? Северус без обиняков укорил меня: почему я не в Слизерин попала? Я смущенно сказала, что очень хотела, но душа моя с Гриффиндором теперь навсегда. Еще он очень удивился, что я ничего не слышала про Волдеморта:
- Темный Лорд довольно известен, хоть ему и приписываю нелепые слухи… Ведь директор сказал, что это его догадка относительно Миртл? У него нет фактов?
- Нету. Он сказал – догадка, - подтвердила я. Северус с восторгом выслушал о моих коротких встречах с Волдемортом, и с легким пиететом рассказал про его познания в магии.
- Если бы ты попала в Слизерин, ты бы уже все про него знала.
- У меня есть ты для этого! – весело отшутилась я. Лили уверенно заявила, что если хоть и сотая доля слухов про Волдеморта правда, то он ей точно не нравится.
Экзамены приближались, никто из нашей компании не волновался на их счет. Еще пару недель назад, как только я вышла из кабинета директора, то сразу послала письмо родителям. Они обещали все рассказать на летних каникулах, и я с нетерпением ждала объяснений. Так же я попросила разрешения, чтобы Ремус приехал к нам на каникулы. Из его рассказов я поняла, что его дом не самое лучшее место для его лунных превращений, и пригласила его к себе. Он долго упирался, но я ему напомнила про «мне ли жаловаться», и в конце концов он обещал приехать.
На этот раз мы расставались легко; все были уверены, что еще будет много времени вместе. Что все будет хорошо и что все еще сложится: и карту сделаем на всю территорию Хогвартса, и станем анимагами, и если потребуется – перевернем мир. Обязательно.

Часть третья. Глава 17. Солдат Киплинга

(Юрий Кукин)


Сегодня вижу завтра
Иначе, чем вчера.
Победа, как расплата,
Зависит от утрат.

1973-1974 учебные года

Я с Ремусом сидела в саду и грелась на солнышке. Шелест листьев яблони, под которой мы расположились, успокаивал и настраивал на меланхоличный лад. Лучи пробивались через листву и создавали забавные узоры на траве и нас. Маленькие побитые яблоки валялись в корнях дерева, еще совсем не спелые и не сочные. Где-то довольно громко стрекотал кузнечик. Чуть резко пахло свежескошенной травой, и приятно благоухали розы.
У меня была перевязана правая рука, неудачно упала при тренировке. Аппарирование давалось сложнее, чем я рассчитывала. Ремус протянул мне стакан с газировкой, и я тут же осушила его. Мимо меня вальяжно пролетела стрекоза. Нет, какая же хорошая погода!
- Значит, Диана приедет завтра? И тогда тебе все расскажут? – уточнил Ремус.
- Ага.
- Неужели ты раньше не задумывалась, почему тебя так усиленно тренируют?
- Это не связано с Волдемортом, - резко возразила я, - это просто так.
- Просто так? – Ремус скептически оглядел на меня: забинтованная рука, палочка на поясе, ноги в царапинах и ссадинах. – Ты это серьезно?
- Это просто, чтобы мне было легко учиться, - упрямо отпиралась я.
- Я, конечно, за то, чтобы все хорошо учились, но не припомню ни одного похожего поведения со стороны родителей.
- Значит они у меня ответственные, - окончательно обиделась я. – В общем, завтра все узнаю про Волдеморта. Если так прикинуть, понятно, что он мне какой-то родственник. Вот они его и скрывали, не хотели знакомить нас, из-за его репутации.
Ремус не стал настаивать на своем; выглядел он неважно, скоро полнолуние. Под глазами пролегли тени; казалось, что даже его темно русые волосы поникли. Папа оборудовал один из подвалов, чтобы на время превращений он мог оставаться у нас. Не знаю, понимал ли это Ремус, но я как и мои родители, были уверены, что пребывание в нашем доме идет ему на пользу.
Я уже совершила одноразовый поход в гости к друзьям. У всех были домашние проблемы: у Лили с сестрой, у Сириуса с братом (который идет в Хогвартс в этом году), у Джеймса с родителями (они ему что-то не хотели отдавать, что очень хотел сам Джеймс). К Северусу непосредственно домой я так и не попала, но зато мы мило поболтали с ним в парке. Всем нелегко, но мы прорвемся.
***
Вечером, после того как я проводила Ремуса в подвал, я поднялась в гостиную, где уже стояла мама. После теплых приветствий, я уселась на своем любимом диванчике в гостиной и приготовилась услышать объяснения. Но вряд ли можно быть готовой к такому. Даже если бы я была гораздо старше, умнее и опытнее… Невозможно быть готовым к такому.
- Ты уже догадалась, что вы с Томом Реддлом родственники, - вздохнула мама. – А теперь позволь объяснить, почему так получилось.
Жила была одна семья, давно, недолго и несчастливо. Отец семейства, Марволо и Мать семейства, Эйгир; чета Мракс. Отец семейства иногда забывал о своей роли, и плохо относился как и к жене, так и к появившимся детям – Меропе и Морфину. И добропорядочная Мать семейства, не выдержав такого обращения, инсценировала свою смерть и сбежала, оставив в руках тирана откуп – двух родных детей. Она бежала в Европу, где долго скиталась и не находила себе места. До нее долетели слухи, что ее прошлый муженек и сынок за преступления сидели в Азкабане, что ее горе-муж умер. Она была уверена, что ни в чем не виновата; дети после кровосмешения никогда не выходили хорошими. Она повторно вышла замуж за совершенного магла, и родилась Диана, поздний ребенок, зато желанный. Годы скитаний подкосили Эйгир, и только на смертном одре она разразилась семейными воспоминаниями. Диана к этому времени уже закончила школу, и решила найти своих непутевых родственников в Великобритании. Но нашла очень много могил и одну тюремную камеру. И еще Тома Реддла, для которого как раз первый вариант и второй подходил, но он же был живее всех живых. Так же Диана узнала, что, скорее всего, милый мальчик Том прикончил всю свою семью по отцовской линии, а при его родах умерла ее сводная сестра – Меропа. Счастливого семейного воссоединения не получилось.
- Никто толком даже не знает, что сделал этот Реддл, а что нет. Он выходит сухим из воды, никто не может выступить против него!
Пытаясь найти хоть какие-то очаги сопротивления Реддлу, она познакомилась с Ричардом Ормондом, невыразимцем, служащим Министерства Магии. Слово за слово, дело за дело, и Ричард рассказал о пророчестве, которое пылилось на полке уже пару десятков лет. Оно было сделано очень давно, так что никто и не помнит его точной формулировки, но помнят содержание – что придет большое зло, которое сможет победить наследник Годрика и Салазара. И к пророчеству еще была такая маленькая приписка, что может наследник и не помешает, а присоединится к этому самому «большому злу». А уж тогда дело плохо, ноги в руки и убегайте далеко.
Молодость и холодная месть со стороны Дианы; победить Реддла и предотвратить войну со стороны Ричарда; так же небольшая свадьба с последующим медовым месяцем сделало свое дело – на свет появилась горе-дочка Элейна. То, что пророчество толком не помнит, их не остановило. И то что, скорее всего, оно было сделано про Грин-де-Вальда, а не Волдеморта, их тоже не образумило. А когда дочка стала расти, и показала себя обычным ребенком, который хотел играть в куклы и бегать за бабочками, они вдруг задумались и даже немного раскаялись, и уж точно сильно растерялись.
Но что поделать, если швартовые отданы? На пророчестве написали имя – Элейна Ормонд, а, значит, по ее душу может прийти Реддл, хотят они этого или нет. Отступать было поздно, да и некуда.
Развеселая семейная история поразила меня всем. Во-первых, папа работал в Министерстве (то-то он все знает, как обойти законы). Во-вторых, мама прячется у Советов (как самое далекое место от Британии):
- Ты слышала, что говорит Тэтчер? Далеко – дело не территории, посмотри на Фолклендские острова! Единственное укрытие для меня у Советского союза или Китая. Я выбрала первый.
В-третьих, мама никогда не заканчивала Хогвартс, а училась в какой-то европейской школе. В-четвертых, первые пару лет жизни я тоже провела у Советов, в небольшом городке под названием Брно (а мама живет там до сих пор, а работает у каких-то Янусов). Мне даже с трудом слово «Брно» дается, что уж говорить о мысли, что где-то подсознательно могу знать русский язык. Или чешский, на каком там говорят? Словацком?.. Но это все магловские дела, теперь надо переваривать магические проблемы… Странно вспоминать, но новость, что мне может быть придется сразиться с Волдемортом, меня не сильно беспокоила. Более простые, понятные вопросы лезли в мою голову. А папа любил когда-нибудь маму? А мама его? Или… я была просто их общим экспериментом?

Глава 18. Время

(Pink Floyd - Time)


После не самых приятных летних каникул, вторую часть которых скрашивало только присутствие Ремуса, мы все опять оказались в Хогвартсе. В письмах я не могла рассказывать ничего о том, что мне поведали родители, но успела лично переговорить с друзьями до начала сентября. Не знаю, серьезно ли они восприняли эту историю или нет. Лично я не заметила особых перемен ни в своем образе жизни, ни в целях, ни в чем- либо другом.
Я по-прежнему много занималась, не для мифической битвы, а для себя. Пророчество, даже если вдруг оно существует и оно про меня, не обязывало вступать ни в какой конфликт и драться до победного конца. А если серьезно, всего главней, что никто так и не смог предоставить никаких уверенных доказательств, что Том Реддл сделал хоть что-то плохое. Конечно, разумно предположить, что человек, называющий себя «Черный Лорд» или «Волдеморт», явно не может быть нормальным, но это не повод на него спускать всех собак. Мне категорически не нравились поднимающиеся в магическом обществе разговоры о чистокровности, но это всего лишь разговоры.
Больше всего меня задело то, что Диана и Ричард так много скрывали об их жизни. Я пыталась вспомнить Брно, но так и не смогла. И мне была не приятна мысль, что когда-то жила у Советов. Как раз это полностью не интересовало никого из друзей, если волшебников понять можно (они же не смотрели «Из России с любовью»!), то Лили-то могла как-то поддержать. Наверное, на мне сказывались годы, проведенные с маглами. В итоге мое отношение к родителям было сложно понять даже мне. Я не могла на них обидеться по-настоящему, раз и навсегда прекратить разговаривать с ними. Но сделать вид, что все хорошо тоже не получалось, так что начало учебного когда принесло мне не бывалое облегчение.
За лето я научилась накладывать заклинание невидимости (специально готовилась к Запретному Лесу), и с помощью отца нашла хорошие заклинания для анимагии. Джеймс стащил (или договорился об испытательном сроке, тут уж он умолчал) у своего отца мантию невидимку. Теперь окончательный вариант карты – дело времени.
Но Джеймсу и Сириусу было мало приключений, и они решили к ним добавить чисто мужскую - квиддич.
- В прошлом году было столько проблем, что я и забыл про набор в команду, но этот год – наш!
Под «наш» Джеймс, видимо, имел в виду «мой». Сириус неплохо летал на метле, но не пылал энтузиазмом вступления в команду. Про меня и нечего говорить, с моим здоровьем даже подниматься вверх на лестнице иногда подвиг. Лили (как и Ремус) плохо летала, зато они отлично болели за родной факультет. Я же болела за мир во всем мире, в частности за мир между Гриффиндором и Слизерином. И судя по агрессивной активности болельщиков обеих команд, я была в меньшинстве.
Северус продолжал общаться с Розье, Мальсибером и Уилкинсом. На очередном воскресном кружке Зелий мы предложили сварить Оборотное Зелье, чтобы воспользоваться им и посмотреть гостиную Слизерина. Я ожидала кучу возражений со стороны Северуса, но беда пришла с другой стороны – он попросился в гости и к нам. Перспектива одалживания у Сириуса или Джеймса вещей, чтобы Снейп под их личиной осмотрел нашу гостиную, безрадостно веселила. На такое они не пойдут даже ради карты, с большей вероятностью они согласятся разнести весь Слизерин, чтобы его не пришлось наносить. Мы с Лили переглянулись и пообещали подумать.
Что ни говори, но эти простые школьные дни, без высокой политики и выискивания Реддла, меня успокаивали и умиротворяли. Вот так и должно проходить время, а не в дуэлях и заговорах.

Глава 19. Все едино для меня

(Anya Marina - All The Same To Me)


Невидимые Мародеры стояли и оценивающим взглядом рассматривали Запретный лес. Было еще довольно светло, хотя солнце уже клонилось к закату, окрашивая деревья в оранжевые и желтые цвета. Вторая неделя октября выдалась морозной, но бесснежной. Только вчера землю чуть припорошил первый снежок, на нем можно было увидеть причудливые отпечатки лап. Было очень-очень тихо; лишь иногда вскрикивала какая-то птица, и тут же сразу умолкала. Мы против Леса. Лес против Нас.
- Дорогие мародеры! Сколько заклинаний было перебрано, сколько баллов было снято! – начал Джеймс. Сириус подхватил патетическую речь:
- Все ради этого момент, господа и дамы! Последнее белое пятно на карте!
- Какое ж последнее, а как же Слизерин? – удивилась Лили.
- Последнее стоящее место, которое надо нанести на карту! – объяснил Сириус; Люпин с Джеймсом засмеялись.
- А как же потайной ход, от которого мы пароль не смогли найти? – рассердилась я.
- Ты уже один такой вход открыла, Эл, можно остановится на достигнутом, - с сарказмом напомнил Сириус. Ну вот же гад!
- В любом случае, леди и джентльмены… - попытался взять речь в свои руки Джеймс.
- Мародеры, - поправил Ремус.
- Ну дайте же договорить! В общем… - Джеймс покачал головой, глубоко вздохнул и сказал: - Вперед, сделаем это!
И потом, в некоторой задумчивости, добавил:
- А если кто появится на пути, бросайте все и бегите.
- А там правда есть фестралы, в лесу? – обеспокоенно спросила Лили.
- Я бы больше боялась за гигантских кабанов и кентавров, - успокоила я подругу.
- Хватит, хватит. Сигнал помощи все помнят? Пора!
В итоге, без особых опасных приключений, мы нанесли Запретный лес, не сильно углубляясь в чащу. Конечно, идти по лесу и вздрагивать от любого шума, уже само по себе приключение, но хотелось что-нибудь более выдающееся, хотя и не слишком опасное. Как раз такое, чтобы третьекурсники смогли бы одолеть.
С анимагией дело тоже продвигалось бодро, хоть и не так, как хотелось. Найденные за лето заклинания, в купе с прошлогодними, ускорили процесс освоения. Теперь уже каждый мог похвастаться своей рукой-лапой или ногой-копытом. Иногда Сириус бегал за мной и просил показать свой кошачий хвостик. Мне бы хотелось ему ответить – «сам покажи свой», но он бы и показал! Задеть его было очень сложно, только одна тема у него больно отзывалась в душе – его брат, Регулус, который оказался в Слизерине.
Но все наши успехи - это человеческая трансформация, с помощью палочек, не совсем анимагия. У нас с Сириусом получалось лучше, чем у Лили и Джеймса, которым пришлось потратить время на изучение Патронуса. Мне очень не нравилось, что я не знаю этого заклинания; так что, на время забросив анимагию, я сосредоточилась на Патронусе. Не хотелось отставать от друзей. К моему раздражению, Сириус освоил Патронус раньше меня, хотя предполагалось, что я тут мастер на все руки по заклинаниям.
Но если серьезно, вся наша компания была удивительна. Джеймс, отличный игрок квиддича, веселый парень, хорошо учится, еще лучше хулиганит, да еще успевает и с анимагией. Лили, отличница Зелий, любимица Слизернота, картохранитель и гроза Дементоров. Сириус, о котором тоже можно много хорошего сказать, но мне не хочется. Ремусу приходится пропускать занятия, но не смотря на это, он отлично учится и не теряет присутствие духа. И Северус, быть может не такой уж положительный со всех сторон, но тоже очень и очень выдающийся ученик, что особенно стало заметно на уроках Защиты от Темных Сил.
Так же появились новые уроки, я выбрала Древние руны и Уход за волшебными животными. На последние меня уговорила Лили. Руны оказались безумно интересными, особенно учитывая недавнишние исследования фона Либенфельса, Гиммлера и Отто Рана. А вот со вторым предметом было сложнее – оказывается, животные меня недолюбливают. Уже на третий урок я пришла в драконьих перчатках и в маске (которая породила много шуток среди моих одногруппников), хотя мы изучали всего лишь растопырников, противных крыс магического мира. Но мера защиты для меня была оправданная, и я заказала по почте второй комплект защитных предметов. «Уж лучше б Василиск был», - грустно вздохнула я.

Глава 20. Секрет

(The Pierces - Secret)


Мы открыли потайной проход в Хогсмид (так и не удалось узнать пароль, так что мы просто заколдовали статью и наложили свой пароль). Так же на Рождество провели тайную операцию – «Гостиная Слизерина» (кодовое название «Ловушка для змей»), куда меня с Лили провел Северус. Удивительно, насколько бывает обходительным Северус, когда нет рядом никого из его дружков. Особенно трудно было нанести спальню мальчиков, ибо Лили так и не смогла произнести фразу «покажи, где ты спишь». Я быстро соорентировалась, и попросила Северуса одолжить пару книг по Защите от Сил Зла, которые как раз лежали в его спальне.
Итак, общими усилиями, карта была завершена.
И потом случилось то, что мы ждали больше всего – Сириус сумел полностью превратиться в большую черную собаку. В таком состоянии он пробыл около тридцати секунд в общей сложности, зато получил несравнимо более долгие овации и радостные поздравления. Да!
Уже через пару дней, вдохновленная примером, я смогла превратиться в кошку. Пепельного окраса, с желтыми глазами и длинной пушистой шерсткой. Если на чистоту, то первые секунды ты пугаешься так, что хочется вернуться в человеческий облик и никогда больше не экспериментировать. Страшно, что останешься таким всегда. Неудобно смотреть (зрение у кошек ой как непохоже на человеческое). Сложно слушать (столько нового, о чем ты и не предполагал). И все это обрушивается в какие-то секунды, мозг готов закипеть, обрабатывая поступающую информацию. Но если боятся превращений, то никогда не стать анимагом.
Лили и Джеймс подоспели за нами всего через неделю, пока мы с Сириусом решали проблему с глазами – никто не мог привыкнуть и чувствовать себя комфортно с звериным зрением. «Слава Мерлину, мы хоть не пчелы», - заметил Сириус. Но не только это надо разрешить, дело еще было и в одежде. Настоящие анимаги трансфигурируют свою одежду вместе с телом, а мы пока с трудом больше минуты поддерживали животный облик. Так что у нас выходило что-то одно: либо мы, либо одежда. Одновременного превращения совершить пока не удавалось. Сие открытие очень позабавило нас всех, и я с Лили обрадовались, что его на своей шкуре испытал Сириус, а не мы. В итоге, чтобы и зрение было человеческим, и одежда превращалась с ее носителем, надо было до превращения на человека наложить заклинания.
Первое превращение Джеймса прошло с особым нетерпением – это вам не собака и кошка, это вам большой и рогатый олень! Джеймс искренне попросил не прикалываться над его анимагической формой и не обзывать «оленем», а то он нас рогами и «забодает». В итоге к нему прикрепили кличку «Сохатый», все уж лучше звучит. У Лили были определенные сложности с превращением – ей было трудно привыкнуть к миру в шкуре лани, никакие заклинания зрения тут не помогут. Она все еще выполняла все действия с небольшой помощью палочки. Немного посовещавшись, мы решили, что все равно в Визжащей хижине не будет места для двух парнокопытных, и Лили покажет Ремусу только показательное превращение, но не будет оставаться с ним во время его лунных изменений.
Мы решили показать Ремусу наши достижения одновременно - раз-два, и вот мы все уже стоим в своей анимагической форме. Но синхронности у нас было кот наплакал, говоря животной терминологией. Все равно в оленя превращаться чуть дольше, чем в кошку или собаку. И после двух совершенно провальных попыток сделать трансформацию «одновременно», мы отказались от красоты в пользу эффектности. В конце концов, мы же смогли! Ну и пусть, что этого «смогли» хватает пока на пару минут, ведь можем же!
Показательное превращение, на которым почетным гостем был приглашен Ремус, мы провели в Выручай Комнате (ее мы нашли, когда создавали карту). Он с интересом посмотрел на наши самодовольные ухмыляющиеся лица.
Ну что сказать, эффектность лучше красоты!
***
Первое полнолуние мы ждали как остальные дети ждут Рождества. Лось, конечно, не помещался в проход под Дракучей Ивой («Сохатый, что с него взять»), так что открывать вход поручали мне – как самой мелкой и прыткой. Потом забегал Сириус в виде собаки и заходил Джеймс.
Ремус все никак не мог привыкнуть к мысли, что мы держали наши эксперименты в тайне два года, хотя сам факт наших выдающихся способностей его нисколько не удивлял. Меня, как нервную девушку, никогда не оставляли на непосредственный момент изменения Люпина в волка. Но даже звуков, исходящих оттуда, мне хватало, чтобы вспомнить мою холодную ненависть. Из рассказов знакомых и недоговорок Ремуса, я узнала имя оборотня, ответственного за страдания моего друга. Наслаждался ли Фенрир Грейбек знанием, что испортил кому-то жизнь? Нравилось ли ему самому быть волком?
Этого мне не узнать, но вот до самой смерти я буду помнить крики друга, который не был ни в чем виноват.
Подходил конец учебного года, тренировки квиддича, экзамены – работы завались. Может быть, поэтому мы не сразу заметили опасные признаки: слизеринцы случайно увидели, как Джеймс исчез где-то рядом с Дракучей Ивой. Вроде шел-шел мальчик, а когда они зашли за угол – его как и не было. Никто не знал, что под деревом есть проход, но определенный интерес это вызвало.
Я сидела около озера и заметила, как группа слизеринцев на безопасном расстоянии осматривает Иву. Северус был среди них. Перед воскресным кружком зельеваров, пока не пришла Лили, я попросила его, чтобы слизеринские дружки держаться подальше от Ивы и не пытались что-то вынюхать. Северус заинтересованно осведомился, есть ли там что-то стоящее внимания. На что я напомнила о дружбе и о выполнении простых просьб без объяснения причин. Тем паче, что мы, как и обещали, проведем его в гостиную Гриффиндора.
Все случилось в последнюю неделю семестра. Я, как обычно, проводила Люпина до хижины, где уже не кошкой посидела и поболтала с ним – все остальные были на квиддичном Кубке. Мы услышали чьи-то отдаленные гулкие шаги; Дамблдор решил навестить Ремуса. Быстро обернувшись кошкой, я спряталась.
Все-таки, великий у нас директор. С таким никакой Черный Лорд не страшен, и не нужны никакие пророчества. Именно так и должно быть, каждый на своем месте. Он не забывает про своих учеников; и не останется он в стороне от больших проблем и противоречий Магического мира, у него всегда найдется решение на любую проблему.
Когда Дамблдор покинул хижину, я моментально выбежала из комнаты, и уже в коридоре вернулась в человеческий облик, выдержать долгое пребывание в кошачьем теле я пока не могла.
- Вот же блин! – воскликнула я громко и от души. Одежда отдельно, я – отдельно. Еле успев остановить порыв любопытства со стороны Ремуса, я начала напяливать нижнее белье. Скоро игра начнется, а я тут, понимаешь, опаздываю. Нажав на кнопку открывающую проход под Ивой, я спешно направилась к стадиону, на ходу напяливая одежду.
Из-за общей нервной обстановки я не заметила Северуса, внимательно следившего за Дракучей Ивой. И, конечно, я не заметила, что утром он дал обещание относительно своих дружков, а не себя. И самое главное, увидев меня быстро одевающейся на ходу, он кое-что понял. И, к сожалению, очень далекое от истины.

Глава 21. Привет, я тебя люблю

(The Doors cover, Glee - Hello I love you)


На следующий день Северус передал мне записку, где написал время и место встречи (трофейная, в которую ни одна живая душа по своей воли еще не заходила). Не предав этому особого значения, я спокойно направилась на встречу. Скорее всего, Северус хочет что-то уточнить о его будущем походе в гостиную Гриффиндора. Когда я вошла в трофейную, тихонько насвистывая на ходу, Северус посмотрел на меня чуть нервно и смущенно.
- Можно спросить тебя… Я видел тебя у Ивы, а Люпина не было на игре…
Вот просила же не совать нос куда не следует!
- И… ты понимаешь? Вы… вместе?.. – запинаясь, то ли спрашивал, то ли утверждал Северус.
- Хорошо, молодец, ты все понял. Да, так оно и есть, и лучше бы тебе об этом никому не говорить. Договорились?
- Конечно, мой рот на замке! Эм-с… Поэтому ты просила охолодить любопытство других людей? Чтобы вам было спокойно?
- Да, Северус, а как же иначе? – устало вздохнула я. - Представляешь какие… звуки доносятся. Явно не для любопытных ушей.
- Мне сложно, но я стараюсь, - Северус чуть покраснел, но взгляда не отводил. – Никогда бы не подумал, что ты с Ремусом.
- Ну не совсем так, я еще и Сириусом, - на этих словах Снейп удивленно поднял брови. Я продолжила, хотя ой как не стоило. - Это не сюрприз, ты же видел всех нас вместе. И Джеймс, конечно, тоже.
- Джеймс?! – ошарашено воскликнул Северус.
- А как же, его идея!
- Лили?..
- Нет, она не с нами… Не может… так сказать психологически.
Никто не сможет передать выражения лица Северуса в тот момент. Когда он собрал с мыслями, то тихо спросил:
- И ты предаешь подругу?
Теперь настала моя очередь молчать: о чем это он?
- Ну это не предательство, это так…
И что тут совершенно нельзя было ожидать, так это пощечины. Снейп резкими и широкими шагами вышел из трофейной, его шаги эхом пронеслись по помещению.
Что за черт это было?! Наверное, от удара по голове, ко мне вернулась рассудительность и хладнокровие. Снейп видел меня вчера, а Люпина не было на игре. Он ни разу не сказал про него как про оборотня, его волновала Лили… Медленно понимая суть претензий и заливаясь краской с ног до головы, я одиноко стояла в пустой комнате. Но что ему сказать? Рассказать правду про Ремуса… Но я же дала обещание хранить секрет! А как еще объяснить все это? Вот же черт, черт, черт!
И главное – как он мог подумать, что я способна на такое? Мне всего четырнадцать! Даже не так, я же подруга Лили, и ни за что на свете не подвела ее.
Что если этот дурак пойдет прямо к Лили? «Вот уж черт» - слабое описание этой ситуации. Я помчалась в гостиную, к карте, необходимость которой сейчас сложно переоценить.
С непозволительной быстротой я прямиком ворвалась в мужскую спальню, и, ни слова не говоря Джеймсу, вынула карту:
- Торжественно клянусь… что не замышляю… ничего хорошего…
Снейп меряющий шагами кабинет Трансфигурации на третьем этаже, Лили на пути к нему. Джеймс не успел открыть рот, с назревающим вопросом, как я выбежала из спальни по направлению к одному идиоту.
Уже на лестнице я чуть сбавила шаг, иначе просто не дойду. Главное это успокоить Лили и образумить Северуса, и все будет хорошо. Я вошла в кабинет со спокойным сердцем и холодным разумом, не хватало только напороть глупостей еще раз. И судя по всему, Лили уже все поняла, но, как и я, не представляла как все это разрешить.
И еще больше усугубила и без того паршивую ситуацию фраза, которую я услышала, входя в аудиторию:
- Пусть все узнают, кто она такая!
- Не думаю, что так выйдет, - бесцветно произнесла я. Было что-то такое в моем виде, что заставило Снейпа поднять палочку.
- А я думаю, что узнают.
- Ты серьезно? Поднимаешь на меня палочку?
- Эй, постойте! Это просто ошибка, недоразумение! Эл, постой, Сев, ты тоже! – это Лили. Но ей не понять. Он уже обвинил меня в измене! Он посчитал, что я на него способна!
- Еще как серьезно, предательница!
- Зря ты так, Сопливус, - угрожающе прошептала я; Снейп поднял руку в атакующую позицию. И еще до того как он произнес заклинание, его палочка была в моих руках.
- Прекратите! Что вы делаете? Со мной все в порядке, со всеми все хорошо! Элейна, верни палочку! Северус, я же тебе сказала, это не то, что ты подумал!
- А сейчас я тоже не так думаю? И смотрю не так?! Я все прекрасно видел и запомнил!
- Да ну, - я спокойно обмерила Снейпа взглядом, - ты же знаешь про заклинание Забвения?
Снейп широко раскрыл глаза и безмолвно уставился на меня. А вот Лили было что сказать, и это было всего одно слово:
- Экспеллиармус!
Три палочки оказались у подруги, глаза ее горели.
- Вы идиоты! Никто не может превратить простую нелепую ситуацию в ночной кошмар! А теперь слушай меня, Северус. И обещай выслушать, и обещай молчать об этом, потому что я не знаю, как применять заклинание Забвения.
Мы все так же стояли, Снейп около окна, напротив меня. Я же застыла в дверном проходе, и Лили, которая стояла напротив учительского стола, и терпеливо выполняла роль профессора. После краткого рассказа про Люпина, она обратилась ко мне:
- И ты, Элейна, слушай! И обещай понять и извиниться. Никто не наставляет палочку на друга и не угрожает ему!
Мои возражения «а он первый начал» и «разве ты сейчас не угрожаешь» растворились. Она права, а я – нет. Я хмуро посмотрела в глаза Снейпу и бесцветно извинилась:
- Прости, Северус. Мне было немного неприятно, как ты обо мне подумал. И еще как влепил пощечину. И палочку наставил.
Он кивнул и ответил:
- Прости, Элейна за мое недопустимое поведение и оскорбляющие суждения.
Все так же хмурясь, я кивнула, а Лили неожиданно рассмеялась:
- Нет, но вы должны признать! Юмор в первоначальной ситуации явно присутствует!

Часть четвертая. Глава 22. Не вешать нос

(В. Лебедев, из фильма "Вперёд, Гардемарины!")


Но на судьбу не стоит дуться:
Там у других вдали бог весть,
А здесь у нас враги найдутся -
Была бы честь, была бы честь!

1974-1975 учебный год

Что такое лето? Тепло и зелено. Никакой школы, просто гуляешь с друзьями по Диагон Аллее, ни о чем не беспокоясь. Обсуждаешь новые модели гоночных метел или выбираешь платья с подругой. Лето? Уезжаешь за город, к дедушке и бабушке. Природа дышит свежестью, купаешься в холодной речке, гоняешься за барашками. Лето… С родителями отправляетесь в незнакомые страны, отдыхаешь на море или изучаешь древние замки и костелы, восторгаясь красотой и величием архитектуры. На худой конец, я бы согласилась и на Брно, будь оно не ладно со всей Чехословакией. Есть всего один свободный день с Лили, а потом опять за работу. Как же хочется расслабится и забыть про все на свете.
Я сидела в кафетерии и дожидалась подругу, которая докупала необходимые книги. Всего час назад мы выбирали сову, которой давно надо было обзавестись. В итоге мой выбор пал на сурового вида ястребиную сову. Пока мы рассматривали ее всевозможных сородичей, я узнала о существовании рода Совки. Это слово мне так пришлось по душе, что в итоге, не долго думая, я так и назвала свою сову – Совка.
Два часа назад я отрабатывала аппарирование с матерю, и наконец-то «чисто и без нареканий» переместилась на второй этаж. Сколько синяков мне это стоило, подсчету не подлежит.
Еще день назад я сидела с Сириусом и Ремусом, обсуждая наполеоновские планы на четвертый курс. После того как младший брат Сириуса попал на Слизерин, самому Сириусу стало совсем не выносимо дома. Оно и понятно, Блэки и в Гриффиндоре? Скорей уж в марсианскую школу попадут, чем туда. Или магловскую, что равнозначно. Ремус, по начинающей традиции, остался у меня почти на все лето. Без него каждодневные тренировки становились тяжелее в разы, а главное – было совершенно некому пожаловаться. Сириус с некоторой опаской принимал участие в магических поединках в стенах моего дома, но потом втянулся и с удовольствием проигрывал мне в дуэлях. По его словам, отличная тренировка к Дуэльному Клубу (он открывался в Хогвартсе через каждый год, и этот год - наш). Но между строк было понятно, зачем он так много практикуется.
Быстрей бы уже учебный год, хоть вздохнуть смогу по выходным. И быстрей бы там Лили, она там поселилась что ли? Я вышла из кафе и направилась в «Флориш и блоттс», и заглянула в окно. Сейчас покупателей не так уж много, ученики за школьными принадлежностями обычно не спешат.
Лили стояла около прилавка и разговаривала с до боли знакомым Реддлом. Он чуть наклонился к ней, и с непроницаемым выражением лица, что-то сказал. Лили с улыбкой ответила. А я стояла и смотрела, застыла и замерзла. «Надо что-то сделать», - думала я. «Хоть что-то». Но не двигались ни ноги, ни руки. Я просто стояла и таращилась в окно, не подняла ни палочку и не вспомнила ни одного заклинания. Только одна мысль вертелась в голове: «Там же Лили! Лили! Надо что-то сделать!». Увидев, как подруга спокойно и неторопливо направляется к выходу, я быстро отошла от магазина.
Лили сразу нашла меня и веселым голосом начала рассказывать про покупки. Через некоторое время я собралась с мыслями и уточнила:
- Ты узнала человека, с которым разговаривала в книжном?
- Нет, иностранец какой-то вроде.
- Какой-то… это тот самый Лорд Волдеморт.
Лили с недоверием посмотрела на меня, явно считая это какой-то шуткой. Через мгновение стало ясно, что это не розыгрыш, и подруга чуть побледнела.
- Мне говорили про него, как про абсолютное зло… как будто его глаза красные, а кожа как у змеи… А он просто… такой.
Лили рассказала, что толком ни о чем не поговорила с ним. Просто он разговаривал с каким-то мужчиной о своей поездке в Чили и какую-то Рунуаду («или как-то так») и говорил, что все прошло «выше всех ожиданий». Лили просто спросила, понравилось ли ему в Чили, потому что ее родители как раз хотят съездить в Южную Америку отдохнуть на море. Он и ответил, что ему там пришлось по душе и им там понравится.
- Вот и все, больше ничего.
- Он узнал, что твои родители маглы?
- Не знаю… Я говорила, что они туда «поедут». То есть… маги бы аппарировали?..
- Не очень понимаю, чем это все обернется, но попроси родителей никогда в жизни не посещать Чили.

Глава 23. Основания для разрыва

(Elbow - Grounds For Divorce)


По прибытию домой, я сразу передала родителям разговор Лили с Волдемортом. Мать резко прервала мой рассказ уточняющим вопросом:
- Рунуаду?
- Лили так сказала, - пожала плечами я. Родители с тревогой переглянулись, и я продолжила рассказ. Никто из них не посчитал нужным делиться мыслями насчет содержания разговора, да я и не настаивала.
Но я так и не сказала, что застыла как последний трус перед реальной опасностью. Что просто стояла и смотрела… Очень сложно в слух сказать о таком, а тем более родителям. Иногда мне казалось, что я не обладаю никакими талантами. Если даже самый заклятый двоечник будет работать с мое, то он тоже будет «выдающимся». Сириус быстрей меня обратился в животное, Джеймс освоил Патронус буквально за пару недель, Лили блистала на Зельях, Ремусу не приходилось тренироваться с детства, чтобы получать «отлично». Северус уже придумывал свои собственные заклинания, если даже не упоминать его успехов в Защите от Темных Сил и Зельях. А что я? Я просто шла с опережением в несколько лет. А если учесть, сколько мне приходится заниматься, то может это лучше назвать – «опозданием»? И если я была бы в долю так талантлива как они, я бы уже Волдеморта на лопатки положила?
Но мои родители, а я по инерции за ними, продолжала свое «углубленное» изучение. На очереди стоял знакомый отца, выдающийся маг в области Трансфигурации. Так как родители уже были на исходе своих познаний в этой области, то они назначали что-то типа частных уроков с Джоном Андерсеном. Хоть практиковать в его присутствии по закону мне не разрешалось, зато теоретическую основу он мог дать сполна. Наш первый урок прошел весело и интересно, мы в целом поговорили о Трансфигурации, о новых веяньях и выдающихся ученых. Так что второго урока я ждала с нетерпением, любопытно узнать какой из него учитель.
Мы сидели за кофейным столиком, и даже не успели коснуться урока, как в дверь позвонили. Мистер Андерсен открыл входную дверь, обитую красой кожей, и жестом пригласил гостя. А потом, на всеобщую беду, представил его:
- Прошу любить и жаловать - Фенрир Грейбек, мой старый друг, - это он мне сказал. - Знакомься, юное дарование – Элейна Ормонд, - это он ему сказал.
Все мои чувства открыли потайной люк, дружно прыгнули в него, и крепко заперлись изнутри.
- Приятно познакомиться, - говорю я с вежливой улыбкой и протягиваю руку. Я проверяю себя на ощущения: душа моя осталась? Или тоже закрылась где-то далеко? Нет. Вот я начинаю чувствовать опять…
А тем временем Грейбек изящным жестом целует мою руку. А я уже чувствую, как внутри меня сидит только леденящий холод, чистый разум и логика. Мы садимся пить чай вместе, Андерсен что-то шутит, а Грейбек его поддерживает, я хихикаю. Ах да, вот что еще у меня внутри. Месть. Мой учитель уходит за мясным пирогом на кухню. А я резким и уверенным движением поднимаю палочку и, с не уходящей вежливой улыбкой на лице, говорю: «Империо». Мой учитель приносит поднос, и мы мило продолжаем беседу.
Только на улице я очнулась, словно ото сна. Зверь ушел раньше, как ему и приказали. По моему распоряжению Грейбек отсиживался в ближайшем магловском доме, ожидая меня. Что же, вот сейчас мы с ним и поговорим.
Я отошла от входной двери, спустилась с лестницы. Обошла дом учителя и прислонилась спиной к кирпичной стене. Вокруг не было ни души, и я наложила невидимое заклятие на себя, и осторожно пошла по направлению к условленному магловскому дому. Никто не остановил меня, не приехало Министерство, Андерсен оставался у себя. Словно мир говорил: «Делай что хочешь». Я зашла в дом и нашла Грейбека, послушно сидевшего на уютной софе в гостиной. Маглов не было дома, а если бы и были, то лежали они бы под сонным заклятием. Я направила палочку на оборотня и спросила:
- Ты помнишь семью Люпина? Помнишь его сына?
- Нет, - бесцветно ответил зверь.
Он даже не помнит его! Как сломал ему жизнь! Империус не так сильно в вытаскивании правды как Зелье Правды. Под принуждением люди говорят лишь что помнят, заклинание не проходит в самые отдаленные уголки разума. Поэтому его можно блокировать… И что мне делать с ним? Одно запретное заклинание я уже произнесла… можно подумать и про другие. Оставшиеся два. Круциатос и…
Нет, нет! О чем это я…
Ка-бум! Чувства, выбравшись из потайного люка, нахлынули на меня. Что я делаю?! О чем я только думала? И главное… что теперь?...

Глава 24. Танцы вокруг памятного дерева

(Oren Lavie - Dance Round The Memory Tree)


Ничего лучше, чем сдаться и обо всем рассказать Дамблдору мне не пришло в голову. Он позаботился обо всем – и о прикрытии (вышло, как будто директор сам выследил и схватил Грейбека, наложив на него изменяющее память заклятие), и обо мне (как только я через камин связалась с ним, он понял масштаб несчастья и подготовил к моему прибытию микстуру для сердца), и о суде. Расположившись в одном из опустевших на лето кабинетов в Хогвартсе, я ждала разговора с директором. Серьезного и, возможно, окончательного. Заберут меня в Азкабан? Исключат из Хогвартса?.. Или это можно будет списать на самооборону? Хотя про что я говорю… оправдываться мне придется не перед Министрами, а перед Дамблдором. Тут не будет законов с их недочетами, тут будет честный разговор один на один. Директор зашел так бесшумно, что от звука захлопнувшейся двери, я подскочила на месте. Он сел за учительский стол, немного подождал и начал:
- Итак, мисс Ормонд, вот нам опять надо серьезно поговорить друг с другом. Что ты уже сделала, я понял. И какое за это будет наказание, я позволю решить самому. А его размер уже зависит от тебя… Почему ты так поступила?
Я смотрела в пол, но подняла голову. Что тут думать?
- Потому что ненавижу его.
- Есть масса способов это показать, но ты же выбрала именно этот. Почему?
Вот тут я растерялась. В смысле, почему я его не убила? Нет, не это он спрашивает. Дело в мотивации.
- Это может позвучать странно,… но когда он зашел, как будто все мои чувства исчезли. А все, какие не исчезли, управляли мной всецело, и сделали… что сделали.
Дамблдор снял очки, потер переносицу, и опять вернул очки на место. Потом медленно произнес:
- С тобой всегда очень сложно, Элейна. Твоя судьба слишком усложнилась еще до рождения, а ты не упускаешь возможности запутать ее еще больше.
Кто бы спорил… Директор встал со стула и подошел ближе к моей парте:
- Но я понимаю, почему все так произошло. Ты уже знакома с окклюменцией?
- Только на теоретическом уровне, сэр.
- Но думаю уже на уровне инстинктов, в случае опасной ситуации, ты закрываешь свой разум? Именно это и произошло, но, как и все в первый раз, не совсем удачно. Даже если бы в ту дверь постучался сам Волдеморт, он не смог бы прочитать тебя.
Я не была уверена, меня хвалят или нет, так что, теряясь в догадках, вежливо кивнула головой.
- Если ты хорошо поработаешь над этим, то сможешь полностью контролировать закрытие разума. И я бы отметил, очень хорошо сможешь.
Я улыбнулась, все же меня хвалят.
- Но я не могу не отметить, насколько недопустимым было твое сегодняшнее поведение. Не только как человека и друга мистера Люпина, но и как истинной ученицы Гриффиндора.
- Вы первый, кто меня так назвал, сэр, - сразу погрустнела я.
- Значит, остальные были не столь внимательны. Я вполне понимаю, почему я так говорю.
- Не знаю… не была бы так уверена, я хотела не этого…
- О нет, мисс Ормонд, именно этого. И поэтому, - Дамблдор взмахнул палочкой, и дверь кабинета открылась, - я помогу тебе с обучением в этом году. А на этом все, прошу за мной, тебе пора возвращаться домой.

Глава 25. Мой компаньера

(Gogol Bordello - My Companjera)


Каждый раз, когда ученик смотрит на свою школу после долгого расставания, он думает сразу обо всем, и ни о чем конкретно. И о друзьях, и об учебе, и о прогулах, и учителях. О родной парте, под крышкой которой нацарапал свое имя и дату. О любимом месте, про которое почти никто не знает. О первой школьной драке, о том негодяе, что надавал тебе. О неожиданной похвале от строгого учителя, или память как тебя застали за списыванием и строго наказали. Слишком строго. Это интернационально, вне времени и места. Но меньше всего, по какой-то не понятной причине, ты смотришь на тех, кто младше тебя. Никогда о них не задумываешься, никто не интересуешься их достижениями. Наверное, всем ученикам хочется повзрослеть, а если смотреть на новичков, обитающих с тобой в одних стенах… Лишнее напоминание, что ты сам еще ребенок.
- Что ж, друзья гриффиндорцы, особенно большой привет только прибывшим, вот и еще один учебный год в Хогвартсе начинается! – Джеймс приветствовал всех в нашей гостиной после пира. – Будет Дуэльный Клуб, будет квиддич! Порвем всех и возьмем Кубок! Ура!
Радостные хлопки и крики; Сириус раздает сливовое пиво желающим. Вот же не поленился, успел сбегать до Хогсмида, да еще столько притащил. Как-то совершенно не заметно для меня Джеймс стал центром факультета. Сириус у нас рекордсмен по штрафным балам, а Люпин явный кандидат на роль лучшего ученика.
Ученики радостно обмениваются летними воспоминаниями, планами как конкретно победят в этом году, Питер Петтигрю пытается вызнать у Сириуса, как тот протащил пиво в школу. Лили приветствует своих подруг, а я стою в сторонке и любуюсь ими всеми одновременно, и никем конкретно. Вот я и дома.
***
Когда обычные люди идут в Дуэльный клуб, непростые смертные идут на тренировку к Дамблдору. Так проще всего было скрывать мои уроки, не вызывая ни у кого вопросов. И мне уже начинали нравиться эти уроки, не надо было читать занудной теории и носить с собой тонну книг. Палочка, твой разум и ты. Я вошла в Выручай комнату и, к своему огромному удивлению, нашла там Северуса.
После небольшой,… ладно, большой ссоры перед началом лета отношения между нами стали чуть натянутыми. Но мои обычные летние письма (теперь их доставляла моя любимая Совка) доходили до него, а он на них исправно отвечал. Первый раз мы оказались наедине со времен нашей ссоры.
- Ты… тоже будешь изучать окклюменцию?
- Да, буду.
- Полагаю, у каждого из нас разные причины… но дело-то общее?
Северус хитро ухмыльнулся и ничего не ответил. Сдерживая моментально наплывшую улыбку, я взяла палочку в руку. Судя по всему, эти странные занятия будут меня приятно удивлять еще не раз.
Дамблдор зашел во время нашей оживленной беседы, которая сразу затихла. Он вежливо кивнул каждому из нас, и произнес замечательную вступительную речь:
- Что же, начнем! Закрывайте ваши тайны на замок.
Сначала мне показалось, что Сева выбрали в качестве живого манекена для обучения меня – директор показывал заклинание Легилименс, объяснял про сопутствующий взмах палочки.
- Закрыть сознание – это звучит слишком абстрактно для понимания. Мисс Ормонд высказала блестящую аналогию – запасной люк или убежище внутри разума. Представьте самое безопасное место, что вы видели. И, кстати, не рассчитывайте серьезно на хранилище Гринготтса. Сложно представить, что ваша память в безопасности, если для нее надо выставить охрану из гоблинов, драконов, замков, подземных ходов и заклятий одновременно. Что-нибудь простое и изящное, вроде шкатулки или Выручай комнаты, - директор подмигнул мне и я икнула, так он все знает про наши посещения Выручай комнаты?
Мы с Северусом задумались о визуализации хранилища; я остановилась на своем изначальном люке. Он был чуть-чуть похож на люк подводной лодки, как его задраили – никто туда не проникнет, хотя снаружи он был непрезентабельного вида – облезло зеленым, цвета болотной тины. Северус что-то вычислял про себя, спустя минуту или около того, он кивнул директору – значит, выбрал тайник. Дамблдор продолжил:
- И, верите или нет, но дюжая доля успешного скрывания эмоций – в непроницаемом выражении лица! Пока вам это сложно освоить, но придется начать практику. Когда страшно, очень и очень сложно держать лицо, но когда смешно – еще сложнее. Так что на сегодня закончим, с маленьким домашним заданием – мистер Снейп попробует рассмешить Элейну, а вы, мисс Ормонд, не должны поддаться на его уловки. Мы встретимся в следующую пятницу, здесь же.
И уже в дверях, директор добавил:
- Северус, предупреждаю, щекотка – крайняя мера!
Я громко засмеялась, как только захлопнулась дверь, сдержаться и вправду очень сложно. Северус сдавливал смех, который он пытался удержать в себе; лицо у него покраснело. В итоге ему даже не пришлось что-то говорить, и тем паче щекотать меня, от одного прямого взгляда мы начинали хохотать.

Глава 26. Я вижу тебя

(Mika - I See You)


Уроки с Дамблдором проходили так интересно, что я начинала скучать по ним, как только он закрывал за собой дверь. Мое ожидание по ним еще объяснялось желанием встретиться с Северусом, мы часто практиковались друг против друга после основных занятий. Он освоил Легилименс с такой легкостью, будто он брал частные уроки и по нему тоже. Впрочем, это и не стояло моей задачей, главное – уметь защититься. И надо сказать, у меня действительно хорошо получалось.
Время с Лили тоже никогда не было скучным, а тем более, когда она высказала совершенно неожиданное предложение:
- А почему бы тебе не сдать СОВы в этом году? Серьезно, что зря год тянуть?
В основных предметах я не сомневалась – Трансфигурацию я готова была сдавать и на ПАУК, Чары тоже. Защита от Темных Сил и Зелья на СОВы тоже особой проблемы не представляли, но вот остальное придется подтянуть. Тем более, что времени еще полно.
Джеймс прекрасно вписался в квиддичную команду, и надо сказать, что иногда он выпендривался прямо на матче: выписывал эффектные, но совершенно не нужные пируэты, пролетал низко над трибунами, чтобы хлопнуть по руке Сириуса. Даже далекие от квиддича люди не могли пропустить такого, все время трибуны ломились от народа. И что приятно, многие из других факультетов начали болеть за Гриффиндор.
Сириус, по какой-то не понятной мне причине, стал очень популярным. Как-то пара девушек перехватила меня в библиотеке и с пристрастием расспросила о его подружках: прошлых и нынешних. Они явно хотели попасть в «будущие». Сириус редко встречался со своим братом, Регулусом, и каждый раз при встрече перекидывался не более чем парой слов.
Ремус стал более открытым и веселым, безусловно, в этом была и наша заслуга. Теперь в анимагической форме мы держались около получаса, а Сириус поставил рекорд в два часа. В итоге, лунные превращения проходили, если не менее болезненно, то, по крайней мере, с поддержкой друзей. Я написала отцу, и попросила у него прислать мне имена его знакомых, которые занимаются Зельями. Последним я написала письма с вопросом, как продвигается разработка зелья предотвращающего или обезболивающего процесс обращения в волка. Передовая магия, что тут сказать. Пара из знакомых даже занимались такой проблемой и обещали обязательно известить, если что-нибудь придумают.
После очередного занятия с Дамблдором я выпросила небольшой разговор по душам, после того как Северус ушел к себе в гостиную. Директор чуть удивился, но с вежливым интересом ждал, когда я начну разговор. А пришлось говорить именно то, что совсем не хотелось говорить.
- Профессор, я никому об этом не говорила… Вы же знаете, что Лили случайно встретилась с Волдемортом летом? – Дамблдор медленно кивнул, и я продолжила. - Тогда… я видела их вместе. Но ничего не сделала. Просто стояла и смотрела. Мне, конечно, нравятся наши занятия… я слышала про это пророчество и все такое… Но действительно ли оно про меня? Мне кажется, что я просто не подхожу на эту роль. Здесь, в спокойствии и безопасности, я могу показывать хорошие результаты… Но что будет, когда я встречусь с ним лицом к лицу?
Дамблдор немного подождал продолжения моего признания, так и не дождался, и медленно проговорил:
- Это очень запутанный вопрос. Но, к сожалению, сейчас это уже не важно, действительно ли про тебя это пророчество… А вопрос в том, как ты справишься с его последствиями.
Директор немного печально посмотрел на меня, было сложно прочитать что-то в его взгляде, но голос у него оставался спокойным и ровным:
- Так или иначе, он узнает о нем, и воспримет его серьезно. Несомненно, это всего лишь вопрос времени. И… у меня есть некоторая настораживающая информация, про которую мне бы и хотелось сказать больше, но, к сожалению, я и сам не знаю больше.
В кабинете было тихо, и вдруг этажом ниже с шумом открылись двери, и галдящая толпа вышла в коридоры – Дуэльный клуб закончился. Был слышан гул голосов, чей-то громкий смех, металлический грохот упавших доспехов – наверное, Пивз опять пугает студентов.
- Информация, как и все касательно Волдеморта, очень неточная и расплывчатая. Не спрашивай, кто ее источник или как сделан этот вывод, но, боюсь, что Волдеморт сделал определенные шаги к обретению бессмертия.
Внизу все шумит и грохочет, теперь сомнения нет – работа Пивз, чьи-то визгливые крики, не от страха, а от неожиданности и восторга.
- Как такого бессмертия он не достиг, в этом я уверен. Но какие это шаги, и что было предпринято… пока остается загадкой. И поэтому нам так нужен человек, который смог бы стать ушами и глазами среди Упивающихся Смертью. Ты забываешь про вторую часть пророчества, и оставим в покое его правдивость, о том, что ты присоединишься к нему.
Кажется, внизу Дуэльный клуб не закончился, а продолжил разборки, только сменил место. Гулкие обрывки заклинаний проносились по нашему этажу.
- Ни я, ни твои родители не строим иллюзий – нельзя даже по улучшенной программе научиться тому, что умеет Волдеморт. И, уже прости за излишнюю нескромность, не думаю, что ты будешь обладать по окончанию школы большими знаниями, чем я. Но у тебя есть то, что может побороть его. Ты сможешь заинтересовать его, быть такой же как он – чем-то выдающимся, большим чем простые маги. Дело тут и в пророчестве, которое он узнает; и в твоей родословной; и в твоих способностях. И если ты сможешь выполнить эту роль… об остальном позабочусь уже я.
Я молчала, хотелось гробовой тишины, но внизу все еще гудело и звенело. Пытаясь определить, напугала меня такая перспектива или нет, я заглядывала к себе в душу. Нет, не испугала. Потому что выбора у меня нет – рано или поздно Реддл узнает о моем существовании. И если он увидит во мне угрозу,… то вряд ли я смогу спастись. Внизу раздался явственный голос Лили: «Ну хватит уже!»
Действительно, хватит. Я долго не понимала, что я делаю и зачем. А теперь четко знаю, что мне надо делать, к чему стремиться и то, что я не одна. Не только Дамблдор за меня, не только мои родители. И еще все те, кто против Волдеморта, все те, кто уже мертвы из-за него. Готова ли я? Нет, конечно. Разве можно быть готовым к такому? Но выбора нет, а значит все просто. И потом… я ведь не буду одна? Северус, он же будет рядом со мной.
А значит – прорвемся.

Глава 27. Дыхание

(Lifehouse – Breathing)


Директор попросил сохранить в тайне часть про бессмертие, но скрыть от друзей мою будущую роль в сопротивлении я не могла. В итоге я пересказала им всем свой разговор с Дамблдором, и с удивлением отметила, что никто серьезно не удивился. Более того, Джеймс и Сириус с энтузиазмом спросили, где записаться в это самое пресловутое Сопротивление. Я не знала, на что они серьезно обиделись.
Лили уверено сообщила, что у меня все получится, тем более что Северус мне поможет. На это Сириус скривил какую-то странную мину, но ничего не сказал. Ремус, как самый дальновидный из нас, одобрил план директора, подтвердив мою мысль:
- Выбора-то особого нет в этой ситуации.
Идея с СОВами тоже реализовалась – как сказала Макгонагалл «Мы всегда идем навстречу ученикам» и выдала большой список того, что мне надо выучить к экзаменам. Список вышел внушительным, так что работы до лета мне хватило сполна, на скукоту жаловаться не приходилось. По просьбе решительно настроенных друзей, пришлось спросить о Сопротивлении у директора. Он тепло улыбнулся и ответил:
- Попроси мистера Поттера и Блэка подождать еще пару лет.
Все мое время было забито датами и именами из Истории Магии, сложнейшими рунами, о значении которых мне придется догадываться на экзамене, Травология шла относительно нормально, что нельзя сказать об Уходе за магическими животными. Последние по-прежнему меня не особо жаловали, хоть я исправно знала как их кормить и где они водятся. Видно, такие знания их не сильно впечатляли. Астрономия у меня всегда шла ровно, на удовлетворительную оценку точно сдам.
Экзамен открылся в пасмурное, но уже по-летнему теплое утро. Всю теоретическую часть ученики писали под шум дождя. Приятней всего, безусловно, была практическая часть. Ради чистого удовольствия, все заклинания на Трансфигурации и Чарах я выполняла молча. С Защитой от Сил Зла тоже не возникло особых проблем, хотя некоторые заклинания все же пришлось произносить вслух. На Зельях было практически смешно, нет на них Лили и Северуса. И самое приятно было, что попалось зелье, которое мы обсуждали на нашем воскресном кружке. Ну и пусть это будет не совсем моя оценка. И удачи проверяющему, разобрать ингредиенты будет не так уж и просто.
Оказалось, что СОВы не так страшны как их описывают, и полет прошел успешно. Когда я не так уж и провально отвечала на вопросы по Уходу за магическими животными, то решила, что все дело в долго-копящемся страхе. Весь пятый курс студенты боятся грядущих экзаменов, и когда они действительно приходят, то и падают в обморок от неожиданности. У меня не было времени для страха, нужно было срочно учиться. Наверное, мое феноменальное спокойствие серьезно помогло на протяжении всех экзаменов. Серьезно, а чего боятся? Я же выдержала курс анти-смеха от Северуса, я и не такое умею!
Уже в Хогвартс-экспрессе я вздохнула с облегчением – еще год позади. И теперь у меня есть цель. Пусть сложная, пусть невероятно опасная… Но лучше уж так, чем без цели вовсе. Главное, у меня есть все, чтобы ее выполнить. И большая часть из этого «всего», сидела рядом со мной в купе, пока поезд неспешно шел в Лондон.

Часть пятая. Глава 28. Дорога

(Михаил Щербаков - Дорога)


А дальше все ветры, обвалы, откосы,
Все глуше ответы, все выше вопросы.
Все тьмою объято, но, Господи Боже,
Ведь если не я, то кто же, то кто же?

1975 год

Я загорала – солнышко вышло после несколько недель пряток за тучами. Лежак я поставила в саду, надела мамину шляпу с широкими полями и большие черные очки, в толстой пластикой оправе, которые у меня остались еще с магловской жизни. Мне их подарил приставучий парень со словами «Они видели Вудсток! Они слышали его, детка!». Спорить не буду, очки хорошие и наконец-то я до них доросла.
Бледно-розовый купальник, купленный в надежде на море (так и не оправдавшей себя), сидел на мне как влитой. Я протянула бледные руки на встречу солнцу; хоть бы чуть-чуть загореть. Нормальные люди отдыхают. Вот Лили, например, взяла и с семьей уехала в Индию. Загорает под настоящим палящим солнцем. Или Джеймс, который тоже не будь дурак, укатил с Сириусом на все лето в неизвестном направлении. Сириус раздобывал какой-то летающий мотоцикл, окончательно покинул свой родной дом и наслаждался жизнью.
Впрочем, я не одинока в своей ненормальности. Ремус по сложившейся традиции, остался на лето у меня дома, но его отец захворал какой-то неясной болезнью, так что Ремус часто навещал его в Больнице Святого Мунго. Или вот Северус, который часто захаживал ко мне в гости, тоже был ненормальным. «Тренировки в окклюменции прекращать нельзя» - он так сказал. Теперь появлялся два раза в неделю, перечитал нашу библиотеку, общался с отцом на возвышенные темы, и за все это время перекинулся со мной всего парой слов.
Я открыла глаза, кто-то вероломно вторгся в мою солнечную ванну и закрыл источник питания. Вот вспомнишь о черте, так он и появится.
- Пришел вернуть книгу, - сообщил Северус.
Лениво кивнув, я с наслаждением закрыла глаза и так же лениво предупредила:
- Не заслоняй, а то прокляну.
Северус отошел в сторонку, и присел рядом:
- Эх, все-таки великий маг, этот Чарли Кларк. Читала его последние исследования касательно использования аконита в микстурах?
- Мое ночное чтиво, Сев, просто зачитывалась, - скучно проговорила я. Не обращая на мой энтузиазм внимания, он продолжил:
- Серьезно, это было очень занимательно. Эх, хотелось бы узнать, что он думает о использовании полыни в летательных мазях?
- Так и спроси его. Раз-ре-шаю, - я, разморенная летней жарой, перевернулась спиной к солнцу и Северусу. Вот же человек отдохнуть не дает. Тот удивленно спросил:
- Как?
- Могу предложить несколько оригинальных вариантов… Но лучше, конечно, лично.
Молчание сбоку.
- Познакомить могу, что тут не понятного. Они с отцом друзья. А лучше, чтоб два раза не бегать, прием устроить… как раз Ремус тоже там познакомиться с кем-то хотел.
Благоговейное молчание сбоку.
- Сев, поэтому, ради Мерлина прошу – отвали, а? Судя по прогнозу погоды, солнце завтра уйдет – вот тогда и приходи. А сегодня мы загораем, - я нахлобучила шляпу на голову, свесила руки с лежака и демонстративно начала похрапывать.
***
Самым серьезным испытанием к светскому приему оказалось, как всегда, не то, о чем можно было подумать изначально. Не то чтобы часто, но отец иногда проводил такие встречи, так что у нас уже была «постоянная публика». Чарльз Кларк согласился прийти; как и один из немногих оборотней, добившегося положения в обществе, - с ним хотел познакомиться Ремус. К моему великому разочарованию, на прием был приглашен и мой неудавшийся учитель Андерсен, чтобы сохранять созданную Дамблдором легенду. Все это можно вытерпеть, только вот с одним нельзя – с потрясающим отсутствием вкуса у Северуса и Ремуса. Одеть прилично мальчика – это из ряда заданий для Джеймса Бонда и Геракла. Любой прохожий может подойти к незнакомой девушке и предложить купить ей платье, и та сразу согласится. Мальчики, даже когда им неоспоримо нужен новый костюм, будут упираться всеми четырьмя конечностями. А в моем случае, еще и заклинания добавят. Начать я решила с самого сложного – с Северуса, Ремуса уболтать на покупку нового костюма будет проще. Финансовая ситуация самого Северуса оставляла желать лучшего (даже и если были карманные деньги, явно они предназначались не для одежды), так что придется покупать на мои деньги. Заманив его на Диагон Аллею под предлогом покупки ингредиентов для зелий, я остановила его около магазина с одеждой.
- Северус, я сейчас тебе сделаю одно разумное и логичное предложение. Но ты будешь упираться, бледнеть или краснеть, и ни за что не согласишься на него.
- Это ты с чего взяла? – обиделся Северус. – Если предложение логичное, то я приму его!
- Ах если бы, если бы.
И я высказала предложение: что я подарю ему новую парадную робу для приема, потому что не правильно знакомиться с самим Кларком в джинсах. А ему надо просто вытерпеть примерку. Северус начал краснеть и бледнеть одновременно.
- Нет! Я не могу, я …
Я быстро сообразила, что уговоры в данном случае бесполезны, грозно на него зыркнула и пообещала применить что-нибудь нехорошее, если он откажется. В конце концов, в дуэлях у него я исправно побеждала. Глаза мои недобро поблескивали, и я перебирала нехорошие заклинания в голове. Северус помедлил и разрешил выбрать за него робу, примерить ее и одеть на прием, но платить он будет сам.
И то хорошо. А Ремус не посмеет отказаться, если я уж Северуса уговорила.

Глава 29. У конца есть начало

(Editors - An End Has A Start)


Ночное небо, бездонное и черное. В доме шумели и разговаривали, прием был в самом разгаре. Северус, совершенно ничего не понимает в светских манерах. Кто бросает красивую (по крайней мере, я на это надеюсь) девушку, чтобы обсудить будут ли гармонично вписываться в зелья всякие жучки и травки? Если Ремуса я еще могу понять, давно стоили ему завести полезные знакомства, то как простить Северуса?
Народа в этот раз собралось еще больше, чем обычно. Некоторые хотели посмотреть «юное дарование», многие – застать отца и мать вместе, и все они пришли, конечно, чтобы хорошо провести время. В саду было относительно тихо, тем более что я забилась в самый дальний угол, изучая звезды. Занятие не самое интересное, учитывая то, что всего месяц назад я потела над картами, заучивая все для экзамена. Я встала со скамейки, поправила сбившееся платье и пошла по направлению к дому.
- Мисс Ормонд? – окликнул меня приятный мужской голос.
Еще не успев толком опознать черную фигуру, показавшеюся из-за угла дома, я почувствовала – эмоции спрятались в люк.
- О, здравствуйте, - приветливо отозвалась я.
Лорд Волдеморт подошел ко мне, теперь стало можно различить его лицо – неизменно бледное. Неяркий свет падал на его темные волосы; было сложно что-то прочитать в его глазах. Всем своим видом он выражал заинтересованность:
- Не мог не познакомиться с вами! Вижу, вы все же учитесь хорошо? Слышал, как вы блестяще сдали СОВы.
- Но результаты пока еще неизвестны, - попыталась возразить я.
- Что ж, тогда я буду первым, кто обрадовал вас. Экзаменатор по Трансфигурации описал ваши способности как исключительные.
- Ох, очень приятно, - я немного порозовела. Приятно когда хвалят. Мы медленно прогуливались по тропинке вокруг особняка.
- Так понимаю, что вы сделали упор на определенные предметы?
- Если и учить, то что-то полезное. Мне неинтересно тратить время на изучение, как меня может покусать соплохвосты или в каком созвездии светит Альтаир.
Волдеморт одобрительно улыбнулся. И как-то изучающее, оценивающее посмотрел на меня:
- Разумно. И что планируете делать, после выпуска из Хогвартса?
Я немного помолчала, никогда серьезно не задумывалась на эту тему:
- Даже и не знаю. Все слишком скучно, чтобы посветить этому целую жизнь. В Министерстве скукота, не понимаю, как можно туда стремиться. Они даже закон о соблюдении несовершеннолетними правил пользования магией доделать не могут!
Волдеморт ухмыльнулся чему-то своему, я продолжала рассуждать:
- Авроры тоже ничего толком не могут. Когда пришло время действительно что-то делать… Кто разобрался с Грин-де-вальдом? Не они! В общем, хоть я и не думала насчет карьеры… меня пока ничего не привлекает серьезно.
- Мне это очень знакомо. Перспектива работать на кого-то никогда не может прельщать.
- О да, согласна. Я уже наработалась на начальника, больше никогда, - с досадой вспомнила я свои рабочие деньки.
- Работать? – чуть удивился Волдеморт. Он с какой-то нетерпеливой жадностью смотрел на меня, будто ждал, что я вручу ему что-то очень важное.
- Э-м, да. Это сложная история, но… Мне пришлось какое-то время пожить в мире маглов, незабываемые по своей невыносимости воспоминания. Если кратко, никогда больше.
Я увидела, как кто-то вдалеке машет мне. Кажется, это Ремус; человек скрывался в полутьме.
- Что ж, приятно было познакомиться, мисс Ормонд. Надеюсь, это не последний наш разговор.
- Взаимно.
- Если есть желание углубить познания в Трансфигурации, то я могу познакомить с Сиробом Вианом.
Я удивленно вскинула брови, непроизвольно копируя Северуса, ответила:
- Это было бы замечательно, великий маг. Было бы интересно поговорить с ним.
- Я думаю, за этим дело не станет, - Волдеморт кивнул мне на прощание и скрылся в темноте сада.
Ко мне подбежал Северус, и возбужденно начал что-то рассказывать. Я прервала его:
- Я только что поговорила с Волдемортом.
Северус сразу собрался и сосредоточился:
- И как?
- Странное дело, Сев… Мне совершенно не пришлось врать.

Глава 30. Рыцари Кидонии

(Muse - Knights of Cydonia)


После насыщенного событиями лета, возвращаться в Хогвартс было особенно приятно, к привычным простым проблемам. Даже к Пивза можно встретить как родного, хотя казалось бы… В этом году Дуэльного Клуба не было, так что наши занятия по окклюменции проходили в большей тайне, и теперь без постоянного попечения Дамблдора.
- Теперь ситуация поменялась, - так сказал нам директор в начале учебного года. Мы с Северусом сидели в кабинете директора, портреты тихонько перешептывались между собой, рассматривая нас. – Волдеморт очевидно заинтересовался тобой, Элейна. Теперь придется всем сохранять дистанцию и очень скрупулезно рассчитывать каждый шаг. Наши с вами отношения не должны быть ничем более, чем учитель-ученик. И теперь, вам обоим придется пить антидот от Сыворотки Правды, на всякий случай.
Мне даже не хотелось представлять себе этот «всякий случай», и я поежилась в кресле. Северус лишь коротко кивнул.
- И будьте крайне осторожны – никто не должен знать об этом. Никто, - директор посмотрел мне прямо в глаза. Тихонечко внутри я подумала, значит ли это, что он подозревает кого-то близкого к нам в связях с Упивающимися смертью?
После небольшого уточняющего рассказа, где Дамблдор рассказал о месте, идеальном для занятий по окклюменции, об антидоте от Сыворотки Правды и прочих мелочах, он устроил разговор тет-а-тет с каждым из нас.
- Итак, что бы мне хотелось добавить тебе лично. Понимаю, насколько опасна вся эта авантюра, и если бы было можно что-то изменить, непременно я бы так и сделал. Не сомневаюсь, что Волдеморт будет иногда писать тебе в школу; так же я уверен, что некоторое время он через своих знакомых сделает тебе предложение – выслушать пророчество, что хранится в Министерстве. Несомненно, когда ты его услышишь, его практически сразу узнает и сам Волдеморт. Именно тогда начнется самая сложная и непредсказуемая часть нашего плана.
Дамблдор сделал паузу, устало потер переносицу и продолжил:
- Но уже надо делать шаги, чтобы упростить будущее. И как это иронично не звучит, но в данном случае – это серьезно усложнить себе жизнь. Если с Северусом не должно возникнуть серьезных вопросов касательно прикрытия, то тебе придется труднее.
Я отвела взгляд от пронизывающих глаз директора.
- Это значит, что постепенно придется прекратить близкие контакты с Гриффиндором. Конечно, это не значит прекратить дружбу, вне любопытных глаз можно продолжать общение и с мисс Эванс, и с мистером Поттером, и с мистером Блэком, и с мистером Люпином. Более того, я настаиваю на продолжении общения.
Неохотно кивнув, я понурила голову и съежилась.
- Уверен, что все они поймут ситуацию, я лично обязательно переговорю с ними позже. И еще, Элейна.
Я подняла голову и посмотрела на Дамблдора. Он выглядел уставшим, и это было неправильно, нечестно. Директор всегда обладал внутренним светом, которым делился с учениками. Излучал безопасность, что успокаивала и давала уверенность. Если он устанет, то что делать всем нам?
- Удачи.

Глава 31. Сейчас или никогда

(Elvis Presley - It's Now Or Never) Изобразить некрупную ссору было проще простого, было достаточно не появится поддержать квиддичную команду Гриффиндора. Но пропускать я ее категорически не хотела, так что забралась на одну из перекрытий крыши замка, и, вооружившись биноклем, наблюдала оттуда. Для страховки я привела очень недовольного Северуса, который следил за моей безопасностью – спортивностью я никогда не отличалась, так что оступиться могла в два счета. А Джеймс пообещал пролететь как можно ближе к моему наблюдательному посту, если будет возможность. Теперь действительно приходилось держать дистанцию. Пока еще до окончательного разрыва «все, я больше не с вами» не дошло, но даже и так было неприятно. В Выручай комнате, где мы часто собирались обсудить планы, все было как обычно, а стоит только переступить порог гостиной Гриффиндора, я становилась высокомерной раздраженной бестией. Как сказал Сириус «Ты времен первого года обучения!», и был еще как прав. Приходилось больше общаться с Северусом, а последнего было очень сложно назвать приятным собеседником. Его мысли были ведомы только ему, определить, что творится у него в голове, не представлялось возможным. Хотя вот сейчас, сидит же он со мной на крыше, следит же, чтобы я с нее не рухнула. С досадой я убрала бинокль от лица, и посмотрела вниз, на Северуса. Он даже не пытался посмотреть в сторону квиддичного поля, а с любопытством осматривал Запретный лес с высоты полета. Серьезно, надо же его как-то расшевелить, тоже мне мистер Спок: - Да, Северус, я в письме Волдеморту упомянула про заклинание Сектумсемпра. Исходя из прикрытия, я его сочинила. Ты не против? - Не-а, - равнодушно ответил тот, продолжая смотреть куда-то в сторону. Ну вот что за человек? - И еще, давно спросить хотела. А ты Лили любишь? Недолгое молчание снизу, и тихий ответ, все так же, не поворачивая головы: - Нет. В ту же секунду меня чуть не сшибло с ног потоком воздуха – Джеймс наконец-то долетел до меня, приветственно что-то выкрикнул и, энергично размахивая руками, улетел обратно. Эх, хорошая игра была! *** Ближе к рождественским каникулам пришло то самое письмо, которого все так ждали. Не скорою, среди ждущих меня не было. Я уже потеряла счет знакомым, с которыми приходилось переписываться. Надо заметить, мне доставляло определенное удовольствие общение с известными учеными-магами. Выдающийся профессор Трансфигурации Виан познакомил меня с Эмериком Свитчем, тот продолжил не замыкающийся ряд знакомств, в итоге мне пришло письмо от работника Министерства Магии, Августуса Руквуда, который рассказал, что на мое имя хранится пророчество. Просто самое убедительное начало письма, чтобы не заинтересовать 15ти летнего подростка. И не хочу ли я его узнать. По закону, это можно сделать только после наступления совершеннолетия или в присутствии родителей. Но если я хочу, то он может помочь его узнать в любое удобное для меня время. Хочу ли я? Нет, конечно. Это означает слишком много, это даст толчок слишком многому… Даже если забыть о Волдеморте, допустим что нету его вовсе. Сильно ли обрадуется человек, что про него есть какое-то там пророчество, которое почти сто процентное не посулит ему ничего хорошего? Это магловские гадалки любят сулить злато и счастье, в магическом мире не дождаться пророчества вроде «И будет у тебя много галеонов, и будет у тебя, яхонтовый, дальняя дорога и интерес в казенном замке». Мне не хотелось знать это дурное предсказание. Хотя я не совсем честна с собой – я бы хотела, чтобы пророчества не было вовсе. А теперь, раз от него не отвертеться, его надо знать. При первом удобном случае я с решимостью отнесла письмо директору. Он быстро пробежал по письму глазами, задумчиво прошептал: «Руквуд?..» Потом посмотрел на меня, и так не успел задать вопрос; я уже ответила на него: - Готова. После краткого разговора с Дамблдором, я ответила на письмо: что с удовольствием в рождественские каникулы послушаю такое загадочное пророчество про меня, и что родителей не стоит по этому поводу беспокоить. Теперь оставалось лишь одно – тренироваться и еще раз тренироваться. И еще… чуть-чуть, самую капельку… нервничать.

Глава 32. Отдай

(Madonna - Give It 2 Me)


- …и я осталась одна в комнате. Там я взяла в руки пророчество, коснулось палочкой до него. Там говорится -

Увидит свет ребенок, что
сможет предать смерти
большее из существующих Зол.
В венах его будет
кровь Салазара и Годрика,
дитя противоречий,
что придет в этот мир.
Но иной путь возможен:
Рука об руку, вместе откроют двери
Они в мир новый,
принадлежащий им.
И прибудет смута в умах и в сердцах;
Будет земля осквернена
их поступками и желаниями.

- Потом я под зорким наблюдением Руквуда положила пророчество на место и ушла, и вот я здесь.
Дамблдор внимательно слушавший мой рассказ, скрестил пальцы, и продолжал молчать. В его кабинете было особенно тихо – может быть из-за наступивших каникул, может быть, потому что таким новостям нужна тишина.
- Родителям я пока ничего не говорила, как и договаривались. На случай если за ними следят…
Директор ничего не ответил и на это, явно в его голове шел впечатляющий мыслительный процесс. Я тоже помолчала и потом добавила:
- Ведь ничего серьезного там не сказано, профессор? «Сможет» не значит «обязан».
Наконец директор собрался с мыслями и сказал:
- Да, что-то в этом роде мы и предполагали. Хуже всего этого… пророчества, что его содержание уже дошло до адресата.
Странные, все-таки, у директора приоритеты. Его совсем не волнует, та ли я, кто прикончит его или нет?
- Извините, сэр, но вы не думаете, что это в этом пророчестве говорится про меня?
- Нет, почему же, - вежливо поправил он меня. – Я не говорил такого.
- Ладно… и что мне теперь делать? Я хотела уехать домой, а дальше… что будет, то будет.
- Да, это разумнее всего. Береги себя… и не забывай принимать микстуры.
***
Я сидела с отцом в Кабаньей голове. Народу было мало, мы сидели и ждали, когда принесут заказ. Зимние каникулы проходили не так уж радостно, как хотелось. После оглашения пророчества, все как на уши встали. Все кроме меня. Отец после серьезной и продолжительной беседы с Дамблдором решил, что лучше всего ему с мамой спрятаться на какое-то время. А точнее, чтобы железобетонно скрыть свое нахождение, инсценировать смерть. У моих родственников, видать, это было что-то вроде семейной традиции. Я знала, почему такие меры необходимы, но все равно никак не могла прочувствовать их. Сколько я общалась с Волдемортом, с его друзьями (разве что не считая Грейбека) ни разу не почувствовала себя дискомфортно или неприятно. Сперва я думала, что придется много врать, скрывать свои чувства, а оказалась приходиться всего лишь поддерживать светские беседы. Вроде бы логично, что родителям нужно скрыться, но понять, именно осознать это и прочувствовать каждой клеточкой души, не могла. Вряд ли какие-нибудь каникулы может скрасить такие новости. Впрочем, если говорить обо мне и «новости скрасить», то у меня всегда все сложно. Обычные люди радуются с ответа «да», на вопрос «ты любишь», а я радовалась ответу «нет». Я не видела Северуса все каникулы, хотя директор заверил меня, что он в курсе всех событий. Общаться не лично сейчас было слишком рискованно, а аппарировать в магловский район, где жили Снейпы, как-то совсем не улыбалось. Хотя, насколько я поняла, «Снейпы» уже или распались, или в завершающей стадии – мать Северуса разводилась с его отцом.
Наконец-то принесли наш заказ, и я с голодным аппетитом накинулась на картошку. Наверное, поэтому я не заметила и не успела приготовиться. Наверное. Резко встал отец, чуть не перевернув стол. Зазвенела вилка, ударяясь о край тарелки, и глухо упала на пол. Я еще не понимающе смотрела на полет вилки, как услышала сверху рассерженный голос отца:
- Вам здесь не рады.
А потом подняла голову и увидела скривившееся лицо Волдеморта, холодно смотревшего на отца. Слышала, как он отвечает:
- В этом я и не сомневался, сэр. Не думаю, что я пришел к вам.
- В таком случае - не смейте подходить к моей дочери.
А я как-то совершенно не понимаю, что происходит. Только чувствую, как сердце бьется, бешено и болезненно. Тук-тук. Все вокруг смотрят на Волдеморта и папу, они продолжают свою перепалку. А у меня сердце – тук-тук, тук-тук. И в глазах темнеет.
Я резко вскакиваю с места, и, ни на кого не глядя, быстро убегаю в уборную, где дрожащей рукой залпом выпиваю микстуру для сердца. И антидот, за компанию.
Сижу на туалете и пытаюсь успокоиться, а сердце все так же – тук-тук, тук-тук, …
Через пару минут я, наконец, восстановила ровное дыхание. Начала обдумывать ситуацию, с явным запозданием закрыла эмоции в люк; и все что я обдумала, мне не нравилось ни капли. Я с неохотой встала с туалета, последний закричал: «Встала – смой! Чистота – залог здоровья!»; улыбнувшись я смыла воду и ответила:
- И тебе не хворать.
К моему огромному удивлению, отец с каким-то нервным удовольствием отметил, что все прошло идеально.
- В каком месте и в каком мире это идеально?
- А в том, что теперь он полностью уверен, что мы на ножах. В смысле, ты и я.
- С чего бы?
- Ты кажется забыла, как это выглядит со стороны – ребенок сбегает от родителей, живет один лишь бы не с ними, почти все каникулы проводит в школе, а сейчас вот и с «друзьями» запрещает разговаривать.
- Я была дурой, вот и сбежала! А каникулы – мы карту с друзьями делали! – меня очень задели слова отца.
- Эл, я-то об этом знаю. И ты.
Мое справедливое негодование прошло, ах да – часть прикрытия. Я обижено буркнула:
- Все равно я вас всех люблю.
Отец широко улыбнулся и поцеловал меня в лоб.

Глава 33. Без могилы

(Crooked Still - Ain't No Grave) Все же странная штука жизнь! Так я думала, когда потихоньку приходила в себя. В комнате пахло воском, пыльными коврами и чем-то неприятным. С одной стороны друг присылает письмо с приглашением пообедать вместе, чтобы извиниться за недоразумение с твоим отцом. Приятный вечер, вкусная пища, хороший собеседник. А с другой стороны – работа для двойного агента, где простая болтовня становится на вес золота, и даже вскользь пророненное имя может спасти кому-то жизнь. А перед вкушением яств, надо обязательно выпить антидота, иначе ты уже можешь не вернуться домой. Странно, так странно. Я сидела связанной на стуле, и лишь немного приоткрывая глаза, пыталась оценить обстановку. На улице уже темно, горят фонари, а значит, с обеда прошло больше шести часов. А значит антидот в моей крови на исходе, а я сижу, связанная и одинокая – за окном слышна сирена полиции, магловские кварталы. И вот как будто совершенно случайно друг спрашивает у тебя про родителей. Его это нисколько не волновало в прошлую встречу, а вот сейчас – волнует, очень-очень. Наверное, он хочет помириться и познакомиться с ними. Но странное дело, потому что как раз это он делать и не будет. И я, осторожно подбирая слова, разъясняю легенду. Наверное, самое странное «докажи свое родство» в нашем мире это «пойми, что я говорю на парселтанге». В руки впиваются веревки, в лодыжки и запястья. В голове какой-то туман, сознание просто не хочет возвращаться, только воспоминания проносятся перед глазами. Значит, Сывороткой правды меня накачали тоже. А потом вы с другом восторженно хвастаетесь друг другу, и дело доходит до Тайной комнаты. И словно обсуждая какой-то особенно интересный урок, ты рассказываешь как открыл ее. С кем не бывает, правда? Эмоции в люке, антидот еще действует. И пока он действует, лучше бы допросу закончится. А если меня будут убивать… надеюсь, я успею обратиться кошкой. Я открываю глаза, пустые и бессмысленные, какими они и должны быть под действием зелья правды. И в разгар беседы друг тебя ловит на лжи. Нехорошо, конечно, врать. Но я была уверена, что он не может знать об этом. Я сказала, что Василиск все еще в Тайной комнате. Значит, Дамблдор разобрался с ним, но кто-то об этом узнал? И теряешь ты сознание от простого сонного зелья, а просыпаешься в темной комнате, магически звуконепроницаемой. Где-то в магловских закоулках, совсем одна и без помощи. А напротив тебя сидит Волдеморт и ухмыляется. И будет чертовски серьезно соврать, если не описать такую ситуацию как конец. - С пробуждением, Элейна. А теперь ты ответишь на пару моих вопросов. Легилименс! Из головы, и так затуманенной борьбой Сыворотки правды с антидотом, уходят все мысли. - Почему ты соврала про Василиска? - Я… не… хотела… - говорить ужасно сложно, словно не хватает воздуха, и я не успела закончить как Волдеморт сказал свое: «Круцио!» Все тело как будто в огне; пустая голова без мыслей и трущие веревки стали самой меньшей из проблем. Но надо пытаться удержать, удержать эмоции в люке, иначе я подставлю слишком многих людей. Пытаться победить Сыворотку Правды, пока это возможно. Пытаться сохранять легенду, пытаться, пытаться. Даже помнить об этом сложно, когда все твое тело в аду. Наконец действие заклинания закончилось. Надо договорить, надо. Рот открывается, а звука не выходит. Я собралась с силами и хриплым шепотом досказала: - …разочаровать… Стало тихо-тихо, все сосуды пульсировали, гоняя кровь по венам. Я чувствовала как сердце пытается вырваться из груди, как режет горло; наверное, от моих криков я посадила голос. Вот бы все закончилось, просто взяло и закончилось. Я не видела лица Волдеморт, но услышала - «Империо!» - Говори мне правду! Каждое слово я как будто вырывала из себя с куском мяса: - Это… правда! Я не хотела… разочаровать! - Ты работаешь на Дамблдора? - Нет… - Орден Феникса? - Нет… Я отвечала, и чувствовала как антидот уходит из моей крови, как все сложнее и сложнее становится говорить неправду. Казалось, что он спросил обо всем на свете, когда задал вопрос, на который я никак не знала, как ответить. - Этот Снейп. Ты любишь этого мальчишку? Даже если бы у меня были часы раздумий и подготовки, я бы не придумала как концептуально правильно ответить на этот вопрос. Только я начала думать, какую позицию в данном вопросе стоит занять, как мои губы сами прошептали: - Да… Не знаю, это или все вместе, очень не понравилось Волдеморту, потому что он опять сказал: «Круцио». И тут случилась совершенно странная вещь – я опять почувствовала, как все мое тело опять начало гореть от боли; все, кроме сердца. В груди моей словно образовался камень, пустая дыра. И уже падая в обморок, я сообразила почему так. Сердце просто остановилось. А мертвое не болит.

Глава 34. Пьеса

(А. Петров из «Осенний Марафон»)


Надо мной хлопотали целители:
- Как хорошо, что вы успели вовремя! Так хорошо, что все обошлось, так хорошо.
Первая мысль, как и следует в этой ситуации, была - «Жива».
Не без интереса я узнала историю прошлого дня (версия от Волдеморта) – что мне стало очень плохо за ужином, сердце-то у меня больное, хвораю я с детства. Последние два пункта даже были правдой. И то, что Волдеморт мужественно и героически меня спас и вот теперь я тут – в больнице Святого Мунго – и меня тут точно вылечат. Или, по крайней мере, приведут в порядок «как до ужина».
Потрясающая история, дух захватывает. После всего я еще этого урода должна благодарить за «спасение»?
Слава Мерлину, от этого меня избавили родители своим присутствием. Учитывая, что в больнице могут быть глаза и уши Упивающихся смертью, с правдой пришлось повременить. И как же мне чертовски хотелось в Хогвартс, еще пару деньков таких каникул, и мне придется присматриваться к месту на кладбище. Несмотря на последние события, чувствовала я себя на удивление хорошо. И выглядела тоже. Веселый и задорный взгляд синих глаз. Еще сохранившийся с лета, неяркий загар на щеках; широкая и довольная улыбка обнажала зубки. Длинные волнистые волосы темно-каштанового цвета, практически черные, были собраны в конский хвостик.
Только вне стен больницы, я рассказала упрощенную версию ночных событий. По какой-то непонятной мне причине, но рассказывать об этом было практически так же больно, как было там, под пытками. А потом поняла почему. Точнее, заметила, что не могу смотреть родителям в глаза. Я ни в чем не винила их, хотя, возможно, стоило… Но не возможно серьезно злиться на человека, который тебя искренне любит. Не знаю, о чем тогда думали родители. Но зато навсегда запомню, как они меня обняли, и долго-долго стояли молча.
***
Утром последнего дня каникул, я оказалась в Хогвартсе. Дамблдор не мог покинуть школу, чтобы не навести на себя подозрения, а иные контакты кроме как личных, мы пока избегали. Так что полную, на этот раз обстоятельную версию событию выслушал директор. Он был необычайно бледным и уставшим, но голос его, как всегда, был крепок и бодр. Я читала в его глазах какую-то неуловимую тревогу, было что-то непонятное в его позе, словах, которые он подбирал, в вопросах. Лишь потом я поняла, на что это было похоже. Это было похоже на человека, который всегда делает все сам, но тут, по совершенно не преодолимым причинам, он должен остаться в стороне. Для таких людей бездействие хуже любого испытания на поле действий.
- Здоровье у меня ни к черту, - грустно заключила я. Дамблдор лишь слабо улыбнулся и развел руками. Новость про то, что кто-то узнал о мертвом Василиске, его порядком встревожила. Но думаю, он сможет узнать, кто был тем болтливым источником информации, и донес на меня Волдеморту.
– И еще, я сказала ему, что люблю Северуса, - стараясь сохранять спокойный голос, проговорила я. – Понятия не имею, как надо было отвечать…
В кабинет тихо постучались, и раздался голос Макгонагалл. Директор разрешил войти, и декан с некоторым напряжением вошла. Увидев меня, она тихонько охнула, передала какую-то записку директору. Лицо Дамблдора моментально исказилось, глаза стали холодными. Макгонагалл посмотрела на директора, ловя его взгляд. Тот кивнул, и она ушла, тихонько закрыв за собой дверь. Я все еще не понимала в чем дело.
- У меня очень плохие новости, Элейна. Твоих родителей больше нет.
Я тихо сидела в кресле, все еще с интересом разглядывая директора.
- В смысле, они уехали? Куда?
- Нет, их убили. Их больше нет.
- Это же понарошку, да? Они инсценировали свою смерть, помните? Был план, чтобы сбежать?
Я вглядывалась в голубые глаза директора. Почему он меня мучает? Тут же никого нет, не надо следовать легенде!
- Ведь правда? – уже жалобно попросила я.
- Мне бы очень хотелось, чтобы это было так. Но, к сожалению, нет. Их и вправду убили.
Какая-то нереально большая пустота опрокинулась на меня, чуть морозная.
Похолодели руки, кожа покрылась мурашками. Как тихо тут. Как спокойно.
Я немигающим взглядом уставилась на край стола Дамблдора. Не возможно о чем-то думать, не возможно что-то делать. Папа. Мама. Это просто не возможно, просто не возможно. Но я тихо спросила:
- Волдеморт?
- В каком-то смысле, да. Они не успели уйти или не захотели, что я нахожу более правдоподобным. Встретились с ним лицом к лицу.
- Но… есть вероятность… что они раскрыли мое прикрытие? – обрывисто предположила я. Хотелось добавить – «будь оно неладно!», но я промолчала. Мамы больше нету, папы нету… зачем нужно какое-то прикрытие? О чем я волнуюсь? Как я могу об этом думать?
- Нет, они не раскрыли, - уверенно сказал Дамблдор.
- Но почему… вы так решили, сэр?..
- Потому что это записка, - директора кивнул на бумажку, которую принесла Макгонагалл, - От непосредственного участника трагических событий.
И мне уже не нужно было говорить имя, но директор произнес его, и оно прогрохотало в моей голове:
- От Северуса Снейпа.
Как это странно, как события ложатся на нашу судьбу.

Иногда, ища свободу, мы навсегда теряем счастье. Убегая из дома шесть лет назад, я никогда не думала, что это может стать приговором моим родителям. А если бы я знала, то сделала все совсем не так, все совсем по-другому. Уж точно, совершенно точно – не так.

Часть шестая. Глава 35. Скорблю

(Peter Gabriel - I Grieve)


Папа оставил теплые воспоминания,
Мама подарила мне этот взгляд.

Azumi Inoue - Kimi Wo Nosete

1976 год

Я скорблю -
Вы оставили меня.
Так сложно жить,
Продолжая любить,
что ушло.

Похороны родителей в моей памяти мелькали как старое черно-белое кино. Люди, речи, все в черном. Все подходят ко мне, выражают соболезнования, похлопывают по плечу, говорят что-то ободряющее. А рядом все равно никого нет.
Как пришлось выбирать гроб, и очень скучающий продавец спросил, какой я хочу. Хочу?! Какую службу с каким священником провести, на каком кладбище их похоронить. Множество мелочей, о которых совсем не хочется заботиться. С церемонией прощания мне помогли папины друзья, а с выбором конфессии вышла заминка. Мама была ярой атеисткой, а папа ходил в англиканскую церковь. Глупо просить пастора читать псалмы в память об одном родителе, а не заказывать службу тоже нельзя. Серьезно, даже после смерти родители умудрились поссориться.
Уже когда я выбирала цветы для похоронной процессии, я заметила, что делаю это как-то по-обычному, по-простому. Даже как-то деловито подбирала, что лучше белые лилии или темные розы?
Играть на публику, что меня смерть не сильно тронула, но тем не менее, я не могу такого сказать, иначе что же обо мне подумают – было неожиданно просто. Просто надо ходить с каменным лицом и отвечать дежурные фразы. Больше всего, конечно, помогли папины друзья, без них было бы гораздо тяжелее.
Я знала, что мои друзья тоже очень хотят помочь, но, видимо, директор удерживал их порывы. И за это надо ему сказать спасибо – с ними было бы только хуже. Потому что их сочувствие звучало искренне, и тронуло бы сердце.
На последней службе знакомые родителей восхваляли души безвременно ушедших, а я думала над самой точной эпитафией, какая бы описала жизнь мои родителей: «Жили как кошка с собакой, погибли взявшись за руки». Эпископ в своей осторожной речи пытался учесть антирелигиозные взгляды мамы; я с трудом сохранила непроницаемое выражение лица.
После похорон, я оказалась одна, в пустом особняке. Многие предлагали остаться и помочь мне, но я наотрез отказалась.
Я сидела в гостиной, под ногами валялись темные лепестки роз. Кругом витал запах цветов и свежей выпечки. Расположившись на любимом синем диване, я наконец-то позволила себе передохнуть.
С одной стороны, я отлично понимала действия Северуса. Если бы он отказался от участия в убийстве, то был бы мертв и он, и родители, и, быть может, – и я. Логически это была совсем простая задачка, все было очевидно. Но вот что делать мне теперь? Сделать вид, что все в порядке, что ничего не произошло? Такое выше моих сил, выше человеческих.
А потом, сидя в этой пустой комнате, ароматной как летний парк, кое-что прояснилось очень четко: Северус единственный человек, который сможет мне действительно помочь. Без него я не смогу провести ни дня рядом с Упивающимися смертью. Я так и не знаю, почему он согласился на свою роль в сопротивлении, но мне нужно узнать. Медленно и осторожно я поднялась с дивана, надела сапоги и вышла из дома; за мной гулко и тяжело хлопнула дверь. С секунду я постояла на пороге, всматриваясь в низкое зимнее небо цвета «сталь». Хоть на улице было холодно, но мне было комфортно. Где-то вдалеке слышалось, как под башмаками скрипел снег; с яблони с шумом слетела Совка, ветка отпружинила и отряхнулась.
Спустившись с порога, и окинула взглядом родной дом. Большой, пустой и спокойный. Я закрыла глаза и аппарировала к дому Снейпов. Почему-то я не сомневалась, что Северус именно там. Просто он обязан быть там, и ждать меня.
Я поднялась по ступенькам и посмотрела на чужую входную дверь; постучалась. Внутри что-то скрипнуло, и послышались мужские шаги.

Глава 36. Сумасшедший мир

(Gary Jules - Mad World)


Письмо от Волдеморта было наполнено такой заботой, что мне показалось, что его сочинил кто-то другой, и он писал его под диктовку. Темный Лорд между строчек намекнул, что за убийством родителей стоит Орден Феникса. Очень трогательно. И самое ироничное в данной ситуации, что Волдеморта назначали моим опекуном, как ни как – ближайший родственник.
Уже вернувшись в Хогвартс, об этом знала вся школа. Сказать, что со мной ухудшились отношения сразу у всех, это не сказать ничего. Более того, это оказался самым подходящим моментом, чтобы полностью закончить общение с Лили, Джеймсом, Сириусом и Ремусом.
Последние очень громко протестовали об этом в Выручай комнате, и даже хотели провести голосование, но я настояла на своем. Лучше уж одним разом покончить со всем, растягивать такую канитель навечно – ни какого удовольствия. Мы по-прежнему встречались вне любопытных глаз, как только представлялась возможность. Джеймс и Сириус загорелись идеей вступления в Орден Феникса, и я пообещала поговорить с директором на этот счет. Определенно, эти двое сидеть смирно не могли.
Лили и Ремус более трезво подходили к этому вопросу, нужно было хорошо сдать СОВ, чтобы присоединиться к Аврорам, если уж так хочется воевать. Но «учиться прилежно» и «хорошая оценка», звучат гораздо менее впечатляюще, чем «тайная секретная организация по борьбе с мировым Злом». Примерно такими словами Джеймс объяснил это Лили; речь горячо поддержал Сириус. Впервые за долгое время я рассмеялась.
В итоге, на людях приходилось сидеть отдельно от золотой компании, и вакантное место моментально занял Питер Петтигрю. Обидно, что тут добавить.
Когда я оказывалась рядом с учениками, последние всегда понижали голос или переставали говорить вовсе. Хотя всего секунду назад болтали лишь об страшно сложном задании по Астрономии. Мне казалось, что я хожу с какой-то огромной меткой прокаженной, и вылечится мне никогда не удастся. К тому же на летние каникулы Волдеморт пригласил меня в замок Лестрейнджев. Сама постановка этого приглашения меня не мало удивила, но Дамблдор разъяснил, что последние ему душу отдадут, если Темный Лорд захочет.
Тренировки в окклюменции продолжались, хотя теперь я уже без особых проблем закрывала разум. Так что, поменявшись ролями, я одолевала легилименцию и пыталась залезть в разум Северуса. Выходило сложно, что с заклинаниями, что без.
Но хуже всего этого, было отношения с слизеринцами. Из военно-полевых они превратились в сахарно-карамельные. Я не знаю, приказал ли что-то Волдеморт относительно меня или нет; очень сомневаюсь, что это потребовалось. Но теперь они ходили за мной, вслушивались в мои речи (по большей части очень короткие и раздраженные) и смотрели на меня как на какого-то кумира (и этим очень напоминали Питера, что бесило особенно).
Происшествие случилось, как всегда, когда его никто не ждал. Я сидела в пустой аудитории и внимательно читала книжку. Теперь приходилось скрываться по пустым кабинетам, так как в гостиной Гриффиндора ко мне относились как к очень неприятному призраку. Да и к тому же, где мне еще можно было читать магловские книжки? Мне ее подарила Лили, «Дэвид Копперфильд» называется. Пусть и магловская, зато интересная.
В кабинет вошли мои давние знакомые - Мальсибер и Розье. И что смешнее всего, пришли мириться. Мне были настолько противны эти лизоблюды, что никакое прикрытие им помочь не могло. Злость и ярость, что копилась во мне в последнее время, вырвалась наружу с неожиданной бурей. Я процедила слова с забытой ненавистью, настоящей и поглощающей:
- И на что вы рассчитывали?
Оба слизеринца одновременно отступили на шаг, на моем лице играла нехорошая улыбка.
- Что я вас прощу? Серьезно?
Палочка оказалась в моей руке с невероятной быстротой, и заклинание попало в обоих парней с такой же скоростью. Эти мерзкие подхалимы, трусы атакующие безоружных, валялись на полу. Я опять наставила на них палочку, только успела произнести «Кру…», как в дверном проходе появилась профессор Макгонагалл.
Конечно, я не собиралась их пытать, всего лишь пустить заклинание поверх голов.
Только этого не объяснить ни декану, ни кому-то еще.

Глава 37. И как тебе это?

(Eskimo Joe - How Does It Feel?)


- Никогда! За всю мою жизнь! – это очень-очень громко возмущается Макгонагалл. – Ученица Гриффиндора, сделать такое…
Дамблдор внимательно слушал декана и всем своим видом показывал серьезность моего проступка. Обоих слизеринцев увели в Больничное Крыло, им хватило и первого заклинания, на ходу он вяло открещивались от обвинений: мол сами упали, сами магию применили нечаянно.
- Нападать на безоружных! Применить Запрещенное заклятие!
- Ничего я его не применяла! – со злостью перебила я декана.
Макгонагалл на мгновение лишилась дара речи, просто хватала ртом воздух; никогда еще она так не смотрела на меня.
- И ничего не произошло, вы же слышали… так сказать, пострадавшую сторону.
Декан плотно сжала губы и резко повернулась к директору:
- Что вы скажете на это?
Дамблдор не щадил моих чувств, как и обещал, он обращался со мной как и со всеми другими:
- Сложно выразить словами, насколько это неправомерное поведение для ученицы Хогвартса. И так же сложно найти наказание, которое бы соответствовало такому поступку.
Макгонагалл с грустью вздохнула:
- Просто не могу поверить, моя ученица… Конец семестра…
Вот тут я по-настоящему испугалась: Кубок! Если из-за меня Гриффиндору не достанется Кубок, что со мной станет? Не считая того, что я однозначно и навсегда стану лучшей подругой Слизерина? Как же родной факультет?
Если друзья смогут это как-то принять… Но даже им придется не сладко узнать, что все их победы на квиддиче, заработанные баллы и хорошее поведение пропадет пропадом из-за моего поведения. Но что тогда говорить про остальных? Про весь Гриффиндор?..
Директор молчал; я монотонно думала – «Не надо» - и таращилась на него. Наконец Дамблдор вновь заговорил:
- Помнится, в схожих условиях мы отстранили ученика от школы и отправили домой. Я понимаю вашу ситуацию, мисс Ормонд, но не могу позволить использование темных заклинаний в Хогвартсе. Вас спасло только одно, что вы не успели его применить. Если вы еще раз окажетесь в этом кабинете, даже просто за подозрение в использовании запрещенных заклинаний, будьте уверены, вас исключат. Сейчас – ваше наказание остается на усмотрение вашего декана. И я повторю, никогда больше.
Дамблдор смотрел на меня ясными глазами. Наверное, в них был еще гнев, но я так и не смогла его заметить. Он услышал и прислушался! Хотя бы Кубок спасен.
***
Когда все нормальные пятиклассники писали СОВ, потом ссорились на почве межфакультетской неприязни, я сидела в кабинете с директором. Он так ничего и не рассказал про Орден Феникса, зато выдал очень важное задание на лето: узнать, что же какие конкретно шаги сделал Волдеморт в попытке обрести бессмертие. И, конечно, запоминать все имена и фамилии, что будут упомянуты хотя бы вскользь. Самый простой метод передачи полученной информации, словно сбежал со страниц шпионского романа Яна Флеминга. Я аппарировала в строго назначенное место (сейчас таким местом был назначен колумбарий Голдерс-Грин) и клала в одну из ячеек записку, и потом закрывала ее магическим паролем. А дальше либо Дамблдор, либо кто-то из Ордена доставал эту записку. Выбор ячеек для хранения информации высчитывался нехитрым математическим образом, в зависимости от даты и дня недели.
Мне предстояло очень и очень сложное лето, хотелось схватиться за ближайшую парту Хогвартса и не отпускать ее до сентября. Сидя в последней карете, направлявшейся к перрону, я всматривалась в удаляющийся замок. Увижу ли я его еще раз? Если да, то будут ли меня по-прежнему все ненавидеть? Составить мне компанию в карете решился только Северус. Что если роль шпиона растянется на несколько лет? Школа скрылась из виду, и мой рукав одернули. Я обернулась и увидела, как в впереди идущей карете сидят Джеймс и Лили, Сириус и Ремус. Они в полной тишине корчили мне рожицы, махали руками и широко улыбались. Я принялась так же бесшумно махать им руками в ответ, да с такой энергетикой, что чуть не выпала из повозки.

Глава 38. Тут никого нет

(Sopor Aeternus - No-One Is There)


Я сидела на полу, в своем доме. Камни не хранили тепла, внутри было морозно и сыро. Тренировочная комната, где я провела столько лет, практикуя защитные чары, слушая советы папы и мамы. А сейчас тут никого нет.
Всего неделю как я в этом пустом доме, и уже готова уехать куда угодно, даже к Волдеморту, лишь бы не быть тут. Каждая мелочь напоминала о родителях, каждая непрочитанная книжка вызывала боль – теперь я никогда не узнаю, что про нее думает мама. На кухне я нашла книгу на русском языке, ни одной строчки я прочитать так и не смогла, но поняла, что это сборник стихов. Стихи на незнакомом языке, наверное, очень красивые и приятные, раз мама их взяла с собой. У стихов была забавная композиция – иногда на строчке было всего два-три слова. Я бессмысленно перелистывала страницы, ища какие-то заметки или, быть может, забытый листок из гербария. Но ничего не было – лишь бумага, запах новой книги и строчки на незнакомом языке.
В папиной комнате пахло сигаретами. Запах въелся в подушки, кресла и стены. Запах еще жив, а папа - нет. Еще я нашла папину палочку. Только от взгляда на нее у меня начали дрожать руки. Я быстро выбежала из комнаты и захлопнула дверь. По ту сторону двери была тишина; потому что и там никого не было, и не с кем было заговорить.
В столовой я нашла засохший букет, что остался с похорон. Цветы упали за комод, и я случайно наткнулась на них. Темные, практически ржавые розы лучше всего подходили к траурной церемонии – мертвые цветы для ушедших в мир иной. Но в доме нет никого, с кем бы я могла поделиться этой находкой, никто не услышит это.
Зеркало в прихожей так и осталось занавешенным белой простыней, сложно поверить, что я решусь когда-нибудь посмотреть в него.
На улице было совсем не по-летнему холодно, небо затянулось тучами, закуталось в них и не хотело показывать свой истинный голубой цвет. Тишина оглушала меня каждую ночь. И в особняке было морозно и сыро, именно так пахнет смерть, теперь я в этом не сомневалась.
Я сидела на полу, и громко закричала. Не потому что больно, а потому что пусто.
В тот же день, я собрала вещи и аппарировала к Волдеморту.

Глава 39. Солдаты группы «Центр»

(В. Высоцкий)


Фамильный замок Лестрейнджев – несуразно огромный, с большими комнатами, заполненными антикварной мебелью. Обычно древности носят отпечаток души хозяина, создают приятную атмосферу и создают уют. Здесь каждый предмет не излучал ничего, кроме холода, пробирающего до самых костей. Массивные двери, толстые стекла в окнах, через сложно что-то различить, только размытые контуры. Если бы меня спросили о самом подходящем месте для тюрьмы и одиночества, я бы предложила этот замок. Невероятно дорогие и древние картины не вызывали теплых эмоций, их подбирали не за их настоящую ценность, а за фактическую цену. Старый паркет иногда поскрипывал, дополняя и без того жуткую атмосферу. Стены скрывали темно синие шелковые обои, такие же старинные, как и само здание.
Стол из падуки, размером с обеденный, стоял напротив камина. На нем были видны многовековые засечки, отпечатки ножей и выжженные отпечатки. Интересно, сколько ему лет? Стулья, тяжелые и неповоротливые; сиденья обиты темно-зеленым бархатом, годы прошлись и по ним: кое-где материал затерся, где-то отсутствовал вовсе. Я подняла голову и уставилась в запыленное зеркало. Устало лицо, с небольшими синяками под глазами. От общей утомленности, казалось, будто я на пару лет старше своего истинного возраста. Большие, красивые синие глаза с грустью рассматривали свое отражение. Нет и намека на искорки, на яркий блеск молодых глаз, только усталость и обреченность. Может быть, даже затравленность. Темные волосы, густые и длинные, собраны в косу. Бледные щеки, без намека на загар, с небольшим искусственным румянцем. Практически синие губы, плотно сжатые в недовольной гримасе. Нездоровый вид, что тут сказать. Если подкрасить губы в ярко красный цвет, то можно сниматься в фильмах ужасов. То ли в роли графа Дракулы, то ли в роли его суженной.
В духе всего замка высокая и просторная кровать, стоящая на надстройке. С безразличием я отметила, что забираться на нее мне придется со стула. В углу стоял сервант, уставленный серебряной утварью и небольшими изящными вазами. Вот бы хоть где-то валялся недочитанный журнал или хотя бы клочок бумаги, чтобы оживить дух комнаты. Да пусть тут хотя бы что-то валялось, а не лежало. Но домовые эльфы постарались на славу с поддержанием и уборкой, а века владения Лестрейнджев довели до совершенства первоначальную атмосферу замка. Я вспомнила свою комнату, такую далекую теперь. Вспомнила почти магловскую комнату Лили…
- Нравится? – это, вроде, Беллатрикс. Безумная женщина, совершенно влюбленная в Волдеморта. А значит опасная как черт.
- Сойдет, - просто отвечаю я. Беллатрикс не показывает разочарование, но его нельзя не почувствовать. Но впрочем, пока это и не важно. Зато можно ей ответить. - А где ваш супруг, он же тут? Хотела поблагодарить его за гостеприимство.
- О нет, его сейчас нет. Но все что угодно Темному Лорду, угодно и мне. Добро пожаловать, - Беллатрикс расплылась в неискренней улыбке.
За следующие дни я увидела Упивающихся смертью во всей красе. В отсутствие Волдеморта (он пока пребывал в очередном путешествии где-то там) они позволяли себе все, что пожелают. Многие из них хотели познакомиться со мной, с осторожностью и с некоторой опаской. Понятия не имею, какой приказ им дал Темный Лорд относительно меня, но этот указ явно был мне на руку.
Как на зло распогодилось, и яркое солнце словно обнажало передо мной все поступки Упивающихся смертью, как и их самих. Под палящим солнцем, в милой беседке, я слушала, как Великаны сносили города и убивали маглов. Последние (это особенно забавляло приспешников Темного Лорда) списывали все на сокрушительные торнадо.
- Даже когда перед их носом творится настоящая магия, они закрывают глаза!
Так же обсуждали нынешнего Министра Магии – Ханну Рэнд. У нее было двое детей, и запугать ею не составляло труда, чем Упивающиеся смертью и пользовались беззастенчиво. Из самых нормальных разговоров был спорт. Часто обсуждали предстоящий чемпионат мира по квиддичу, который пройдет в Швеции. Как я поняла, все Лестрейнджи в полном составе отправятся туда, и, судя по всему, мне этой благородной привилегии тоже не избежать.
Дамблдор предупреждал меня о Беллатрикс, но сложно было описать словами ее страстную влюбленность в Волдеморта. Думаю, даже Любовным зельем не возможно было добиться такой преданности, какая была у этой сумасшедшей женщины. И так же легко понять, какой ненавистью она воспылала ко мне. Тихой, бурлящей в ее груди, жгучей как мексиканский перец.
Не знаю, слышала ли она пророчество или нет, но сдавалось мне, что она догадывается о его содержании. Я никогда не поднимала эту тему, но меня начала беспокоить строчка «рука об руку». Это значит, что мы поженимся?.. Хотя, с другой стороны, в предсказании ни слова о поле ребенка, так что может это просто фигура речи такая. Но под пепелящим взглядом Беллатрикс, строчка из пророчества начала всплывать в моей голове все чаще и чаще.
И еще всем Упивающимся смертью нравилась их значимость. Даже если он был каким-нибудь министерским клерком, он все равно гордился, что он не такой как все. Как будто, если отрицать права маглорожденных, то сразу добиваешься каких-то невиданных успехов. Никто из них, может даже за всю жизнь, не добьется таких успехов как Лили имеет сейчас. Но все равно, они лучше. Если я могу понять самодовольство и чувство собственного величия у Волдеморта (как ни как, он действительно выдающийся волшебник), то эти прихвостни не вызывали ничего кроме раздражения.
И это выводило из себя Беллатрикс тоже, что я не ставила себя на одну ступеньку с ними. Каждое письмо от Темного Лорда, приходящее мне, она сверлила взглядом, умирая от желания быть адресатом. Больше Волдеморта я начала опасаться этой безумной женщины. Хотя, как показала практика, это ей стоило бояться меня.
***
Лето хотело всех спалить, я уже с надеждой думала о Стокгольме, может быть, хоть там не так душно. Со дня на день должен прибыть Волдеморт, и как это не было ни странно, я очень ждала его возвращения. Я лежала в тени раскидистой вишни, листья которой потускнели от палящего солнца, когда услышала громкий женский крик. Мгновенно подняв палочку, я осторожными шагами направилась к источнику звука. Где-то в доме были слышны рыдания и стоны. Незаметно подкравшись к окну, я быстро взглянула в комнату. Беллатрикс схватила какую-то женщину и со сладострастием пытала ее. Я понятия не имела, кто она и за что ее убьют, но не могла просто слушать раскатистые крики и мольбы о помиловании. С ошеломляющим спокойствием я вошла в комнату, где на полу престранно раскинув руки лежала женщина. Было видно, как она тяжело дышит, как тяжело и часто вздымается ее грудь.
- Что это? – равнодушно поинтересовалась я.
- Она посмела мне возразить мне! – с нехорошим блеском в глазах сказала Беллатрикс. И лишь только увидев ее взгляд, я поняла, как нужно действовать.
- Очень рада за тебя. Но стоило ее притаскивать сюда? Что если ее заметят? Хотя, сдается мне, причина «возразить мне» настолько важна, что стоит рисковать раскрытием…
- Тут никто ничего не увидит! – теряя контроль над собой, взвизгнула Беллатрикс.
- Да ну?.. Хотя тут причина в другом, не правда ли? Хотелось сорваться на ком-то?
Безумная женщина наставила палочку на меня, и угрожающе прошептала:
- Это на что ты намекаешь?
- Намекаю?.. Говорю прямо – одно мое присутствие так выводит миссис Лестрейндж, что она готова схватить первого попавшегося магла, чтобы успокоить нервы. Хоть бы грязнокровку привела или боишься открытого боя?
Вот этого и хватило, через секунду в меня полетело заклинание. Но у безумной женщины был один гигантский недостаток в бою, и заключался он в ее безумии. С некоторыми это может играть ей на руку, но не со мной – она была как открытая книга. Я могла остановить заклинание, когда она про него только подумала. Безусловно, она была сильным соперником, быстрая и неожиданная, с немалыми магическими познаниями. Но со спокойным и сосредоточенным соперником, к тому же обладающим познаниями в легилименции, у нее не было ни шанса. И что самое смешное, если бы она отбросила палочку, то могла бы уложить меня на лопатки в два счета, но это же не достойно ее уровня, чистокровной.
Ни одно заклинание не попадало даже рядом со мной – Беллатрикс злилась от этого еще больше и кричала, когда как я практически стояла на месте, и почти все заклинания отражала молча.
Ненависть, что копилась у нее все это время, выплескивалась на меня. В какой-то момент я подумала, что даже жалею ее. Но все разрешилось очень быстро. Беллатрикс, в безнадежной попытке попасть в меня, закричала:
- Авада Кедавра!
Быстрое движение палочки, и подо мной начал вздыматься пол, чтобы защитить от убийственного заклинания. А еще сзади чей-то холодный голос произнес заклинание, которое снесло Беллатрикс с ног, палочка отлетела; а ее заклинание отлетело в потолок. Я обернулась и с удивлением нашла там Волдеморта.
- Почему только защищалась, а не нападала? – с легким упреком спросил он меня.
- В гостях же, - пожала плечами я, и опустила палочку.
В качестве наказания я приказала безумной женщине вернуть бедную маглорожденную, откуда она ее притащила, аккуратно изменив ей память. Хуже наказания для Беллатрикс придумать было сложно, с этим согласился даже сам Волдеморт.

Глава 40. Как любить больше?

(The Pierces - Love You More)


Холодный морской ветер, что пробирает до мурашек по коже. Ветер, что бьет воду о камни, и брызги разлетаются повсюду. На том берегу старое здание Ратуши, темный кирпич, что выделяется ее из густого тумана. Свежо, холодно, приятно. Брызги, вознесенные ветром, попали мне в лицо, и я довольно сожмурилась, подымая ворот пальто. Северус осторожно подошел к краю набережной, здесь не стояло ограждения – можно легко упасть в воду.
Чайка с криком пронеслась над головами: одна, другая. Хмурилось, пошел мелкий дождь. Северус кивнул на зажатый в руке зонтик, но я отрицательно помотала головой. Мне этого не хватало, так не хватало! Бури, настоящей и громогласной! Хотелось поднять палочку и вызвать ливень, но надо всего лишь подождать. Он будет, обязательно будет.
Ветер усилился, теперь стоять так близко к воде стало сложно. Дождь по-прежнему моросил, никак не хотя перерастать в ливень. Мокрый туман окутывал в свои объятия, чувствовалось, как мой сырой шарф холодил горло. Но мне было хорошо, так как не было уже давно.
Чудесный город Стокгольм, с его брусчаткой, островами и садами. С его тучами и летним холодом, с резными скамейками и фигурно коваными фонарями. С его небольшими пешими уличками, с огромным серым дворцом Королевы и постоянной водой, где бы ты ни был, везде, вокруг – вода. Мосты, величественно разрешающие перейти с одного берега на другой. Множество разных, больших и совсем маленьких – мосты, мосты. Зеленые островки, отведенные для парков и музеев, Старый город с сувенирными магазинчиками. Просторные площади с большими часами и тесные переулки. Стокгольм.
Из камней под ногами выбивается трава, по камням на стенах ползет плющ, бирюзовые от времени памятники. Я была поражена и восхищена величием города, его размеренным ритмом жизни и красотой. Совершенно не понятно почему, но я никогда об этом не задумывалась, но ведь все это – построили маглы. Руками, трудом и пОтом. Истесанными в кровь руками, надорванными спинами и трудом, что не понять волшебнику. Мы заставляем кирпичи складываться в замки, мы творим то, что никогда не достичь маглам. Но при этом, все вокруг – это их заслуга. И этот город тоже их.
Я обернулась к Северусу и, заглушая рев ветра, крикнула:
- Великолепно!
***
Мы сидели с Северусом и отогревались в одном из уютных маленьких кафе. Я обхватила кружку чая, согревая руки, и смотрела в окно – на дождь, прохожих, на мелькающие огни города.
- Странное дело, Северус. Вроде бы тут вокруг маглы, никто не знает ни об Упивающихся Смертью, ни о Волдеморте. Но все равно у них есть те же идеи, что и у нас. Взять тот же культ Асатру, тоже превосходство одних людей над другими. Как будто от этого не убежать, как бы ты не старался.
- В каждой стране убивают, с начала времен и по сейчас. Обычность ситуации не делает ее нормой, - размеренно объяснил Северус.
- Наверное… Но согласись, что это не случайно. Какую бы ты страну не взял, будь то магическое общество или магловское, везде будет большая группа людей, верящих в свое превосходство над другими. Не только верующая, но еще и доказательства приводящая. И неужели кто-то серьезно считает, что маглы не такие же, как мы? По психологии мы не сильно различны, отличие лишь в возможностях.
Северус, размешивая сахар в своем стакане, молчаливо наблюдал за мной.
- Я это к тому говорю, что Упивающиеся смертью – это обычная ситуация. Были такие же до него, будут и после. Дело-то в Волдеморте, и в нем только. Великий маг у власти. Без него его «команда» попрячется по углам, на все что она будет годна – это у себя дома критиковать маглов и грязнокровок.
Я отхлебнула уже остывшего чая, и рефлекторно потянулась к палочке – подогреть чай. Опомнилась и улыбнулась, тут колдовать нельзя.
- Как я и сказал, - медленно ответил мне Северус, - обычно не значит нормально. Всегда будут преследуемые элементы общества, со времен Салазара ими были маглорожденные волшебники. Сколько лет прошло, а что изменилось? Нам не нужно сражаться с мировым порядком. У нас своя цель…
- Знаю… Но иногда мне кажется, что это борьба с ветровыми мельницами.
Я посмотрела в глаза Северусу. Ведь я так ничему и не сказала, не призналась. Знает Волдеморт, знает Дамблдор, и вот странное дело – не знает он. А так хочется сказать, но всегда не подходящее время. Еще одна бессмысленная борьба. Уставившись в грязную тарелку, я думала, когда же наступит то самое время. Когда падет Волдеморт? А что если это будет через пару лет? Доживу ли я до этого момента? И… доживет ли Северус?
- Пошли, нам пора, Эл.
Опять подняв взгляд, я увидела, как он протягивает свой плащ.
- Твой же промок, - объяснил Северус.

Глава 41. Различия между нами

(The Dead Weather - The Difference Between Us)


Единственное, что я знала, что мы все еще где-то в Швеции. Палаточный лагерь с волшебниками раскинулся на мили; кругом грохотало, шумело и звенело. Слышалось множество языков, спорах о составе команд, о совершенно потрясных новых метлах. Все такое родное, простое и понятное.
Не без видимого удовольствия, я прохаживалась между палатками. От меня никто не шугался и не убегал, никто не морщил нос и не смотрел сверху вниз. Я знала, что Сириус и Джеймс хотели приехать на Чемпионат, но так как аппарировать они пока не могли, то вся поездка была на родителях Джеймса. А они категорически запретили ее, в том числе из-за присутствия Волдеморта. Они его называли как «Сам-знаешь-кто». Джеймс и знал, кто он, и его это нисколько не смущало и не беспокоило. Но в итоге все равно, родители победили.
На дороге я заметила большую черную собаку, и мое сердце радостно забилось в предвкушении. Но когда я подошла ближе, то поняла, что обозналась. Черную собаку, по кличке «Сарик», тискала незнакомая маленькая девочка. Она гладила пса и хвалила его на непонятном мне языке. Не Сириус, это не он. Я печально посмотрела на них и пошла дальше.
Сзади я услышала знакомые возбужденные голоса, на английском. Земляки! Я начала пробираться через палатки, чуть не свалив с ног какого-то небольшого гоблина. Последний зло зыркнул на меня и выругался на своем языке. Что он ругается, я тоже ростом большим никогда не отличалась!
Наконец, я добралась до англичан – это была небольшая компания старшекурсников из Хогвартса. Мой энтузиазм они охолодили, едва заметив меня.
- Посмотри кто там – мисс Сама-знает-кто.
Как видно, они не забыли, как чуть не лишились Кубка. Вся радость от встречи с земляками испарилась, опять все по новой.
- Не сильно и стремилась увидеть ваши приветливые лица, - я развернулась и поплелась в обратную сторону.
- Куда же ты, мисс! Мучить маглов спешишь?
- Как же тебе не совестно! Твое место – в Слизерине!
Хуже ругательства ни один гриффиндорец сказать не мог. По-хорошему, конечно, мне надо было вытерпеть и безмолвно удалиться. Гордо, не обращая внимания на оскорбления. Но вот только не выходило, даже короткого разговора хватило на то, чтобы проход заставили палаткой. Точнее, ее только водружали сурового вида чернокожие маги, каждый под два метра ростом. В итоге я опять развернулась в сторону учеников, и сделала вид, что пришла мстить за оскорбления. Только вот незадача, им уже было семнадцать, а мне – нет. Это они напомнили сразу, как только я вынула палочку и наставила на них.
- Что же ты, мисс Слизерин, не чего сказать в свою защиту? Только палочкой работать умеешь?
- Если вы достаточно глупы, чтобы верить всем слухам, то мне нечего сказать! Все равно не сможете ничего понять!
- Слышишь, друг, - один из парней толкнул другого, - мы не достаточно смышленые для маленькой мисс!
Его друг коротко хохотнул, и я вспомнила Сириуса. Наверное, он бы сейчас стоял точно так же, и говорил бы тоже самое. Может быть другими словами, но тоже самое… В сердце похолодело, легкий взмах палочкой и все парни перед мной остались безоружны.
- В этом отличие между нами, - просто объяснила я.
Парни быстро сразу стали серьезными; я кинула к ногам их палочки. Желание драться не возникало, и быстрыми шагами я пролезла между палатками, и наконец-то выбралась на основную дорогу.
Не успела я толком отойти от злополучного места, как меня схватили за рукав. Думая что это кто-то из учеников, я опять подняла палочку. Но там стоял друг папы. Я хорошо знала его, он помогал мне с похоронами родителей, предлагал помощь и после похорон. Он нес гроб отца.
А сейчас в его глазах была тоска и разочарование.
- Ну как же ты так, Элейна.
Он не ругал меня, не обзывал. Но от его взгляда, укоризненного и разочарованного, становилось больно.
- Твоим родителям было бы стыдно за тебя, - с грустью обратился он ко мне.
Как мне хотелось рассказать ему, как хотелось оправдаться… как не хотелось чувствовать, как душу заполняет боль. Я резко одернула руку, освобождая себя, и пошла вперед. Подальше от него, от них, от всех.
Одно дело, когда плохие тебя считают за свою. Совсем другое – когда хорошие считают за плохую.

Глава 42. Недоразумение

(Lil Wayne – Misunderstood)


Прошу, пойми же:
Иногда ты увидишь меня во гневе.
Никто из живущих ангелом не бывает всегда,
Когда все идет наперекосяк, всплывает и плохое.
Но у моей души помыслы чисты,
Господь, прошу, не допусти недоразумений.

Вся свита Волдеморта сидела в отдельно огороженной площадке. Впереди, ближе всего к стадиону – Волдеморт с сумасшедшей женщиной, ее мужем и братом. Я сидела на самой задней скамейке, рядом со Северусом. У меня был затравленный и несколько побитый вид; я чувствовала, что у меня немного дрожат руки. И меньше всего мне хотелось услышать именно это:
- Элейна, что так скромно? Садись здесь.
Это не предложение, конечно, это приказ. Я послушно спускаюсь с верхней трибуны, обменявшись чуть испуганным взглядом с Северусом, ступенька за ступенькой – вниз. Открывается невероятный вид: тысячи и тысячи людей занимают свои места, рассаживаются, все трибуны как копошащий муравейник. Мерно жужжащие разговоры, кричат ярые болельщики, громко зазывают продавцы едой и напитками. А я иду вниз, и когда оказываюсь на одном уровне с Волдемортом, я чувствую, как моя голова как будто поплыла. Словно все-все зрители смотрят на меня. Все-все знают меня; осуждают меня. Поворачивают в мою сторону головы, тычат пальцами, перешептываются. Опускают глаза, тихо поговаривают: «Я думал она нормальная, ты посмотри как опустилась! Какова мерзавка, не чтит память родителей!» И во всех глазах, всего стадиона одно чувство – разочарование.
Медленно присев на мягкие кресла первого ряда, я чувствовала, как мои эмоции бьются о крышку люка – они хотят наружу. Хотят закричать, что я хорошая, что я не с ними!
Тем временем стадион шумит, ликует и изнывает от ожидания. Но все они легко могут увидеть меня, лишь взяв бинокли. Они будут знать, что я сижу рядом с Волдемортом, что я с ним. И если что-то случится, если что-то пойдет не так, то я навсегда останусь, во всей истории, с ним.
Механически повернув голову направо, я увидела наших соседей. Шумная, дружная семья. Папа, худощавый и нескладный, с небольшими почти седыми усиками, отбирал уже сломанную модель метлы у совсем маленького мальчишки, ему едва перевалило за шесть лет. Как мама, чуть полноватая пожилая женщина, успокаивает чересчур возбужденных старших сыновей – они так любопытствовали, что чуть не перевалились через бортик. Девочка, лет двенадцати, светловолосая, смотрит с открытым ртом на трибуны. И как папа поворачивается и ловит мой взгляд, как его выражение лица меняется с радушно открытого на строгое и серьезное. Я поджимаю губы и отворачиваюсь от семейства. Потому что мне нельзя.
Да скорей же начинайте эту игру!
И я провалилась. Лучше бы я провалилась в прямом смысле – прямо сверху трибуны до самого низа, в саму землю и оказалась у центра Земли.
Маленький мальчик по соседству, капризничая и не желая отдавать отцу модельку, со всей силы бросил ее в нашу сторону, и она попала в меня. Она не сильно поцарапала мне щеку, я не успела увернуться или хоть как-то среагировать.
Сердце предательски начало быстро биться, тук-тук. На щеке проступила кровь. Рядом встал Волдеморт, за ним быстро встали братья Лестрейндж.
А мне надо что-то сказать, как-то успокоить ситуацию, а я не могу даже встать.
Я слышала, как отец семейства глубоко извиняется, видела, как дрожат губы у матери. Семейство было из Британии, они отлично понимали, кто перед ними.
Легким движением палочки Волдеморт убрал кровь с моего лица, и залечил ранку.
А этот долбанный квиддич все никак не начинался!
И еще я слышала как муж безумный женщины, и она сама, опознали нашего соседа. И как они предлагают ему показать.
Вот тут Волдеморт меня и спросил, хочу ли я ему показать.
- НЕТ!
И я вскочила. И сказала это с чувством. И не должна бы. И нельзя бы.
И меня пристальным взглядом стал рассматривать Волдеморт.

Глава 43. А в городе – лето

(Three Dog NIght - Summer in the City)


Я думала убежать. Просто – встать и убежать, или сложно – обратиться кошкой и убежать. Или аппарировать, к черту все законы.
Более того, я была практически готова открыто встать против Волдеморта. И плевать, что не победить его; мне не хотелось опять очнуться в пустой комнате, связанной на стуле.
Меня спас Северус. Именно так я это увидела, когда мы в дружной компании шли с матча к нашему ночлегу. Нас пришли арестовывать.
Шведские Авроры или магическая полиция, я уж точно не знаю их названия, выдали нам предупреждения.
- Вы, миссис Лестрейндж, применили несанкционированное заклинание на мисс Лагерлеф.
Северус анонимно сдал всех Упивающихся смертью за все их небольшие проступки, которые они совершили во время пребывания в Швеции. Дело дошло и до меня:
- Мисс Ормонд за нападение и применение незаконного заклинания по отношению к жителям Британской Империи. Учитывая ваш возраст, вы должны провести разъяснительные беседы в нашем отделении.
Мне хотелось наброситься на них и расцеловать. Меня арестовывали! И Беллатрикс, славь Мерлин эту безумную женщину, и его мужа, и еще Яксли, и еще, и еще! Некоторым Упивающимся смертью высказали только устные предупреждение; некоторых, как меня, забрала полиция с собой. Из-за этой милой ситуации Волдеморт забыл про мое маленькое и громкое «нет». По-крайней мере настолько, сколько потребуется бедной британской семье убежать далеко от него. И как показала практика, в его глазах «нападение и применение заклинания» выглядит гораздо весомее, чем мое перепуганное «нет».
Никогда в полиции Швеции не сидело столь счастливого заключенного. Северус успел во время матча как-то все уладить, и никто не заметил его. Может быть, разговор со шведской стороной вел сам Дамблдор, хотя вряд ли.
Накрываясь жиденьким одеялом, я думала о завтрашнем дне. Потому что утром придет Волдеморт и заберет меня отсюда, и как опекуну ему придется послушать воспитательную речь. Где-то еще в этом здании бесится Беллатрикс. А где-то там, далеко от сюда, сидит очень довольный Северус. А если он не доволен собой, то стоило бы. Потому что я его люблю!
Разъяснительная беседа со мной, Волдемортом и офицером полиции должна была войти в анналы истории. Я судорожно вспоминала мой первый урок по окклюменции с Северусом и Дамблдором. Сдержать смех и вправду сложнее всего.
- Это первое предупреждение у мисс Ормонд такого рода, но судя по ее поведению, последуют и еще. Это ваша задача, как опекуна, следить за ее поведением, огородить от дурного влияния. Уберечь от использовании магии, когда это возможно. Помочь принять верные решения, дать мудрый совет как старший.
Я с каменным лицом смотрела в одну точку, старательно стараясь не заржать. Волдеморт прикрыл рот рукой, и сложно с уверенностью что-то сказать, но сдается мне, он улыбался и тоже пытался не засмеяться.
- Вы должны стать для ребенка примером для подражания, - упавшим голосом добавила офицер.
Я до боли сжала кулак; вот бы промолчать, вот бы промолчать.
- Я вижу, что вы не сильно воспринимаете, что я говорю. Но закон один для всех, и все будут справедливо наказаны согласно его букве, - отчаянно продолжала офицер.
Я начала откашливаться, сдерживаться становилось невыносимо. Совершенно святая офицер, к нашему счастью, оставила попытки:
- Мисс Ормонд выносится предупреждение на территории Швеции. Можете быть свободны.
- Премного благодарны, - ответствовал Волдеморт; мы вышли из кабинета, и поникший взгляд офицера магического правопорядка проводил нас.

***
Посвящается прекрасному городу Стокгольму и Швеции; его чудесным жителям; и всем-всем, кто любит Швецию. :)
***

Глава 44. Летнее вино

(Ville Valo & Natalia Avelon - Summer wine)


Роскошный особняк, с богатым садом. Намного уютнее замка Лестрейнджев, незатронутая природа поработала над поместьем - стены до второго этажа поросли плющом; виноградные лозы вырастают как будто прямо из камней. Конечно, все это не ради пропитания, а исключительно ради красоты, но спелые ягоды манили к себе. Вокруг винограда летали пчелы и большие шмели, мерное жужжание наполняло сад. Чуть пряный и сладкий аромат одурманивал голову, кусты с розами практически не пахли, но впечатляли своими размерами. Наверное, их заколдовали, иначе нельзя было объяснить крупные фиолетовые цветки роз. Однозначно, в этом доме есть дух и атмосфера, Нарцисса, хозяйка, заботится о соблюдении домашнего уюта. Хоть и тут многое было в духе британской аристократии, но даже домашний эльф - Добби - был более радушен и приятен, чем все семейство Лестрейнджев вместе взятое.
Нарцисса проводила меня в мою комнату, которую я заняла на остаток лета. Интересно, а кроме серебренного и зеленого слизеринцы цвета знают? Светлая, просторная комната, одно окно полностью поросло плющом. Через него солнце пробивалось с особым трудом, но пара лучиков достигли помещения - через зеленую призму листьев подкрашивался небольшой кофейный столик с серебряным сервизом на нем. Диван и кресла, обитые какой-то незнакомой темной тканью. Свежие цветы в вазе на каминной полке, рядом красивые фигурки из муранского стекла. На грозном комоде стоял впечатляющий набор шахмат; их фигурки, наверное, помнили еще Генриха Шестого. В раскрытое окно уставился небольшой золотой телескоп, линзы в нем почему-то все время медленно крутились.
Кровать, вход в которую скрывался за небольшой потайной дверью, наконец-то подходила мне по размеру. Я уже устала засыпать в безразмерной ложе в замке у Беллатрикс, а про ночлег в Швеции и вспоминать не хотелось. В ванной комнате, проход в которую так же был скрыт, обнаружился магический набор для девушек: расческа, знающая как сотворить пару простых причесок, кремы для лица и прочие мелкие, но очень полезные вещи. Вместительная ванна кособочилась на кривых позолоченных ножках; лежать в такой часами одно удовольствие. И, было особенно приятно, что в комнате было большое окно. Это моя особенная страстная любовь – ванные комнаты с окнами, маглы полностью утратили умение творить настоящий свет в уборных.
Определенно, это были интересные люди – Люциус и Нарцисса. Через некоторое время я узнала их лучше и утвердилась в своем мнение. Им было, в целом и общем, довольно наплевать на маглорожденных, на Упивающихся Смертью и большинство их взглядов. Им нужна была власть, и они поставили на Волдеморта. Не было бы его, пришлось бы дружиться с Дамблдором. Среди последних моих друзей, эти были самые разумные и рациональные, хотя до идеала им ой как далеко.
Малфои участвовали в подкупе чиновников, Люциус участвовал в определенных акциях против маглов. Но ему не нравилось пытать их, не доставляло особого удовольствия выполнять любого рода приказы. Ему просто нравилась власть и все что она дает.
Травля Министра Магии продвигалась успешно – Рэнд уже сидела ниже травы, но при этом нельзя не отметить ее потрясающую выдержку, учитывая все обстоятельства. Волдеморт отработал почти все заклинания, которые требовали проверки. Он собирался нанести краткий визит еще в Камбоджою, а после этого все приготовления будут закончены, чтобы взять власть в Британии – магическую, магловскую и любую другую. У Темного Лорда были верные приспешники, были умения, чтобы узурпировать власть и было огромное желание все это реализовать.
Я исправно передавала при возможности все, что говорил Волдеморт. Как я узнала по короткому письму, переданному мне Дамблдором, директор уже понял что-то очень важное и пытается предотвратить это что-то. Что конкретно он понял и что это за «что-то», я так и не узнала.
Рекордно жаркое лето не ослабляло своих позиций – жарко, душно и дождя не предвидится. Я отдыхала на диванчике в прохладной гостиной на первом этаже, когда в комнату зашел Волдеморт. Он опять вернулся из очередного путешествия; и как же хорошо, что мне не пришлось его сопровождать.
- Вот ты где, Элейна. Сегодня будет посвящение новых участников ряды Упивающихся Смертью. Не хочешь принять участие?
«Конечно, не хочу!» - был бы самый честный ответ. Но духота разморила, и мне было лень.
- Не хочу, но могу прийти.
В последнее время я могла иногда отказать ему. Всегда по голосу, интонации, ситуации можно определить как можно отказать, а как нельзя. Даже если и надо пойти, в конце концов – новые имена, новая информация, но и у двойных агентов должен быть отпуск. Волдеморт занял в кресло напротив меня. Он как-то долго и выжидающе смотрел на меня.
Ведь когда-то Том Реддл был совсем другим, перед ним было открыто будущее. Если бы Меропа выжила, может мы пили в гостиной чай, как простые родственники? Хотя тогда не было бы меня, не встретились бы мама и папа. И я сижу тут, перед ним, потому что он выбрал стать таким. А мне такую роскошь никто не дал.
- Ты не хочешь вступить в ряды Упивающихся Смертью?
Если бы мне дали кучу времени, все равно лучше бы ответа я не придумала. Быстро я соображаю, когда мне лень. Ну и еще когда душно.
- Нет, - я посмотрела ему прямо в глаза, - потому что не хочу. Я с тобой, а не с ними.

Глава 45. Богемная рапсодия

(Queen - Bohemian Rhapsody)


Столь отличного ответа на вопрос, я не ожидала от себя. И, кажется, не ожидал и Волдеморт. Его отношение ко мне резко потеплело, отчего у меня по спине бегали мурашки. Я молилась на далекую Камбоджою, и даже если там начнется война из-за визита Темного Лорда, меня бы это не смутило. С превеликим нетерпением я отсчитывала дни до первого сентября.
И так же с особой осторожностью я контролировала себя. Северус погостил в доме Малфоев всего пару дней, и опять куда-то ушел; прикрыть меня не кому. За это долгое лето я успела забыть, как звенит голос Лили, как солнце блестит в ее рыжих волосах. Я совсем не помнила интонаций Ремуса, когда мы с ним обсуждали мировые проблемы. Помню только, что голос был тихим, а речь неспешной… Как же мы давно не обсуждали возможность создание самозаклинающейся волшебной палочки, дискриминацию магических существ и как лучше всего превратить ежа в чайный комод! Мне не хватало оптимизма Джеймса, его решимости и… его духа настоящего Гриффиндора. Я побывала на чемпионате мира по квиддичу, любой полет родной команды дает сто очков вперед этим мировым светилам. И еще, как-то совершенно отдельно и по-другому, я скучала по Сириусу. И мне, и ему приходилось нести тяжесть прошлого, сопротивляться тому, что нам дали родители. Его брата я несколько раз видела в доме Лестрейнджев, судя по всему, он попадет в команду «плохих» совсем скоро. Я помнила, как забилось мое сердце, когда увидела черную собаку. И те ученики Хогвартса, которых я встретила на чемпионате (и между прочим они мне практически спасли жизнь), смелые и решительные. Все они были так далеко, и мне нельзя даже вспоминать о них. Иначе сложно, но и без этого – никак.
Наверное, шестым чувством я почувствовала, что лето не закончится просто для меня. Что-то произойдет, обязательно. И это надо будет выдержать, обязательно.
Уже в последней неделе августа, когда наконец-то стало прохладно, Волдеморт пригласил меня в столовую. Концентрируясь и убирая все положительные эмоции, я поняла, что шестое чувство не подвело.
Нетвердо стоя на ногах, на меня затравленно посмотрел Фенрир Грейбек.
Как объяснил Волдеморт, он предал его и рассказал Ордену Феникса все, что знал. С трудом Грейбек сбежал из Азкабана, и просит прощения.
Я неторопливо подняла палочку и нацелилась на Грейбека.
Если сам Волдеморт будет обрабатывать его, то, несомненно, в итоге он разобьет чары по внушению, которые наложил Дамблдор. Если Грейбек вспомнит хотя бы чуть-чуть из того злополучного урока, Волдеморт сложит два и два.
А значит - все должна сделать я. Когда-то давно, как будто в прошлой жизни, я хотела этого. Применить на нем два запрещенных заклинания. Тогда я хотела это всей душой, и это моя расплата за это. Действительно применить их.
Взмах палочкой, и…

Часть седьмая, заключительная. Глава 46. Баллада о борьбе

(Высоцкий Владимир)


1976-1977 учебный год

Испытай, завладев
Еще теплым мечом,
И доспехи надев, -
Что почем, что почем!
Испытай, кто ты - трус
Иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.

Редкие капли, но тяжелые и крупные, падали с неба. Хогвартс-экспресс мирно покачивался на рельсах, слышались короткие, но горячие прощания. Дети старались быстрей занять места и не торчать под дождем; встревоженные родители не хотели упускать из виду своих чад. Взрослые скрывались под зонтиками, школьники - за мокрым стеклами.
Меня провожала Нарцисса, не по чьему-то приказу, а просто по собственному желанию. По-крайней мере я решила так, мне хотелось в это верить. Мы успели немного подружиться, если это слово можно применить к моей ситуации. Нарцисса, красивая и статная, стояла немного в стороне от поезда. Она с некоторой ностальгической грустью смотрела на Хогвартс-экспресс, некоторые из родителей вежливо кивали ей. Я сидела в пустом купе, и наблюдала за ней. Как она держит простой зонтик, с каким-то величием и особым шармом. Как будто спасается не от ливня, а от летнего солнца. Если задуматься, Нарцисса не так уж давно закончила школу, но уже была замужем и уже была в водовороте событий. Все-таки, нельзя поверить, что Нарцисса и Беллатрикс – родные сестры. Может быть, их могут спутать, по каким-то общим признакам: чистокровные, обе вышли замуж за знатных волшебников, обе высказывают симпатии идеям Волдеморта. Но мне была видна между ними разница. Я знала, что у нее есть еще одна сестра, Андромеда, такая же не похожая на нее, как и Беллатрикс на Нарциссу. В истину, все зависит не от воспитания, а от твоих решений.
Хогвартс-экспресс подал предупредительный гудок, последние ученики запрыгнули в поезд. Дождь усилился, теперь разобрать стоящих на перроне было практически не возможно. Без особой надежды на ответ, я помахала Нарциссе.
Как и ожидалось, в мое купе решился зайти только Северус. К этому времени я уже открыла книжку, самоучитель по русскому языку. Можно много придумать причин, почему я решила выучить советский. И то что его будет мне просто учить, и то что мне все равно будет жутко скучно на занятиях в школе. Но истинная причина была одна – мне очень хотелось прочитать сборник стихов, что оставила мама.
- Уже учишься? Что это такое? – Северус с подозрением посмотрел на обложку.
- Русский. Сложнее древних рун.
Северус улыбнулся и развалился на противоположном сиденье.
- Однако, остальные купе битком забиты, ты просто универсальный расчиститель пространства!
- Спасибо за комплимент, - буркнула я.
Северус весело засмеялся, уж не знаю отчего, но он пребывал в отличном состоянии духа.
- Как же хочется в Хогвартс! Все эти детские разборки и закулисная игра факультетского масштаба воодушевляет.
- Нашелся тут взрослый, как будто тебе лет сто, - от его хорошего настроения у меня почему-то вылезла наружу вредность.
- Ты только вспомни это лето! Стокгольм, квиддич, наши задания!
- Я не понимаю, как ты смог насладиться Чемпионатом Мира?
- Еще как смог, отличное зрелище!
Я с силой захлопнула самоучитель, и очень недовольно посмотрела в его сторону.
- Да шучу я, шучу.
- Легилимент чертов, - еще больше обижаясь, выругалась я.
- Спасибо за комплимент, - Северус шуточно поклонился мне.
И вот же могло так свезти, но именно в этот момент продавщица открыла нашу дверь. Быстро решив, что она прервала какую-то тайную мессу, она не проронив ни звука, закрыла дверь.
Мы переглянулись со Северусом и начали смеяться.
Легкое настроение испарилось, когда мы прибыли к Хогвартсу. Я увидела лошадей, впряженных в кареты. Мой спутник ни сколько не был удивлен этому факту, он сам видел их уже не первый раз.
В Большом зале я по привычке последовала за Северусом и чуть не попала за стол Слизерина. Однозначно, лучшее начало года и придумать нельзя. С гордым равнодушием я села с самого края стола, игнорируя своих «бывших» друзей. «Бывшие» же друзья незаметно передали записку с временем и местом; всем не терпелось поговорить.
Так что ночью, когда счастливые первокурсники спят сладким сном после распределения, а все прочие тоже мирно видят сны в своих постелях, мы собрались на заседание кружка в Выручай комнате. И оказалось, не зря мы так спешили с встречей.
Не знаю, какой дальновидностью обладает Дамблдор и насколько шагов вперед умеет просчитывать, но в чем его нельзя упрекнуть – так это в понимании человеческой души.
Зная об абсолютной нетерпимости Джеймса, он дал ему сверхсекретное задание. Следить за кое чем, но за чем конкретно, Джеймс не может нам сказать.
- Ну понимаете, потому что сверхсекретно.
Пусть он еще не был в Ордене Феникса, но директор дал ему возможность помочь в борьбе с Волдемортом. И что самое странное, Лили удивленно обвела нас взглядом, и обрадовала, что у нее тоже есть задание. И конечно, сверхсекретное. Узнать кое-что от кое-кого.
- Очень-очень важную информацию надо разузнать, - с гордостью сообщила Лили. – И могу ее достать только я. Так сказал Дамблдор.
Сириус, распираемый гордостью, тоже поведал о своем сверхсекретном поручении, о цели, которого, конечно, нельзя никому знать.
Все выжидающее посмотрели на Ремуса, тот пожал плечам и укоризненно напомнил:
- Нам же сказали, держать это в тайне. Мне тоже поручили кое-что… просто секретное задание, без «сверх».
И тогда уж все дружно засмеялись.

Глава 47. Это твоя жизнь

(Switchfoot - This Is Your Life)


К холодному игнорированию со стороны учеников я привыкла, но в этом году с удивлением отметила такое же отношение со стороны учителей. Конечно, они старались сохранить видимость беспристрастия, но отношение читалось между строк. К тому же за последнее время я поднаторела в легилименции, чем, собственно, и окончательно доводила учителей.
Особенные терки у меня были с учителем от Защиты Сил Зла. Я уже знала, почему они меняются с такой скоростью, но радости от этого знания не было никакого. В это сложное время Дамблдор попросил своего знакомого Аврора занять должность на год, ученикам стоило хорошо освоить этот предмет.
Профессор Дуглас ненавидел меня бесконечной ненавистью, и если бы не приказ директора (а то что он был, я просто не сомневалась), то он арестовал бы меня прямо за партой и сразу отправил в Азкабан. Поэтому на самые мерзкие и сложные задания к доске вызывали именно меня.
На один из уроков, когда ученики учились создавать Патронус (а некоторые просто его создавали, а не учились), мы окончательно и навсегда поссорились. По моему прикрытию у меня должны быть трудности с постижением данного заклинания. И я старательно делала вид, что они у меня есть. На что профессор Дуглас посоветовал поучить заклинание по вызову Дементоров, которое у меня наверняка получится. Душа моя вытерпеть такое не смогла, и я пустила в него не сложное заклинание. Он успел его отбить, но оно рикошетом попало в ученика.
На разъяснительной беседе с Макгонагалл я объяснила, что у меня просто неудачно вышло заклинание Патронуса, с кем не бывает. В итоге дело замяли, хотя декан просто не верила тому, что я попала в Гриффиндор. Каждый раз при моем появлении ее выражение лица становилось очень похоже на «Никогда в моей жизни! За столько лет! Как так можно!».
Итак, не считая постоянного времяпровождения с Северусом, меня спасали только редкие встречи в Выручай комнате с друзьями. На одной из них, и завязался наш совершенно безумный спор с Лили.
В комнате мы были с ней одни, рядышком лежали на груде подушек и уставились взглядом в потолок. Говорили о мировых проблемах, как и положено.
- И когда ты признаешься Северусу? Ты ощущаешь идиотизм ситуации, а, Эл?
- Эй, а ты сама-то? Когда с Джеймсом встречаться начнешь?
Лили подняла левую руку к потолку, расставила пальцы и полюбовалась на них.
- Как тебе сказать, просто все время не подходящий момент… Все эти задания, сверхсекретные… И потом, вдруг он не согласится?
- Надо же, а у меня все моменты удачные и понять Северуса просто раз плюнуть!
Лили опустила руку и с энтузиазмом схватила мою, повернулась ко мне и предложила:
- Так давай признаемся! Если кто-то из нас признается, то другая обещает признаться в тот же день!
- Что ж, звучит справедливо, - сказала я, постепенно заливаясь краской – картина признания Северусу даже в моей голове выглядела потрясающе нелепо. – Давай ты первая, потом я.
- Это почему я первая? Ты.
- Эй, это почему? – сразу возмутилась я.
- Ладно, ты хоть обещаешь? - Лили серьезно посмотрела на меня.
- Обещаю.
- И я, - Лили протянула мне мизинец, пришлось пожать его своим мизинцем. Все, теперь не отвертеться. Хотя, впрочем, именно это мы сразу и начали делать:
- Ты первая.
- Нет, ТЫ!
***
Каждый раз, когда я случайно натыкалась на Лили в коридоре или встречалась глазами на уроке, то начинала розоветь. Наверное, любопытный зритель мог бы решить, что мы влюбились в друг друга, и поэтому так прячем глазки. Но реальность была суровее – мы просто влюбились. Ни Джеймс, ни Северус не обладали очень важным для нас свойством – решительностью в отношениях. Мы бы уже на пенсию вышли, а те бы еще так вокруг и ходили, не решая заговорить о главном. И самое страшное, конечно, это возможность отказа. Если про взаимные чувства между Лили и Джеймсом я не сомневалась (а та в свою очередь не сомневалась в моих взаимных отношениях), то про Северуса я не могла ничего сказать с уверенностью. Ну вот кто его знает? Все что я смогла вытянуть за эти годы, это ответ «нет». Мне просто чертовски «везет» с ответами «нет».
А что если я признаюсь, а он не примет чувства? Как я ему в глаза смотреть потом буду? Как мы работать вместе будем? Нет, серьезно, у меня ситуация сложнее, чем у Лили. Пусть она первая признается.
Из-за всех чувственных переживаний, мне стало сложнее держать эмоции под контролем. Отношение большинства Хогвартса можно было понять, но сложно перенести. Иногда я чувствовала себя каким-то особым видом отпугивателя людей, иногда казалось, что еда за завтраком и то предназначается именно мне – как-то поникшая, несвежая и некрасивая. Так что на разговор с Дамблдором я пришла нервной, задерганной и в безумной тоске о нормальной любви.
- Элейна! Заходи, присаживайся.
Я с размаху плюхнулась в кресло и не очень вежливо уставилась на директора. Тот оценил мои душевные переживания:
- Понимаю, что тяжело. Но у меня хорошие новости. С помощью твоих сведений, некоторых других и моего мыслительного процесса, я окончательно выяснил, что сделал Волдеморт, чтобы обессмертить себя. Ты когда-нибудь слышала про крестражи?
Получив отрицательный ответ, директор продолжил:
- Мне пока не достаточно данных, чтобы объяснить всё, но хочу тебя заверить – работа идет, и без тебя она бы затянулась на много лет.
Все никак не получалось проникнуться ситуаций, так что я просто кивнула. Дамблдор изучающее посмотрел на меня и спросил:
- Есть что-то, что бы ты хотела мне сказать?
- Не знаю… - и буквально через секунду. - Как вы думаете, сэр, что значит «рука об руку» откроют новый мир?
Директор ответил каким-то печальным и снисходительным тоном:
- Я уже говорил, что тебе не стоит волноваться на этот счет. Ты же не собираешься сотрудничать с Волдемортом?
- Нет, но… он-то другого мнения. И мне интересно…
- Чтобы ни было, главное все закончить. Чем больше ты будешь знать, тем сложнее тебе будет. Уверен, что тебе приходится несладко, зачем добавлять проблем?
Мне ничего не оставалось делать, как опять кивнуть. Никогда из директора не вытянешь ответа, если тот предпочитает замалчивать о нем. Остается признать свою недальновидность, принять поражение и извиниться за беспокойство. Безусловно, великий человек. Дамблдор выразительно смотрел на меня, с легкой тревогой. Я выпрямилась на кресле, села ровно и честно призналась:
- Тяжело.
- Понимаю, и все, кто только может мочь, помогают покончить с Волдемортом. Ты не одна.

Глава 48. Герои сражений

(Marc Canham - Battlefield Heroes Intro)


Приближался долгожданный (точнее – 3 года жданный) бал на Хэллоуин. Не сказав ни слова, мы с Лили согласились, что время пришло. Вот оно, наш шанс. Если мне деваться некуда (либо с Северусом, либо ко дну на озеро), то Лили предстояло пригласить Джеймса на танцы. Мученическое выражения лица появлялось у Лили каждый раз при пресловутом «удобном случае», и все разы она молчала как партизан. У меня такое же лицо появлялось в двух случаях: когда я пыталась одолеть сложные конструкции русского языка, и когда я пыталась понять Северуса. Если я его приглашу на бал, он ответит в духе: «Ну, конечно, я пойду, мы же все время вместе» и поглядит на меня подозрительно. Парни просто не способны понять, что «пойти на бал со мной» это фраза, после которой практически жениться надо. Я с грустью вспомнила разговоры о парнях, которые я в предостатке наслушалась во время работы у маглов. Теперь мне не казались такими отвратительными и глупыми.
Странное дело случилось, когда я в очередной раз отдыхала в гордом одиночестве около озера. Ко мне подошел Питер Петтигрю и захотел подружиться. От неожиданности, я честно спросила: зачем ему это надо? Вот уж что со мной не хотят ученика Хогвартса, так это дружить. Питер запутанно рассказывал, что со мной не честно поступают, что нельзя бросать меня одну и прочую муть. В итоге он откланялся и ушел, оставив меня в очень странном расположении духа - что это было?...
Но долго думать о нем не пришлось, пришел Северус и как всегда, уставился в очередную книжку. Пусть бы ее ко дну, вместе с ним. Не знаю, как Северус воспринимал мои недовольные взгляды на него. Но надо с чего-то начать.
- Помнишь, как мы познакомились?
Северус, не отворачиваясь от книжки, кивнул. Хоть бы сказал что-то! Кивнул. Ладно, а так:
- А помнишь, как я тебя Сопливусом назвала?
Наконец-то оторвался от чтива и посмотрел на меня, чуть сощурив глаза:
- Помню, это ты к чему?
Хорошо бы тут сказать «Ой, с первой встречи – я тебя люблю!», но как всегда – момент не тот. Нужно еще что-нибудь добавить, что-нибудь мудрое. А потом перейти к сути.
- Это я просто, что у нас… эм-м… много общего, правда? И столько всего вместе прошли…
- У меня хорошая память. Но ты это к чему?
- Просто так, - чуть зверя ответила я. – Хотелось приятное тебе что-нибудь сказать.
Северус непонимающе вглядывался в меня, пытаясь хоть в чем-то разобраться. А меня уже понесло:
- Или помнишь, как ты меня убеждал, что мне нужно было в Слизерин попасть? Было времечко! – я нехорошо рассмеялась. Если он хоть еще раз скажет «это ты к чему», я его убью. Но Северус все так же рассеянно смотрел на меня и ждал хоть какой-то логики с моей стороны. Столь непонимающего лица я у него никогда не видела.
- А Хэллоуин помнишь?
- Да… на тебя тогда напали…
Правильно ответ – как я тебя защитил. Не-е-ет! Он просто не понимал сути!
- В этом году бал будет, - я многозначительно посмотрела на Северуса.
- Думаешь на тебя опять нападут? – с некоторой паникой от непонимания спросил Северус.
Уже зверя окончательно, я резко вскочила:
- Ну да, только об этом и думаю!
Развернулась и быстро ретировалась с места позора. Непробиваемый дурак.
На встрече с Лили я убедилась, что не у одной меня такие проблемы. Подруга сокрушалась:
- Нет, он что совсем намеков не понимает? Я ему про прошлый Хэллоуин напомнила, что мы были вместе! А он мне отвечает – ну еще бы, мы алиби составляли для остальных. Нет, ты его слышала?!
Я энергично кивала, никакого ассоциативного мышления!
В дурном расположении духа, я переодевалась на бал. Хотя что туда идти? Одевая недлинное зеленое платье, я думала о совпадениях. Ученики решат, что зеленый я выбрала, потому что Слизерин и все такое. В действительности мне очень-очень нравилась песня Greensleeves («Зеленые рукава»), и вряд ли кто-то сможет оценить всю двусмысленность выбора моего платья.
Надев небольшой черный пояс, я поправила длинные и широкие рукава. На голову, согласно новым веяньям, я нацепила небольшой черный ободок с бантиком. Определенно, вышло очень утонченно и замечательно, осталось, чтобы это кто-то оценил.
И вот что самое странное в совпадениях, иногда за них можно принять строгий и дальновидный расчет. Совпадение ли, что мы с Волдемортом оказались родственниками? И нет, и да. Совпадение ли, что я встретила Северуса? И нет, и да. Что если бы меня когда-то не звали Лили, познакомилась ли я с настоящей Лили? И есть ли эти самые, совпадения на свете?
Но одно я знала точно – опрятно одетый Северус, ждущий меня возле Большого Зала точно не мог быть совпадением. Потому что он с роду так красиво не выглядел и по заданию не стал бы меня ждать около танцплощадки, а дожидался бы в парке. А значит вот оно, настоящее и почти во плоти – самое время!

Глава 49. Зеленые рукава

(Roger McGuinn – Greensleeves)


Никогда мне еще не было так просто и хорошо. Я просто не могла вспомнить, когда мне было просто. Всегда были какие-то заклинания, что надобно постигнуть; всегда были какие-то тайны, что надобно хранить; всегда были чувства, что более всех надобно скрывать.
А с Северусом мне не нужно было беспокоится, можно было быть просто собой – со всем плохим, и со всем хорошим, что у меня есть. Он знал меня такой, какая я есть на самом деле – немного завистливой, жестокой и не сообразительной. Вместе с тем – общительной, бескорыстной и преданной. Он знал, что я убила человека. Знал и понимал. И еще он знал, как я ради него устроила прием, просто чтобы он мог поговорить с великим волшебником. Я не могла быть полностью откровенна с Лили, не потому что подруга бы осудила меня, а потому что я бы не смогла пережить ее разочарование во мне. И я не верила, что все может быть «как прежде» после некоторых признаний с моей стороны.
И вместе с тем я знала Северуса. Чуть неуверенный в себе мальчика, безответно влюбленного в подругу детства, который стремился выбраться из своего темного мира. Ища поддержки и понимания, Северус чуть не стал Упивающимся Смертью, не потому что был настолько жесток, а потому что был настолько одинок. Я понимала и принимала это. Видела, как с течением лет он понимает трусливую сущность приспешников Волдеморта, и как делает единственно правильный выбор – встать против него. Не только, потому что это правильно, но и еще потому что напомнить себе, запечатать в душу, что он сам чуть не стал таким же. И как постепенно Северус начал воспринимать Лили как хорошую подругу, первую любовь. Первую, но не последнюю. Потому что она не видела то, что замечала я. Не показывала ему то, в чем он так нуждался.
Когда мы танцевали в Большом зале, я не обращала ни на что внимания. Потому что до меня дошла еще одна простая истина. Не считая моментов, когда я вредничала, Северус всегда понимал меня, и ему не нужны были слова; он показывал свое понимание действиями. А уж в чем я не могу его упрекнуть, так это в этом.
Магический приемник разносил музыку по залу, медленную и красивую. И будь я проклята, если не заколдую его на исполнение «Зеленых рукавов».

Твоим зеленым рукавам
Я жизнь без ропота отдам.
Я ваш, пока душа жива,
Зеленые рукава!
За что, за что, моя любовь,
За что меня сгубила ты?
Неужто не припомнишь вновь
Того, кого забыла ты?
Твоим зеленым рукавам…

А еще Северус спросил, не держу ли на него зла, за происшествие с моими родителями. На что я призналась, что мне бы, быть может, и стоило, но я не смогла.

Я для тебя дышал и жил,
Тебе по капле отдал кровь,
Свою я душу заложил,
Чтоб заслужить твою любовь.
Твоим зеленым рукавам…

И еще я поблагодарила его, за случай на Чемпионате Мира, и если бы не он, то не было сейчас и меня.

Я наряжал тебя в атлас
От головы до ног твоих,
Купил сверкающий алмаз
Для каждой из серег твоих.
Твоим зеленым рукавам…

А потом как-то очень-очень захотелось поцеловаться, не смотря на то, что вокруг так много людей. И не смотря на то, что нельзя.

Одну надежду я таю,
Что, как ты жестока ни будь,
Любовь несчастную мою
Вознаградишь когда-нибудь!
Пусть ты глуха к моим мольбам,
Мучительница милая,
Твоим зеленым рукавам
Послушен до могилы я.

Хотя, впрочем, и хорошо, что много народу. Потому что еще в Зале полумрак. И потому что, когда так хочется, то надо поддаться порывам.

Твоим зеленым рукавам
Я жизнь безропотно отдам.
Зеленые, словно весною трава,
Зеленые рукава!

А потом, уже после поцелуя, опять придется быть не собой. Но это уже потом, не сегодня. Уж точно не сегодня.

Глава 50. Не логично

(The Bell - Nothing Is Logical)


Я внимательно вчитывалась в утреннее письмо от Волдеморта. Моя Совка сидела на столе и клевала орешки с моей руки. Меня приглашали на рождественские каникулы, и нельзя отказать. Вокруг меня сгущались тучи – и в Хогвартсе мне было неуютно, и в родном доме нельзя было выдохнуть, и у «новых друзей» было так тошно, что лучше бы и не было их вовсе. Единственное, что спасало, что приглашение было в особняк Малфоев.
Совка насытившись взлетела и обдала меня холодным воздухом. За завтраком собралось много учеников, все неспешно ели, пили и разговаривали. Кто-то широко зевал, некоторые в бессилии легли щеками на стол. После праздников всегда сложно начинать работать. Относительно рядом со мной первокурсники с восторгом обсуждали Трансфигурацию, как им удалось испарить иголку. За учительским столом своим чередом шла неспешная трапеза, хотя директора не было на его привычном месте. Наверное, опять уехал по делам крестражей. Я так и не нашла Северуса, то ли он позавтракал раньше, то ли все еще не пришел. Я чуть покраснела, воспоминания прошлой ночи пронеслись в голове. Потом, с легким разочарованием я принялась писать ответ; с ним лучше не откладывать.
Я думала, что после признания жить мне будет лучше и спокойней. Но на практике, как всегда, сложилось наоборот. Теперь стало еще сложнее контролировать чувства, не допускать прилюдного выражения эмоций. Все это тяготило, и накапливалось внутри меня. И когда-нибудь оно вырвется, очень неосторожно и громко, как мое звонкое «нет».
На балу в честь Хэллоуина семиклассники, которым терять нечего, опять что-то отчудили. Что конкретно я так и не узнала, но и не столь важно, мне было не до этого. Джеймс, как и Северус, не понял намеков от девушки, но к выводу пришел правильному – в итоге Лили и Джеймс начали встречаться. Конечно, я была очень рада за подругу, как и она за меня, но у нее была возможность что-то делать открыто.
Один из самых печальных ударов пришелся на последний день перед каникулами. Я сидела с самоучителем на крыше Хогвартса, с которой обычно наблюдала за квиддичными матчами. Это было одно из моих любимых мест, тихо и никто не тревожит. Я слышу всех, а никто не видит меня. Зимой там приходилось сложно, все же снег и ледяной ветер делали свое дело. Но если закутаться в шарф как следует, наколдовать огонь, то можно преспокойно сидеть сколько душе угодно.
Я слышала как по переходу идут две девушки и болтают между собой. По голосам я не узнала их, но, к великому моему сожалению, прекрасно услышала:
- Да я тебе отвечаю! Даже не подходи к ней! Если она в туалете, то лучше перетерпеть.
- Не будет же она убивать прямо в женском туалете?
- Это ты так думаешь! Зачем она еще в Хогвартс ходит? Она высматривает тут все для Сама-Знаешь-Кого, чтобы когда придет время… Уж поверь мне, она всех прикончит.
- Но ведь она довольно тихая…
- Это только тут. Ты же знаешь, что она любовница Сама-Знаешь-Кого! Об этом узнали родители, и она прикончила их! Это все знают! Я тебя уверяю…
В чем конкретно девушка уверяла другую, я так и не узнала, они ушли из зоны слышимости.
Любовница, значит. Убила родителей, значит… Самоучитель полетел вниз и бухнулся в сугроб. И все-все знают, значит…
У меня уже не оставалось энергии реагировать на такие замечания, даже такие чудовищные как эти. И пусть эти девушки ни в чем не виноваты, рассказывать сплетни – не порок. Может быть, если я бы на их месте, то тоже смаковала подробности чей-то жизни. Но я-то тут. Живая, с чувствами, с эмоциями… И без родителей.
Теперь находится в Хогвартсе стало в разы сложнее. Если раньше я думала, что меня все ненавидят из-за того, что я общаюсь с Волдемортом, то теперь ситуация вырисовывалась в другом свете. Неужели каждый раз, когда они злобно смотрели на меня, они думали об этом? Что я убила родителей? Что я собираюсь убить их, если они что-то скажут мне слово против?
Я бы и хотела объяснить свои переживания Северусу, но… не смогла их повторить. А то что про меня ходят небылицы, он и так знает.
Перед тем как я уехала на каникулы, мне назначил встречу Дамблдор. Он сиял и был в отличном настроении, в отличие от меня.
- Элейна, я хочу, чтобы ты нечаянно завела беседу с Волдеморту о следующем – что ты знаешь, где лежит меч Гриффиндора, и как его просто охраняют. И для уверенности добавь, что я старый дурак и не знаю, как хранить настоящие ценности.
Осмысливая новую информацию, я задала вопрос:
- И что если он попросит его принести?
- О, это очень многое нам даст. Думаю, да, ты тогда принесешь ему меч.
- Не буду.
Директор с удивлением переспросил:
- Не будешь?
- Да. Не буду. Волдеморт коснется меча Гриффиндора, только если последний ему голову снесет. В ином случае я ни говорить про него не буду, ни тем более отдавать ему меч.
Явно огорченный моим ответом, директор попытался убедить меня:
- Пойми, Элейна, это очень важно. Возможно, это сможет покончить с крестражами, даст нам исчерпывающие ответы…
- Не буду.
Дамблдор озадаченно посмотрел на меня.
- И даже если вы мне скажете, что от этого мире все поумнеют и прекратятся все войны. Все равно меч я ему не отдам, - в этот раз волна скрытого гнева вырвалась на директора. Подумав немножко, я добавила:
- При всем уважении, сэр.
- Хорошо, - медленно проговорил Дамблдор. – Тогда мне потребуется чуть больше времени.
- На что? – без любопытства осведомилась я.
- Чтобы найти подарок к Рождеству.
- Кому?
- Волдеморту.

Глава 51. Плохие вещи

(Jace Everett - Bad Things)


Пушистый белый снег окутал землю. Кусты припорошены снегом, деревья покрыты инеем. В солнечные дни нельзя смотреть по сторонам, так все сверкает и блестит. Нехолодная, но снежная зима, самое время снежков и зимних сражений – стенка на стенку, катание с горок на перегонки, зимняя версия квиддича (ловить надо не мячи, а уворачиваться от снежков). В иных семьях это время целиком и полностью посвящено родственникам: проехать тысячи миль, только чтобы горячо пожелать Счастливого Рождества.
В доме Малфоев пили теплый и душистый глинтвейн (от которого я отказывалась из-за здоровья), беседовали о новых законах и полезных знакомствах. Я окончательно и бесповоротно подружилась с Нарциссой, она единственная среди всех относилась ко мне с теплотой, настоящей, а не показной. В разговорах тет-а-тет мы общались о Хогвартсе, учителях и потайных местах замка. Мне показалось, что Нарцисса скучает в своем замке, ей, как и мне, хотелось на свободу, делать что вздумается. А может быть, это мне лишь причудилось.
Хуже всего, конечно, был любезный Том Реддл. Он не давил на меня и не пытался заставить что-то сделать, идущее разрез с моими желаниями. Но я чувствовала, как мне интересно рядом с ним. Интересно, что он рассказывал о своих поездках, о новых заклинаниях, что изобрел. В нем была сила великого волшебника, такая же сила была и у Дамблдора. Последнего тоже можно было слушать часами и ни сколько не уставать тесному знакомству, даже через десятки лет. Реддл обладал теми же качествами, но утерял как Волдеморт, дюжую часть человечности, если она и была изначально. Юный Том не хотел идти по протоптанной дороге, он не хотел смирно работать в Министерстве; он хотел познавать, изобретать, менять. Если серьезно, он не так уж отличался от магловских лидеров прошлого времени, хотя начистую отрицал сходство волшебников с маглами в любом виде. Считался ли Черчилль с индусами? Но – великий лидер, вся Великобритания его помнит и благодарит. Считается ли сейчас Тэтчер со своими врагами? Нет, конечно. Американцам было наплевать на их коренные поселения, сколько времени они преследовали чернокожих, да и если серьезно – преследуют и сейчас. И не только это, и не только эти страны. Но, вот удивительно, при власти такие лидеры становятся легендарными, если одерживают победы. Их прославляют потомки, тщательно закрывая глаза на зверства, и с тоской говорят о «железной хватке».
Вечером, уже лежа в удобной и мягкой кровати, заранее прогретой заботливым домашним эльфом, я размышляла о себе. Северус, конечно, прав. «Обычно» не значит «нормально». Но мне все труднее и труднее давалось понимать это в душе. Как ни крути, рядом с Волдемортом я чувствовала себя комфортно. Мне не надо было выслушивать укоризненные возгласы от учеников, не надо было притворятся. Я ведь почти не врала ему, если взять серьезно. И каждый раз, в конце таких размышлений, я приходила к одну очень и очень жестокому открытию – если бы он не убил моих родителей, то все повернулось бы совсем не так. Точнее – могло повернуться не так. Страшные, плохие вещи творились со мной в одиночестве.
Потому что мне начинало нравится быть с Реддлом. Я знала, что рядом с ним меня никто не тронет (если, конечно, мое прикрытие не полетит к чертям). Как это ни странно, но Дамблдор не мог дать мне такой защиты, иначе я бы тут и не оказалась. Но так или иначе, суровая правда была в одном – Тома Реддла уже не было, был Волдеморт. И простить его я не могла, никогда и ни за что. Я вызывала в памяти ночь, когда он поймал меня на лжи. Вспоминала, как остановилось сердце. Тревожила память образами родного дома, в который я теперь не могла ступить. Возможно, именно эти мысли и держали меня на плаву, но еще одна вещь стала проясняться – долго я так не протяну.
Рождественское утро встретило нас ненастной погодой – страшная метель, за окном ничего не было видно. Пурга, настоящая, предновогодняя. У меня всегда была страсть к непогоде, так что первая мысль была: «Пурга! Люблю!»
Волдеморт, конечно, подарки не дарил, но охотно принимал. Конвертик от Дамблдора, спрятанный в моем саквояже, увидел свет только рождественским утром. Я знала, что внутри – старинные часы, когда-то принадлежавшие Салазару Слизерину. Они обладали какими-то волшебными свойствами, в которые мне не очень хотелось вдаваться. Директор посчитал, что этот подарок будет очень-очень важным, и мне надо тщательно запоминать все, что скажет Волдеморт, когда увидит их. И еще неплохо проследить за дальнейшим путешествием этих часов, где они в итоге окажутся.
Конечно, вещь очень интересная и хорошая, но вот с чего Дамблдор взял, что она настолько понравится Волдеморту?
К определенному моему удивлению, но директор опять оказался прав – Волдеморту подарок понравился. Стараясь скрыть удивление от этого факта, я немного рассказала про презент. Потом к еще большему своему удивлению, услышала полную версию истории часов уже от самого Волдеморта. Определенно, директор что-то знает такое, чего совсем не понимаю я.
Иногда я пыталась отыскать в Волдеморте прежнего Тома, лучшего ученика Хогвартса. С определенной опаской я спрашивала его о школьных временах, и с еще большей внимательностью выслушивала его. Рассказывая о школе, в Волдеморте появлялись давно забытые человеческие чувства. Если он когда-то что-то и любил, то это однозначно был Хогвартс. Пусть его разговоры звучали высокомерно, но в них можно было увидеть остатки прежнего Тома Реддла.
В последний вечер каникул, я расположилась на скамейке и любовалась на черное звездное небо. Волдеморт бесшумно подошел ко мне и присел рядом. На улице было холодно, под ногами скрипел снег. Мы так и не проронили ни слова, просто сидели и смотрели. Я на небо, Волдеморт – на меня. А потом он положил свои теплые руки на мои ледяные ладони; и они как-то сразу согрелись.

Глава 52. Надежда

(Из фильма «Не покидай»)


Нету слов, чтобы описать отчаянье. Безнадежное, бесконечное и бесперспективное. И нет ничего хуже, чем отчаянье – глубокое, засевшее в душе, сверлящее душу год за годом. Даже когда у человека нет ничего, он лежит, сраженный неизлечимой болезнью, теряя способность двигаться, видеть и быть собой, есть кое-что, что помогает ему. С надеждой такой человек не победим, и даже если смерть заберет его с собой, многие родственники и знакомые будут еще долго вспоминать о нем: какой был Человек, как не унывал, как держался! Такие люди выигрывают даже у Мрачного Жнеца, потому что в их душе есть то, что не отнять – Надежда. Это не материальная ценность, что можно украсть. Это душевное состояние, что можно только сломить.
И все сразу, постепенно, и ничего конкретного, но что-то сломалось во мне. Я перестала верить, что этому придет конец. Что мы победим, что я смогу быть собой. Уже столько времени я не могу быть собой, говорить то, что я хочу; делать то, что требует душа. Только что надо, что необходимо… Это началось еще до моей двойной жизни, такое состояние у меня было с рождения. Теперь я это отлично понимала, и не могла бороться с отчаяньем. Перестала верить, что для меня есть возможность быть как все. Раньше я не замечала своей не свободы, а теперь я знала о ней отлично. Все упреки, придирки, намеки, сквернословие, ложь - ложились в мою пустую душу, свободную от положительных эмоций. Последние так долго прятались в люке, что, похоже, он стал их домом навсегда. Не знаю, что добивались мои родители; наверное, они просто верили в меня. Но я перестала верить в себя – я совершенно обычная, не способная к такой жизни, девушка, с примитивными желаниями и стремлениями.
Но нельзя отказаться, нельзя перервать все лишь по моему желанию.
Был серый, холодный зимний вечер. Неспешно с неба падал редкий снег, озеро по берегу покрылось хрупкой коркой льда. Ни единой души, кроме меня – только снег, снег и снег, слабо поблескивающий от огней замка. Я сидела совсем рядом с водой, ноги были на кромке изо льда; руки и ноги уже порядком замерзли, но мне не хотелось тепла.
Гладь озера была темной и пугающей, в безлунную ночь не было понятно, где начинается небо, а где кончается вода. Бездна с началом, но без конца.
Я устала. По-настоящему, по-взрослому. Дети не умеют уставать по-настоящему, даже если весь день были на ногах. Даже если им приходится работать, чтобы заработать себе на пропитание. Потому что в детях всегда, даже в самых нищих и брошенных, живет надежда. Что завтра будет лучше, что что-то изменится… В конце концов, они не умеют сравнивать, и верят, что их жизнь не так уж плоха. Взрослая усталость проникает в душу, а не только в тело. Когда усталость не проходит, приходит уныние. Превосходная степень уныния – отчаянье. Не зря в Священной книге написано, что именно уныние – смертных грех, не ложь.
И я отчаялась. У меня отобрали друзей, отобрали родителей, отобрали свободу. И почти отобрали любовь.
Сколько еще это будет длиться? Пока не падет Волдеморт, я не могу быть. И с каждым днем, мне становится все проще и проще быть с ним… И от этого страшнее всего.
Я представила, что все это закончилось для меня. Утонула ли я в озере, была ли убита Темным Лордом или просто спряталась – не важно. Волдеморт обретет власть, и не будет беспощадней правителя. Никто не сможет подсчитать, сколько погибнет в сражениях, и какие разрушения он внесет в сердца волшебников. Обретут свободу самые страшные жители планеты – дементоры, гиганты, оборотни подобные Грейбеку. И… вне закона станут волшебники, рожденные в магловских семьях.
Лили с Джеймсом закончат школу, и обязательно поженятся. Конечно, вступят в Орден Феникса. Но спасутся ли они? Нет. Потому что я знаю это, чувствую. В один из самых обычных вечеров, Темный Лорд ворвется в их дом, и убьет их. Может быть, к тому времени у них уже будет ребенок…
Послышался очень удивленный голос директора:
- Мисс Ормонд?
С легким равнодушием я осмотрела Дамблдора, так ничего и не ответив. Директор как-то быстро, как он и всегда делал, все понял и присел рядом. Снег под ним расступился, показалась засохшая трава.
Альбус достал свою палочку, один взмах и из озера поднялась ледяная фигура, ростом с человека. Он выразительно посмотрел на меня. Я, все еще хмурясь, подняла свою палочку, на озере появилась вторая фигура, состоящая из воды. Больше всего это было похоже на бурный фонтан, имеющий очертание человека. Потоки воды спускались в черную воду, и возвращались вновь, создавая моего водяного.
Ледяная фигура протянул руку в моего человека, прекращая поток воды, мой водяной начал терять форму. Заклинание; и водяной человек стал огибать ледяную руку. Заклинание; и ледяной человек начал замораживать мою ручную воду. Уже стоя на ногах, чтобы лучше было видно поле битвы, я применила следующее заклинание. Мой водяной вскипел, испуская клубы пары, рука ледяного начала резко таять на глазах. Заклинание; и ледяной человек начал поднимать температуру. Сам он становился водяным, а мой же водяной становился паром.
Битва не на жизнь, а на смерть. Конечно, победить Дамблдора, тем более в Трансфигурации, было невозможно. Но можно проиграть с честью.
Озеро сияло нашей битвой – паром, гейзерами, то и дело возникающими, чтобы нарушить кромку люда, брызгами и разлетающимися льдинками.
Все прекратилось так же неожиданно, как и началось. Все наши создания исчезли, погружаясь и сливаясь с водой, медленно утихли круги на озере. И опять черная гладь, без начала и конца.
Дамблдор, теперь уже с обычным директорским видом, обратился ко мне:
- Если битву не видно, это не значит, что она не будет оценена.
Универсальным движением палочки, директор очистил наши мантии от земли и снега.
А на озере было все так же тихо; никто бы не поверил, что всего минуту назад тут была битва. Не на жизнь, а на смерть.

Глава 53. Думаю, мы теперь одни

(The Birthday Massacre - I Think We're Alone Now)
Весна. Зеленые листики тянутся к солнцу, трава пахнет свежестью. Очень-очень хочется прыгать, бегать и расчехлиться от зимы.
Задрав ножки к верху, касаясь пятками камней стены, а спиной лежа на травке, я читала самоучитель. Самая удобная поза, чтобы было неудобно. В конце концов, поза должна соответствовать занятию. Для моего времяпровождения такая поза самая подходящая.
Именно вот в такой позе меня и нашла Макгонагалл, и странным, чуть пораженным голосом обратилась ко мне:
- Мисс Ормонд, вас вызывает директор.
Я посмотрела на нее, в ее взгляде было что-то необычное. Словно она видит меня первый раз в жизни, и крайне удивлена нашему знакомству. Приняв вертикальное положение и прихватив самоучитель, я последовала за деканом. Интересно, что случилось?
В кабинете было очень-очень много людей, некоторые уже выходили, некоторые все еще толпились вокруг стола с картой, отчаянно жестикулируя. Когда я вошла, сразу все разговоры умолкли, все уставились на меня. Непроизвольно немного розовея, я решительно пошла к уже знакомому столу директора. Сзади меня опять зашумели, загремели и начали спорить. В самом кабинете было тихо, только Дамблдор, низко склонившись над столом, что-то рассматривал. Я закрыла за собой дверь и вопросительно взглянула на директора. Тот серьезным, но в тоже время удовлетворенным голосом сообщил:
- Хотел предупредить, мы идем арестовывать Волдеморта.
А я еще думала, что мои эмоции всегда будут покоиться в люке. Как это часто и бывает, я ошибалась. Но, вместе с тем, сложно сказать, что я почувствовала. Жажду мести? Справедливости? Радость? Ненависть? Но сказала я только одно:
- Я хочу пойти с вами, сэр.
- Не думаю, что это позволительно. Пойми…
- Я пойду с вами!
- Прости, но я не могу подвергнуть такой опасности ученика. Доверься мне, я смогу с ним справится. Теперь уж точно.
- Но пророчество… Там же про меня, что я… - с некой озадаченностью напомнила я директору само собой разумеющийся факт.
Директор отвел взгляд, помолчал с пару секунд, и потом ответил:
- Даже и не знаю, хорошая эта новость или плохая, но пророчество не про тебя. Понимаешь, какое-то время назад, мне поступила информация, что твой отец, Ричард Ормонд, все же не являлся предком Годрика Гриффиндора. Безусловно, это был выдающийся гриффиндорец в душе, в этом я не сомневаюсь.
Я села в кресло, пытаясь переварить новости. Как же так? Но мое имя на пророчестве… И что тогда? Меня зря готовили к битве с «самым страшным из существующих зол»? И родители погибли за эту идею… получается зря? Мне даже не пришлось задавать эти вопросы, на них предусмотрительно ответил директор.
- Когда было сделано пророчество, еще не существовала такого уровня защиты, как есть сейчас. Ричард решил, что оно сделано про его ребенка, и написал на нем твое имя, связав так тебя и предсказание. Но он ошибался, что свойственно всем волшебникам. Ты смогла взять пророчество в руки, услышать, но между ним и тобой никогда не было магической связи. Прости меня, что не мог сказать об этом раньше, но это только бы помешало. Ты сражалась с Волдемортом каждый день, и это не потому что ты была избрана для этого. Это было твое решение.
Все еще с недоверием глядя в ясные глаза директора, я медленно спросила:
- Но родители верили в пророчество, до конца?
- Боюсь, что так. И они отдали жизнь, чтобы оно воплотилось в этой жизни, тем или иным способом.
Молчание между нами, и неутихающие разговоры за дверью.
- Значит теперь я не двойной агент? – с легким неверием уточнила я.
- Значит так, - подтвердил директор.
- И вы уничтожили все эти… крестражи?
- Да, и это только благодаря твоей помощи. Теперь возможно заключить Волдеморта, и призвать его к беспристрастному суду.
- Не уверена, что вам это удастся, сэр. В смысле – призвать к суду, - все еще не веря в происходящее, добавила я с сожалением.
- Что ж, пока не попробуем, не узнаем, - сказал директор, поднимаясь с кресла. – А теперь мне пора идти…
- Я с вами! И к черту пророчество, как вы верно и заметили, - я тоже вскочила с кресла, и добавила. - Сэр.
Как-то неожиданно для самой себя, я стала почти такой же как прежде. Словно не было изнуряющего года прятанья эмоций, не было постоянного страха и уныния.
- И я уже совершеннолетняя и могу аппарировать! Все равно я туда проберусь!
Дамблдор, не ожидающий ничего другого, со вздохом кивнул.
- Попробовать отговорить стоило. Что ж, ты пойдешь с нами, но только если будешь выполнять все мои условия. Ты согласна?
Я горячо закивала, сжимая палочку в руке.
- Обещаю!

Глава 54. Главная тема

(Из «Возвращение Будулая»)


Я сидела в парке перед незнакомым мне особняком. Я знала, что он принадлежит кому-то из Упивающихся Смертью, но точно не знала кому. Мне туда можно будет войти, только после того как Орден Феникса (а именно их я встретила в Хогвартсе) разберется со всеми. Сердце билось, тук-тук, чуть вспотевшая рука лежала на палочке. Хорошо, что не особняк Малфоеев, все же они не такие уж плохие люди. Теперь, наверное, мне и Северусу придется много участвовать в судах… Увидеть Беллатрикс за решеткой… У меня на лице растянулась довольная ухмылка. Справедливость все же существует.
Над особняком пролетели сигнальные вспышки, мне можно идти в дом.
С каждым шагом, я слышала как сердце отзывается внутри меня – тук-тук, тук-тук.
Как-то со всем этим, я совершенно не подумала, а что я скажу-то? Волдеморту?
Показались открытые ворота, красивый забор, из которого выбивались ветки кустов.
Что я его ненавижу и презираю всего его идеи? Это будет не правдой, как грустно бы это не звучало.
Небольшой прудик, тихо и умиротворяющее журчит вода, постукивают камешки друг об дружку. Сонная муха пролетела рядом.
Что я не поддалась его чарам, смогла превзойти его в легилименции? Конечно, тут есть часть правды, но не это же я хочу сказать.
Светлая, просторная комната, кто-то из Ордена Феникса кивает мне на дверь.
Так что же мне сказать, чтобы это было правдой, чистой и искренней? И что бы это было именно то, что я хотела сказать ему на протяжении всего этого времени, но не могла?
За дверью, в небольшой, но красиво обставленной комнате, на коленях, обвязанный веревками и зачарованный, стоял Волдеморт. Рядом с ним величественно возвышался Дамблдор, и еще двое незнакомых мне людей. Директор, строго осмотрев меня, напомнил:
- У тебя есть минута.
Я кивнула, и он поднял палочку, выводя Темного Лорда из транса. На одну минуту.
Я стояла напротив человека, некогда бывшего Томом Реддлом. И, наконец, сказала, что давно знала, но никогда не произносила вслух. А теперь скажу, глядя в полные ненависти глаза человека, некогда бывшим Томом Реддлом. Только правду, и на понятном только ему языке.
- Все могло бы быть совсем по-другому. Зря ты убил моих родителей, Том Реддл.
Не сомневаюсь, что директор понял меня. Да и все равно, он отлично это знает и так. Но необходимо это было сказать вслух, чтобы понять это и мне самой.

Послесловие. Свобода

(Stevie Wonder – Free)


Думаю, всего пару людей на нашей планете можно назвать полностью свободными.
Я не свободен, но я работаю над этим.
Стиви Уандер

Я сидела в открытом кафе на одной из улочек Брно. Северус бегал где-то по Чешскому представительству Министерства Магии, заполняя всякие бумажки и представляя нужные документы. Бюрократия всемирная и беспощадна, чтобы купить дом и оформить его на иностранного волшебника, нужно практически продать душу Дьяволу. И то не факт, что поможет, рогатый может и обмануть.
Чудесный город, всегда летом буду тут отдыхать. Ну ладно, не всегда, но при возможности. Каждой возможности. Я просматривала открытки от друзей: Лили и Джеймс звали к себе в гости, Сириус передавал привет из душных коридоров штаб-квартиры Авроров, Ремус работал над созданием очередного учебника.
Допив чай я жестом подманила официанта. Пора уже идти отсюда. Милый, высокий парень подошел ко мне и услужливо склонился надо мной. Я объяснила ему на русском:
- Я заплАчу.
Парень испуганно посмотрел на меня и спросил:
- Зачем? Что-то было невкусно?
Теперь я испуганно перебирала русские слова в голове:
- Это не обязательно?
- Нет, что вы…
- Отлично! Спасибо!
И я встала и пошла по залитой светом улочке, оставив бедного официанта в полном недоумении. С русским и с попыткой понять мысли Северуса у меня все так же было плохо. Хотя с последнем мы уже жили несколько лет вместе… Хотя и с первым у меня были долгие отношения.
Мы договорились встретиться с Дамблдором напротив собора Святых Петра и Павла. Директор собирался посетить какую-то магическую международную конференцию в Европе, и напросился на встречу со мной. С определенным недовольством, тяжелой походкой я поднималась по бесконечным ступенькам. Вокруг пахло травой, пылью и каким-то не знакомыми цветами.
Я сразу увидела в толпе Дамблдора, не заметить его в любой толпе просто не возможно. Мы радушно поздоровались, директор справился о моем здоровье. После милой, особо ничего не значащей беседы, я вдруг вспомнила, что давно хотела спросить у него. Да все время было не то, то дела, то я уехала. То свадьба, а после нее как следует медовый месяц, а после него совсем как-то не до вопросов. Теперь вот это… Но надо же спросить.
- Альбус, а можно вопрос? Помните, практически в первом нашем разговоре, вы назвали меня истинной гриффиндоркой? Почему?
Дамблдор тепло и ностальгически улыбнулся, но явно не хотел отвечать, тянул время. Я уставилась на него, пытаясь прочитать ответ. Ничего не вышло, и тогда он ответил:
- Сложно объяснить. Мне так показалось, и кажется это сейчас… Что ты не так уж и хорошая; это правда. Ты всегда знала это, но всегда стремилась к лучшему. На это нужна самая большая храбрость.
Возвращалась я к Северусу легкой воздушной походкой, иногда немного подпрыгивая. Хотя и не стоило, в моем-то положении.
А вокруг стояло лето, чуть душное и сухое. Звенели сигналы трамвайчиков, люди спешили по своим делам, волшебники решали мировые магические проблемы. Все именно так, как и должно быть.

Конец. 5 июня 2011 г.

Посвящается всем тем, кто стремится к лучшему, даже когда очень сложно.