Глава Тридцатая, в которой ситуация становится ещё сложнее

Когда по залу стали раздаваться крики «Всем оставаться на местах! Полиция!», когда большая часть девушек начала визжать, а парни принялись отчаянно материться, когда грохочущая музыка заглохла, издав напоследок печальный вздох, живо напомнив о зажёванной плёнке, в моей голове промелькнула одна мысль — как в воду глядел.
Меня вот всегда интересует одно. Неужели полицейские думают, что от их криков «всем оставаться на местах» все присутствующие действительно останутся покорно сидеть на диванчиках, ожидая, пока их обыщут, допросят, а то и заметут в участок? Ну ладно, у меня по карманам кокаин не распихан, задержат и отпустят. Просто мне стало стыдно перед Гермионой — второй раз она попадёт в участок вместе со мной. Пат и Лу — они люди бывалые, привыкли…
Рози среагировала моментально. Кинув нам торопливое «За мной! Быстро!», бросилась куда-то вглубь бара. Я подтолкнул ошалевшую Гермиону. Пат схватил за руку Лу. Видимо, из соображений не потерять её в мечущейся толпе людей. Сью, воскликнув «Гарри Поттер и полиция! Я мечтала, чтобы вечер закончился именно так!», хохоча на ходу, быстро прошмыгнула за Рози. Благодаря давно устоявшемуся беспокойному образу жизни полицией её было уже не напугать.
Рози захлопнула за нами едва заметную дверь, отрезав от выкриков стражей порядка и визгов недовольных посетителей. Мы оказались в небольшой тёмной комнатке.
— Надеюсь у вас здесь не склад героина под барной стойкой? — саркастически поинтересовался Пат.
— Если даже и так? — посмеиваясь, ответила Рози, возясь в сумраке у противоположной стены, — тебе бы лучше этого не знать, а?
— Что, правда? — хмыкнул я, потирая болевший шрам. Хорошо, что в темноте меня никто не видит.
— Я похожа на наркодилера? — усмехнулась Рози, — да тут с одними не поделили… Ублюдки! Который раз на нас копов натравливают! Те заявляются, переворачивают всё вверх дном, клиентуру пораспугают… Потом неделю здесь почти никто не появляется… Идёмте.
Она открыла ключом дверь, ведущую в узкий коридор. Интересно, если в этом местечке всё чисто и законно, зачем такие подозрительные меры по конспиративному сматыванию из бара? А, вообще-то, какая мне разница?..
Мы с Гермионой шли самыми последними. Она всё бормотала себе под нос что-то в духе «мне это совсем, совсем не нравится». Я взял её за руку, чтобы она не нервничала. А может быть, чтобы успокоить самого себя — в моей несчастной голове не переставали рождаться жуткие идеи по поводу пережитого нападения, и что последовало за ним. Идеи были разные, вплоть до появления из-за угла возрождённого Волдеморта, жаждущего крови несчастного Гарри Поттера.
Впереди шла Сью и бодро рассказывала нам всем, как пару недель назад её задержали вместе со знакомым парнем, и они всю ночь напролёт в компании с дежурным полицейским травили неприличные анекдоты. Да, некоторые люди не меняются…
Мы вышли из этого загогулистого коридора на задний двор здания, в подвале которого располагался «Бешеный пёс Рой». Рози грязно выругалась, потому что здесь тоже дежурило трое стражей порядка. Класс… А ведь если меня сейчас задержат, то будут звонить Дурслям — ведь по официальным маггловским данным они мои опекуны! Дядя Вернон будет в полном восторге.
— Гарри, я не собираюсь проклинать полицейских! — прошипела мне на ухо Гермиона.
— Но тогда нас арестуют, — резонно заметил я, пытаясь говорить как можно тише.
Нас, естественно заметили. Странно было бы не заметить шестерых человек, вывалившихся из двери.
— Ладно, — раздражённо вздохнула Лу, — я разберусь. Пойдёмте.
— В смысле? — скривился Пат.
Мы с ним недоумённо переглянулись. Я подумал, что она хочет дать полицейским взятку.
— Идёмте, идёмте, — повторила наша Лу, и решительно взмахнула волосами.
И… мир вдруг просветлел. В это мгновение на этой планете не было никого прекраснее Лу. Наша вечно сумасбродная подружка будто озарилась каким-то невероятным образом. Я, что, раньше не замечал, как она прекрасна? Какого изумительного золотистого оттенка у неё волосы? Каким чудесным светом лучатся её глаза? Какая у неё божественная улыбка? Какой восхитительной мелодией звучит её голос? Какие… Так. Стоп. Я тряхнул головой, отгоняя морок. Теперь я, кажется, понял, кто такие вейлы…
Лу стояла перед стражами порядка и, мило улыбаясь, что-то им втирала. Те слушали её как родную маму, пялясь глупыми влюблёнными глазами и, видимо, забыли о нашем существовании. Сью и Рози с удивлением, и даже восхищением, смотрели на нашу подругу, а на лице Гермионы застыла понимающая ухмылка.
Пат, бездумно потирая щёку, зло смотрел на всё происходящее. Видимо, вспомнил, сколько раз мы влипали в истории из-за притягательности Лу для всяких идиотов.
— Вейла, значит… — прошипел он таким ядовитым тоном, что даже Снейп бы позавидовал.
А взгляд у него обычно становился таким колючим всегда, когда Лу начинала активно кого-то интересовать. Но Пат в жизни не признается, что ревнует её со страшной силой ко всем особям мужского пола. Кроме меня, наверное. По крайней мере, я на это надеюсь.
— … ну вы ведь нас пропустите? — щебетала Лу, хлопая ресницами, — правда?
А сама за спиной показывала нам жестом, чтобы мы убирались отсюда куда подальше.
— Да, конечно, — бодро кивали головой вконец отупевшие полицейские, — проходите, мы совсем не против.
— А, может, телефончик? — с последней надеждой пролепетал самый молодой из них.
Лу развела руками — мол, даже и не просите. Тот же и слова не сказал против, лишь печально посмотрел вслед, как на исчезающее чудо. На лице всех троих копов было написано такое восхищение, будто они только что присутствовали при явлении Девы Марии.
Когда Лу догнала нас в подворотне, вид у неё был виноватый, раздражённый и уставший. Сью тут же на неё набросилась с восторженными речами:
— Лу! Как ты это сделала?! Я тоже так хочу! Научи!
Та хмыкнула и бросилась в какие-то пространные объяснения, мешая в одну кучу психологию, основы гипноза и даже нейро-лингвистическое программирование. Я и не догадывался, что она такие слова то знает! Она бы ещё афродизиак и духи с феромонами приплела. А может, она заранее это всё придумала, чтобы отвечать на вопросы по поводу её необычайных флюидов.
— И нечего на меня так смотреть, — прошептала она Пату, всё ещё продолжающему зло коситься на неё.
— И часто ты так… волосами махаешь? — подозрительно ласковым тоном поинтересовался он.
— Если бы часто, ты бы заметил! — зло и с какой-то обидой в голосе ответила она.
— Да успокойтесь вы, — шикнул на них я, — не здесь же разбираться…
— Ты чего это хрипишь? — вдруг спросила Лу.
— Простудился, — буркнул я в ответ.
* * *

— Знаешь, Гарри, ты раньше был намного веселее, — подкралась ко мне сзади Сью и по привычке пихнула меня локтём. Я вздрогнул.
До родного Кенсингтона мы так и не добрались. Рози уговорила нас пойти к ней. Вернее, она предложила, а все остальные согласились. Даже Гермиона была не против, я, честно, удивился. Мне осталось только согласиться. Ну не заявлять же мне — «ой, ребята, тут меня убить, кажется, хотят. Поэтому нам лучше валить отсюда к Пату, а лучше к Сириусу. А уж лучше всего сразу в Хогвартс, там уж точно безопаснее всего».
Квартиру Рози снимала в доме прямо через улицу. В одной единственной комнате почти не было мебели, за исключением низенького диванчика и кресла в углу, зато на окнах висели шикарные портьеры.
— От прежних хозяев, — отмахнулась Рози на мой вопрос, откуда здесь они взялись.
Через пару часов я ушёл на маленькую кухню. Оставил я интересный пейзаж — Пат и Лу о чём-то переругивались, не переходя на высокие тона. Наверное, мой друг пытался взять слово с Лу, чтобы она больше никогда не использовала свои вейлистые замашки. До этого он долго и упорно объяснял тёте Мэг по телефону, где и почему он задержится. В связи с напряжённой обстановкой миссис Рэндом стала жутко беспокоиться за весь наш коллектив. Телефон, кстати, стоял в прихожей прямо на полу…
Гермиона обрела собеседника в лице хозяйки дома — они оживлённо обсуждали какие-то только им известные вопросы. Вот это была действительно сюрреалистическая картинка — приличная отличница Гермиона Грейнджер и панковатого вида Рози Миллер, сидят на порядком потёртом паласе, и, судя по серьёзности лиц, беседует по проблемам не менее чем глобального масштаба.
— Ну, чего ты такой кислый? — не унималась Сью, усаживаясь прямо на стол, — родственники тебя больше не достают. Ты ведь теперь с крёстным живёшь? Мне Лу говорила.
Она достала из кармана сигарету и предложила мне. Я забрался рядом с ней на стол и затянулся. Шрам всё ещё покалывал — может, хоть легче станет? Только что-то на табак не похоже…
— Это что, марихуана? — покосился я подозрительно на свою бывшую девушку.
Сью недоверчиво повела носом, потом вытащила у меня изо рта сигарету и приложилась сама. Потом закатила глаза в негодовании.
— Вот урод! Так и знала, что что-нибудь подсунет! Попросила же просто закурить.
Потом она засмеялась и опять пихнула меня локтём:
— Ну что, милый, забьём косячок на двоих за былую дружбу?
Я улыбнулся. А потом под воздействием нахлынувших чувств (а может, травы) заявил:
— Сью, я так влип.
— Ну, — протянула она, — меня это не удивляет. Ты же Гарри Поттер!
— В смысле? — обалдел я. Мне показалось, сейчас она заявит — как же, Мальчик-Который-Выжил, разве не понятно?..
— В смысле — мастер нарываться на неприятности.
— Глупости, — фыркнул я, — я никогда не нарываюсь на неприятности.
И добавил через пару секунд:
— Они сами на меня… нарываются.
Со Сью, как всегда, было приятно болтать ни о чём. Она рассказала мне парочку историй про наш бывший класс. Я немного рассказал ей о своей жизни — в варианте, прошедшим строгую цензуру Статусом Секретности от тысяча шестьсот какого-то года… Ну, например, как мы с Патом перебрали и попались на глаза самому «доброму» преподавателю в школе. Или про невероятную систему слухов.
— Сью, — решил я задать сакраментальный вопрос, когда косяк давно уже закончился, и мы перешли на пиво, — а почему ты со мной встречалась?
Она захихикала, дотянулась до моего уха и прошептала мне такую непристойность, что даже не берусь её воспроизводить. Я поперхнулся пивом.
— Спасибо, конечно, за такие лестные характеристики, — прокашлялся я, безудержно краснея (хотя в темноте не видно), — а если серьёзно?
— Да я серьёзно! — уверила меня Сью, засмеялась, а потом сказала, — а если честно — ты такой нормальный, Гарри.
Я повторно подавился пивом. Как меня только не называли — безотцовщиной, оборванцем, объедающим честных порядочных родственников, малолетним бандитом, слабоумным злобным дистрофиком (привет от тётушки Марж), непроходимым идиотом с одной извилиной (и та на лбу), самовлюблённым болваном… Но нормальным, НОРМАЛЬНЫМ в моей жизни меня ещё никто не называл.
— Спасибо, Сью, — с чувством произнёс я.
Ещё через пару часов пустопорожней болтовни и шуток на грани приличия моя бывшая подруга заявила, что ей пора. На мой логичный вопрос, куда ей пора в пять утра, она лишь загадочно усмехнулась. Ну чему я удивляюсь? Это же Сью Тэрренс. У неё запросто могут быть дела в такую рань. Вызвала такси. На прощание поцеловала меня и, потрогав мою припухшую губу, очень серьёзным тоном попросила беречь себя. Я пожелал ей скорейшего отращивания волос.
Зайдя в гостиную, я, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди, минут десять умилялся раскинувшейся передо мной пасторальной картинке. На приземистом диване по разные стороны спали Гермиона и Рози, притом так симметрично, будто специально договорились. На таком же низеньком кресле в углу сидя спал Пат, и Лу, уткнувшаяся носом ему в плечо. Я, наблюдая такой расклад, как никогда почувствовал себя одиноким, брошенным, и вообще никому ни нужным. Потом плюнул, и пошёл допивать пиво в гордом одиночестве, ожидая, когда унылый английский рассвет разбудит нашу любимую столицу. Лондон, хмыкнул я. Сумасшедший дом, а не город, ей богу…
* * *

Проснувшись, я обнаружил себя на диване в гостиной в доме Пата. Пару минут усердно вспоминал, почему я здесь нахожусь. Вспомнил. Под утро мы ушли от Рози, завалились всей толпой к моему другу, и разбрелись по углам досыпать. Комнату для гостей оккупировали девчонки, поэтому мне достался диван в гостиной. Снился мне Волдеморт собственной персоной. Он, закутавшись в тёмную мантию и закрыв лицо капюшоном, сидел на шоу Лари Кинга. Лари очень серьёзным тоном спрашивал у него, собирается ли тот возвращаться. На что Волдеморт почему-то глупо хихикал в ответ.
Нащупав очки, лежащие на полу, и свесив ноги с дивана, я проинспектировал свои ощущения и с радостью понял, что шрам меня больше не тревожит. Зато вовсю саднило горло, и болела челюсть. Не беда. За битого, говорят, двух небитых дают…
Часы пробили полдень. Я, зевая, прошлёпал на кухню. Всё произошедшее за вчерашний вечер казалось диким сном.
За столом на кухне я обнаружил Пата, сосредоточенно делающего какие-то пометки в толстой тетради. Всё пространство перед ним было занято книгами, из которых я узнал только «Углубленное зельеварение» и «Органическую химию». Мой друг, полностью погрузившись в работу, меня не заметил — вытащил из-под стопки книжек большой глянцевый научный журнал, открыл его на нужной странице и стал прямо там что-то отмечать. Ндаааа… Пат ушёл в свои раздумья так далеко, что даже забыл про сигарету, одиноко тлеющую в пепельнице…
Он перевернул страницу, потом подвинул себя учебник по Зельям и стал там что-то сравнивать, в глубокой задумчивости водя пальцем по губам. Пат так делал столько, сколько я его помню. И передо мной живо предстал профессор Снейп — сколько раз я наблюдал этот же жест у него за полгода учёбы в Хогвартсе. Да, что поделаешь. Наследственность — страшная вещь. Наверное, у меня тоже какие-то жесты от отца. Не зря же Снейпа так перекашивает при моём появлении…
— Уже настрочил на Нобелевскую премию? — поинтересовался я у спины Пата.
Он аж подскочил.
— Совсем рехнулся? — возмутился мой друг, — пугать-то так зачем? Я думал, ты дрыхнешь.
— Как видишь — уже нет. А ты чего с утра пораньше библиотеку тут развёл?
Пат многозначительно повёл бровями, бросил печальный взгляд на дотлевший окурок и достал другую сигарету.
— Я тут пришёл к выводу, что сульфат натрия и корень…
— Всё. Понял, — прервал его я, отмахнувшись, — зря спросил. Такие вещи с утра после вечеринки — это выше моих возможностей. А где тётя Мэг?
Я налил себе чай и крепко задумался о том, что неплохо бы наведаться в душ. И зубы почистить, да… Во рту после вчерашнего остался гадкий привкус пива вперемешку с марихуаной. И одежда на мне помятая — я же спал, не раздеваясь. И волосы, конечно, как всегда во все стороны торчат. И рожа побитая. Эх, и видок у меня, наверное…
— В гостях у нашей соседки. Ты же знаешь, она всегда к ней заходит поболтать о том, о сём. А ты и правда хрипишь. Вместо Снитча поймал простуду?
— Угу, — ответил я, размышляя, как бы рассказать о вчерашнем инциденте.
Пока я думал, Пат опять отправился гулять в научные дебри, и на кухню зашла Гермиона, кутаясь в свой белый вязаный свитер.
— Д-доброе утро, — протянула она, ёжась спросонья.
— А Лу где? — поднял голову Пат от своих записей.
— Спит, — коротко ответила Гермиона.
Пат вздохнул и начал собирать в стопку все свои книги — решил, видимо, что спокойно поработать ему уже никто не даст.
Гермиона тем временем подошла ко мне, тоже налила себе чай, отхлебнула, а потом вдруг в упор уставилась на мою шею.
— Гарри, — требовательно, и уже совсем не сонно проговорила она, — что у тебя за следы на шее?
— Сью оставила парочку засосов? — нагло ухмыльнулся Пат, даже не глядя в мою сторону и продолжая складывать учебники, — в память о былом?
— Нет. Просто какой-то парень вчера чуть было меня не придушил, — просто ответил я.
* * *

— Поттер, ты идиот! Ты совсем спятил! На кафеле он, мать твою, навернулся!..
Пат орал на меня уже минут десять. Я вообще-то ждал, что подобное (только в форме, прошедшей цензуру) выдаст мне Гермиона, но она, видимо, ещё не отошла от шока после моего рассказа. А вот мой друг решил устроить мне головомойку.
— Вы чего орёте, как коты в брачный период? — сунулась на кухню заспанная Лу, — что произошло?
— Да всё нормально, — начал я.
— Всё хуже некуда! — припечатал Пат.
— Ничего страшного…
— Поттера вчера чуть не прикончили!
— И Пат решил, что весь Кенсингтон обязан это знать!
— Вы оба чокнулись, — вяло заключила Лу, — вам надо меньше пить. Гермиона, хоть ты объясни мне, что здесь стряслось…
— Гарри, — снова повернулся ко мне Пат, — я понимаю — всё было неплохо. Заговоры, зелья, архивы… Мы поиграли в детективов, было весело, согласен… Но теперь всё ясно, как божий день — тебя хотят убить! Убить! Не поставить подножку, не накидать тараканов в суп, не проклясть, не исключить из школы — убить, понимаешь?!
— Представь себе, понимаю! — раздражённо ответил я, — даже очень это почувствовал, притом на своей шее! Но это ещё не значит, что я должен нестись к Дамблдору на третьей скорости!
Пат чуть ли не зарычал и взмахнул руками.
— Почему?!
— Потому что!
— Да! Всё правда! — яростно воскликнул он, — мне говорили, а я не верил! Вот оно! Гриффиндорское тупоу… ууупрямство! — вытянул он, глядя на наши с Гермионой лица.
Мы заткнулись на пару минут. Потом всё пошло по второму кругу.
— Мы должны рассказать о нападении.
— Нет, не должны.
— Назови хотя бы одну разумную причину.
— Потому что я так сказал.
Брови Пата подскочили вверх от такой наглости с моей стороны.
— Прекратите ссориться, — вклинилась Гермиона.
— Брось, — посоветовала ей Лу, — они никогда не ссорятся. Сейчас Гарри скажет, что Пат — зануда и делает из мухи слона, Пат ему заявит, что тот всегда лезет на рожон и геройствует, и оба успокоятся.
— Точно! — воскликнул Пат, — опять твоё чёртово геройство, Поттер! Оно нас всех когда-нибудь в гроб сгонит!
— Я не геройствую!
— Да ты ВСЕГДА геройствуешь! — почти закричал Пат, — а это, друг, кстати, не только тебя касается! То, что ты почувствовал через шрам…
— …не значит ровным счётом ничего! — закончил за него я, — я уловил эмоции Волдеморта. И это был не триумф и не радость от победы! Он бесится где-то от одиночества и безысходности, а не готовит торжественное возвращение в мир живых!
— Ты правда такое почувствовал? — поразилась Лу.
— Да уж поверь мне, — мрачно хмыкнул я, и внезапно добавил, — а ещё он что-то ищет.
— Что-то? — значительно посмотрел на меня Пат, подняв брови, — или кого-то?
— Он ищет не меня! — заявил я, почему-то уверенный в этом на сто процентов.
— А что тогда?
— Я не знаю, — честно признался я, — но что-то очень важное для него.
— Гарри, — осторожно начала Гермиона, — если это так важно, то Дамблдор должен знать. Он ведь не просто так тебя спрашивал про шрам.
— Вот именно! — обрадовался поддержке со стороны Гермионы Пат.
— Гарри, они правы, — внезапно согласилась Лу с мнением большинства, — это уже не шутки.
— И ты, Брут! — с горечью процитировал я, так как искренне надеялся на поддержку Лу, — что-то ты, подруга, не бежала по всем инстанциям с новостью, что за тобой следят.
— Не сравнивай, — неожиданно серьёзно покачала головой Лу, — это касается только меня. А в твоём случае это касается нас всех, притом под всеми я подразумеваю всё магическое сообщество. А я человек скромный, шрамов на лбу и пророчеств в карманах у меня нет.
— Могу махнуться с любым желающим, — раздражённо предложил я.
— Не нервничай, Гарри, мы просто не хотим, чтобы тебя прикончили, — примирительно произнёс Пат, — почему ты не хочешь рассказать об этом директору? Чем тебе не нравится Дамблдор? Прикольный старикан.
— Ага, — ухмыльнулся я, — это не тебя к Дурслям засадили на пятнадцать лет.
— Но это было ради твоей же безопасности! — продекламировала Гермиона.
— Я так думаю, ради моей же безопасности, он меня в какую угодно дыру засунуть может, — мрачно хмыкнул я.
— Что у вас тут за разбор полётов? — донёсся от двери знакомый голос.
Сириус, вернувшийся раньше времени, и тётя Мэг. Среагировали мы все мгновенно. Спорю на свой шрам, что таких широких улыбок они ещё ни у кого не видели.
* * *

— Ух ты, — изумился Пат, — что это?
Я молча перебирал в руках лёгкое и серебристо-серое нечто. Ощущения были странные — будто материал был соткан из воды.
— Мантия-невидимка отца, — догадался я.
— Сириус рассказывал, что у отца была мантия-невидимка, — объяснил я, наткнувшись на непонимающий взгляд Пата, — они прятались под ней, когда лазили под Гремучую Иву.
В глазах моего друга читался интерес и недоверие.
— Смотри, тут записка, — заметил он.
Твой отец перед смертью оставил это мне на хранение. Пришло время передать это тебе. Используй её с толком. Весёлого Рождества!
Пат долго смотрел на узкий, крючковатый почерк и, наконец, произнёс самодовольным голосом:
— Это Дамблдор.
— С чего ты взял?
— Ну кому ещё твой отец смог бы отдать мантию-невидимку? Особенно когда за его семьёй охотился Волдеморт? Только Дамблдору… К тому же, я видел его почерк.
— Где? — хмыкнул я.
— На письме на имя тёти Мэг. О чём она переписывается с дедушкой, я понятия не имею.
В следующие полчаса все вдоволь наприкалывались с мантией-невидимкой. Начиная, естественно, с летающих голов и других частей тела, и заканчивая внезапным нападением из-за угла человека-невидимки. Жалко только, незаметно подкрасться к Сириусу или Рему было почти невозможно. Зато крёстный действительно подтвердил, что мантия находилась у директора.
Выиграла Лу. Она накрасила свои ногти ярко-красным лаком — и, поверьте, крадущаяся без тела рука с длинными алыми ногтями — это действительно жутковатое зрелище. Ей-то и удалось добраться до Сириуса — он сидел в кресле, когда ручка из ниоткуда легла ему на плечо. Никогда не думал, что крёстный в свои тридцать семь может так резво подпрыгивать.
Это у нас было, как все догадались, Рождество. На мой скромный взгляд, это было лучшее Рождество в моей жизни, и это не смотря на все свалившиеся на меня неприятности. Обычно же на этот праздник Дурслям удавалось подкинуть мне порядочную свинью в качестве подарка.
К Сириусу на праздничный обед набились гости в лице всех троих Тонксов. Тёти Мэг не было — сколько её не уговаривали, она решила согласиться на приглашение родственников мужа и уехала в окрестности Дувра. Но тётя Мэг тоже не промах — сумела сбагрить ещё одного котёнка, преподнеся его Сириусу в подарок на Рождество. Какой же Блэк без чёрного кота… У котёнка нашёлся свой воспитатель — на гермиониного Живоглота он смотрел как зелёный матрос на адмирала Нельсона.
После решения крёстного привести дом в порядок к празднику, работа нашлась всем. Когда я бился в попытках справиться с пылью в одной из нежилых комнатах, ко мне приплёлся Пат и с абсолютно серьёзным видом спросил:
— Ну что ты надумал по поводу пророчества, избранный ты наш?
— Ничего, — буркнул я, — решил действовать по обстоятельствам. Сначала надо разобраться со всем этим бардаком…
— Ты это о заговоре? — непонимающе протянул Пат, — или об этой комнате?
— И о том, и о другом.
— Тут лучше Гермиону позвать, — подумав, произнёс он, — кстати, её вроде бы Уизли приглашали?
— Ага, — согласился я, оглядывая комнату и задумчиво потирая подбородок, — она отвертелась — якобы, у них там и так народу — яблоку негде упасть, и прочая ерунда. Хотя я думаю, это из-за Рона.
— Парень — идиот, — ухмыльнулся Пат, прислонившись к косяку, — Гермиона — лучшее, что могло случиться с ним в жизни.
— Зря ты так про него. Он, вообще-то, ничего… А ты вообще откуда в курсе этих событий? — удивился я.
— Слухи, сплетни, разговоры… — весело сверкнул глазами Пат, — а я вижу, тебя это не расстраивает?
— О чём ты? — не понял я.
— О том, друг мой парнокопытный, что тебе-то это только на руку! — продекламировал мой друг, нахально улыбаясь.
Я аж задохнулся от возмущения, когда понял, к чему он клонит.
— Да как… Да я… Да она мне как сестра!
— Ну-ну, — продолжал издевательски скалиться Пат, — что-то не слышу твёрдости в голосе…
И вышел за дверь.
— Как сестра, понял?! — крикнул ему в след я.
— Гарри, ты чего орёшь? — обеспокоено заглянул в комнату Сириус. Я отмахнулся. Мало мне хогварстких сплетен, так ещё лучший друг будет измываться.
Обед прошёл довольно весело. Сириус принарядился, и напрочь отказавшись сбривать щетину недельной давности, был похож на скучающего мафиози на отдыхе. Чета Тонксов были милыми людьми. Гермиона и Тед Тонкс почти весь обед обсуждали возможность изменения положения магглорождённых волшебников. Андромеда, на мой взгляд, была немного высокомерна, но это простительно, если вспомнить рассказы крёстного об их семейке… Сама Тонкс в честь праздника сделалась кудрявой блондинкой и блистала отличным чувством юмора. Рем, правда, чувствовал себя несколько неуютно, и, кажется, не знал, куда девать руки. И чему, спрашивается, могут нас научить эти взрослые, если сами себя ведут подчас не умнее подростков?
Самым интересным для нас с Патом был вопрос — что будет, если за один стол посадить Лу и Тонкс? Ведь обе, как будто под действием какого-то заклятия, были мастерицами переворачивать, опрокидывать и разбивать всё, что попадается им под руку. Поэтому мы, как усердные естествоиспытатели, тщательно следили за их движениями. И знаете что? Ничего! Ни одна из них даже стакан не перевернула!
— Какая я сегодня ловкая! — удивилась такому делу Тонкс.
— Минус на минус даёт плюс! — прошипел мне на ухо Пат.
…Как только Тонксы исчезли в каминном пламени, Лу разбила графин с водой…
* * *

Этот вечер грозил стать одним из тех вечеров, когда все уютно собираются около камина, чтобы скоротать время за приятной беседой, весёлыми шутками и хорошим вином из запасников Сириуса. Так, в принципе, и намечалось…
— Сириус, а почему ты не женишься? — внезапно поинтересовалась Лу.
Никогда не думал, что Люпин может так злорадно смеяться. Крёстный поперхнулся вином.
— Что же на вас всех нашло? — прокашлявшись, спросил Сириус, — то мне Молли лекции по этому поводу читает, то Мэг…
— Ты услышал нравоучительную лекцию из уст Маргарет Рэндом? — поднял в удивлении брови Пат, и отсалютировал ему сигаретой, — добро пожаловать в наш клуб. Это редкое везение, не каждому такое счастье в жизни выпадает.
Крёстный рассмеялся лающим смехом.
— Лу, ну какая нормальная девушка выйдет за меня замуж? Двенадцать лет Азкабана и сомнительное настоящее…
— Женись на ненормальной, — предложил я.
— Совет дня от Гарри Поттера, — язвительно прокомментировал Пат.
Потом разговор почему-то перешёл на гоблинов, а потом плавно перекатился на домовых эльфов. Тут уж Гермиона приняла активное участие и принялась спорить с Сириусом, который по одной ему известной причине домовиков не любил. Когда ребром встал вопрос о том, хотят ли свободы домовые эльфы, крёстный засмеялся и поднял палец вверх.
— Эксперимент! — провозгласил он, и, скривив губы в ухмылке, гаркнул в пустоту, — Кричер!
В наступившей тишине он нетерпеливо постучал пальцами по подлокотнику кресла, и, нахмурившись, повторил угрожающим тоном:
— Кричер!
Хлопок — и посреди гостиной явился, по всей видимости, тот самый Кричер, которого так упорно дозывался Сириус. То, что это домовой эльф, я понял сразу. Но этот представитель волшебного народца был определенно очень старым и выглядел, как заброшенное пыльное чучело. Добби был не в пример симпатичнее.
Кричер поднял шаровидные глаза на крёстного и вдруг с диким визгом подскочил к нему и уцепился за его штаны. Судя по обалдевшему выражения лица Сириуса, он такого ожидал меньше всего.
— Хозяин! — в отчаянии проскрипел Кричер. Я заметил, что он весь дрожит, — Кричер виноват! Кричер не выполнил приказ!
И тут же отцепившись от брюк крёстного, подбежал камину, схватил кочергу и принялся остервенело лупить себя по голове!
— Сириус, останови его! — в ужасе закричала Гермиона, — он же убьёт себя!
На мгновение мне показалось, что Сириусу, вообще-то, наплевать на этот факт. Первым Кричера удалось схватить Люпину, но хилый домовик почти вырвался, когда крёстный ясно произнёс:
— Кричер, успокойся и прекрати себя наказывать. Это приказ!
Тот дёрнулся, но всё же встал смирно, хотя и всё ещё дрожал. Девчонки смотрели на него с жалостью, Пат — с лабораторным интересом.
— Расскажи, что случилось? — с расстановкой спросил Сириус.

Предыдущая главаСледующая глава