Глава Двадцать Девятая, в которой появляются новые переменные

— Лу, я всё равно не понимаю, — недоумевал я, — как ты не могла знать, кто я такой?
— Звучит так самоуверенно, Гарри, — язвительно ухмыльнулся Пат, — как будто ты кинозвезда.
— Вы оба прекрасно поняли, что я имею в виду, — прорычал я.
Мы подошли к столу с надписью «Служба безопасности». Бритый наголо колдун в переливчато-синей мантии при виде нашей шайки бросил разгадывать кроссворд из «Пророка» и поднял на нас глаза.
— Мы в Архив, — хором вырвалось у нас.
Взгляд охранника зацепился о мой шрам, мазнул по гостевому значку с надписью «Гарри Поттер, разовое посещение», и опять вернулся к моему лбу. Я сумел выдавить мучительную улыбку.
— Кхм-кхм, — прочистил горло сзади меня Пат.
Охранник по одной ему известной причине вздрогнул и отвлёкся от созерцания прощального подарка Волдеморта. Поводив вокруг нас какой-то антенной, он буркнул:
— Ваши палочки.
Мы с Патом подчинились. Лу развела руками, мол, не было у меня палочки и не будет.
— Одиннадцать дюймов, сердцевина из пера феникса, находится в пользовании пять месяцев. Всё верно? — прочитал он с пергаментной ленты.
— Да, — согласился я, — всё верно.
— Так… А здесь тринадцать дюймов, волос вейлы. В пользовании четыре месяца. Правильно?
— Угу, — поддакнул мой друг.
Охранник ещё раз внимательно окинул нас взглядом и ухмыльнулся.
— Что-то не похожи вы на первогодок, ребята.
Мы похмыкали в ответ, типа — да, смешно, сами удивляемся. Но, проходя мимо его поста и глянув в кроссворд, я не удержался:
— Патронус, — сказал я.
— А? — не понял охранник.
— Да вот же, — я указал пальцем в газету, — ответ — патронус. В вопросе номе… Ау!
Пат наступил мне на ногу и потащил от поста.
— Блин! Больно же!
— Ты совсем рехнулся? — прошипел мой друг, — умничать он тут решил! Ты ещё иди с Фаджем поприкалывайся!
— Кто бы говорил! — возмутился я.
— Я умничаю, когда в тему, — заявил Пат, — а ты умничаешь и всегда нарываешься!
— Зануда, — буркнул я.
— Пижон! — не остался в долгу Пат.
— Придурки! — припечатала Лу.
На нас косились люди. Мы нацепили невинный вид и прошагали к лифтам.
Архивом оказалась длинная комната с бесконечным количеством стеллажей, уходящих вдаль. Заведующим этим царством старого пергамента и пыли оказался сухонький старичок, довольно высокого роста, с выдающимся кадыком и пенсне, которое держалось на его носу определённо с помощью какого-то заклинания. Архивариус (его имя я забыл через несколько минут после того, как глянул на табличку) внимательно и немного удивлённо посмотрел на нас поверх своего пенсне и спросил:
— Вы ошиблись залом, молодые люди?
— Ээээ… — смутился я, — да нет, вроде бы.
— Мы в Архив пришли, — подтвердил Пат.
— Это ведь Архив? — уточнила Лу. Как будто и так не понятно.
Архивариус ещё раз удивлённо хмыкнул.
— Сюда мало кто приходит, — оповестил он нас, — особенно молодёжь… А вы по какому вопросу?
— А мы бы хотели получить протоколы по делам Пожирателей Смерти и вообще всё, что касается Вол… ай! — Пат второй раз за сегодняшний день наступил мне на ногу, — Сами. Знаете. Кого.
— А вам зачем? — подозрительным тоном спросил старичок.
— Творческая работа, — нашёлся мой друг.
— По истории магии, — добавила Лу, — новейшей.
— Очень интересуемся, — вкрадчиво докончил я.
Архивариус задержался взглядом на моём шраме и пожал плечами.
— Лу, ну так что? — опять спросил я, когда мы уселись за большой потёртый стол.
— Что — что? — не поняла она.
— Объясни ты ему, непонятливому, — усмехнулся Пат, — почему ты не знала о нём ничего, когда Гарри Поттера каждая собака подзаборная узнаёт.
— Я бы выразился не так, — медленно проговорил я, — но, в общем и целом, да. Так почему?
Лу закатила глаза.
— Ну вы же знаете мою память на имена! Притом мы всегда жили среди магглов, папе никогда не нравились все эти средневековые замашки волшебников. Он любит жить на широкую ногу — офис там в стиле «хай-тек», костюмчики от Кардена… ну, сами понимаете…
Не знаю, я лично не понимал. Всю жизнь проносил обноски за Дадли, и костюмчики от Кардена мне даже не снились.
— Я твою историю слышала, конечно, в общих чертах. Что благодаря какому-то мальчишке сгинул сильный тёмный волшебник, про шрам… Но я и мысли не допускала, что это и есть ты! Я иногда задумывалась, конечно, что вы какие-то странные… Но да мало ли кто странный! Сью тоже странная. Или Найджелл.
— Найджелл не странный, — возразил Пат, вспоминая нашего бывшего одноклассника, — он просто ботаник.
— Сью тоже не странная, — обиделся я за свою бывшую девушку, — она просто без тормозов.
— Ой, да ну вас, — махнула рукой Лу, — я к тому, что понятия не имела, что вы — волшебники, потому что вы должны были бы учиться в Хогвартсе. Если бы знала, в жизни бы не стала с вами дружить.
— Почему это? — удивились мы с Патом одновременно.
Лу пожала плечами и нацепила отсутствующее выражение лица. Я её знаю, больше она ничего не скажет. Я так думаю, что наша сумасбродная подруга затаила одну ей известную обиду на магический мир.
Когда перед нами опустилась огромная кипа пергаментных свитков и подшивок, которая завалила весь стол неровной горкой, Пат непонимающе спросил:
— Это что?
— Видимо то, что спрашивали, — догадался я.
— У нас разовое посещение, да? — кисло спросил мой друг.
— Угу, — покивала головой Лу, уныло глядя на эту кучу пергамента двадцатилетней давности.
— Значит оно растянется на неделю, — угрюмо констатировал Пат.
* * *

— Я сейчас сдохну, — оповестил я своих друзей спустя четыре часа, — Волдеморту и стараться не придётся.
— Говорил же я, что надо дождаться Гермиону, — произнёс Пат, массируя закрытые глаза, — она бы пришла в восторг от этой кучи хлама.
— И мы бы пришли сюда на Рождество? — насмешливо спросил я, — как будто ты не знаешь, как работают правительственные учреждения по праздникам.
Я-то с этим познакомился лично. Хорошо запомнил вечер Хэллоуина в больнице, когда наряженные в ведьм медсёстры носились по заднему двору клиники вместе с хохочущими во всё горло и изрядно поддатыми полицейскими, изображающих из себя вампиров и прочую нечисть. Рядом было полицейское управление.
— Пойду, пройдусь, — заявил Пат и встал, потянувшись до хруста в суставах.
Время от времени кто-то из нас говорил эту фразу и отправлялся прогуляться. Обычно эта прогулка была до конца коридора — там был туалет. Лу выходила два раза — и мы с Патом с замиранием сердца ждали неприятностей. Может, встретит Министра и спутает его с уборщиком, или повернёт не туда и забредёт в штаб-квартиру Авроров, в лучшем случае… Но ничего, оба раза обошлось…
Если бы мы, конечно, нашли подробный список Пожирателей Смерти, нас бы давно и след простыл. Но всё оказалось не так просто. В этой куче старого пергамента были не только открытые протоколы слушаний, но и просто бумаги о тех происшествиях, которые были приписаны рукам приспешников Волдеморта.
Надолго читать про злодеяния Пожирателей не хватило. Дело было не просто в нехватке времени — читать про это было просто жутко. Поэтому мы быстро перешли на разделение труда — Лу отделяла протоколы от прочих бумаг, мы с Патом их изучали.
Мой друг отсутствовал довольно долго, но когда вернулся, от его вялого уставшего вида не осталось и следа. Он выглядел возбуждённым и глаза его маниакально блестели.
— Ты принял наркотики? — подняла брови Лу. Она сидела, подперев щёку ладонью, и выглядела так, как будто сейчас уснёт.
— Выпил зелье? — предположил я, — просто выпил?
— Знаете, куда я ходил? — радостно спросил Пат.
Фантазии у нас Лу уже не хватило, и мы просто помотали головами.
— Я ходил в Отдел Экспериментальной Магии! — заявил Пат.
— Зачем? — не понял я.
— Как зачем? Интересно же, много слышал. И там такое… — благоговейно произнёс мой друг, — такое… Оооо!.. — закатил глаза Пат в тихом восторге и через пару секунд довольно добавил:
— Теперь я знаю, куда пойду работать.
— Ты же хотел в университет, — хмыкнула Лу.
— Разберусь как-нибудь, — махнул рукой он.
* * *

— И вот венец нашего кропотливого труда, — заявил я и гордо разложил перед Гермионой среднего размера ватман.
— А вы уверены, что это безопасное место для обсуждения таких вещей? — обеспокоено оглянулась вокруг Гермиона.
Мы вчетвером сидели за столиком в полупустом Макдоналдсе. На нас, естественно, никто никакого внимания не обращал. Говорили мы тихо.
— Да брось, — скривил губы в усмешке Пат, — неужели ты думаешь, что здесь есть кому-то до нас дело?
— В худшем случае, подумают, что мы — психи, — жизнерадостно заявила Лу, макая кусочек картошки в сырный соус.
Гермиона пожала плечами и стала внимательно изучать план-схему, которая, вообще-то, была проста до примитива и не факт, что она нам очень пригодится. Зато я мог успокоить свою совесть, сказав, что я делаю всё, что в моих силах. Убеждённость в том, что я что-то должен делать, меня не покидала. Потому что я — герой. Да-да, самому смешно, блин…
— А почему имена разным цветом обведены? — наконец спросила Гермиона.
— Это я! Я придумала! — радостно встрепенулась Лу.
Мы с Патом снисходительно переглянулись. Нам пришлось внимательно проконтролировать весь этот процесс, дабы унять творческую энергию нашей подруги и не превратить строгую схему в картину маслом. Лу с фломастерами и в порыве вдохновения — это хуже урагана.
— Значит так, — живо начала объяснять она, — в красных кружочках — это самые главные подозреваемые. Они на свободе, могут активно действовать. В зелёных кружочках — все те, кто сидит в Азкабане. Они, как бы, нейтрализованы. А в чёрных кружочках…
— Те, кто умер, — догадалась Гермиона, — а почему Волдеморт в голубом кружке?
— А мы решили, что голубой ему к лицу, — на полном серьёзе ответил Пат.
Мы рассмеялись. Через несколько секунд я сказал:
— На самом деле, просто так. Мы же о нём ничего не знаем.
Гермиона ещё раз задумчивым взглядом окинула схему, усмехнулась и указала пальцем в одно из имён, обведенным красным цветом.
— Скажите мне, пожалуйста, означает ли это, что вы относите профессора Снейпа к потенциальным подозреваемым?
А вот на этом настоял Пат. Я предлагал поместить его в «зелёный» список (ну да, что Азкабан, что Хогвартс — какая разница…). Лу предлагала его вообще не вносить.
— Он не мёртв, — спокойно сказал мой друг, — и не в Азкабане. Правила есть правила.
— Но самое главное, — торжественно начал я, — мы такое услышали…
* * *

Вернее, подслушали. Дело, в общем, было так. Ещё после двух с половиной часов работы мы сдались. У меня было такое ощущение, как будто по мне гиппогрифы проскакали. Большой, большой стаей. Может быть, даже с кентаврами на пару.
Архив был на пятом этаже. Приехали мы туда на лифте, но на обратной дороге Пат упёрся — к лифтам он относился так же, как и к подземке.
— Гарри, ты каждый день уже почти полгода забираешься спать в башню, — сказал Пат, — и тебе, что, сложно три этажа пешком пройти?
— Поэтому и сложно, — проворчал я, но согласился.
Лестница в Министерстве Магии была старой, и, по общему виду, малоиспользуемой. Старые, грубо отёсанные каменные ступеньки и мрачные факелы на стенах создавали угрюмую картинку.
На каждый этаж вела дверь. И вот около одной из них, ведущей на шестой этаж, Лу споткнулась. Не успела она сказать «Ой», как Пат вдруг закрыл ей рот ладонью и кивнул на дверь. Там угадывались приглушённые голоса. Мы трое замерли на месте, переглянулись и как можно сильнее напрягли слух.
— …никакого смысла, Люциус, — произнёс ледяной мужской голос с ощутимой яростью.
— Уолден, ты нашёл не самое подходящее место, чтобы сказать мне это, — протянул уже знакомый нам мистер Малфой.
— Он сумасшедший, Люциус! — проигнорировал его собеседник, — я говорил тебе это с самого начала! Он неуправляем! Его выходки безумны!
— Вот поэтому-то он нам и нужен, — уверенно сказал Малфой-старший.
— Неужели? — наигранно удивился его сообщник, — да одна мантикора чего стоит! Откуда он её вообще вытащил? Весь Комитет переполошился!
Моё сердце забилось в ускоренном темпе при слове мантикора. В детективах в таких случаях говорят — кусочки мозаики стали собираться воедино. Вот примерно так себя я тогда и почувствовал — наши теории, по крайней мере, их часть, обретала реальное воплощение.
— Это было не по плану, — согласился Малфой, — но в конечном итоге… О, Трэвиус! — вдруг громко и наигранно радостно воскликнул он, — давно не появлялись.
— Дела, дела, — ответил третий голос, — о, и Уолден с вами…
Голоса отдалялись и последнее, что мы услышали, это были уверения Люциуса Малфоя в радости встречи и приглашения на чай.
Лу отдёрнула ладонь Пата от своего рта и возмущённо прошипела:
— Больше никогда так не делай!
— Извини, — автоматически произнёс мой друг, и мы с ним обменялись одинаковыми восторженно-ошарашенными взглядами.
— Я же говорил, — вдруг сказал Пат, — что надо идти по лестнице!
* * *

— Вот что получается, когда выбираешь неизведанные пути вместо хорошо протоптанных дорожек, — самодовольно заключил Пат.
Гермиона погрузилась в задумчивое молчание на несколько минут, медитируя на схему Пожирателей. Потом опять указала пальцем на имя в красном кружке.
— Уолден МакНейр? — спросила она.
— Ага, — ухмыльнулся Пат, — он работает палачом в Комитете по Обезвреживанию Опасных Существ. Весёлый мужик.
Гермиона передёрнулась. Мысль о палачах явно ей не нравилась.
— Значит, — начала рассуждать она, — Малфой, МакНейр, и определенно, кто-то ещё из бывших Пожирателей стоят за происходящим. Ещё есть кто-то, кто послал мантикору в Хогвартс. Малфой пытается использовать его. По словам МакНейра, у него не всё в порядке с головой. И, скорее всего, он и есть тот «плохой человек», о котором говорила твоя змея, Гарри.
— Вопрос, кто это, — сказал я.
— Вопрос, зачем он послал мантикору, — поднял палец вверх Пат.
— Вам же сказал этот эльф, — фыркнула Лу, — в школе готовится убийство.
— ОК, — согласился мой друг, — до кого они хотят добраться?
— Остаюсь на своей позиции, — упрямо заявил я.
— Да сдался им мой папаша! — закатил глаза Пат, — у них, кстати, с Малфоем, как я понял, неплохие отношения.
— Ещё скажи, что они лучшие друзья, и я расплачусь от умиления, — съязвил я.
— Давайте пока закроем эту тему, — примирительно сказала Гермиона.
Мы замолчали. Я первым прервал тишину.
— Есть и плохая новость. Малфой нас видел в Министерстве.
— Когда? — взволнованно спросила Гермиона.
— Когда Лу решила покритиковать фонтан Дружбы Волшебных Народов, заявив, что колдун тут явно нетрадиционной ориентации, а ведьма — идиотка, — саркастически процедил Пат.
— О! — возмутилась Лу, — фонтан и правда дурацкий! И кентавр никогда бы не смотрел на волшебников с таким подобострастием! Ну и что, что он нас видел. Мы были в Архиве, в это нет ничего такого. Он может сам проверить…
— …И узнать, что мы копаем на бывших Пожирателей Смерти, — отстранённо докончил я, — с учётом того, что тебя, Лу, старший Малфой уже видел и следят за тобой, скорее всего по его наводке.
— Я-то здесь причём! Я не виновата! — раздражённо воскликнула Лу, — это просто карма!
— Чего?! — мы трое в недоумении повернулись к ней.
— А вы думали? — подняла брови она, — одно компенсирует другое. Услышали то, что надо — сами попали под подозрение. Карма, говорю же вам!
* * *

— Это мама Пата? — спросила Гермиона, взяв в руки фотографию в рамке.
— Да, это она и есть, — подтвердила Лу.
Мы сидели в гостиной у Пата. Был вечер и, собственно, все ждали его самого.
— Красивая, — произнесла задумчиво Гермиона, — похожа на Ингрид Бергман.
Я хмыкнул.
— Да, у нашего зельевара губа не дура, — сказал Пат, заходя в комнату. Гермиона смутилась.
— Ну, так мы идём? — спросил он.
— Идём, — согласился я.
Дело было в том, что нас пригласили на вечеринку. Ну, не то чтобы на вечеринку, а в клуб. Ночной. Вы представляете, как интересно? Я лично в таких местах ещё не бывал, поэтому согласился без разговоров.
Вообще всё началось с того, что Пат на следующий день отправился в Кембридж. Мы всё ещё были в Лондоне, но непосредственно к Рождеству собирались перебраться всей толпой к Сириусу. Вам лучше не знать, какой бред мы наплели моему крёстному, объясняя, почему нам надо в Министерство. Он сделал вид, что поверил, но, думаю, рано или поздно нам всё-таки придётся ему рассказать обо всех наших похождениях. И лучше будет, если всё это прозвучит как законченная, и уже прошедшая история.
А мой друг на следующее утро после разговора в Макдоналдсе начал совершать непонятные манёвры. Нет, ему, конечно, понятные, а вот нам — не очень. Вернее, мне — это я жил у Пата. Гермиона, проживающая в двадцати минутах езды от Лондона, осталась у Лу.
С утра он позвонил Найджелу. Найджел Питмен — наш бывший одноклассник, и, вообще-то, неплохой парень. Такой тихий мирный ботаник, сдвинутый на биологии, один из немногих отличников в нашем классе. Пат тоже, конечно, был отличником, но называть его ботаником язык не поворачивался даже у самых смелых.
Через полчаса после завтрака Найджел ему перезвонил, Пат бросил ему пару фраз в ответ и заявил мне, что ему надо срочно в Кембриджский Университет. Вид у него был такой довольный, будто его сам ректор вызывает, чтобы принять без экзаменов.
— Зачем? — логично спросил его я, пытаясь спасти свой носок из лап троих чёрных котят. Остальных четверых тётя Мэг успела раздать.
Мой друг напустил тумана, и его пространный ответ можно было свести к одному слову — «надо». Меня с собой он не звал, но пообещал всё рассказать «потом». Наверняка, что-то связанное с его теориями о том, что магия — это не магия. Или захотел контрабандным методом затариться какой-нибудь химией. Он может, потому что у Пата было несколько знакомых из научной студенческой молодёжи.
— Возьми девчонок, своди их в кино, — посоветовал он мне.
В кино я их не повёл. Зато меня протащили по магазинам. Самое полезное, что я приобрёл на мои обмененные по курсу галеоны — это потрясная трубка в форме собачей головы Сириусу в подарок на Рождество. Потом прошлись по Косому переулку, где Гермиона купила пару книг, а Лу — хрустальный шар.
Пат вернулся усталый, но довольный донельзя. И сказал, что на обратной дороге нечаянно встретил Рози Миллер, и она пригласила нас в клуб, который наполовину принадлежал её брату. Приглашала она, конечно Пата и меня, но подразумевалось, что мы вольны приводить с собой кого угодно. Отказаться от такого предложения было просто невозможно.
— За Лу следят, — продолжала ворчать Гермиона, — возможно, сейчас и за нами тоже. А мы направляемся в место с подозрительным названием «Бешеный пёс Рой», одни, на ночь глядя. Нас вообще туда пустят? Мы же несовершеннолетние.
— Нас — пустят, — уверенно заявил Пат, — нас же пригласили.
— Я бы взял Сириуса, — сказал я немного оправдательно, — но он в Албании.
— Где? — вытаращил глаза Пат.
— В Албании, — повторил я, — вернётся через пару дней. Его Дамблдор послал по каким-то делам. Подробности мне не предоставляли.
— Дааааа, у Дамблдора больше возможностей для проведения расследования, — мечтательно и немного завистливо протянул мой друг, и повернулся к Гермионе, — а у нас есть ты.
— В смысле? — опешила она.
— Тебе семнадцать, — уверенно произнёс Пат, — и если что, ты нас защитишь.
— Да, точно, — вспомнил я, — и Лу хвасталась, что умеет постоять за себя. Каратэ или джиу-джитсу?
— Вот они какие, Гермиона, — возмущённо проворчала Лу, — современные мужчины. При первой опасности сразу всё сваливают на хрупкие женские плечи!
Ночной клуб под названием «Бешеный пёс Рой» был местом… колоритным. Дядьки жутковатой наружности при входе, при виде которых я почувствовал себя десятилеткой, тёмный коридор, увешанный какими-то афишами, неразличимыми в темноте, и средних размеров помещение, наполненное грохочущей музыкой и сигаретным дымом. Ну, если сюда нагрянет полиция и нас всех загребут, это будет завершающий мазок в мой портрет, который так старательно пишет Рита Скиттер.
Пат радостно вздохнул полной грудью, а Гермиона отстранённо проговорила:
— Надеюсь, родители никогда не узнают, что я была в таком месте.
Нас бы действительно сюда не пустили, если бы не Рози. Сама она стояла за стойкой бара, хотя барменшам помощь вроде бы не требовалась. Рози изменилась мало с тех пор, как я её последний раз видел, разве что волосы были пострижены короче. Она была старше нас с Патом на два года, и была из тех девчонок, которые, воспитываясь среди уличной шпаны, с детства могут делать всё, что не положено девочкам из благополучных семей — чинить карбюратор, загонять в краску приличных мальчиков нецензурными выражениями, крепко вмазать, если надо. Её старший брат — Барт Миллер — был боксёром, и это была одной из причин, почему её побаивались в Кэмпе. Другой причиной было то, что её хук правой тоже был неплох. Короче, она мне нравилась.
— А почему «Рой»? — поинтересовался я у неё после приветствий.
— Потому что «Бешеный пёс Барт» звучит ещё хуже, — улыбнулась она, — Рой — компаньон моего брата.
Вообще, было приятно с ней поболтать. На самом деле, она была человеком необычайно рассудительным. Жаль, что я не могу выложить ей все свои проблемы — может, она предоставила бы мне верное решение.
Гермиона, правда, чувствовала здесь себя не в своей тарелке. Наверное, просто отвыкла от магглов. Лу уламывала Пата пойти потанцевать, а тот её не пускал, приговаривая «знаю я твои танцы!». Да, драться сегодня как-то не хотелось…
Когда Рози отлучилась на пару минут, а Лу с Гермионой пошли проверить сантехнику в комнате для девочек, я призвал Пата к ответу:
— И с какого хрена ты решил, что я ей нравлюсь?
— Да ты что! Не видишь, как она на тебя смотрит!
— Как — так?
Вот тогда я услышал за своей спиной до жути знакомое «Гарри!», и ушам своим не поверил.
— Сью! — радостно констатировал я, когда она повисла у меня на шее и припечатала мои губы поцелуем, который окончательно отбросил меня в дохогварсткие времена.
Она отстранилась и внимательно оглядела меня своими шальными глазами. До меня не сразу дошло, что изменилось в её облике.
— Слушай, как ты вырос, — удивилась она, пихнув меня локтём, — мне больше нравилось, когда мы были одного роста!
— А я не видел тебя с тех пор, когда… когда у тебя ещё были волосы, — ошарашено ответил я, — что с тобой случилось? Ты сбежала из Аушвица?
Сью засмеялась и провела рукой по короткому ёжику на голове.
— Дурак ты, Поттер! Какой ещё Аушвиц! Я сделала перманент — а мне оказалось так паршиво, что я взяла и обкорнала всё к такой-то матери! Все говорят — классно… О! Пат Рэндом! Ты тоже здесь! Чёрт, сто лет вас, парни, не видела. На фига вы из школы смотались, а?
— Я тоже рад тебя видеть, Сью, — ухмыльнулся мой друг.
— Ну, рассказывайте, что у вас нового?
Мы с Патом переглянулись. Я прокрутил в голове всё, что произошло с нами за последние месяцы, и рассмеялся.
— Да почти ничего!..
* * *

Может, Лу права насчёт кармы. Плохое уравновешивает хорошее. Хотя, вроде бы карма — это нечто другое… Но даже если это так, то по итогам моей недолгой жизни счастье покупается по дорогой цене.
Всё произошло, когда я пошёл в туалет. Кроме меня и надписи губной помадой на зеркале с телефоном некой Долли там не было никого. Интересно, кто это написал, если туалет мужской? Когда я уже мыл руки, зашёл ещё один парень, старше меня лет на пять. Выглядел он немного рассеянно и нервно, его взгляд был абсолютно расфокусированным. Я подумал, что это обычный наркоман.
А потом он на меня набросился.
Всё случилось очень быстро, я и опомниться не успел, как получил в челюсть. Очки улетели к чертям собачьим. Парень хотел мне вывернуть руку, но я же всё-таки человек битый, сумел вырваться и даже пнуть его под коленную чашечку. Я тогда даже не испугался — только разозлился. Ну, не хотел же драться… Но этот псих набросился на меня снова, и сумел прижать меня к стенке, придавив моё горло рукой. Я ещё даже успел удивиться, откуда у него столько силы — он же немногим крупнее меня.
Лишь несколько секунд продолжалось немое противостояние — я пытался его от себя отцепить, он, по всей видимости, хотел меня задушить. У меня была последний шанс — и я сумел им воспользоваться. Чудом вытащив палочку из кармана джинс, я просто ткнул его со всей силы в живот. Он резко отшатнулся, толкнув меня при этом, и я отлетел к раковинам.
Левой рукой схватившись за саднившую шею, правой — за волшебную палочку, я был готов защищаться, наплевав на все декреты и законы. Но этот сумасшедший, глядя на направленную на него деревянную палочку, от вида которой любой другой расхохотался бы, вдруг в ужасе распахнул глаза, вскрикнул и дал дёру из туалета.
Тогда до меня внезапно дошло, что это были вовсе не наркотики, а действие непростительного проклятия Империус.
И вот тогда меня накрыло. Резкая обжигающая боль в шраме была такой, что искры из глаз полетели. Как будто раз за разом кто-то прикладывал раскалённое железо к моему лбу. Я не помню, кричал ли я тогда. Наверное, нет — после того, как меня основательно подушили, просто не смог бы.
Окружающий меня мир исчез, я просто растворился в немыслимой, неведомой мне доселе боли. Или нет… так уже было… давно… просто я забыл…
Волнами раз за разом меня накрывали чужые чувства. Злоба. Ненависть. Отчаяние. Безысходность. Одиночество. Предательство. Жажда мести. Всё это крутилось во мне ужасающим калейдоскопом, переворачивая внутренности и разрывая голову на части. Перед глазами вместо освещённой комнаты проносились какие-то тёмные, смутно знакомые стены… чей-то крик… яркое пламя…
— Чё, поймал приход, а, чувак? — эти развязные слова были первой фразой, которую я услышал по возвращении в эту реальность.
Я обнаружил себя стоящим на коленях, судорожно схватившись руками за край раковины. Свет слепил глаза, я сильно сощурился, как будто я только что вышел из тёмной комнаты. Всё расплывалось. Шрам горел, в голове будто бился огромный колокол. Меня тошнило, и я весь был покрыт холодным потом.
Рядом со мной обнаружился какой-то длинный тощий парень с козлиной бородкой. Его облик расплывался, но я всё равно разглядел, как он в радостном возбуждении втянул носом белый порошок. Кокаин. Вот это — наркоман.
— Ну чё, поц, вмазались — и гулять? — подмигнул он мне, и счастливо добавил своему отражению в зеркале, — да ты просто охренителен!
Дверь за жизнерадостным ширялой захлопнулась. Я сделал пару вздохов и прислонил горящий лоб к холодной раковине, но легче не стало. Пополз искать очки. Они обнаружились неподалёку, и я похвалил себя за то, что мне вздумалось наложить на них простое заклинание неразбивания ещё в Хогвартсе.
Я, держась дрожащими руками за край раковины, поднялся и критически оглядел себя в зеркале. Выглядел я, мягко говоря, паршиво. Я был бледен, как смерть, покрыт мелкими бисеринками пота, а из левого уголка рта стекала тонкая струйка крови, которая уже начала запекаться. Синяк ещё не проступил. Зато шрам горел ярко-бордовым цветом.
Внутри меня был какой-то ледяной вакуум. Я открыл кран, смыл кровь с лица. Попробовал сказать что-нибудь вслух — голос сипел немного, но не так, что бы это было сразу замечено в грохоте ночного клуба. Всё это я делал автоматически, и почему-то боялся посмотреть своему отражению в глаза. Наверное, я чувствовал себя как человек, который обнаруживает у себя симптомы смертельной болезни, от которой так долго и старательно отмахивался. Мне было страшно, честно.
— Ты где провалился? — воскликнул Пат, — я уже начал думать, что тебя засосало.
У всех были невероятно весёлые лица. Наверняка Сью постаралась, она и мёртвого рассмешит. Да, был бы номер, если бы я сейчас заявил, что меня только что чуть не задушили, а потом я очень явственно почувствовал потрясающий коктейль из эмоций одного небезызвестного тёмного волшебника. Но я, не смотря на дикую боль в голове, растянул губы в улыбке и произнёс:

Предыдущая главаСледующая глава