Глава 23. И снова в Хогвартс

В купе было тихо. Во всяком случае, первое время. Никто к ним не заходил, никто не предлагал сыграть в плюй-камни или во взрывающиеся карты. Никого из возможных соседей не интересовало, как провели лето «герои Слизерина». После такого триумфального окончания учебного года вообще сложно было предсказать отношение однокурсников и товарищей по факультету.
— Ну, рассказывайте, — протянула Блэйз, устраиваясь рядом с Малфоем-младшим, не далее чем минуту назад вынужденным выслушивать ее разглагольствования по поводу необходимости и важности подарков. — Что такого интересного произошло летом?
— Хогвартс принимает у себя Турнир Трех Волшебников, — сообщил Рон.
— Да ну? Ух ты!
— Странно, что ты этого не знаешь, — съехидничал Драко. — Уж кто-кто, а ты всегда в курсе событий, Блэйз.
— Так уж и всегда, — надулась девочка, однако надолго обиды не хватило — любопытство пересилило все: — Ну и кто будет принимать участие?
— Дурмстранг и Шармбатон — наши извечные противники. А где Дурмстранг, там и Крам — ни в жизни не поверю, чтобы его не включили в список кандидатов, — неприязненно скривившись, буркнул Поттер.
— И что вы все так на Виктора взъелись? — с усмешкой поинтересовалась Забини.
— Мерлин с ним, с Крамом, — поморщился Малфой. — А вот то, что там могут оказаться еще и Гербиус с Реджинальдом — это вам и вовсе не фонтан. Как будто и без них мало проблем… Ну, и что вы на меня так уставились? Это мои кузены! Я же рассказывал про братьев отца.
— М-да... — неопределенно хмыкнул Уизли. — Так ты же говорил, что один из кузенов тебя младше.
— Значит, одной проблемой меньше, — огрызнулся тот. — Крам, Грюм, Турнир, да еще и это! Прекрасно! Лучший учебный год в моей жизни!
— Ты-то чего бесишься? Подумаешь — родственник дальний, он же не… — Гарольд вовремя замолчал, представив, какую реакцию у его не в меру язвительных друзей вызовет фразочка типа «он же у тебя девушку уводить не будет».
— Ага, «подумаешь»! Ага, «дальний»! Да я в сравнении с этими двумя — ангел во плоти, Поттер!
— Что-то не верится, — тихонько пробормотал Рон.
— А чего удивляться-то? — пожала плечами Блэйз. — С чего им любезничать? От основной ветви рода отделили, наследства лишили, из страны вытурили… Ни тебе имени, ни поддержки семьи, ни денег, а ты еще от них чего-то хочешь.
— Ничего я не хочу ни от кого, — раздраженно буркнул Малфой и спешно перевел разговор на другую тему: — Уизли, ты вроде когда-то обмолвился, что в Дурмстранг думал поступать.
— Как думал, так и передумал, — передернул плечами Рональд. — Я же говорил — родня бы стеной встала, костьми легла, но не пустила. Даже дедушка. Он в вопросах образования вообще крайне принципиальный уникум — либо в Хогвартс, либо на домашнее обучение. И баста. Никаких больше вариантов. А родители найм учителей на дом в чисто финансовом плане не потянут даже сейчас, и это с учетом всех моих скромных «вливаний» в общий семейный бюджет. Раньше и еще печальнее было.
— Так дед бы твое обучение и проспонсировал, — фыркнул Гарри. У него таких проблем никогда не было, как не было и старших родственников. Постарались же на этот счет некие личности в белых масках и черных плащах с Метками на предплечьях.
— Еще чего! Чтобы дедушка маме с отцом деньгами помог.… Не смеши мои тапочки! Тут он еще более принципиален. Нет, Прюэтты, конечно, богатый род, но дед «просто так» деньги никуда не тратит. Мама же и так против его воли замуж пошла, вот он у нас и не показывается. Дедушка вообще был категорически против родства с Уизли. Как видите, его отношение к делу мало что изменило, поэтому он и отказывается хоть как-то помогать отцу — исключительно со своих малопонятных позиций. Раньше его хоть как-то бабушка Лукреция сдерживала, а после ее смерти дед и вовсе в свои какие-то ему одному ведомые умозаключения уперся и отца на дух больше не переносит, — насупился Рон. О Игнациусе Прюэтте он явно был очень высокого мнения, однако все эти семейные дрязги общее восхищение родственником порядочно омрачали. — Это со стороны мамы. Со стороны отца родственники погибли во время одной из облав Темного Лорда, так что им по поводу нынешнего положения дел сказать нечего… Вот так и обстоят дела, — неловко закончил он. — Не только у богатеньких Малфоев случаются казусы в семействе.
— Казусы, назвал тоже, — бодро фыркнул тот, стараясь хотя бы как-нибудь поднять настроение взгрустнувшему Рону. — Маразм это называется, а не казусы… И заявляю со всей ответственностью, только страдающий глубочайшей формой идиотизма человек сначала может выгнать из дому и страны своих детей, лишив их родового имени, а после к ним еще и жить заявиться.
— А что, прецеденты уже были? — Гарольд заинтересованно приподнял брови. Несмотря на общую степень болтливости, секреты семьи Драко хранил свято. И вытянуть из него что-нибудь о родственниках было зачастую не так уж и легко, поэтому и происходили вот такие вот «открытия» с периодичностью раз в полгода.
— А то! Ну, помните тот разговор Люпина и крестного про родственничков моих? Тогда еще Вальбургу Блэк — сестру деда Сигнуса — помянули недобрым словом? Я же вроде тоже рассказывал как-то, что это за история приключилась с Дореаном и Алексисом Малфоями. Вообще, дело было так: дед Абрахас с бабкой их и так не слишком жаловали, даром, что один старшим сыном был и вообще как бы главной «опорой семьи», а другой — чуть младше отца и тоже должен был быть «любимым младшим». Что-то видимо не сложилось с родительской любовью. Ну а в то время в рядах чистокровных, исключая, конечно же, таких узколобых приверженцев «Дамблдора Светлого и Великого» как Уизли, Поттеры и другие повышенно-магглолюбские семейки, было очень модно отдавать под знамена Темного Лорда своих возмужавших дочерей-сыновей. А дядям моим, как я знаю из отцовских рассказов, не особенно хотелось себе репутацию подобным образом нарабатывать. Короче говоря, наплевательски они ко всему этому отнеслись, что, естественно, деда с бабкой не особенно обрадовало. А там еще и с этим синдромом «стоячей крови» дело все крайне неприятно повернулось… Крайне гадостная штука — никогда не угадаешь, где и у кого он проявится. Мне вообще, что называется «подфартило» — и со стороны Блэков этот ген пошел, и со стороны Малфоев… С Блэками вообще не поймешь — в истории семьи ни словечка ни сказано. Партизанили они со всем этим до упора. На «свет Мерлинов» всплыла только история с бабкой Вальбургой. Ну, это случай сам по себе печальный, хотя крестный с отцом любят шутить на эту тему, что, мол, у нее и своего собственного «природного» яда аж через край было — даже ликантропный не спас. Дальше известен только случай выявления этого синдрома у тети Андромеды… слышали про нее? Странно как-то, ведь у бабушки Друэллы ничего такого не было. Хотя она ведь в девичестве Розье была, а у них «стоячей крови» не наблюдалось. В общем, у тети Андромеды все вроде бы обошлось. Счастливый билет, что называется, вытянула — подействовало это зелье с ликантропным ядом.
— Погоди-ка, Андромеда Блэк… это которая теперь Тонкс? Она за маггла вышла, верно? — полюбопытствовал Поттер. Блэйз, за все время разговора, от таких вопиющих, по ее мнению, наглости и наплевательства на славные традиции рода, не раз и не два неприязненно морщилась.
— Да-да, именно она. Думаешь, с чего у меня кузина — метаморф? И сама какая-то слегка гиперактивная. В довершение всего в Аврориат поступила… кошмарище.
— Между прочим, эту Нимфадору Тонкс, еще когда она только обучение на аврора проходила, очень Грюм хвалил.
— Ну-ну, он-то вполне мог… М-да, ну и родня у меня! Не лучше, чем у тебя, Уизел… И Розье, и Буллстроуды, и Крэббы… Одна радость — это уже все очень давно было. Вот, значит, так все и есть. В семействе Малфоев до братьев отца ничего подобного не было. Ну, или просто все держалось в строжайшем секрете. Вот и представьте себе, как обозлились дед с бабкой, когда на всю страну стало известно, что «благороднейшее и величайшее» семейство Малфоев тоже подвержено синдрому. Дома, по слухам, ор тот еще стоял. В результате всех «излияний» дядям моим предложили два варианта. В первом случае — доблестно погибнуть во время какой-нибудь битвы в рядах Темного Лорда, обеспечив тем самым себе вечную память и очистив свое имя. Неплохой вариантик, а? Догадываюсь, какое они при этом воодушевление испытали… Вторым вариантом было действительно становиться оборотнями и идти в стаю к Грэйбеку, уже, соответственно, лишаясь всех «посмертных» и «прижизненных» привилегий наследников чистокровного рода.
— Слу-ушай, Малфой, что-то ты мудришь, — покачал головой Рон. — Сам же говоришь, что они во Францию уехали. Так как же они погибнуть-то могли? Или, тем более, оборотнями стать? Уж кого-кого, а вервольфов за границу не выпускают. Легально, во всяком случае.
— А вот так и получилось. Алексис и Дореан, с очень осторожной поддержки отца — он к тому времени уже часть своих собственных капиталов заработал — оформили себе как-то иностранное гражданство. Ликантропный яд, на их счастье, сработал верно…
— А может тут все от пропорций зависит? — спросила Блэйз. — Вот, например, слухи уже давно ходят, что Вальбурга Блэк всех давным-давно своим, мягко говоря, легким помешательством на чистоте крови всех до ручки довела — ее и отравили этим ядом.
— Ну, знаешь, существует куда более гуманный и менее «открытый» способ отравить даже такую во всех светских кругах известную даму, — покачал головой Гарольд. — Рона спроси — он подтвердит, — Уизли, успевший зачем-то залезть в астрологический справочник, что-то неразборчиво, но по интонации — утвердительно, пробурчал. — Ликантропный яд, тем более в неверных пропорциях, действует как-то слишком уж… жутковато. И не каждый его использовать решится, не то что — добыть.
— В результате, дед с бабкой как-то все так провернули, что стравили братьев отца с Пожирателями Смерти, — продолжил уже с куда меньшим энтузиазмом Драко. Высказывать все это вслух ему было неприятно. — Как раз перед самым их отъездом. Это все как раз вышло во время той неудачной попытки захвата Министерства. Как они это устроили, до сих пор неизвестно, но отец на деда здорово обозлился. Ну а дальше дед Абрахас просто семьи моих дядей выслал из страны. Только вещи дал собрать, и все на этом. Но вот когда Темный Лорд пал, и пришло время всем судорожно от него и от участия во всех его похождениях открещиваться, отец деду с бабкой ничем помогать не стал, и им пришлось в срочном порядке убираться вон с Британских Островов. Если честно, я сам поражаюсь, как их приняли тетя Патриция и тетя Клаудис. Разве что только они в тайне надеются, что часть наследства и им перепадет, но это все зря — это я вам говорю, будучи знатоком характера своих дражайших родственников из старшего поколения. В общем, сам в полном шоке... Эй, Уизел, ты там чем занят, а?
— Гороскоп пытается составить, — фыркнула Блэйз, уже несколько минут не столько слушавшая излияния Малфоя-младшего, сколько наблюдавшая за роновыми манипуляциями с учебником и пергаментом. — Уизли, ты бы лучше это все Гарри отдал — он в астрономии в частности и расчетах в целом куда как лучше тебя разбирается.
— Рон, может лучше без гороскопа обойдешься? Я тебе лучше по числам удачу-неудачу посчитаю, — предложил Поттер. С ним все было ясно сразу — некуда приложить свои нумерологические познания.
— Да ну их твои цифры, — отмахнулся Малфой-младший. — Другое дело — предсказания. Серьезно, Уизел, давай-ка я тебе погадаю…
— Ага, и сбудется твое предсказание с пятого на десятое, и то — неизвестно когда! — отпарировал Гарольд. Всемирный и, похоже, чуть ли не вечный, разлад между прорицателями и нумерологами пустил свои корни и здесь. — Малфой, твои прорицания — самая неточная в мире наука!
— Хочешь сказать, мои предсказания не сбываются? — сощурился Драко. Сам виновник спора в это время робко покашливал, пытаясь привлечь к себе внимание. Действия его были тщетны.
— Я твои предсказания и пальцем не трогаю, — отрезал Гарольд. — Я говорю обо всей этой вашей науке вообще. Впрочем, какая же это наука? Предсказания даже и назвать-то так нельзя! Везде, в любой изучаемой области есть свои каноны, не меняющиеся веками и составляющие базис знаний. Везде, Малфой!
— А в Прорицаниях разве нет? — сощурился тот. Сидящую рядом Блэйз окатило волной раздражения и обиды — юный эмпат всерьез вознамерился наставить своего друга на путь истинный, при этом, не используя в качестве убеждения все «мягкие», культурные и безболезненные для гордости Поттера методы. — Насколько я помню, именно в твоей дражайшей нумерологии чуть ли не каждые полгода меняется весь ассортимент учебников, потому что каждый раз открывают что-то новое и все предыдущие базовые формулы оказываются неверными!
— Ха! Ну знаешь ли… В твоих драгоценных Прорицаниях даже и того нет! Эти ваши методы гаданий… умора одна! Тоже, между прочим, все регулярно меняется, только потому, что постоянно что-нибудь забывают. Если, не дай Мерлин, кому-нибудь придет в голову сравнить между собой нынешние учебники по Прорицаниям с их аналогами двухлетней давности, его же в «падучей» трясти неделю будет!
— Ребята, а давайте вы ссориться не будете? — скромно влезла в спор Блэйз. — Нашему «Уизлику» и гадать-то не надо — я без этого ему легко скажу, что ничего у него с когтевранской чудо-девочкой Чжоу Чанг ничегошеньки не выйдет. Да еще и посоветую тебе, Ронни, ей столько внимания не уделять — не стоит она того.
— Это чем тебе Чжоу не угодила? — вырвалось у Рональда. — То есть, а с чего ты вообще взяла, что я именно насчет Чжоу… А-а, ладно! Мерлин с вами всеми! Какая, в конце-то концов, разница, кому и сколько я внимания уделять буду?
— Мне — абсолютно никакой, — с прежней задорной улыбкой помотала головой Забини. — Просто тут тоже хорошенько надо мозгами пораскинуть, Рыжик, — Рон при упоминании своего старого детского прозвища пошел красными пятнами от смущения, — как в твоих любимых зельях. Сам посмотри, как все получается: мы с Драко в ближайшем обозримом будущем женимся, так? Вот он и старается в основном только мне внимание уделять…
— Просто если ты меня случайно увидишь задержавшимся рядом с какой-нибудь девчонкой больше чем на положенный минимум в виде одной минуты, голову оторвешь и мне и ей, — подначил ее Малфой.
— И что? — фыркнула Блэйз и передернула плечами. — Ну, так вот, Рончик, теперь посмотри на Гарри — тоже образец правильного поведения в обществе. Вот кого он себе выбрал, а? Это же страх Мерлинов, а не девушка! Да и с характером пакостным еще, ну это помимо ее безмерной тяги к знаниям. А вот если прикинуть так хорошо, то устроился он очень выгодно. Сейчас Грэйнджер подуется на него, пообижается, да вернется, потому что никому больше она такая и даром не нужна. А после школы, глядишь, и расцветет — какой-никакой а красавицей станет. Умная, к тому же, работу себе легко найдет, даром что маггла. Ей в случае чего Поттер поможет, да? Вот и представь, Уизлик…
— Да прекратишь ты мои имя и фамилию коверкать? — взвился Рон на пару с невнятно что-то рыкнувшим Гарольдом, которого крайне взбесило упоминание о Гермионе Грэйнджер. Любовь ушла, завяли помидоры. На время. Пока что. Ну, до тех пор, пока зазнавшаяся гриффиндорка не придет и не извинится. Однако ж все равно цепляло что-то, и раздражало, и неприятно ныло в груди. Видимо, таких как Грэйнджер было очень мало, примерно один на миллион — то есть столько же, сколько и таких как Гарри Поттер. А подобные чудаковатые-то и экстраординарные личности друг к другу все равно что магнитом тянутся.
— Все-все, сэр Рональд Биллиус Уизли, не беспокойтесь, — девочка примирительно подняла руки. — И вы, лорд Гарольд Джеймс Поттер, тоже не дергайтесь…
«Лорд» и «сэр» только закатили глаза — в высокой и тонкой науке зубоскальства и язвительных подначек Блэйз ничуть не уступала своему суженому, а кое-где даже и превосходила его. Пока она занималась убалтыванием окружающих, Малфой-младший извлек из чемодана мешочек с камушками сорко, предназначавшимися для гадания. Сами эти камушки, отшлифованные до некоего внешнего подобия с гадательными костями магглов, едва ли доходили до трех дюймов в длину и одного-двух в ширину. С одной стороны у всех был изображен однообразный узор из веток и листьев, выбитый на каждом камушке с ювелирной точностью и раскрашенный оранжевой и зеленой эмалью, а с другой совершенно непонятные для несведущего в Прорицаниях изображения. Многоопытные предсказатели, даже не имея дара провидения как такового, могли зарядить сорко своей энергией и наскрести-таки себе или окружающим вполне приличное и правдоподобное, а что самое главное — возможно реализующееся в будущем, предсказание.
— Потряси, — сказал Малфой-младший, протягивая Рональд мешок. — Потом уложишь ровнехонько в пять рядов по девять камней в каждом. Оставшиеся четыре потом доложишь по столбцам. Видишь, рунические цифры на них? Это знак очередности — номер положения в ряду. Каждый ряд соответствует своему цвету и группе значений. Откроешь первые три камня изображением вверх и, если они не совпадают по цвету со своим столбцом, переложишь в другой. Если совпадают — все, сеанс гаданий окончен, надо разбираться с результатами. В общем, перекладывать будешь до тех пор, пока все не сложится.
— А если не сложится? — едва ли не с благоговением в глазах поинтересовался Рон, аккуратно встряхивая мешочек и выгребая из него камушки. Укладывал он их, как и положено, рисунком вниз.
— Никогда не складывается, — охладил его пыл Поттер. — Было бы пятьдесят — может, и сложились бы, а так их всего сорок девять. Даром, что у тебя все не разложатся, так еще десяток другой останется.
— Это только у магглов в их дурацких пародиях на ритуалы прорицания количество костей всегда четное — чтобы все сложилось и ничего не осталось. А как тогда узнать, что ожидает в будущем? Вот потому-то их и сорок девять, Поттер, что «семь раз по семь» — магическое число в квадрате дает очень сильную энергетику и возможность действительно прозреть будущее. Поэтому все те камни, которые не сойдутся по рядам, являются проблемами первоочередной важности, которые надо решить, чтобы в той или иной области тебе сопутствовала удача или грядущими бедами — все зависит от того, как ляжет камень.
— Мерлиновы каракули! — фыркнул Поттер. — И ты мне еще пытаешься доказать, что Прорицания — самая стабильная наука! Если камень не так ляжет, значение изменится… тьфу! То ли дело — нумерология. Тут цифры, как ни крути, все равно они так и останутся цифрами со своими же значениями. А это значит, что никаких вам двойственных и неясных результатов, никаких ошибок в толковании…
— Ну, так и посчитай сам по твоим любимым цифрам, что у нас на этот год выходит! — с издевкой в голосе протянул Драко. — Сравним результаты и где-нибудь запишем. А потом в конце года сверимся — у кого что сбылось.
— Тоже мне придумал! Ну, хорошо, я согласен. Но только исключительно ради того, чтобы показать тебе, что вся эта прорицательская наука и гроша ломаного не стоит, — разложив на сидении свитки и нумерологические справочники, Поттер взялся за расчеты.
— Сам ты вместе с твоей, Моргана ее побери, нумерологией ничего не стоишь! Гадание с помощью сорко — один из наиточнейших методов предсказаний! — вспыхнул Малфой.
— Да-да, охотно тебе верю, — буркнул Гарри.
Рядом, на самом краешке сидения, примостились Блэйз вместе с вылезшим из коробки «подышать свежим воздухом» руноследом. Их взяли в качестве судий заключенного пари, поскольку Рон считался лицом глубоко пристрастным — его результаты предсказаний должны были касаться напрямую, и вообще, именно он всю эту кашу и заварил. Так что на этом его и оставили дожидаться результатов — кости разложить было делом двух минут, а вот на расшифровку их положения, значения и прочей прорицательской белиберды даже у Драко Малфоя займет далеко не полчаса.

* * *

Первые «посетители» к ним заглянули уже после полудня. За окном постепенно темнело, и в вагонах одна за другой включались осветительные лампы. Успевшие плотно подкрепиться стараниями внимательной Блэйз Забини, мальчики продолжали свое безрадостное занятие, требующее повышенной сосредоточенности. В конце концов, будущее предсказывать — это вам не орехи колоть. Поэтому встречать нежданно-негаданно нагрянувшую делегацию старшекурсников (в лице двоих слизеринцев-семикурсников) пришлось «свободным» Блэйз и Рону.
— Привет ребята! — в подтверждение своей дружелюбности Энни Грисер усиленно замахала рукой в этаком приветствии. Прямо перед носом у Рона. — Как дела?
— Дела — делаются, — хмуро отозвался Уизли, которого за минувшие несколько часов уже не раз успели и так и эдак обозвать и Поттер, и Малфой, которых он так здорово занял вычислительно-предсказательной деятельностью. — А вам что надо?
— С молодежью пообщаться, — усмехнулся Джек Сандерс. — С той молодежью, которая подает большие надежды. Новости слышали? В Хогвартсе Турнир Трех Волшебников принимают.
— Это что, единственная тема для разговора? — из купе высунулся взъерошенный и крайне недовольный Гарольд Поттер. — Больше нечего обсудить?
— А вы уже все знаете? — подняла брови Грисер.
— А кто этого не знает? — пожала плечами Блэйз. — Помимо нас участвуют Дурмстранг и Шармбатон — болгары и французы. Приедут то ли в середине октября, то ли еще когда-то, Мерлин их всех разберет. Кстати, — она повернулась к Поттеру, — Гарри, как там ваши расчеты?
— Лучше и не спрашивай, — отмахнулся тот. — Малфой вон с дешифровкой до сих пор барахтается, никак разобраться не может. У меня цифровой объем и вовсе какой-то астрономический вышел — будто не прогноз на год делаем, а крах Вселенной предсказываем.
— Ну-ка, ну-ка, у кого тут крах вселенной? Дайте взглянуть эксперту! Дорогу специалисту по вычислениям! — чуть насмешливо воскликнул Эндрю Фэррис, возникая за спинами своих однокурсников. Его появление как таковое уже было огромным прогрессом, поскольку раньше Фэррис и носу из своего купе не казал, а что касается отношений с однокурсниками и другими слизеринцами.… Тут и вовсе был полный швах, ибо разговорить нелюдимого Эндрю было не под силу абсолютно никому. Похоже, в этом году его система ценностей претерпела некоторые изменения, раз он появился в обществе новой смены главных слизеринских «заводил».
— Да когда это ты успел стать главным нумерологом Хогвартса? — шутливо подначил его Сандерс. — Помалкивай, Фэррис. Тут обсуждаются очень тонкие высшие материи, требующие особенно трепетного подхода. Кстати, детвора, на матче были? — он многозначительно повел бровями.
— Были и даже участвовали, — коротко ответил Гарри.
— Ого! Уважаю! — Джек фамильярно похлопал его по плечу, а потом тихо добавил: — Надеюсь, не высовывались особенно сильно? Вас еще с конца прошлого учебного года «на прицеле» вся наша армада держит.
— Это хроническое состояние, Сандерс, так что расслабься. Мы уже привыкли.
— Да мы тут собственно об этом и говорим, ребятки, — заулыбалась Энни, — если что — мы за вас стеной встанем.
— Это так же, как Флинт с Мальсибьером? — из купе выбрался и Малфой-младший. — Тогда благодарю покорно, но уж меня от вашей помощи и защиты избавьте.
— Эй-эй, мы серьезно!
— И когда это вы собрались? Пять минут назад? Или все утро обдумывали? — недружелюбно осведомился Рональд.
— Попридержи коней, Рыжик, мы тебе не какие-нибудь гриффиндорцы! Мы — свои люди, так что не огрызайся через слово на тех, кто тебе по доброте душевной хочет бескорыстную помощь предложить! — нахмурился Сандерс.
— В гробу я видал слизеринцев, предлагающих бескорыстную и чистосердечную помощь! В белых тапках и простыней обернутых! Ясно вам? Своими силами обойдемся! — процедил Поттер. — Если хотите примкнуть к «правильной стороне», то вы не по адресу!
— Эй, слизни, что, разлад у вас, а? — раздалось из тамбура. Секундой позже в вагон вплыли Их Высочество, наследный предводитель всея Гриффиндора и будущий Глава Аврориата Джереми Поттер, с подобающей свитой, естественно. Леди Грэйнджер — куда им без нее? — с постной миной, выражающей все, что на данный момент думает юная гриффиндорка о решении своего друга заглянуть в вагон к слизеринцам. Леди Джиневра, она же — Приближенная к Трону и Избранная Подруга, чей образ уже навеки-вечные в сознании нынешней параллели студентов Хогвартса слился с образом Их Высочества. А так же новая группа поддержки в лице Симуса Финнигана и Дина Томаса. Дружба с Терри Робертсом, чей отец нынче замещал Грюма на его посту, по видимому, стухла сама собой, а вот где был Дэви Маркс оставалось тайной тайн. Хотя его можно простить — еще не отошел от потери отца, вот и не спешит геройствовать в компании Крыса.
— Вали отсюда! — дружно в семь глоток рявкнула разношерстная компания слизеринцев. Слизеринцы сорятся, гриффиндорец — не встревай. Безопаснее выйдет — авось и живым можно остаться.
— И вот ее не забудь прихватить, — Блэйз небрежно махнула рукой в сторону зардевшейся при виде Гарри Поттера Гермионы. Причин возникновения румянца на щеках юной гриффиндорки не знал никто, включая ее саму — тут и Мерлин не разберет, смущение ли это вперемешку с робкой надеждой или злость напополам с обидой. Впрочем, Забини такие тонкости интересовали меньше всего. Гермиону она не любила, не уважала и вообще не терпела ее присутствия. Вот так вот просто, честно и без прикрас.
— Слушайте, а чего она ко всем вам троим жмется, а? — крайне беспардонно осведомился Джереми Поттер, наблюдая за тем, как с деланным безразличием на лице Блэйз прохаживается за спинами своих «защитников». — Она у вас, что, на троих? По очереди с ней гуляете?
Финниган и Томас захихикали. Джинни одарила своего рыцаря поощрительной улыбкой.
— Джереми! — одернула его Грэйнджер. Теперь точно можно было сказать, что пунцовой была она от стыда за его бестактность.
Никаких «жмется» со стороны Блэйз, конечно, и не наблюдалось, однако поддело слизеринцев это сильно. И пока пораженная до глубины души гриффиндорским хамством Энни, пыталась удержать взбешенную Забини, шипящую на Крыса аки дикая кошка, Малфой-младший всерьез собрался устраивать ритуальную дуэль. А как же иначе? У него на глазах оскорбили его будущую спутницу жизни, а он это просто так оставить должен? У Рона, оставившего в купе волшебную палочку, планы были куда как попроще: заехать со всей немалой силой кулаком в нос наглому Высочеству, и дело с концом. Гарри Поттер же всех опередил: буркнул что-то невнятное и малоразборчивое, вычертил палочкой крендель в воздухе, довольно усмехнулся и ушел обратно в купе. Поруганная девичья честь была восстановлена во всех ее правах. А от себя лично добавили Рон (в наглую схвативший ближайшую «бесхозную» палочку — изъял он ее у замершего столбом Сандерса) и Драко — уже по удаляющимся гриффиндорским спинам.
— А чего так топорно-то? Такие серьезные чары мог бы и поаккуратнее наложить — следы же останутся, — сообщил минутой позже Сандерс, заходя в купе вместе с трясущимся от бешенства Драко, которого пытались успокоить Блэйз и Энни. — Они сейчас всей компанией ринутся к старосте, а тот доложит декану… ну и далее по нарастающей. Давно у директора не был, Поттер?
— Я ничего просто так не делаю, Сандерс. Раз следы оставил, значит надо мне, чтобы их обнаружили, — Гарольд с глубокомысленным видом уткнулся в расчеты. А разом притихший Малфой-младший вместе с замершим на полпути — на пороге купе — Уизли вспомнили слова Дамблдора про то, что им не помешало бы перед началом учебного года еще разок увидеться. Вот и вполне приличное прикрытие образовалось. Стараниями того же обо всем помнящего и все про всех знающего Гарри.
— Так что у вас там с расчетами вышло? — заинтересованно спросил Фэррис, сунувшийся следом за всеми.
— Дурдом с расчетами, вот что. А у меня — с предсказаниями, — Малфой в доказательство своих слов потряс пергаментами. — Выходит, нам не учебный год предстоит, а второй Карфаген! Проще пойти и на Гремучей Иве удавиться. Так что предлагаю нам с Поттером и Уизли запастись «джентльменским набором» кусков мыла и прочных веревок.
— Ей Мерлин, что-то неладное творится. Все расчетные таблицы будто взбесились! — Гарри устало потер лоб. — Вот, например, в первом ряду идут пятьдесят два, шесть и двойка. Подряд два раза.
— И что с этого? — заинтересовался Джек, присаживаясь на свободное место возле Рональда.
— Что-что… не вовремя Турнир затеяли, вот что это значит. Пятьдесят два — число, означающее неудачу, несбыточность чего-либо. Его раньше ассоциировали со зверем. А двойка — это вообще полный… конец — самая «недобрая цифра». У магглов ее ассоциируют с дьяволом. А вообще — это двойственность, нечистота… в общем, ничего хорошего. Шестерка, помимо того, что она и есть «шестерка», означает целостность, то есть, в нашем случае, пятьдесят два и двойка объединяются вместе. Говорю конкретно, чем это грозит: минимум два раза в этом учебном году нам крупно не повезет. Рекомендую делать соответствующие выводы. Хотя с другой стороны, если подряд идут семь, восемь и девять — это третий ряд — нас ждет большой успех. Семерка и девятка — цифры сами по себе приятные и многообещающие, а восьмерка — двойной успех, справедливость и целостность. Картину портит ни к селу, ни к городу, забравшаяся в конец ряда четверка. Вот сижу теперь и думаю: ждать нам огромной радости или тоски, тяжелой работы и страданий? И это все без учета первой строки. Эндрю, можешь что-нибудь дельное посоветовать?
— Ноль идей. Разве что подтвердить — вы вляпались. Но вообще как-то странно так выходит…и радости и проблемы, и обязательно — большие, — пожал плечами Фэррис. И громко шмыгнул носом, чтобы доказать свою непричастность к столь явной немилости Богов. — Хотя, может ты неправильно считаешь?
— Я уже несколько раз пересчитывал. Результат один и тот же. Если глянуть на эти Малфоевские камушки, то вообще рыдать впору — у меня еще более или менее оптимистичные прогнозы.
— Ой, а вы на сорко гадали? — переспросила Энни. — А я их тоже использую. Ну, так, конечно, по мелочи… покажи, что нагадал, а Драко? Что там осталось в результате?
— Две красные, черная. Голова грифа, стрела и сломанный кинжал. Отлично, да? — сообщил тот. — Можно хоть плясать от счастья.
В чем заключались причины для такой бурной радости, а так же и для надобности заготовить вышеупомянутый «набор», узнать помешало сообщение машиниста о скором прибытии поезда на хогсмидскую платформу. Собрание радетелей за будущее Магической Британии пришлось прервать — все разошлись по своим купе, чтобы переодеться в мантии и упаковать вещи. Впечатление разговор с нынешними семикурсниками оставил крайне гнетущее. Похоже, некрасивый, но «звучный» уход со сцены предыдущего поколения слизеринцев слегка обескуражил нынешних старшекурсников, достаточно хорошо разбиравшихся в ситуации. И то, что «оформили» этот уход какие-то сопляки-третьекурсники, которые, по умолчанию хоть и являются темными магами похлеще некоторых, но и у Дамблдора под крылышком пригрелись. Это настораживало. А еще у всех троих за спиной стояла мощная семейная поддержка. Малфои, Уизли и Эвансы (почему-то общественность была четко уверена, что проблем затяжного характера у Лили Эванс быть не может — эта леди всегда и везде устроится с максимальным комфортом) — это вам не ерунда. Вот и выводы делали все соответствующие, перед тем как отправить к «змеиному трио» горе-делегатов Эндрю, Энни и Джека.
Из поезда выбирались под аккомпанемент из тоскливого нытья Малфоя-младшего, которого не очень-то радовали перспективы ближайшего обозримого будущего. В кареты же забрались под бодрую болтовню Блэйз Забини, решившую разрядить обстановку, а заодно и напомнить Драко про триста раз за день упомянутый «браслетик». В порыве чувств она даже схватилась за всегда при ней присутствующие пергамент и перо с чернилами — сделать эскиз своей навязчивой идеи, чтобы окончательно скисший Малфой наконец-то понял, чего от него хотят. Художником, к слову, Блэйз была посредственным. Свою лепту в ее каракули внесли и жуткая тряска, и плохое освещение в каретах, и отсутствие приличного количества времени для изображения своей идеи. В результате перед воротами Хогвартса из кареты четверо слизеринцев вылезали, пытаясь на ходу стереть и лица рук и мантий брызги чернил. А на входе горе-чародеев спокойненько так поджидал их декан собственной персоной. Значит, о проделке в поезде уже доложили кому надо, и этот «кто надо» сейчас, мысленно поаплодировав изобретательности своих «питомцев», ожидает их у себя в кабинете для инструктажа. Снейп, как ни странно, их не особенно-то и ругал. Только Поттеру за общую топорность работы влетело по первое число. А в остальном Мастер Зелий Хогвартса похоже был просто счастлив, что наконец-то отделался от крестника и его «смерть-команды», способной умотать кого угодно. Вслед лихой тройке удрученно поглядывала Блэйз, мысленно дивясь неусидчивости мальчишек и их вечному желанию подраться.
Поскольку основная масса обитателей замка находилась в Большом Зале — морально и физически готовились к Праздничному пиру и Распределению — в коридорной пустоте до кабинета директора трое слизеринцев в сопровождении Снейпа добрались почти мгновенно. Единственное, что их насторожило еще больше, так это то, что зельевар ничуть не удивился тому, что их вот так с бухты-барахты за какую-то дурацкую проделку сразу ведут к директору. Впрочем, Снейп лично присутствовал при «выволочке», устроенной Дамблдором Лили Эванс, так что наверняка успел понять, что все эти приведения гриффиндорцев в чувство — только отвлекающий маневр. Вообще, насчет директорских планов и методов их исполнения у Северуса Снейпа было свое личное мнение, но, коль скоро Дамблдор и его в свое время пригрел, распространяться о таких вещах было категорически противопоказано. Хотя, в принципе, если директор сумеет чем-нибудь занять этот тройственный слизеринский «вечный двигатель», окружающим же спокойнее выйдет. Прикажет им проверить сокурсников на принадлежность к явным идеологическим сторонникам Темного Лорда? Ну, это надолго. Тогда очередного шквала проделок от троицы магов ожидать стоит еще не скоро — дело это кропотливое и нескорое, а, если учесть, что Поттер и его друзья в таких вопросах предпочитаю все по нескольку раз перепроверить… И вовсе благодать Мерлинова. Посему, заталкивая своих учеников в кабинет директора, Снейп себе позволил только отвесить крепкий подзатыльник крестнику — в воспитательных целях.
— Отработок им на месяц вперед, всем троим, — посоветовала, выходящая из кабинета после «инструктажа» на нынешний учебный год МакГонагалл. На какую-то секунду в ее голосе послышалось сожаление — такие выдающиеся во всех смыслах молодые люди обучаются не на ее факультете. Но потом декан Гриффиндора вспомнила, чего стоит окружающим терпеть выходки этих юных гениев, и, позеленев, спешно удалилась восвояси, мысленно благодаря мудрую Распределительную Шляпу и стальные нервы Мастера Зелий. Ее самой бы, с учетом всего гриффиндорского темперамента и истинно кошачьей натуры, хватило бы ненадолго.
— Более изящного способа не нашлось, молодые люди? — осведомился Дамблдор, устало потирая подбородок, давно уже переставший быть видимым из-за не менее знаменитой, чем очки-половинки, бороды.
— А зачем было его искать, если все само в руки шло? К тому же для окружающих — ну большинства, я имею в виду — все вполне натурально: когда это слизеринцы любезно обходились с гриффиндорцами? Пинка дали для ускорения и то ладно, — приободрившийся Поттер совершенно по-хамски, не испрашивая позволения, уселся на ближайший стул. Врожденная наглость давала о себе знать, сильно капая на мозги и лишая возможности здраво рассуждать о том, что и где позволительно, а где — нет. Впрочем, у того же директора Хогвартса так же были некоторые проблемы со здравым рассуждением относительно поведения своих «вскормленников»: в виду начала нового учебного года его больше беспокоили школьно-турнирные дела, а не проблемы педагогики и воспитания.
— Что ж, хорошо, затягивать не будем — с минуты на минуту начнется пир. Что конкретно мне от вас нужно: во-первых, узнать, кто из учеников в школе поддерживает идеи Темного Лорда, и от кого нам стоит ждать неприятностей во время проведения Турнира Трех Волшебников. Намекаю: делайте что хотите, но вторые Катрин Лестранж и Дерек Мальсибьер в школе объявиться не должны. Авроры, конечно, аврорами, и иже с ними — Аластор, но я предпочитаю воздействие изнутри. Этот вопрос ясен?
— Угу, — Малфой в отличие от своего друга, прежде чем усесться, сначала подозрительно покосился на сидение стула, потом стряхнул с него какие-то ему одному видимые пылинки, и уже после этого царственно опустился на самый краешек. — Профессор, а не много ли? Вы думаете, мы сможем проверить всех учеников? Это же просто физически невозможно! И ладно бы только слизеринцев… Здесь, кстати, вопрос более или менее ясен — Энни и Джек нам уже «волю общественности» передали. Лишних проблем никто не хочет, потому что родители-Пожиратели — это одно, а собственная жизнь и благоустройство — совсем другое.
— Я конечно очень рад, что в этой области намечается положительная динамика развития. В прежние времена молодые люди со Слизерина куда чаще поддерживали идеи своих родственников… ну да ладно. Все равно будьте на чеку — один раз вас уже обманули. Правда, остается надеяться, что таких нераскрытых талантливых юных гениев как мистер Флинт у нас не осталось. Что же касается вопроса о масштабах работы… Я от вас таких заявлений совсем не ждал. Ну, конечно же, основная работа ложится на плечи авроров и деканов факультетов. Все, что от вас нужно — легонько разведать обстановку и в случае чего моментально среагировать. Вот и все. Я не требую невозможного. К тому же, учитывая ваши, мистер Малфой, способности, а с некоторых пор и экстраординарные таланты мистера Поттер, вкупе с его превосходными умственными данными… если он опять дурака валять не начнет… а так же с учетом вашей логики, Рональд, столь же нестандартной, как и у всех талантливых алхимиков, я уверен — вы не проглядите самого важного. Вопросы?
Капля лести, вагон наставлений, искра угрозы и кипа заданий. В этом весь Дамблдор, и попробуй ему слово поперек сказать — язык морским узлом завяжется безо всякой магии, а совесть насмерть к месту пригвоздит. Вот что значит талант руководителя!
— Всем все ясно, — вяло отозвался Рон, предпочитая остаться в дверях и прислониться к косяку.
— Во-вторых, мне потребуется ваше присутствие на заданиях Турнира.
— Да мы и так там будем — куда же денемся, — невольно насторожился Уизли.
— Это просто замечательно, но мне нужно ваше присутствие, как Триады, — глаза директора за очками ярко сверкнули. — Никаких иллюзий относительно полного благополучия в рядах организаторов Турнира Трех Волшебников я не питаю, так что мне будет нужна подстраховка.
— А плащи порвались, и я их до сих пор так и не отдал портному… — пробурчал Драко, вычерчивая на каменном полу носком ботинка какую-то замысловатую фигуру.
— С обмундированием проблемы решить проще всего, — «обнадежил» его Дамблдор.
— А как мы будем, по-вашему, находиться в двух местах одновременно? Наше отсутствие на таких мероприятиях обязательно кто-нибудь заметит, дальше два и два сложить будет не так уж и сложно, — нахмурился Гарри.
— Очень верный вопрос, — директор Хогвартса едва ли не в ладоши захлопал от радости за повышенную сообразительность своих учеников.
— Маховик времени? — предложил Рональд, уже мысленно перебравший все возможные варианты решения проблемы.
— Неудобно и неэффективно, — сразу же отмел этот вариант Дамблдор. — Впрочем, я скажу вам: способ есть. И даже, в качестве гимнастики для ума, предложу попробовать его обнаружить самостоятельно — ничего сложного, всего лишь попробуйте сами догадаться и, по возможности, расписать свою идею.
— Это заклинание? Или ритуал? К какому виду магии оно относится? — сразу же переспросил Драко.
— Это комбинированная магия: немного из области Чар, немного из Трансфигурации, немного из Древних Ритуалов. Всего помалу и ровно в таких пропорциях, чтобы с этим можно было справиться сведущим магам. Теперь касательно вопроса о состязаниях в Турнире и его организаторах. Надеюсь, ваше присутствие — вопрос уже решенный? Вы не против? Нет? Превосходно. Так вот, в качестве судей будут присутствовать директора школ-участниц, а так же главы департамента Магических Игр и Спорта и департамента Международного Магического Сотрудничества. Итого — пятеро, вместе с вашим покорным слугой. Далее — обязательное присутствие заместителей глав департаментов, и, прости Мерлин, прессы. Тут ничего не поделать. Да, я знаю, что это усложняет дело, но помочь ничем не могу. Тут бессилен даже Джеральд. Следующее — присутствие авроров. Ровно двадцать пять человек — ни более, не менее. Аластор, правда, выходит двадцать шестым — это он так попытался правила обмануть… Ну да Мерлин с ним и его паранойей, вдруг и путное что-нибудь выйдет... Турнир будет проходить в три, с позволения сказать, раунда. Сроки еще точно не установлены, но примерно известно, что первый этап будет в конце ноября — начале декабря, второй — ближе к концу февраля — началу марта, а окончательный, третий тур — в июне. Как только мне сообщат точные даты, я сразу же передам вам. И, заодно, чтобы бы были в курсе и заранее морально готовы, вы будете вместе с организационной комиссией инспектировать места проведения туров. Итак, делегации из школ-участниц прибудут в октябре. Выбирать чемпионов от каждой школы будет Кубок Огня. Все организационно-проверочные мероприятия будут проходить в нашем с вами присутствии. Советую подготовиться. Так ну вроде бы все.
Опухшие от информации головы нежданно-негаданно мобилизованной Триады восприняли фразу директора об окончании «собеседования» с некоторым опозданием — когда он уже выходил из кабинета.
— Рекомендую вам поторапливаться, если не хотите опоздать на Праздничный Пир, — заметил он, стоя уже за порогом кабинета. — Локальная свертка времени — одна из приятнейших особенностей моего кабинета — увы, не так уж сильна: она лишь частично затормаживает ход времени. Тем не менее, у вас еще есть шанс успеть на ужин. Впрочем, как хотите — дело молодое, вдруг случайно вздумается по школе прогуляться?
Последние слова Дамблдора у троих слизеринцев вызвали еще большее недоумение, чем весь тот ушат новостей, что он столь любезно вылил им на головы. Вроде ничего нового он им так и не сказал, а чувство такое, будто всех троих наконец-то посвятили в истинное положение дел. Да и то, что Дамблдор вот так вот спокойно уходит, оставляя их в своем кабинете, тоже немало изумляло. Одно дело, конечно, эти его отлучки во время их длительных встреч с вразумляющими беседами, а другое дело, когда он вот так вот уходит, даже дверь за собой толком не закрывая после того, как открытым текстом намекает на условное разрешение нарушения школьного режима. Конечно же, этот режим мало кого волновал, но все же… Или это у него такое «воздание за предстоящие тяжкие труды»? Ох, господин директор, как бы сами вы не пожалели, что руки развязали троим главным умникам Хогвартса!

Предыдущая главаСледующая глава