Глава 47. Поттер в Зазеркалье

Первым, что пришло в голову, была, конечно же, проклятущая сфинксова загадка. Но паническое «Моргана побери, неужели я умер?» практически сразу перебило здравое и холодное «Ну что за бред?».
Хотя бы потому, что тем самым светом это место быть никак не могло. Уверенность Гарри, как вкопанного замершего в густом непроглядном тумане — руку протяни и волшебной палочки уже не видно, — основывалась на отложившихся в памяти заметках из трактатов об умертванской магии. Не то чтобы в них конкретно и подробно описывалось, как и кто именно встречает свежепреставившегося мага «на той стороне», но кое-какая информация содержалась — умертванцы все-таки с потусторонщиной знались на «ты». И не только потому, что с высокой регулярностью призывали духов, поднимали из земли мертвяков и оживляли — в прямом смысле, без трансфигурации и «обычных» чар — всякие вещи.
Например, в селениях Умертвия в Восточной Сибири (Главная ветвь клана до фанатичного блеска в глазах обожала огромные и, фактически, безлюдные пространства, на которых можно спокойненько расселиться и творить все, что их больным разуму и духу вздумается), помимо массового наплодения мелких духов всяких видов и размеров (они же — домовые, лешие, кикиморы и прочие результаты работы фантазии магов), до одури обожали утварь оживлять.
Казалось бы, что такого в том, что ползет себе по разбитой проселочной дороге кадушка с колодезной водой, ползет и напевает что-нибудь под несуществующий нос? А потом к ней присоединяется еще одна, а потом скачет к ним растрескавшееся коромысло и грузно ковыляет бочка со стираным бельем. Собравшись же вместе посреди поля, вся эта компания начинает бурно обсуждать хозяйскую жизнь и новости из ближайшего оплота маггловской цивилизации.
А потом к ним присоединяется дряхлый трактор, оставшийся от не прижившегося на землях магов колхоза, и начинается настоящее веселье.
Ну и что тут такого? Да вроде и ничего.
А магглы почему-то пугались.
Хотя им исключительно везло — или не везло, что уж как посмотреть — пропадать в этих милых деревеньках с концами. Иначе вместо более или менее сносной участи быть третьей поварешкой с четвертого крючка у какой-нибудь добродушной хозяюшки и ужином для ее же семейства на ближайшие пару дней, их ждало бы долгое и безрадостное коротание отпущенного века в ближайшей психиатрической лечебнице.
В имевшейся у Фицджеральда Сорвина в заначке умертванской литературе это все описывалось достаточно подробно и красочно. Даже процесс кратковременного отбытия на тот самый свет, пребывания там и утаскивания с собой обратно за компанию кого-нибудь еще.
Так вот, никакого белесого тумана, по ту сторону не подразумевалось. Там вообще все выглядело совершенно иначе, причем, утверждалось об этом далеко не в одном источнике, что могло в определенной степени послужить гарантом правдивости информации. Ну, более или менее — если разные, зачастую незнакомые друг с другом и работами друг друга маги пишут о сходных вещах, о чем-то это да говорит.
И вообще, с точки зрения здравой логики можно было предполагать, что этот самый тот свет для всех одинаков… Ну и Гарри пока не стоит ожидать немедленной радушной встречи с его обитателями.
«Люмос» ничего конкретного кроме собственной тени не давал, да и вокруг было достаточно светло. Точнее — белым-бело. И туманно.
В принципе, можно было заподозрить и наличие какой-то сложной иллюзии навроде более высокого уровня чар пространственной ориентации. То есть, по сути, Поттер все еще находился в лабиринте, но просто этого не осознавал.
— Нет, это уж как-то слишком просто, — пробормотал себе под нос он, все еще не двигаясь с места и держа палочку наготове.
— К чему бы это не относилось, согласен целиком и полностью, — неожиданно раздался голос над самым его ухом.
Гарольд аж подскочил и тут же завертелся на месте, пытаясь разглядеть в тумане хоть что-нибудь и срочно это самое «что-нибудь» угостить замечательным связывающим заклинанием. Ну или оглушающим на крайний случай.
— Не крутись ты так, — посоветовал голос. — Голова же закружится!
Определенно, если это и была иллюзия, то какая-то особо изощренная. Таких в лабиринт Турнира Трех Волшебников ставить не должны были явно — из особо гуманных соображений.
А еще это могли оказаться какие-нибудь случайно (ну как же, у авроров либо «ой, я случайно!», либо «простите, я не нарочно!», что в сущности одно и то же) не снятые чары пространственного перемещения. Что было уже гораздо хуже.
Или и вовсе чары межпространственного хранилища, что было ну уж совсем отвратительно и мгновенно подводило к ответу на третью загадку сфинкса. Потому что создавались подпространства относительно ненадолго, с целью выгрузки в них на время — например, в ходе строительства — какого-то очень большого и громоздкого объекта, который потом требовалось водрузить на то же место, но чтобы вокруг него уже, скажем, был возведен целый дворец, и обязательно красоты неписанной и богатств невиданных.
Стандартное для таких случаев решение.
Маленькая и удобная лазейка для ленивых, если только к лени комплектом не шла слабая память. Потому что живым людям в эти «дырки» попадать не рекомендовалось — найти проход в такое подпространство без постоянного удержания в памяти точных координат и еще целой массы данных было невозможно.
Ну и конечно только Гарри Поттеру могло настолько повезти, что он попал не просто в ловушку, а в…
— Не беспокойся, это не результат аврорской забывчивости и расхлябанности, — успокоил его голос.
Ну да. В подпространствах обычно невидимых собеседников не наблюдалось.
— Одну минутку, — попросил голос, судя по всему, каким-то образом выяснив, что Поттер успокаиваться никак не собирается и на конструктивную беседу или хотя бы благожелательное молчание не настроен. — Сейчас туман разгоню — старая привычка просто, не сообразил сразу.
И действительно разогнал.
В определенных границах.
Вокруг Гарольда образовалось свободное пространство — цилиндрический столб, лишенный тумана и уходящий куда-то в белую-белую и окруженную все тем же туманом высоту.
Под ногами обнаружился каменный — к сожалению, тоже белый — пол. Скорее мраморный, судя по тоненьким сероватым прожилкам.
Напротив Поттера прямо на полу, скрестив ноги по-турецки, сидел он сам. В слизеринской форме, с палочкой в руках и валяющейся рядом сумкой, из которой торчал уголок бордовой корочки учебника по трансфигурации за четвертый курс.
— Flagrum! — Гарри резко взмахнул палочкой, надеясь, что общий эффект внезапности свое дело сделает, и это нечто, спокойно рассевшееся в нескольких футах от него, не успеет среагировать.
Фокус не прошел.
— Неплохо, — оценило оно, легко отклоняя заклинание. — Главное — быстро и неожиданно, — и одобрительно показало большой палец. — Но не сработает. «Авада Кедавра» — тоже. Мои соболезнования, — саркастически добавило оно.
— А что тогда сработает? — машинально спросил Гарольд, прикидывая в уме, можно ли что-нибудь сделать, и если можно, то как.
— Для начала — сесть и все обсудить, — делано пожало плечами оно — Гарри передернуло от наблюдения за собой же со стороны — и указало перед собой. — Садись. Поговорим. Могу даже чаю предложить. Или еще чего-нибудь.
— Нет спасибо.
— Травить не буду, не волнуйся, да и к тому же…
— Пол холодный, — оборвал нечто Гарри. — Сидеть вредно.
Отражение, как окрестил он про себя существо напротив, озадаченно посмотрело на ровный, без единой трещинки мрамор.
— Послушай-ка, и вправду, — оно растерянно почесало в затылке.
Поттер снова дернулся — видеть знакомые жесты, исполняемые самим собой, стоя при этом в сторонке… Это было еще хуже чем с Анголом и дупликацией. Там хотя бы такого мерзкого психологического пост-эффекта не было. Зато голова после обычного «сеанса» дупликации болела. Сильно.
А тут — вообще ничего.
— Тогда что предпочитаешь? — Отражение поднялось с пола и отряхнулось. — Пуфик? Коврик? Кресло?
— Предпочитаю убраться отсюда, — лаконично ответил Гарольд, стараясь смотреть в другую сторону — так выходило проще и спокойнее. И не хотелось рискнуть и таки попробовать нечто вроде Смертельного проклятия. А то и вовсе сразу применить «Молитву», а там уж будь, что будет.
— Это конечно можно устроить, — понимающе закивало оно, — но не сразу. А пытаться против меня использовать чары навроде «Молитвы» или «Проклятия» не советую, — будто читая мысли Поттера, добавило Отражение. — Пустая трата времени. Заблокирую магию — и все.
— А сам ее не лишишься? — Гарри все никак не мог решить, какую линию поведения ему выбрать — ситуация-то шоковая. Когда еще он нос к носу с самим собой окажется, и это не будет ни бредом, ни результатом использования кем-то Оборотного зелья, ни иллюзорной магией, ни чем-либо иным.
— Так это же не чары «Barathro Donare» будут, я только тебе колдовать не дам, себя-то зачем ограничивать? — оно закинуло руки за голову и растянулось на полу, словно это не холодный мраморный пол был, а зеленая лужайка, и сверху еще солнышко пригревало.
А оно и пригревало.
И вместо унылого белого тумана во все стороны до горизонта расходилось поле с редкими деревцами. Одно из которых как раз давало тень на Гарри и валяющееся у его корней Отражение.
— Что это была за магия? — не утерпел Поттер.
Раз пытать и убивать его пока никто не собирался, а так же стирать память с личностью и творить всякие прочие непотребства, можно оглядеться, попробовать на зуб сочно-зеленую травинку, прищуриться на солнце и поковырять носком ботинка землю.
И удивиться происходящему. Воистину, пути Магии неисповедимы.
— Пра-а-авильный вопрос! — Отражение продемонстрировало ему большой палец. — Собственные мысли на этот счет?
Гарольд стянул мантию чемпиона — солнце откровенно припекало — и, расстелив ее на земле, уселся сверху. Предварительно пришлось нащупать в кармане запасную порцию Оборотного зелья и отложить флакончик в сторону, чтобы ненароком не придавить. А заодно и положить под руку волшебную палочку, чтобы, случись что, тянуться было не далеко.
— Если это не иллюзия… — начал он перечислять.
— Та-а-ак!
— …и не чары пространственного переноса…
— Ага-а-а!
— …и не дополнительное измерение…
— Вот тут, конечно, вопрос остается открытым, но в целом — дальше.
— …то ловушек иного типа я просто не знаю, — сдулся Гарри.
Отражение фыркнуло.
— Знаешь, ты просто не подумал как следует.
— Это еще почему?
— Я — это ты, — заявило Отражение, подтверждая, в общем-то, всем известную истину. Гарри и так видел, что выглядит оно ну в точности как он сам. Но выводы из этого оно делало довольно странные: — Раз я-как-ты знаю, то и ты сам должен знать. Ну, хотя бы догадываться.
— Нет, ну мало ли что ты можешь знать или нет. То, что мы внешне похожи, еще не…
— Секунду, — оно село. — Я что-нибудь про внешнее сходство говорил?
— Сам же сказал, что ты — это я… — нетерпеливо начал Гарольд.
— Я — это ты, — прерывая его, монотонно повторило Отражение. — Выгляжу так, как выглядишь ты. Знаю все, что знаешь ты. Думаю так, как думаешь ты. Полная копия, исключая некоторые частные моменты. Привет, Поттер, — оно помахало рукой, изображая приветствие, — будем знакомы.
А тот, собиравшийся был развить свою мысль дальше, замер с раскрытым ртом, не зная, реагировать на такие новости.
Одно дело, когда какой-нибудь метаморф или просто магическое существо — да, Мерлин великий! — даже самый захудалый маг с помощью Оборотного зелья принимает облик кого-то другого. Внутренний мир объекта копирования в таком случае никто имитировать не может — если только, конечно, не был знаком с жертвой достаточно долго и не успел ее как следует изучить.
С такой тварью, как это Отражение, Гарри столкнулся впервые.
Ну и какого, собственно, Мерлина тут творится?
— …Поэтому против меня бесполезно пытаться применять какие-либо чары из твоего арсенала, Поттер — успею чем-нибудь похлеще залепить в ответ еще раньше, чем за палочку схватишься, — Отражение подперло подбородок рукой. — Так как, хочешь? Тогда сами собой отпадут терзания на тему использовать против меня магию или нет.
— Предлагаю оставить это в качестве крайних мер, — напряженно произнес Гарольд, внутренне подбираясь.
Если Отражение действительно способно на подобное, плюс ко всему уже имеющемуся, то шутки с ним плохи. И ситуация плоха. И вообще все плохо, но хорошо при этом только одно — с Поттером все еще намерены разговаривать. А это значит, что не только сразу не убьют и не замучают насмерть, но и есть весомые шансы вызнать что-нибудь полезное.
Нужно тянуть время. Столько, сколько получится. И там уже держать ушки на макушке и искать лазейки.
— Вот как теперь заговорил-то… — Отражение поцокало языком. — На попятый пошел. И думаешь, раз все еще сидишь здесь, напротив меня, еще есть какие-то шансы. Они есть. Пока я хочу, чтобы так было. И пока я хочу, чтобы ты мог что-то выяснить.
— Ладно, — Гарольд поднял перед собой ладони в защитном жесте, — как скажешь. Готов цивилизованно, как нормальные, здравомыслящие люди, обсудить ситуацию.
— Люди, — оно в задумчивости склонило голову набок. — А ведь правильно… Что касается твоего вопроса — мы находимся в параллельном измерении определенного свойства. Магический карман, навроде тех, что создают министерские маги. Только имеющий безграничную длительность существования.
Гарри присвистнул, представляя, сколько на такую штуку должно было магической энергии уйти. И продолжало уходить. И откуда она должна в таких количествах браться, потому что даже оставшегося у них с первого курса Философского камня хватило бы только ненадолго.
— Упреждая твой вопрос, я магически замкнут сам на себя. И поскольку обмена с миром извне нет — система циркуляции магии полностью стабильная и без потерь.
Поттер даже свистеть не стал. Просто попытался прикинуть, как такое возможно и кто бы на такое решился, и в плане нарождения гениальных идей сдулся окончательно.
— Ты — артефакт? — только и спросил он.
— Бинго. Есть идеи по поводу того, какой именно?
— Сначала солнце убери. Или пусть не так жарит хотя бы, — Гарольд перебрался поглубже в тень. — Дышать нечем совсем.
— Правда что ли? — Отражение в прямом смысле слова высунуло нос на солнце и, прищурилось. — Извини, забыл. Давно никого не было уже.
Небо немедленно заволокли тучи. Стало ощутимо прохладнее.
— Так идеи по поводу артефакта будут? Сразу говорю: ты про меня знаешь. Догадаешься в два счета, если пораскинешь мозгами как следует.
— Знаю — не знаю… А может не помню я? — лихорадочно перебирая в памяти информацию обо всех артефактах, с описаниями которых он когда-либо сталкивался, пробурчал Поттер.
— Напоминаю: я знаю все, что знаешь ты, — сказало Отражение. — Ты уже про меня читал. И не только. Точнее, не совсем про меня, но кое-что на правильные мысли навести может.
Гарри все вспоминавшему и примерявшему на нынешнюю ситуацию и своего собеседника характеристик артефактов, с которыми он когда-либо сталкивался, казалось, что он упускает нечто очень крупное и важное.
Вопрос в одном — что именно? Если идти с самого начала, с лабиринта Турнира Трех Волшебников…
— Мерлин Великий, турнир! — воскликнул он, вскакивая с места. Что-то под ногами хрустнуло.
Пока он тут сидел и в ус не дул, время уходило с бешеной скоростью. И могло так статься, что Джереми уже добрался до Кубка. Или это сделал кто-то другой. Или же турнир все еще продолжается, но случилось что-нибудь серьезное и очень неприятное.
— Расслабься, — Отражение лениво отмахнулось, снова откидываясь на спину. — Внешнее время здесь не движется.
— Это как еще? — подозрительно переспросил Гарольд с тоской разглядывая раздавленный-таки в мелкое крошево пузырек с Оборотным зельем.
Довскакивался.
— Очень просто, — пожало плечами оно. — Если помнишь, на кабинете Дамблдора чары замедления времени лежат. А здесь — полная остановка. Схожая схема.
— Я все равно не знаю, как они работают, — Поттер присел на корточки, осторожно разбирая осколки. Зелье уже успело впитаться в землю.
А его руки уже не были руками Виктора Крама. Отпущенный Оборотным зельем час истекал.
Отвратно.
— Локальная свертка. Создается точка прерывания, и область выносится из общего потока. Муторно, долго, очень емко в магическом плане, но само себя стоит. Не знаю, умеет ли так кто-нибудь сейчас, а если и умеет, то хочет ли пользоваться — слишком громоздко. Современные маги, насколько я знаю, гонятся за скоростью исполнения.
— Если у тебя нет никакого обмена с внешним миром — сам сказал, я помню — то откуда ты знаешь об этом? — мысленно махнув рукой на зелье и уже вовсю обдумывая, как он будет выкручиваться, когда придется возвращаться после лабиринта к зрителям, спросил Гарри. Разговор он поддерживал чисто между делом — чтобы отвлечься от мрачных перспектив.
— А это возвращает нас к вопросу о происходящем, — Отражение зевнуло и, повернув голову к Поттеру, непоследовательно поинтересовалось: — Есть хочешь?
— С чего вдруг такая забота?
— Говорю же, здесь давно никого не было. Забыл уже как правильно гостей принимать, — оно встало и, разминаясь, прошлось туда-сюда. — Ладно, если идей нет никаких, дам прямую наводку: Еиналеж.
— Ну да, директор каким-то образом поместил в него Философский Камень на хранение, — Гарри потер лоб. — Но причем тут трансфигурация? Создание замкнутых пространств неограниченного существования и остановка времени должны, если бы они по идее в таких масштабах действительно существовали, относиться к области Чар.
— Нет, все верно, он использовал трансфигурацию, — Отражение выловило откуда-то из воздуха бутерброд и, подозрительно его обнюхав, откусило кусок. — Для изменения структуры внешнего зеркала.
Гарри под аккомпанемент урчащего желудка решил, что рассмотреть идею о внеплановом перекусоне все же стоит.
— Могу такой же сотворить, — снова угадывая его мысли, что, в общем-то, уже не было так удивительно, предложило Отражение. — Но эффект утоления голода будет временным. Когда вернешься обратно, еда исчезнет. Ну или то, чем она к тому времени станет.
— Так я могу отсюда выйти? — встрепенулся Поттер.
— Можешь. Если мы придем к определенному соглашению. А для этого нужно прояснить некоторые вопросы. И, похоже, лучше это сделать мне самому, потому что наша игра в «угадайку» уже начинает терять весь свой интерес. И да, когда ты отсюда выйдешь, съеденное исчезнет вовсе не из-за того, о чем ты думаешь.
Увлеченный мыслью о всерьез озвученной и рассматриваемой возможности его возвращения в обычный мир Гарри расслабился.
— Ну и почему же тогда?
— Энергию терять не хочу. Могу, конечно, и оставить, но только в обмен на нечто, имеющее такую же магическую ценность. Склянку и зелье, кстати говоря, могу вернуть. Но только в том виде, в каком они есть сейчас. Правда, если ты сам пузырек восстановишь, то могу в него влить.
— Было бы здорово, — Поттер поерзал на месте. — Так что там с тем, какой ты артефакт?
Отражение почесало в затылке, оценивающе оглядев рассевшегося на травке Поттера, обернулось, чуть прищурившись, на видимый сквозь тучи диск солнца и махнуло рукой.
— А, ладно. Все равно момент упущен. Читал про Великий Лондонский пожар в семнадцатом веке?
— Ну вроде как. Считается, что он начался в пекарне некоего Фарринера на Пуддинг Лейн.
— А про Великую чуму 1665 года?
— Чума-то тут причем? Из-за умертванцев, что ли? Это они тебя создали?
— Да нет, не в них дело, — отмахнулось оно. — Просто пожар помог избавиться от чумы. А все дело в ней.
— Каким это образом?
— В общем, Томас Фарринер не был магглом. Тогдашнее правительство Волшебников из-за Второй Англо-Голландской войны решило, что имеет смысл расселять магов вперемешку с магами. Это, кстати, с них пошло. Кого-то в продуктовые лавки сажали, кого-то в писчие и так далее. Кому как везло. И приказывали следить за волшебниками из-за границы — мало ли что. Шпионов тогда побаивались. В общем, Фарринеру досталась пекарня. Занятие по большому счету непыльное, особенно если правильно определенные чары наложить и за магглами присматривать, чтобы про колдовство не прознали. И у Фарринера, работавшего в некотором подобии современного Отдела Тайн, было достаточно времени для исследований.
— А чума? — напомнил Гарри.
— А чума не щадила даже магов, — ответило Отражение, пожав плечами. — Умертванцы доигрались в очередной раз. Экспериментаторы, Мерлин их побери… А может и нарочно они, потому что после Великого пожара засуетилось правительство и сильно их прижало — тех, кто был на территории Британии, да и вообще всех умертванцев, которые под руку попались. И это была последняя крупная вспышка заболевания. Наводит на мысли, да? Так вот, про Фарринера. Догадываешься, к чему я дело веду?
— Это он тебя создал, верно?
— В точку. Тогда многие либо пытались создать исцеляющие чары, либо искали способ и место как-то переждать болезнь. Часть уезжала в провинции и развозила чуму за собой. Часть ударилась в исследования. Из-за них тоже народу прилично померло, кстати. Все их попытки создать что-то из ничего обычно и заканчивались ничем. И ладно бы, если это просто было так. Томас Фарринер обнаружил манускрипты интересного содержания в одном из архивов. И совершил соответствующее должностное преступление — забрал их себе. «Трактат о расслоении материи и делимости всего сущего», ты должен был слышать о нем.
— Официально считается утерянным во время Великого пожара, — кивнул Поттер. — На самом деле грешат на египетских магов — мол, передали в качестве жеста доброй воли, на весь мир раструбили об этом, и сами же во время транспортировки подстроили что-то. Отдел Тайн из-за этого манускрипта в петлю лезть готов всем составом — жутко ценная штука была. А до сих пор следов найти не могут, что самое странное, даже и те самые египетские маги.
— И не найдут, — Отражение жестом фокусника извлекло из-за спины ветхий свиток, перевязанный красной ленточкой. — Потому что он здесь у меня. И я никому отдавать его не собираюсь.
— А как он здесь оказался? — Гарольд вытаращился на свиток.
— Сейчас узнаешь. И все сразу станет понятно, — оно склонило голову на бок, как-то странно глядя на удивленный «оригинал».
— Ты же прекрасно представляешь, что с людьми делает страх скорой смерти, да, Поттер? Так вот, у Томаса Фарринера от чумы погибла жена. И сам он заразился. Я, конечно, могу сейчас в красках и с подробностями описать, какая из этих двух причин оказала наиболее сильное воздействие на него. Но не буду, потому что ничего нового тут нет. В общем, Фарринер, боясь, что и он сам скоро отправится на тот свет, вляпался в темную магию по самую макушку. И «темной» она была отнюдь не потому, что в тогдашнем магическом правительстве ее включили в реестр запрещенных, — Отражение скучным голосом продекламировало: — Намекаю: горы трупов и реки крови. На самом деле, все именно в это и упирается — достижение любой цели, я имею в виду. В жизни других, — оно помолчало некоторое время и продолжило: — Одним словом, все это было возложено на алтарь создания некоей «безопасной зоны», пространства, в котором можно было бы дождаться изобретения вакцины, не опасаясь, что болезнь будет прогрессировать. И что самое интересное, Фарринер в ходе экспериментов — тоже могу описать подробнее, но лучше как-нибудь потом, во время первого знакомства такие вещи не рассказывают — добился, чего хотел, при всей кажущейся невозможности подобного.
Отражение зевнуло и, потянувшись, встало.
— Правда, получилось у него это с некоторыми, как потом выяснилось, оговорками, — оно прошлось туда-сюда перед Поттером. — Во-первых, пространство было, но ты сам видел какое.
— Не располагает к длительному ожиданию, согласен, — закивал увлекшийся рассказом Отражения и проблемой создания подпространств в частности Гарольд.
Ну а почему бы и нет? Его же обещали отпустить. И условия — это ерунда, Гарри уже Темного Лорда один раз обдурить умудрился. А там ведь было кое-что похлеще «условий»: магическая клятва — это вам не шутки.
— Во-вторых, время останавливалось, как и сейчас, — продолжало перечислять Отражение, сцепив руки в замок за спиной и прыгая по извилистым корням дерева. — Соответственно, присутствующие здесь не старели, болезни не прогрессировали и все тому подобные плюшки. Если, конечно, на это тратилась магическая сила. Но представь трагедию: возвращались отсюда люди точно в тот момент времени, когда исчезали из реального мира.
— То есть никаких «переждать» и «дождаться»? — полуутвердительно произнес Гарри.
Отражение одобрительно закивало.
Судя по тому, как оно реагировало на участие Поттера в беседе, кое-кому здесь отчаянно не хватало собеседника. И уже давно.
— В третьих, на тот момент система не было замкнута, и требовалась прорва энергии на ее поддержание. А это тебе не маггловская настольная лампочка, чтобы щелкнул переключателем — включилась, щелкнул снова — выключилась. Если вся магическая энергия ушла, пришлось бы создавать по-новой. А это и так был процесс не из легких, — Отражение гордо хмыкнуло. — Так вот, сам понимаешь, что требовалось для ее поддержания.
— Жизни?
— Само собой. Самая сильная, самая магически емкая, самая… не представляю, как еще это описать, но ты уже сам понял. В общем, наилучшее «топливо» из всех возможных.
У Гарольда дернулась бровь.
Конечно, здоровый цинизм никому не мешал, но такие разговорчики — это уже серьезно.
— Автор трактата, которым активно пользовался Фарринер, в своей работе представил результат синтеза нескольких видов магии. Это в последствии их разнесут по разным областям, часть вообще запрещенными станет, из одной части выделится Древняя Магия, еще из одной — Умертвие с Магией Крови и ее облагороженным и «высветленным» вариантом — Магией Кровных Уз… Тогда-то, в Древнем Египте, такой чушью не заморачивались и пользовались всем, что умели. А вот Фарринеру с этим всем уже было сложнее. Тебе сейчас — в разы сложнее. И не надо так на меня смотреть — все то, что сейчас разбросано по разным типам и школам заклинаний имеет общие корни. И, по сути, является одним и тем же.
— Да знаю я, — Гарри запустил пятерню себе в волосы на затылке, взъерошивая их.
— И кому ты это говоришь, Поттер? — хохотнуло Отражение.
— Так получается, Фарринер сначала использовал людей в своих экспериментах, а потом — и для подержания энергии в… тебе? — спросил тот некоторое время спустя, после того как примостившееся на одном из корней Отражение насмешливо улыбнулось и кивнуло, будто бы одобряя предполагаемый вопрос.
Собственно, так оно и было. Ход мыслей Гарри он знал, как свой собственный. И метафорой это не было.
— Именно. Под прикрытием пекарни это делать было не так удобно, как с мясной лавкой… в некотором роде. Но тут уж как повезло, — Отражение пожало плечами. — И ты как хочешь, конечно, а лично я собираюсь выпить горячего чая. С мясным рулетом, — оно неприятно ухмыльнулось, заметив, как передернуло Поттера. — Предлагаю присоединиться. Чисто самого ритуала ради, потому что ты помнишь мою ремарку по поводу еды, да?
Гарольд даже ответить не успел: пространство вокруг снова изменилось. На этот раз, как ни странно, на хорошо знакомую кухню в доме семейства Уизли.
— Мне просто это место понравилось, — объяснило свой выбор Отражение. — И до того, как Фред с Джорджем все разнесли, и после. Уютно. И вообще, я маленькие пространства люблю. Парадокс, да? — оно странно передернуло плечами.
— Почему ты меня постоянно переспрашиваешь? — поинтересовался Гарольд, отряхивая чемпионскую мантию, ставшую ему к этому времени уже ощутимо великоватой, и собирая с пола осколки флакончика от Оборотного зелья.
Мысленно, он себе напомнил перед уходом обязательно склянку восстановить. Грех не воспользоваться предложением зелье в него вернуть — надо же будет как-то по окончании Турнира со всем разбираться.
Волшебную палочку Гарри переложил в карман мантии.
— Говорю же, давно никого не было, — Отражение знакомым — ну конечно знакомым! его собственным же! — жестом потерло лоб.
И, неспешно проведя кончиками пальцев по неровной поверхности стола — почетный хэндмэйд имени Артура Уизли, увлекшегося тогда столярным делом «по-маггловски» — тихо произнесло:
— Здесь чудовищно скучно в одиночестве.
— Погоди-ка, но разве… — Гарри уже начал кое о чем догадываться.
— Чай же тут? — приподнявшись на носки, Отражение заглянуло в верхний ящик старенького кухонного гарнитура. — Нет, не тут. А где?
Поттер только развел руками.
— Значит, и я не знаю, — разочарованно подытожило Отражение. — Ну ладно, тогда сыграем нечестно.
На столе материализовался поднос с чайным сервизом и выложенным на большое белое блюдо рулетом. Отражение разлило им чай по чашкам.
— Хотя самим, конечно, было бы в разы интереснее, — вздохнуло оно, садясь за стол и пододвигая к себе чашку. — Но если уж «от» и «до» не получается по правилам отыграть, то нет смысла и пытаться. Рулет порезать? — предложило оно.
— Нет, спасибо, — Гарольд уселся напротив.
— Ладно, об основном «материале» Фарринера ты догадался… Причем, знаешь, самое странное, что они ведь сами все соглашались, — сделав глоток из своей чашки, меланхолично протянуло Отражение. — Представляешь? Сами. Как только слышали о вакцине или о возможности где-то переждать эпидемию, лезли сами. Даже заставлять не пришлось никого. А про магглов вообще и речи не было — отгонять приходилось, — оно вздохнуло и снова сделало глоток. — Хотя это тогда для меня странным было, точнее — для Ферринера. Теперь — нет.
Короткая, почти незаметная оговорка только утвердила Гарри в его догадках.
— А знаешь, сколько проблем было? — внезапно оживилось Отражение. — Например, люди не всегда возвращались обратно, хотя это было не в пример легче, чем сейчас, — оно гадко ухмыльнулось. Гарри скривился, наблюдая такое на своем лице. — Тогда не было меня, и все, что требовалось — найти внутреннее зеркало. Но некоторым хватало воли — или безволия, как посмотреть, и даже безумия — пытаться остаться здесь. Слабая людская психика, чего хотеть… И это же, кстати, приводило к тому, что число пропавших без вести росло. Ты же понимаешь, что Фарринер во имя своего спасения не мелочился? Он не один десяток угробил на одни только конечные эксперименты с переходами. Нет, все было понятно: эпидемия бушевала, людишки мерли как мухи, — у Отражения на лице снова мелькнула та мерзкая ухмылка. — Да и Фарринер старался подбирать не совсем уж больных и психов, — оно задумчиво крутануло блюдо с рулетом на подносе. — В общем, попался Томас. Сам подумай: лекарства адекватного все нет, выхода не предвиделось, дети его, оставшиеся после жены, тоже заразились. На службе его к тому времени уже подозревали, правда, не в том: в связях с голландскими магами, с Умертвием, с французами… да с кем угодно. У этих параноиков какие только версии не водились! — Отражение фыркнуло. — Только когда его с помпой и фанфарами брать пришли, Фарринер схватил детей, прихватил книги со свитками и… ты понимаешь, бежать-то некуда больше. А эти придурки решили, что он в портал пригнул! И сиганули следом! — оно звонко расхохоталось, как будто в жизни, если тут вообще было применимо такое понятие, не слышало шутки лучше. — Короче говоря, они все оказались здесь. И магический контур, сделанный Фарринером, замкнулся на нем же — как на создателе. И так появился я, — скромно закончило Отражение.
И отхлебнуло еще чаю.
— Знаешь, это было очень интересно — осознавать себя, — продолжило оно некоторое время спустя, рассматривая свои — Гарольда — руки. — Квинтэссенция вложенных в это пространство сознаний. А хочешь, покажу как это было? Прочувствуешь на себе. Это здорово, честно! Круче, чем смерть, — с энтузиазмом предложило оно.
Поттеру сразу вспомнилась третья загадка сфинкса.
— Обойдусь. Не думаю, что мне нужен такой опыт, — он покачал головой.
— Ну как хочешь, — Отражение явно обиделось. — Просто поделиться хотелось. Между прочим, я не каждому такое предлагаю. Впрочем, тебе-то все равно… — оно примолкло, смеривая Гарри пытливым взглядом, а потом просто махнуло рукой и, отрезав кусок рулета побольше, набило им рот.
— А что было дальше? После того, как Фарринер замкнул контур? — спросил Гарри.
— А дальше началась большая скука, — сделав мощное глотательное движение и отхлебнув еще чаю, призналось Отражение. — Был пожар — кто-то разбил масляную лампу, когда за Томасом всей толпой ломанулись. Все выгорело. И никому даже в голову не пришло меня спасать! — оно фыркнуло в чашку, обдав стол брызгами с чаинками. — Уф, извини, а что не пьешь-то? Эрл-Грей, высший сорт, — оно примиряющее подняло чашку. — Могу и что-нибудь другое, если хочешь…
— Не надо, спасибо, — Поттер торопливо отпил немного из своей чашки, чтобы Отражение удостоверилось, что ему ничего не нужно.
— Так вот, меня достали несколько дней спустя. Магглы-мародеры, ты понимаешь, — продолжило оно после еще одного куска рулета. — Унести не смогли по понятным причинам — нечего было пальцами поверхность мацать. Так продолжалось еще некоторое время с соответствующими последствиями, пока на меня не наткнулся присланный патруль магов правительства. А то у них, видишь ли, все начальство куда-то делось, и магглы регулярно пропадают — и все на одной улице. И пока они не сообразили, в чем дело, пара-тройка тоже успела ко мне попасться. Хоть какое-то разнообразие было… Потом меня забрали в то, что потом реорганизуют в Отдел Тайн. Интересное местечко, кстати, — Отражение довольно зажмурилось. — Они мне обеспечили постоянный приток… гостей. И, соответственно, новостей из внешнего мира. Правда, что самое смешное, до сих пор до истины так и не докопались. Считают, что я некий трансформатор-ретранслятор. И сплавляют мне преступников после поцелуя дементора. Никогда не думал, почему это у вас Азкабан от заключенных не лопнул до сих пор? — насмешливо поинтересовалось оно.
— А как же замкнутая система? И привнесение магии извне? — в тон ему переспросил Гарольд. — Как это ты до сих пор не лопнул, если только магов поглотил?
— А кто сказал, что я их просто так поглощаю? — оно потянулось. — Излучение энергии с поверхности идет ой-ей-ей. И поэтому в Отделе Тайн я работаю зарядником для артефактов. Отсюда и их идея, — Отражение прыснуло. — Нормально, да?
— Погоди-погоди, все те, кого ты поглотил, они…
— Они живы. Или мертвы. Смотря, как сами захотели, — оно пожало плечами и поднялось.
Комната мгновенно изменилась: исчезли плита с кухонным гарнитуром, и распахнутая дверь в гостиную закрылась. Потолок исчез, а стены раздались вширь и ввысь, уходя далеко вверх.
И на них рядами, через равное расстояние друг от друга, возникли двери. Самые разнообразные: из дерева, металла, стекла или пластика. Или всего сразу. Некоторые вообще были просто ширмами или занавесочками. С самыми разнообразными узорами и разных цветов. С различными ручками — от резных львиных голов до простых металлических «крючочков», чтобы быстро подцепить и распахнуть.
— Они все здесь. Ну, большинство, — Отражение развело руки в стороны.
Гарри, оставшийся сидеть за столом в центре уже огромной залы, выпустил чашку из руки.
Пола она так и не достигла. Как и не разлился чай.
— Они хотели жить дальше и, в благодарность за то, что я смог прожить все вместе с ними еще раз, это желание реализовано. Я создал для каждого продолжение его жизни. Такое, какое он хочет — вырезать весь район и жить посреди моровой свалки трупов или стать Министром Магии и править Британией. Или сделать величайшее открытие в маггловской науке. Или встретиться с погибшей семьей. На любой вкус.
— А те, кто не захотел?
— Ушли, — Отражение пожало плечами и отвернулось к той стене, возле которой находилось, разглядывая ряд дверей на ней. — Перешли в чистую энергию. Я никого насильно не заставляю. И в качестве благодарность за воспоминания, которыми со мной поделились, готов выполнить любое желание. В рамках разумного, естественно. Иногда даже — отпустить наружу, в реальный мир. Если мне кажется, что это будет выгодным вложением, и когда человек снова вернется ко мне — а вы всегда возвращаетесь, поверь, Поттер — я увижу еще больше интересных воспоминаний. И проживу еще больше.
— Ты проживаешь чужие воспоминания, так? — тихо просил Гарольд, склонив голову набок.
— Верно, — так же тихо отозвалось Отражение, не поворачиваясь к нему. — Мне скучно, а это — единственное развлечение. Потому что, несмотря на то, что снаружи время фактически остановилось, для меня оно тоже есть. И тянется чудовищно медленно.
— Так почему бы не попросить разбить тебя, если все так плохо?
— А я не говорил, что плохо, — оно посмотрело на Гарри через плечо. — Просто большую часть времени — скучно. Знаешь, я могу в подробностях продемонстрировать пять тысяч семьсот четыре способа съесть одну и ту же овсянку на один и тот же завтрак, но для тебя, Поттер, это чудовищно утомительно и не так интересно. Ты просто плохо представляешь, в чем эта ценность. А я слишком ценен, чтобы просто взять и разбить только потому, что меня заела скука. Представь, сколько во мне жизней, а?
— Совсем не представляю, — с дрожью в голосе ответил Гарри. — И не собираюсь.
Это уже было слишком. Слишком много информации, слишком много невероятного — того, что даже в Магический Мир, в котором возможно было практически все, не вписывалось.
Вообще — слишком много.
— Ты говорил, что отпустишь меня. Каковы условия? — продолжил он, поднимаясь из-за стола.
— А не хочешь посмотреть…? — Отражение взмахнуло рукой, указывая на ряд дверей перед собой.
— Нет, — отрицательно мотнул головой Поттер.
— Как знаешь, — Отражение вздохнуло и взъерошило волосы себе на затылке, в точности повторяя жест Гарри. — По большому счету, я не имею права с тебя что-то требовать, поскольку, можешь мне поверить, твои воспоминания на фоне большей части того, что мне доставалось последние две-три сотни лет, пиршество. Настоящий подарок. С удовольствием буду пересматривать. Это комплимент, если что, — на всякий случай пояснило оно.
— И?
— И я уверен, что ты все равно вернешься сюда. Если выживешь после сегодняшнего, конечно. Тебе потребуется информация. А она у меня есть. Только у меня. И если выживешь, если догадаешься, как меня найти, а значит, обеспечишь меня потрясающими воспоминаниями, я расскажу все, что ты захочешь узнать.
— Выживу после сегодняшнего? То есть сфинкс в своей загадке говорила не о тебе? — нахмурился Гарольд.
— Нет. Я поглотил того, кто устанавливал меня в лабиринте. Поверь, Поттер, я — далеко не самое страшное, что тебя ждет, — Отражение засунуло руки в карманы брюк. — Я не могу сказать, что именно это будет, но если ты справишься… Обещаю праздник в твою честь, — оно развернулось, широко ухмыляясь.
— То есть ты вот так запросто меня отпускаешь? — подозрительно переспросил тот.
— Не совсем запросто. В конце концов, ты поделился со мной своими воспоминаниями, выслушал мою болтовню… и не бегал все это время кругами, с обезумевшим взглядом и хватаясь за голову.
— Слушай, если я сделал так много, то почему бы тебе не рассказать, что меня ждет? — осторожно начал Гарри. — Это гарантирует мое возвращение.
— Ты не понимаешь, — вздохнуло Отражение. — Самый вкус не в результате, а в процессе. Догадка, озарение, восторг, который она приносит — вот что самое ценное! Я хочу пережить то, каким образом ты выберешься из всего этого. Как догадаешься, что именно делать. И что сделаешь в конце. Вот что важно, — оно ненадолго замолчало. — Но хорошо. Одна маленькая подсказка, чтобы немного повысить твои шансы, если, конечно, сможешь ее использовать с умом. Так вот, меня поставили здесь, чтобы убить тебя. А ты сам… все это время упускал очень важные детали. Тебя водили кругами, Поттер, весь день. Путали, морочили голову. Ты был весь на эмоциях, на нервах, и пропустил — безвозвратно, к сожалению — кое-что жизненно важное. И поэтому придешь к тому, к чему придешь. Но если сумеешь вернуть себе трезвый взгляд на вещи, то мы снова встретимся.
— Тебя установили по приказу Грюма? — прямо спросил Гарри, сжимая в кулаке волшебную палочку.
О да, он прекрасно знал, что голову морочили ему уже давно. И что он сам, как бы ни было противно это признавать, с удовольствием позволял водить себя за нос.
Отражение промолчало.
Что и требовалось доказать.
— Ты говорил с ним так же, как со мной?
— Нет, — оно покачало головой. — О нем и его намереньях я знаю от того, кто меня устанавливал. Послушай, он — тоже не самая главная проблема. Тем более что Грюм нарушил данный ему приказ. Ты нужен для совершенно иного. Для вещи, в моем понимании куда более неприятной, чем смерть. Это все, что я могу сказать.
— Но я в любом случае могу умереть, так?
— Это будет самым верным решением. Самое простое, инстинктивное — самое верное, — странным голосом произнесло Отражение. — Так ты готов уйти, Поттер? Через один поворот тебя ждет Кубок. Соберись.
— Ладно, — Гарри глубоко вздохнул.
— Дверь темного дерева с медной ручкой позади тебя — выход, — Отражение снова повернулось к нижнему ряду дверей перед ним.
Те же, к которым подошел Гарри, разъехались в стороны, оставляя пространство для новой — простой и темной, безо всяких узоров, с маленькой медной ручкой.
Поттер медленно повернул ручку и, когда замок отщелкнулся, открыл дверь. Впереди был лабиринт.
— Удачи, — бросило ему в спину Отражение.

* * *

Гарри вздрогнул, распахнул глаза и дернулся в сторону.
Факелы чадили нещадно, и впереди виднелся только один поворот. Шестой по-счету. Самый последний.
Его занесло в какую-то совершенно несусветную ловушку. Скорее всего, даже психологического толка, поскольку такого бреда в реальности… быть не могло вообще.
И похоже, на этот раз авроры действительно перегнули палку, потому что такие штучки и близко не стоят с внеплановым озверением драконов и проснувшейся в конце зимы стаей гриндиолу. Это действительно серьезно — подобных вещей на турнире не должно было быть. Во всяком случае, в просвещенный двадцатый век магии и технологий. Не средневековье, чтобы на Чемпионов сначала василисков натравливали, а потом мозги потрошили в прямом и переносном смыслах.
И навряд ли Фадж мог дать разрешение на нечто подобное, учитывая плачевность перспектив при нынешней внешней политике Министерства. С другой стороны, Министр-то мог и не знать ничего. Ему можно, ему прощалось — Фадж же, что с него брать? А вот недогляд со стороны других, куда как более весомых и значимых инстанций, настораживал.
Грюм бы просто так по ложному пути не пустил — вопрос безопасности Джереми стоял ребром, спасибо их больному на всю голову папаше и совершенно покорной Дамблдоровой воле, когда это никак не надо, мамочке. Значит, и он не был в курсе, что за ловушки ждут Гарри.
Это если не обращать внимания на тот бред, который под действием психической магии — ну наверняка что-то такое было, иначе никак просто — долго и со вкусом мерещился Поттеру. И если позабыть о том, что весь первый триместр они с Драко и Роном как ужаленные бегали с идеей Грюма-предателя.
Вот, небось, и всплыло-то оно, когда Поттер полез в ловушку с психомагией — из чары подсознания образов понадергали и отправили обратно владельцу с горячим приветом.
Так, положим, Грозный Глаз не знает, что творится в головах авроров из отряда «Мантикора». И тоже оказался не в курсе того, что те совместно с министерскими наваяли в лабиринте, а честно указал самый короткий путь. И, положим, он даже наплевал на то, что они с Гарри друг друга на дух не переносят.
Все во имя безопасности братца-Джереми, само собой.
Тогда что же получается? С Фаджа спросу нет, Грюм проморгал, и кто остается в сухом остатке? Дамблдор?
И как он мог не знать, что творится? И что будет в лабиринте. Организаторы должны были все заранее согласовывать, и ловушки такого уровня — тоже, потому что все-таки уровень опасности совершенно иной, чем, например, даже в обычных дезориентационных чарах.
Гарольд, когда готовился к своему предполагаемому участию в третьем туре (тогда еще чисто для подстраховки) даже не рассматривал возможности того, что могут поставить психочары — это все в Азкабане с защитой балуются, эксперименты ставят и вплетают жуть всякую в щиты. Да еще авроры практикуются в облавах. Там-то как раз и оно: навести ворох чар на целую территорию, и как ступит кто, унесет его в глубины подсознания — глючить далеко, глубоко и надолго.
Кстати о «надолго». Следовало поторапливаться, потому что пробыл в ловушке Поттер, судя по тому, что как минимум руки у него уже не походили на мозолистые Крамовы лапищи, преизрядно.
И как только выбраться-то сумел вообще…
Гарри на всякий случай пошарил под ногами в песке — он помнил, что, когда попал в ловушку, что-то прямо перед ним разбилось. Но осколков нигде не было. И магических следов, как оказалось после проверки, тоже. Вообще ничего.
Не то, чтобы это было так уж и странно — звук бьющегося стекла мог быть сигналом о срабатывании чар. Такое тоже случалось.
А еще в мыслях стало чище и яснее. И спокойнее как-то. Наверное потому, что после таких бредней уже сам Волан-де-Морт не страшен.
Только все равно не покидало ощущение, что он конкретно упускает что-то из виду. Причем, не только не в первый раз, но и в устрашающих объемах.
Гарри мотнул головой, крепче сжал волшебную палочку и зашагал вперед.
За поворотом оказалось небольшое расширение коридора, к которому выводили еще три других пути. В центре на каменном постаменте возвышался Кубок Турнира.
А из коридора напротив к нему на всех парах несся Джереми.
— Да чтоб тебя! Кубок мой! — крикнул он на бегу. — Я первый!
— Ага, сейчас. Accio, Кубок! — Гарольд взмахнул палочкой.
Что самое странное, чары сработали в обратную сторону — это его дернуло к Кубку. И ручек с разных сторон они с Джереми коснулись одновременно.
И в портал провалились — тоже.

Предыдущая главаСледующая глава