Глава 49. Последняя загадка. Часть первая

Самое странное, что Пожирателей все еще не было. Ангол уже должен был настроить порталы и отправить всех прямиком на площадку перед лабиринтом, но что-то, по всей видимости, не заладилось.
Вполне может быть, что виной всему оказалась бурная деятельность, разведенная Дамблдором и Алгизом вокруг направителя и охранявших его авроров. Мешали правильные настройки выставить — без-них защитная магия Хогвартса, успешно распространяющаяся чуть ли не до дальней кромки Запретного Лес, могла прилично поболтать по миру, только так путая координаты.
Итого — никакой аппарации, никаких «несанкционированных» порталов и вообще ничего лишнего.
Прямо-таки странно, что Пожиратели Смерти не предусмотрели в своем плане возможных задержек с реализацией главной их задачи.
— Ну что, Поттер, по рукам?
Надсадный булькающий кашель Грозного Глаза Грюма наводил на определенные размышления по поводу того, чем же таким заковыристым его проклял Дамблдор. «Посмертная гниль», не иначе. Сгниет заживо, а после смерти прихватит следом за собой и всю органику в паре футов вокруг себя.
Видимо, именно Алгизовы защитные чары, которые не давали Гарри покинуть судейскую трибуну, или гниение само по себе кое-как сдерживали или просто не давали Грюму раньше времени потерять разум и сознание.
Вот Грозный Глаз-то и беспокоился — процесс нужно максимально замедлить, пока это возможно, а потом и вовсе обратить вспять. И у него это никак не выйдет в качестве разумной чавкающий массы гнилого мяса.
— Давай на чистоту, Поттер. Поможешь мне сейчас — поможешь себе в будущем. У слуг Темного Лорда на тебя зуб. У него самого к тебе… достаточно претензий скопилось. Я могу помочь со всем этим разобраться.
— Это каким образом? — поинтересовался Гарри, наблюдая за попытками Дамблдора с Алгизом и подключившегося к ним Драэвала снести направитель к Мерлиновой бабушке.
Кроме них этим больше никто не занимался — своих проблем по горло хватало.
Директора Шармбатона и Дурмстранга давно вывели своих учеников подальше от эпицентра битвы и теперь гордо отсиживались под своими собственными магическими щитами. Разбираться с «Рассеивающимся щитом» даже и не думали. Равно как и участвовать в битве — оно им просто не нужно. Все равно умертванцы (что одни, что другие, общей численностью едва-едва до полсотни дотягивающие), собирались иметь дело только с победителем. Да и вообще нечего им лезть в личные разборки английских магов, не заручившись до этого официальной поддержкой одной из сторон.
Преподаватели все бились над «точкой схода» купола накрывающих лабиринт и трибуны чар.
С точки обзора, занимаемой Гарольдом, сложно было разобрать, поняли ли они, что перегрузить купол не удастся или продолжали «биться лбом об стену» дальше.
Хотя Драко Малфой-то уже должен был сообразить, что ничего из их затеи не выйдет. А, значит, и подсказать, на что лучше силы направить. Но то ли его там вообще не было (успел свинтиться куда-то незаметно), то ли он имел на этот счет другие мысли.
— Поттер, среди Пожирателей Смерти я занимаю куда более высокое положение, чем вконец зажравшийся Малфой и обнаглевшая Лестранж. Поверь на слово, если все пройдет успешно, перед Лордом я за тебя словечко замолвлю.
— А зачем тогда пытаться меня убить? Там, в лабиринте. Я же на себя наверняка большую часть ловушек собрал.
На Грюма он по-прежнему не смотрел — местоположение Главы Аврориата и так можно было определить по тяжелому свистящему дыханию и периодическим приступам кашля. Да и не до того Гарри было — он все пытался наладить «связь» со своим телом, захваченным Анголом. А заодно унять усиливающуюся дрожь.
Похоже, Алгиз забыл сообщить, что магическую силу растрачивала не только сама связь с магом Атаки, но и сам факт поддержания жизни в искусственном теле.
А может быть, он это и сказал, просто Поттер как всегда услышал только то, что хотел и что считал важным на тот момент.
— Потому что Лорд вполне мог бы обойтись без твоего участия в ритуале, — сварливо произнес Грозный Глаз. — К тому же Анголу так было бы только удобнее. Но раз не вышло, значит не вышло. И от тебя тоже может быть толк. Поможешь мне — твои проблемы решатся. Гарантирую.
— Значит, привилегированнее положение среди Пожирателей, так? — задумчиво переспросил Гарольд.
Все-таки они были правы, когда еще в начале учебного года забили тревогу — не Аластор Грюм это, а кто-то, занявший его место. Причем очень-очень давно. Потому что поймать его было практически не на чем — выдал только запах, который Гарри случайно уловил во время обострения обоняния перед полнолунием.
А без этого не обратили бы внимание, что что-то не так.
— Ладно, согласен, — вздохнул он, — что мне нужно делать?
— Пока — ничего, — сразу же ответил Грозный Глаз. — Мне нужно разобраться с проклятием Дамблдора. Так что просто не расшатывай Алгизовы чары. А дальше уже разберемся. Когда определится победитель — а это будем мы — Умертвие поможет. По поводу Альбуса Дамблдор указаний особых не было, но у меня руки давно уже чешутся. Одним словом, дождись, пока прибудет основной отряд, и там решим, что делать дальше.
— И все-таки кто вы? — лениво осведомился Поттер.
Настолько спокойно и безразлично, как будто только что не перешел на сторону противника и не предал своих.
Алгиз говорил, нужно расслабиться.
Эй, он же всю жизнь эти занимается, нет?
— Барти Крауч-младший, будем знакомы, — пробулькал Грюм, выводя перед собой волшебной палочкой неясные каракули.
Слова-нити повисали в воздухе, тускло отсвечивая белым и делая и без того перекошенное лицо Грозного Глаза — Барти Крауча-младшего — мертвенно-серым.
— Уже без малого двадцать лет на посту Главы Аврориата, милостью и приказом Темного Лорда, — продолжил он, удовлетворившись, по всей видимости, качеством магической вязи.
— Готовили восстание все это время?
— Вроде как. Обрабатывал молодое поколение.
Дамблдор, Алгиз, преподаватели, даже переметнувшийся на их сторону — вот уж юла-то! — Драэвал расхлебывают общие проблемы. И никто не говорит, что сделает только вот это и вон то, а остальное его не касается — берут на себя столько, сколько могут взять.
Так что ну его, Алгиза, к черту с дурацким «спасай Джереми, а об остальном забудь». Пусть к Мерлин и Моргане катится.
— Папашу твоего, вон, тоже хорошо воспитал. Как надо Лорду, — продолжал выбулькивать лже-Грюм. Руки у него уже знатно подрагивали, и выписывать ровные плетения заклинаний удавалось все хуже и хуже. Странно, что он не просил помощи Гарри — тот же сам предлагал поучаствовать. — Или, думаешь, он сам бы догадался, что второго Салазара под боком вырастил? Не-е-ет, тут надо целенаправленно на мозги капать, — очередной приступ кашля оборвал его довольство. — И мамаше твоей после того, как ей Дамблдор все выложил, как на блюде, пришлось изрядно понавешать лапши на уши. Чтобы тоже не отвлекалась, так сказать, на воспитание детей. Темному Лорду два послушных Дамблдор аврорских выкормыша ни к чему
— Так это вы отца против меня настраивали?
Почему-то даже не обидно. И ничуть не удивительно. Отцу все эти годы успешно пудрили мозги и навязывали чужое мнение — и ничего.
Идиот идиотом. Причем, доверчивый.
Хотя и они не лучше — слушают во всем Дамблдора, тоже доверяют ему и все недомолвки и тайны принимают как должное. А потом вляпываются в такие вот… проблемы.
— Поттер, ну ты еще расплачься, — хмыкнул Барти Крауч-млаший. — Сам подумай, что тебе нужнее: чистая и ясная от всякого идеологического мусора голова и минимум сковывающих руки привязанностей, или сопливые кущи, разведенные вокруг твоего братца? Что лучше, а? Ты еще скажи, что все эти годы я на муштру вашей семейки зря потратил.
Кладбище опустело. Пожиратели использовали Кубок, но направитель, похоже, пока не сработал — защитная магия замка его все еще глушила.
Дамблдор постарался, не иначе. Наверняка сейчас слуг Темного Лорда только так по миру болтает.
Волан-де-Морт, худой как жердь, в накинутой на плечи и пузырящейся на ветру мантии прогуливается по тропке мимо могил.
В десятке шагов от него, подвывая от ужаса и давясь собственными соплями напополам со слезами, уползает на четвереньках Джереми Поттер. Куда ползет — непонятно. Все равно не сбежит.
Ангол, привалившись спиной к надгробию, наблюдает за суетящимся вокруг котла и погасшего кострища Питтегрю.
Где-то у самого края видимости маячат Лестранжи.
— Как вам вообще это все удалось? Я же читал в архивах Министерства о суде над Пожирателями после того, как Волан-де-Морт пал. И про Барти Крауча, сына Главы департамента международного магического сотрудничества, говорилось вполне однозначно: Азкабан, Поцелуй дементора — и все, конец истории.
— Ты чем слушал, паршивец? — пропыхтел-прохлюпал лже-Грюм, возясь с особенно трудной цепочкой чар. — Я к этому времени уже на скамье рядом с Дамблдором сидел. А эти ослы судили настоящего Грозного Глаза. Он как раз под «Империо» был.
— Необратимая трансфигурация? — со знанием дела спросил Гарольд. — Если не Оборотное зелье, то только она.
— Зелья вообще легко выявить при магической проверке. Если это не быстро распадающийся яд. А такая штука — она надолго. Навечно.
— Но собственную внешность потом уже не вернуть.
— А она-то зачем, Поттер? Мое превращение в Грозного Глаза Грюма подразумевало полное и бесповоротное исчезновение из этого мира Барти Крауча-младшего. Чтобы никаких улик не оставалось.
Внизу, в более или менее распавшейся на отдельные кучки сражающихся куче-мале, наконец-то появился Северус Снейп. Но помогать в борьбе против авроров он даже не собирался. Как и с пробивкой защитного купола. Даже наоборот — судя вспыхнувшему в стройных рядах защитников беспорядку, он пытался разубедить преподавателей в необходимости этого шага.
И заодно доказывал, что они последние — сколько уже, полчаса? час? — ерундой занимались, а не важным делом.
— Глянь-ка, а Северус как всегда в своем репертуаре, — хмыкнул ненадолго оторвавшийся от своего личного сражения с коварным дамблдоровым проклятием лже-Грюм. — У него чутье на подставы получше, чем у Питтегрю. А тот-то уж крыса крысой дальше просто некуда.
— Подставы? — встрепенулся Гарольд.
— Смотри, что дальше будет. Надо же тебе чем-то заняться, пока я тут не разбираюсь.
А дальше одновременно произошло две вещи: на помосте возникла группа Пожирателей Смерти, а стенки «Рассеянного купола» на несколько секунд исчезли, пропуская Пэтти Уилсон вместе с круговым оцеплением в лице привилегированных отрядов Грозного Глаза Грюма.
А потом купол снова сомкнулся над бывшим квиддичным полем. И, кажется, даже стал еще плотнее — заклинания сработали в полную силу. И бросившиеся было врассыпную от Пожирателей ученики с преподавателями едва не напоролись на новоприбывшее «подкрепление».
— Это только цветочки были, — хмыкнул лже-Грюм, наблюдая со своего «насеста» за тем, как ученическая толпа, отхлынув от бывших границ купола, концентрируется у трибун.
Палочки подняты, в глазах — решимость биться до конца. И преподаватели там же. Даже Снейп. Но без слизеринцев — и за это ему спасибо.
— Думаешь, с чего я так в лояльности Умертвия уверен был с самого начала? Они ж не дураки совсем — видят, на чьей стороне сила.
Джереми визжит, как резаный, когда развеселившаяся Беллатрис поднимает его в воздух левитирующими чарами.
Ангол молча наблюдает.
Он полностью расслаблен.
— Почему в ритуале использовали отца, а не брата? — спросил Гарри. — Вы же легко могли выкрасть и Джереми. Ну, если судить по произошедшему, особого труда это не составило. Если бы кто-то решил его похитить всерьез.
— Ну знаешь ли… — Грюм, пожевав губами, продолжил: — Дерьмовый из твоего сопливого братишки противник вышел бы. Я его как мог муштровал, но из рохли стойкого к невзгодам героя не сделаешь. Тем более, что сам до этого изрядно его превращению в рохлю и поспособствовал. Столкнулся с делом рук своих. А для ритуала нужен сильный враг. Настоящий. Который ненавидеть умеет. И ненавидит — как дышит. А папаша твой, даром что идиот, Темного Лорда ненавидел. Ох как сильно-то, причем. И за семью свою, и за семью девчушки-Эванс… И за детей своих: один черт знает какой вырос, а другой, против отцовских надежд и мечтаний — сопля соплей, только с самомнением еще. Джеймс дурак был, но кое-что тоже понимал. И что семья его не просто так распадается на части — тоже. Он ж вашу мать-то любил, между прочим, — криво ухмыльнулся лже-Грюм. — И очень страдал из-за того, что они не могли найти общий язык. Все мне в жилетку плакался… Тьфу! Зато как из-за всего этого Лорда ненавидел — любо-дорого посмотреть. Свалил на него все своим неудачи, и счастлив… Так что для ритуала Джеймс — самое оно.
Ангол по-кошачьи мягко и бесшумно следует за Волан-де-Мортом. Ни Питтегрю, ни Лестранжи на него внимания не обращают.
— А я?
— А ты-то что, Поттер? Вот скажи, ты Темного Лорда ненавидишь? Не абстрактно, как главное зло, а как, скажем, убийцу близких. Он вообще у тебя из близких друзей кого-нибудь убил? Да ты ж сам таких дел наворотил — поболее нас всех будет!
На фоне авроров, из которых Грюм, похоже, собрал почти всех, кто был под его началом — то бишь весь Аврориат, группа новоприбывших Пожирателей Смерти смотрелась вяловато. Но первому впечатлению верить не стоило.
Вперед вышел Долохов. И поднял волшебную палочку.
Лабиринт за спинами Пожирателей Смерти зашуршал листьями и пошел рябью.
Он оживал.
Оставшимся внутри Флер Делакур и Седрику Диггори, судя по всему, очень неповезло.
— Началось, — довольно прокомментировал лже-Грюм.
Преподаватели встроились в единую линию, отгораживая, насколько это возможно, учеников от возможной опасности. В их ряд прорвалась часть присутствующих старшекурсников — с криками, с вздетыми палочками и желанием защищать.
Ни Драко с Блэйз, ни Рона в толпе видно не было.
И Гарри снова облегченно выдохнул — на этот раз мысленно благодаря уже Мерлина за то, что друзья усели где-то захорониться. И за то, что им хватило мозгов хотя бы сейчас не лезть.
А лабиринт тем временем начал видоизменяться: сены сдвигались, схлопывались и прорастали друг в друга. Только когда огромное нечто из песка, земли и стен-кустов оторвало один свой конец от земли, стало понятно, на что оно больше всего похоже.
На гигантскую змею, поднявшую голову.
В какой-то момент — самый нужный, самый важный — Ангол просто исчез. Гарри поднял голову и встретился взглядом со спокойно смотрящим на него Волан-де-Мортом.
— Ну что же, попытайся, — только и произнес тот, без тени страха и беспокойства поворачиваясь к Поттеру.
Из-за одного из дальних надгробий с криком выпрыгнул Джереми, во весь опор несясь к отвлекшемуся Темному Лорду.
Подумать только, он все еще был готов сражаться. Что там Крауч-младший говорил про рохлю и соплю?
— Ты погоди, Поттер, мне с этими чарами совсем немного осталось, — пропыхтел он, почти роняя из гниющих пальцев волшебную палочку. Несло от разлагающегося Лже-Грюма знатно — вонь стояла та еще. — Еще чуть-чуть, и процесс повернется вспять.
Лорд легко уклонился, и Джереми по мокрой траве пронесло-проскользило мимо.
Тут спохватились Лестранжи, направляя на них палочки.
— Портал у меня в кармане, — шепнул Гарольд на ухо свалившемся на него брату.
И отпихнул его в сторону, чтобы не попал под заклятия.
— Avada…! — грянуло в два голоса.

* * *

— …Kedavra, — сухо закончил Гарольд, направляя раскрытую ладонь с арморумом на Барти Крауча-младшего.
Тот даже вскинуться не успел. Полыхнуло зеленым, и он рухнул, как подкошенный. Однако ж чары разложения, видимо, частично снять все-таки смог, поскольку максимум, что сгнило следом — превратившиеся в труху обломки скамей, на которых он сидел. Саму трибуну искусственное гниение никак не затронуло.
Гарри ничего не почувствовал. Вообще ничего. Просто вторая картинка происходящего — кладбище, брат, заливающая все зелень — в какой-то момент исчезла. Даже не пришлось сражаться за контроль над оставшимся телом.
Все.
И искусственное тело не распалось, хотя Алгиз предупреждал, что и такое может случиться.
Спали защитные чары, наложенных на судейскую трибуну. Вот тут-то как раз всплыл еще один просчет Алгиза — зачаровывал до возвращения Джереми, а теперь-то что делать? Брата же теперь как-то защищать нужно.
Значит, еще одно-два заклинания, прежде чем он рассыплется по ветру песком?
Собственно, Гарри впервые сам использовал арморум — все оказалось на удивление просто и понятно, никаких лишних заморочек.
А еще, если отбросить детали, он впервые, по-настоящему, не косвенно, убил. И даже не жалел об этом, потому что наверняка Крауч-младший собирался и с ним покончить, как только разобрался бы с наложенными на него чарами.
Не очень-то верилось, что лже-Грюм собирался на полном серьезе выгораживать Поттера перед Лордом. Только не после попыток замаскировать все под несчастный случай там, в лабиринте. И не после всего того, что творилось по милости предателей в Хогвартсе с самого начала этого учебного года.
Нет, такие как он поблажек не делают. И выбалтывают свои секреты только ради того, чтобы усыпить бдительность и внушить доверие, а потом хладнокровно воткнуть нож в спину.
Поттер всегда и себя считал таким же.
В конце концов, волк волка издалека чует.
В конце концов, сегодня ему ничего страшнее смерти не грозит. А Гарольд Поттер уже… ознакомился с ней максимально близко.
День открытий. Неприятных, очень неприятных и откровенно отвратных.
Где-то в общей толчее и снова нарастающей панике — гигантская змея, нависающая над трибунами пугала, пожалуй, уже побольше, чем блокирующие все подходы к «точкам схода» купола авроры с Пэтти Уилсон — мелькнули Дамблдор с Алгизом и Драэвалом.
В какой-то момент Гари показалось, что директор повернулся к судейской трибуне и смотрит прямо на него. Понял сам, что произошло? Или Алгиз почувствовал смерть своего командира и сообщил?
А потом они растворились в толпе. Маг Защиты направился к остаткам скучковавшихся у трибун учеников, собираясь помочь с усилением старых и установкой новых щитов. Драэвала, попытавшегося пробиться к пока еще недвижимой из-за не до конца установленной связи с создателями змее-голему, блокировала часть Пожирателей Смерти, заставив уйти в глухую оборону.
А Дамблдор просто исчез — будто и не было его.
Наверняка бережет силы, ожидая, когда следом за слугами к всеобщему веселью подтянется и Темный Лорд собственной персоной. Незримо присутствует везде и нигде одновременно. Защищает как может свою школу и своих учеников.
Наверняка ведь понял, что случилось с Гарри. А еще понял, что помощь ему уже не имеет никакого смысла.
Тем временем, у самой лестницы с воплем вывалился из портала Джереми. Оказалось, он успел прихватить с собой кое-что еще.
Гарольд без особого энтузиазма уставился на свое мертвое тело. И в который раз поблагодарил Мерлина за то, что на эмоции у него сегодня уже просто не было сил — ни на собственную смерть, ни на убийство Грюма… ни на что вообще.
Он ужасно устал, и держаться продолжает только за счет подъема сил после полнолуния. И потому что обещал.
А ведь еще предстоит разбираться с Пожирателями, аврорами, Пэтти Уилсон, гигантской змеей-кустарником и…
И до утра еще так далеко.
Джереми, хватаясь за перила, кое-как поднялся. И застыл с приоткрывшимся ртом — наверняка надеялся на куда более теплый прием. Во всяком случае, уж точно не ждал, что с одного поля битвы тут же попадет на другое — и отсюда-то уже точно деваться некуда.
— Что здесь происходит? — он жалобно оглянулся на Гарри, которого, по всей видимости, считал единственным взрослым и способным что-то предпринять магом в ближайшей досягаемости. — Что нам делать?
Маска же. Расшитая рунами мантия и арморум. И слава помощника Дамблдора. Джереми ни малейшего понятия не имел, что перед ним стоит чудом выживший — все, теперь придется на пьедестале «Мальчика-Который-Выжил» постесниться — брат. Он видел Ангола. Того самого, кстати, который их предал.
И все равно ждал от него помощи и совета.
Странно, что это все так гармонично уложилось в отгриффиндоренной насквозь головенке, так ровно и аккуратно, что ни отторжения, ни лишних вопросов не вызывало. А, может, и не ровно, и даже не складно. И именно царящий в мыслях брата хаос спас Гарри от его неконтролируемой истерики, потому что Джереми в таком состоянии Мерлин знает что мог выкинуть.
Так что, может быть, братец тоже просто-напросто устал удивляться. И думать, и принимать решения, стоящие по степени важности куда выше, чем выбор модели новой метлы в магазине. И после смерти отца — они своими глазами видели, что из него сделали Пожиратели Смерти — после всего, что случилось и еще только могло случиться… после того, как собственный брат его закрыл от «Авады Кедавры», Джереми уже все равно.
Он просто хочет выжить. И других спасти.
Потому что когда слетает весь внешний лоск, вся ненужная мишура, вскрывается самое главное, самая суть.
Под лестницей что-то зашуршало, завозилось, приподнялись доски, и в полумраке показалась макушка Джека Сандерса.
— Моргана задери… — присвистнул он, оглядываясь. А потом увидел кукольно-бездвижное тело Гарри Поттера. — Ох ты ж черт!
И поспешил выбраться из-под лесов трибуны наружу.
Вот где все это время так ловко прятались слизеринцы. Защитная магия, наложенная Алгизом, охватывала, по всей видимости, только верх трибуны — саму площадку и скамьи. Но рассеивающие внимание чары вполне могли отвадить лишних наблюдателей и от нижней ее части, которая была, по большей части, полой. И в нее-то вполне успешно поместились слизеринцы с первого по седьмой курсы — Снейпу, как опытному легилименту, контролировать сознание было не в пример проще остальных. И рассеивающие внимание чары он переборол достаточно легко. Так что дальнейшее было чисто делом техники. И быстрой ориентации в происходящем.
— Там ход был, чуть в стороне от трибуны, — деловито сообщил Сандерс, выбираясь на лестницу и подавая руку Энни, лезшей за ним. — И уязвимое место в щите. Нам мелкие, которые с Поттером в этом году дополнительно занимались, помогли временно прореху в защите создать. И младшекурсников мы подальше отправили.
— Правда, непонятно, успели ли они до замка добраться — там все авроры окружили, — отдуваясь, сообщила Грисер.
За ними в приличных размеров — пришлось еще пару досок выдрать — дыре посреди лестницы показались и другие слизеринцы.
— Мы бы тоже свалили, но не смогли — щитовые чары затянулись, — признался Рой Йоркхард. — Вместе с малышней успели часть четвертого курса вытащить, и все. Эй, а с Поттерами что? — он указал сначала на свесившегося с перил, чтобы разглядеть происходящее внизу, Джереми, и туда, куда Гарри сам все-таки предпочитал не смотреть.
Во избежание.
Джереми, услышавший вопрос, сразу сгорбился, вжал голову в плечи и весь как-то сжался.
— Пожиратели Смерти убили, — буднично, как будто это его ни в коей мере не касается, ответил Гарольд. — Пока брата вытаскивал с ритуала возрождения Темного Лорда.
Кто-то из девушек всхлипнул и уткнулся в плечо стоящим рядом друзьям. Кое-кто понимающе переглянулся. Похоже, в курс дел касаемо вполне себе возможного явления Волан-де-Морта никого посвящать не нужно было.
— Так его же не должны были… — непонимающе начала Грисер. — То есть, говорили, что Лорду Поттер нужен!
— Значит, перестал быть нужным, — так же спокойно пожал плечами Гарри.
— Эй, секундочку, — повысил голос Дерек. — Мы на каких условиях соглашались не вмешиваться, а? — сжав в кулаке волшебную палочку, он оглядел друзей. — Что никто из наших не пострадает.
— Ты про семьи забыл, — мрачно напомнил Дональд Уэйзи. — Мне не улыбается на пепелище вместо родного дома возвращаться.
— Но они обещали, что никого из наших друзей не тронут! — вторила Сандерсу Винни Номара.
— Послушайте-ка, а как вообще Поттер оказался у Лорда? — нахмурилась Мари Стоун, скрещивая руки на груди. — Он же в замке находился, разве нет? Вместо Крама принял на себя заклятие, чтобы тот смог участвовать. Или я чего-то недопонимаю? — она требовательно посмотрела на Гарри. — Сэр? Вы знаете, какого черта здесь вообще творится?
— В самом деле, — поддакнул ей Йоркхард. — Вы в курсе, что происходит?
Насторожившиеся слизеринцы — все оказалось и близко не так, как они себе представляли или им расписывал таинственный «некто» — ждали ответа.
— Это все из-за меня, — шмыгнул носом Джереми, наблюдая, как бледные вплоть до нездоровой зеленоватой Роджер Мун и Теодор Нотт аккуратно переносят тело Гарри Поттера к дальней стене трибуны. То ли чтобы на глаза не попадалось и общий настрой не опускало ниже плинтуса — черт подари, их однокурсника, одного из лучших на потоке вот так запросто кто-то взял и… — то ли из общего чувства долга… То ли Мерлин пойми из-за чего еще.
— Чего-чего? — нахмурился Эйвери. — Ты-то тут причем, а, крыса? Или, хочешь сказать, это твоя вина?
— Урою гадов, — изрек Уэйзи. — Они же обещали, что Поттера не тронут, даже если он полезет на рожон! Вы же все помните, Белла Лестранж нам самолично обещала! И Малфоя с Уизли… стоп, а они где?
— Как-то мне все это не нравится, — передернула плечами Энни Грисер, вглядываясь в сражение между изрядно убавившимися в численности аврорами и преподавателями. — Что будем делать? Честно, я не очень хочу ввязываться — как бы мы и того хуже, чем есть уже, не вляпались. Бить в спину наших преподавателей как-то не комильфо. А с Пожирателями сражаться… ребят, там же дядя Энтони. И другие. И что нам теперь, против своих же идти?
— Вот и зачем тогда вылезали? — вздохнул Рой, почесав в затылке. — Ой, кстати! А почему это до сих пор никто нас не заметил, а? В смысле — мы тут такая шикарная мишень, а…
— А они пока заняты, — прервал его Гарольд. — Пожиратели помогают Долохову со змеем управляться, вон, уже в круг становятся — ему, похоже, сил не хватает в-одиночку на такое масштабное оживление.
— А авроры?
— Этим бы с преподавателями разобраться — когда они не пробивом щита заняты, а учеников защищают. Уилсон все еще зачем-то держит оцепление и никого в сражение не подпускает. Наверное, ждет чего-то.
— Мне уже заранее очень не по себе от того, что они там ждут, — пробурчал Дональд.
— А вот Умертванцы явно без дела стоят… — оценил кто-то деспозицию.
— Слушайте, но заклятие, рассеивающие внимание, так просто не снять — это ж не щиты все-таки, другой тип совершенно, — прохаживавшаяся туда-сюда по трибуне Стоун задумчиво закусила губу. — Наверняка остаточная магий все еще действует. Надо же это как-то использовать… Ребята, есть идея! — она просветлела лицом. — Мы сможем под трибунами добраться и до Умертванцев и до других учеников, которых преподаватели щитами закрыли. И выведем их отсюда. А авроров кто-нибудь уберет по-тихому, пока мы…
Собравшийся с мыслями и явно что-то задумавший Джереми рванул вниз по лестнице, к Дамблдору и преподавателям, чтобы сражаться до последнего, но очень вовремя был цепко схвачен Грисер за ворот мантии.
— Куда собрался, герой? — сухо осведомилась она.
— Я хочу им помочь сразиться с Пожирателями! — тот с силой дернулся в сторону, надеясь оставить в руках Энни ворот, а сам благополучно слинять.
Ткань мантии затрещала, но не порвалась.
— Да угомонись ты, Поттер, нагеройствовался уже — любуйся на последствия, — Джек кивнул в сторону сиротливо прикрытого аврорской мантией тела в дальнем углу трибуны. И, в два шага оказавшись рядом, грубо отпихнул Джереми к стене. — Брат твой за тебя сполна получил. Так что не мешайся и сиди тихо!
— Эй, смотри, — Номара, прервав Сандерса и подергав его за рукав, чтобы привлечь к себе внимание, указала на небо. — Там летит что-то.
— Дамблдор метку призыва на себя поставил? — Энни перегнулась через перила, выглядывая фигуру охваченного бледными всполохами директора. — Интересно, что он…
— Горгульи! Это же замковые горгульи! — Теодор аж подпрыгнул от восторга.
Даже сквозь муть «Рассеивающегося щита» было видно, как отделившееся от шпиля ближайшей башни темное пятно быстро приближалось, увеличиваясь в размерах и распадаясь на отдельные группы. Замковые горгульи. Дамблдор, пользуясь возможностями директорской связи с защитными чарами Хогвартса, призвал их на помощь. И каменная стая, обычно день-деньской дремлющая под теплым солнышком на крышах башен, снялась с гнездилищ и поднялась на крыло.
Если бы не темнота и не давно минувшее полнолуние, за день до и после которого у Гарри обостряются зрение, слух и обоняние, он бы даже попытался разыскать среди каменных защитников старую знакомую — горгулью, охранявшую вход в директорский кабинет. Она наверняка не могла пропустить такое веселье.
Самое удивительное, стая прошила купол насквозь, будто его и не было вообще. Как это оказалось возможно, с учетом всех особенностей купола, оставалось загадкой. Тем не менее, Дамблдор сумел его обмануть. Но только чего ему это стоило?
В первую очередь горгульи попередавили — пикируя и на немалой скорости плюхаясь сверху всем своим весом — авроров, с особым энтузиазмом напиравших на прятавшихся под щитами учеников. Потом, видя, что есть проблема и посущественнее, Дамблдор перенаправил их на борьбу с оживленным Пожирателями лабиринтом-змеей. Который в ответ решил предельно сократить их количество.
С последним безуспешно пытались справиться Спраут и Флитвик. Боролись они, по большому счету, с делом своих же рук и волшебных палочек, что, к сожалению, победы еще не гарантировало.
Да, Спраут знала, что саженцы для основы лабиринта брались особые, с повышенной сопротивляемостью к магии — сама высаживала большую часть и следила, как росли. Еще и подкармливала на совесть. И даже умиленно платочком уголки глаз промокнула, когда увидела, как лихо все вымахало. Но в ходе сражения знания способствовали только возможности глубокомысленно констатировать, что-де, можно даже не пытаться — слабые чары змеюка просто отразит, а для чего-то куда более серьезного преподаватели уже вымотались на аврорах.
Флитвик все страдал от собственного перфекционизма — когда делал «аградительные уровни для заклинаний и ловушек, чтобы те после косорукости и «художественной одаренности» авроров, помноженных на их бурное воображение, не подорвались сразу до начала последнего тура. Сделал преподаватель Чар все на совесть и работой своей гордился… Но ровно до момента осознания причастности к усилению общих боевых характеристик неведомой травяной зверушки, которая очень бодренько отбила даже чары негасимого огня. Ладно хоть в кого-то из замешкавшихся авроров отклонила — тоже хорошо, меньше мельтешить будут.
Самое странное, Долохов-то лабиринт каким-то образом все же оживил, несмотря на общий уровень отражения магии. Видимо, и тут постарались предатели — всунули спусковой крючок оживляющих чар до того, как Филиус Флитвик закончил накладывать на стены лабиринта слой за слоем заграждающие чары.
МакГонагалл, в отличие от коллег с их тщетными попытками совладать с тем, что сами намудрили, занималась больше организационной деятельностью. Потому что без грамотной организации не получалось ничего и не у кого, а Дамблдора слишком уж занимало претворение в реальность воспоминаний о бурной воинственной юности. И горгульи. И весь творящийся бедлам.
А распределять обязанности, тем не менее, кто-то должен был. Например, чтобы Синистра и Вектор в порыве чувств на пару не полезли на передовую. Волшебницы-то они, может обе и неплохие, но их исходная специализация — астрономия и нумерология — в ходе сражения помочь могла мало. Ну, разве что только если засветить в глаз кому-нибудь тяжелым телескопом. Или талмудом с таблицами треснуть по затылку.
Хагрид орудовал своим зонтом, чаще протыкая противников, чем заколдовывая, но и на том Мерлину с Морганой и великому Провидению спасибо. Минерва МакГонагалл даже позволила себе выразить сожаление по поводу того, что ему не позволили на поле прихватить любимых соплохвостов. Парочка таких сейчас очень бы сгодилась в деле.
Профессор Бабблинг в контроле не нуждалась, да и не очень-то ему поддавалась, если говорить начистоту. Зато ловко расправлялась с противниками с помощью длинных, монотонно растягиваемых заунывным голосом, рунических цепочек. Впрочем, вгоняющая в сон и дрожь попеременно заунывность иногда переходила в поражающую своей глубиной эмоциональность. Что же до смыслового содержания песнопений, то тут вопрос оставался открытым. Но общую литературность и наличие множества средств выразительности отмечали все «слушатели».
Перед тем как со счастливой улыбкой на губах — приобщились к высокому, теперь и помирать не страшно — отойти на тот свет.
Остальные преподаватели послушно кучковались под щитами, завязывая часть из них на собственный запас магических и — была ни была, ради своих учеников-то! — физических сил. Последнее за счет связи магии и жизненной энергии действовало особо эффективно — порядком поуставшие авроры, чья численность неуклонно сокращалась, не могли с наскока пробиться через чары.
Вроде бы все было хорошо.
Если бы не почти неразличимые в ночной темноте тела погибших, причудливо очерчиваемые в отсветах вспышек заклинаний.
Если бы не отступающие шаг за шагом учителя. И не снесшая мощным хвостом часть зрительских трибун змея-лабиринт.
И не сплоченный ряд авроров, под предводительством Пэтти Уилсон безмолвными тенями окруживших бывшее квиддичное поле внутри защитного купола. Они не участвовали в битве, не лезли помогать своим — ни оставшимся аврорам, ни Пожирателям. Просто держали окружение, защищая «точки схода» купола и отражая любые направленные заклинания, не ввязываясь в бой.
Ждали чего-то. Наверное.
Может быть, ждали, пока с судейской трибуны спустится Грозный Глаз — Барти Крауч-младший — и отдаст приказ бить на поражение, не оставляя в живых никого. А может, ждали Темного Лорда, так и оставшегося на заброшенном кладбище.
А может быть, во всеобщей кутерьме, криках, вспышках и гуле защитных чар, они уже и сами забыли, чего ждут. И только продолжали держать свое окружение — «никого не впускать, никого не выпускать».
Но если они, не дай Мерлин, все же вступят в бой, преподаватели Хогвартса и все ученики, стоящие плечом к плечу с ними или же скрывающиеся под щитами, проиграют. Они и так измотались, устали и держатся на одой только вере в лучшее.
В то, что сейчас Дамблдор снова взмахнет палочкой, и всех спасет, призвав на головы противников что-нибудь пострашнее горгулий. Или и вовсе испепелит и уничтожит — до этой мысли, яростно-горькой, с примесью сковывающей пепельно-серой усталости, постепенно доходили и самые беззлобные, самые смирные и добродушные.
А еще лучше, чтобы директор просто сделал так, будто ничего и не было. Будто турнир закончился победой — неважно чьей — и все просто стало хорошо. И они разбрелись бы, усталые и довольные зрелищем, по гостиным — обсуждать, радоваться, поздравлять друг друга и готовиться к скорому отъезду домой.
Древняя-древняя мудрость.
Гарри видел это на лицах стоящих рядом слизеринцев — судорожно сжимающих палочки, слезящимися глазами вглядывающихся в происходящее внизу, кусающих губы и не знающих, что им делать.
Не ввяжутся, и выживут. Ввяжутся, и их убьют.
Не ввяжутся, и друзья и преподаватели — ставшие за более чем полдесятка лет близкими люди — погибнут, если уже не погибли, прямо на глазах. Ввяжутся, и на семьи ляжет метка неповиновения, и восставший из мертвых Темный Лорд им это припомнит.
— Ребят, я так не могу, — всхлипнула Мари Стоун. — Куда нам, а? Спасибо Снейпу, вывел, хотя бы часть малышни дал спасти. А нам как теперь? Ну давайте хотя бы попытаемся с умертванцами договориться! Давайте же хоть что-нибудь…
— Нельзя на глаза старшим показываться, — сухо оборвал ее Сандерс, за неимением лучших кандидатур, взявший управление толпой растерянных и подавленных слизеринцев на себя. — Змея разворотила половину трибун. Как ты по тем развалинам пролезешь, а, Стоун?
— Вам лучше остаться здесь, — поддержал его Гарольд. — И не высовываться.
— Тогда их всех, — Джек махнул рукой вниз, — просто-напросто перебьют! Вы же видите — все на Дамблдоре держится и тех двоих с ним, на ваших товарищах, но и они не железные! Ладно, дядя Энтони сам того не желая, все в круге сковал — они теперь из-за змеюки своей ничего сделать не могут, все силы на нее уходят. Но что если они с ней управятся и направят сюда? А что если Уилсон своим людям атаковать? Они же всех убьют!
— Но вы-то здесь останетесь. Живые.
Сандерс ничего не ответил — только опустил взгляд.
Событие века, не пропустите! У слизеринцев проснулась совесть. Еще немного — и кинутся в бой.
Или все-таки пороху не хватит?
— Лучше подумайте вот о чем. Грозный Глаз привел за собой большую часть всех оперативников Аврориата — всех, до кого добрался и кто не озаботился наличием в школе своих детей. Половину почти разбили, половина стоит в оцеплении. А погибших с их стороны, минимум, вдвое больше, чем с нашей. Плюс, Пожиратели Смерти, которые, почему-то без Темного Лорда появились.
— Ну, тут-то все понятно, — с усмешкой заявил Уэйзи, решив поднять всем настроение шуткой, — это ж Поттер постарался — до инфаркта Темного Лорда, небось, довел. Так что тот так и помер, не успев возродиться толком!
Никто не засмеялся.
— Ну ладно, мда, — стушевался покрасневший Дональд. — А почему тогда все так? Если они пришли захватить Хогвартс и всех перебить.
— А если нет? — Гарри прошелся вдоль бортика с перилами.
Мысли и слова приходили сами. Думать было на удивление легко.
Как будто они не спрятаны посреди поля битвы, и их вот-вот обнаружат. Как будто он сам — на самом-то деле — не лежит у дальней стены, в медленно подступающем трупном оцепенении с закрытым чужой мантией лицом.
— Еще раз говорю вам, не влезайте в это — сам себя подставите. Вполне возможно, что даже Грюм, организовавший ловушку, чего-то не знал.
— И что? — нервно переминаясь на месте, спросил Йоркхард. — А делать-то что? Понятно, что в бой не кинемся, но куда тогда идти?
— К Умертвию, — пожал плечами Гарри Поттер. — Им тоже ввязываться не с руки. Переждете у них.
Тем временем, змея-лабиринт, как бы ее ни пыталась отвлечь часть каменных горгулий, продолжала расправляться с трибунами. Порушив большую часть зрительских секторов, она заинтересовалась последним участком — тем самым, который все еще скрывали чары, рассеивающие внимание.
В воздухе мелькнул сплетенный из толстых травяных жгутов раздвоенный язык.
Прицельным ударом хвоста разнеся в мелкое крошево подобравшуюся слишком близко горгулью, змея заскользила к судейской трибуне. Она не обращала ни малейшего внимания на то, что находится на пути и давила всех, кто замешкался и не успел вовремя податься в сторону.
— Надо валить, пока она сюда не добралась, — дрожащим голосом произнес Эйвери. — Валим, срочно!
И слизеринцы, еще несколько секунд назад бывшие в сомнениях относительно дальнейших действий, рванули к дыре в лестнице. И даже попытались прихватить с собой впавшего в полусонное оцепенение Джереми, но последний неожиданно оказал сопротивление.
На него плюнули — в метафорическом смысле — и оставили в покое. Не до того, самим бы удрать побыстрее. Потому что вести душеспасительные беседы в относительной безопасности каждый может, но когда дело доходит до срочно и остро поставленного ребром вопроса жизни и смерти… То дураков нет.
А если и есть, то там, внизу, в гриффиндорских рядах.
Но змея спугнула не только слизеринцев. Перегнувшийся через перила Гарольд с удивлением наблюдал, как откуда-то из-под судейской трибуны зайцем выскочил потрепанный и перемазавшийся в земле Корнелиус Фадж. И поспешил в направлении скрывшихся под щитами учеников Хогвартса.
Как будто так его там и ждали.
Зато Министра явно ждали другие — его, в панике заметавшегося туда-сюда, быстро окружило с полдесятка авроров.
Из расстилающейся по земле сизым ковром дымной пелены — кому-то хватило ума попытаться поджечь змею-лабиринт (трава ж с кустами, авось загорится!) — вынырнул Рон Уизли. Он тащил за руку вожделенную Чжоу Чанг, все озиравшуюся по сторонам в поисках Седрика Диггори (вдруг чудом спасся?).
Отпускать свою «добычу» Рон, видимо, не собирался. Во избежание. А оставшемусяся в лабиринте, то бишь — внутри змеи, Диггори, как и Флер Делакур уже было, по всей видимости, все равно.
Пожиратели Смерти к этому времени более или менее сносно разобрались с наложенными на змею-лабиринт заклятиями. И, сориентировавшись, разделились на две группы. Одни остались у постамента, закрывшись щитами, держать на себе оживляющие чары. Другие же решили попытать счастья в бою вместе с теми, кто долбил магией защиту сбившихся в кучу учеников и преподавателей.
Первым распался Алгиз, вместе с другими решивший завязать защиту на самом себе. Самые простые щиты, поставленные на собственной крови и жизненной энергии, могли выстоять там, где спасовали бы высокоуровневые чары. Больше того, чем проще щит, тем меньше возможность найти способ пробить его хитростью.
Если старая-добрая каменная стена сделана на совесть и приличных размеров в высоту и толщину, ее просто так не пробить.
Только и плата соответствует. Часть преподавателей, оставленных сражающейся с Пожирателями и аврорами МакГонагалл на защиту учеников, уже теряли силу, а вместе с ней и проваливались в беспамятство. Чтобы дать им возможность восстановиться, Алгиз навязал на себя максимально возможное количество линий силы.
И просто не справился сам. Рассыпался кучей мелкого серого песка.
Практически следом ушел сражавшийся с Алекто и Амикусом Карроу и обоими Пьюси — Эдрианом и его отцом — Драэвал.
А с этим положение дел защищающихся стремительно ухудшилось.
С раскрывшимся над постаментом порталом, из которого вывалилась порядочно потрепанная — хозяин за оплошность наказал как следует, не поскупился — Беллатрис Лестранж, все надежды и вовсе пошли прахом. Уж если приближенная Темного Лорда появилась на поле битвы — ждать беды еще большей, чем есть уже.
Хотя и того, что творится сейчас, вполне достаточно, чтобы мирно завернуться в саван и отправиться на кладбище своим ходом.
Но почему-то обошлось — Лестранж не призвала на их головы гнев Волан-де-Морта, не обрушила огненный дождь и не заставила обгоревшую сплошь устланную трупами землю разверзнуться под ногами противников.
Обошлось.
Хотя…

Предыдущая главаСледующая глава