Глава 1. Ab ovo

Где-то вдалеке надрывно вскрикнула ночная птица и нерешительно умолкла. По земле уже стелился густой туман – влажный и холодный, пробирающий до костей. Обычное явление в этих местах в такое время суток. Однако сегодня было что-то зловещее в туманной сумеречной тишине и высоких тонких деревьях, что время от времени загораживали путь неуклюжими ветками. Только скрип колес нарушал притаившееся лесное молчание.
Они тихо и медленно ехали в сумерках – две фигуры в плащах на открытой повозке, что катилась сама по себе. В одном из силуэтов можно было признать мужчину, его ссутуленная спина и обрюзгшая фигура говорили, что он далеко не молод. Он кашлянул и кинул обеспокоенный взгляд на свою спутницу – хрупкую девочку 10 лет, с бледным личиком, но лихорадочно горящими щеками. Ее большие синие глаза были настолько широко распахнуты, что их цвет казался черным из-за слившихся с радужкой зрачков. Иногда ее била едва заметная дрожь, и она еще сильнее куталась в шерстяной дорожный плащ. Потерянный вид этого, по сути, совершенно чужого ему ребенка, все-таки заставлял его сердце сжиматься. Осиротеть, потеряв обоих родителей разом, слишком тяжелое испытание для такого хрупкого существа.
Словно ощутив на себе его сочувственный взгляд, юная спутница подняла голову:
- Когда же мы приедем, сэр Реджинальд?.. - бесцветно поинтересовалась она.
- Скоро, - кивнул головой он в ответ, – пара поворотов… - и снова уставился на едва различимую дорогу. Ему хотелось бы добавить что-то еще – может, что-то ободряющее или успокаивающее, но он не мог подобрать нужных слов – с детьми ему еще не доводилось оставаться наедине…
Поворотов оказалось целых четыре, и сэр Реджинальд Бирсет успел задремать, когда резко затормозившая повозка остановилась у высоких ворот из черного дуба. Он вздрогнул, осмотрелся по сторонам и спустился вниз, но словно что-то вспомнив, обернулся и помог своей маленькой спутнице, неловко взяв ее подмышки и опуская на землю рядом с собой.
Темнота уже окончательно сгустилась. Небо было низким и черным, затянутым тучами, готовыми в любой в момент хлынуть дождем. И лишь блики тускло горевшего фонаря, что висел у ворот, помогали им как-то ориентироваться в пространстве.
- Кого это принесло в такое время суток?.. – раздался недовольный голос с той стороны на настойчивый стук сэра Бирсета.
- Открывай, - Реджинальд явно считал ниже своего достоинства называться слуге. – У меня дело к твоему хозяину.
Но слуга не хотел сдаваться:
- Хозяин велел не пускать кого попало.
- Сначала открой и убедись, кто перед тобой, отродье, а потом заявляй, что…
- Кто там, Тобиус?.. – послышался более внушительный голос.
Сэр Бирсет умолк и заулыбался:
- Ну наконец-то, Годрик! Твоя челядь не хочет нас впустить.
- Нас?.. – послышался ответ и ворота жалобно скрипнули, а потом медленно открылись, явив спутникам самого хозяина: - Кого это нас?..
- Рад снова тебя видеть, дружище! Но я не один, - произнес сэр Бирсет, отходя в сторону, чтобы его друг смог увидеть девочку. – В этом собственно и заключается суть нашего позднего визита.
Годрик слегка нахмурился и уставился на спутницу сэра Бирсета с недоумением. Затем перевел взгляд обратно на друга все с тем же непониманием на лице.
- Я все объясню тебе позже, - поднял руку тот и бросил беспокойный взгляд на черное тяжелое небо.
- Пойдемте в дом, - кивнул Годрик и зашагал по подъездной дорожке к крыльцу.
Пропустив девочку вперед, сэр Бирсет двинулся следом, глядя на широкую спину Годрика. Сколько времени они уже не виделись – года два?.. А Гриффиндор все не меняется, с годами он только мужает. Тот же размах плеч, крепкие руки, статная осанка, все та же короткая рыжая борода на широкоскулом лице и густые рыжие брови, неизменный громкий голос и живой взгляд. Та же простота, но и все то же благородство.
Уже поднимаясь по каменным ступеням, Реджинальд случайно поймал панический взгляд своей спутницы, брошенный на высокую величественную фигуру Годрика. Он сжал ее холодную ладошку в своей и шепнул:
- Не бойтесь, юная леди, сэр Гриффиндор не причинит вам вреда, он добродушен и сможет лучше всех позаботиться о Вас.
Она лишь кивнула, храбро выставив вперед подбородок, и это не мало позабавило Бирсета. Он придержал для нее дверь, пропустив вперед, усмехнувшись. А переступая порог, облегченно вздохнул, поймав себя на мысли, что теперь он, наконец-то, перестал нести свое бремя и заботиться об этой юной особе.

- Ну, дружище, за встречу! – голос Годрика Гриффиндора разносился по кухне. Комната была просторной, без изысков – с каменным полом и огромным дубовым столом посредине – и без единого окна, отчего все пары и запахи скапливались под потолком и перемешивались. Здесь было довольно душно, и сэр Бирсет развязал ворот рубашки, обнажая красную шею в складках. Он поднял кружку с вином в ответ на призыв Годрика и разом опустошил.
- Я еще не успел здесь обустроиться, - вдруг произнес Годрик, обводя взглядом помещение. – Жить в Шотландии, с тетушкой Матильдой хуже, чем с горным троллем. Вечные причитания. А этот дом простаивает пустым, вот я и подумал, что это хорошая возможность… Конечно, в Англии сейчас небезопасно, особенно в Кенте... Времена, сам понимаешь, сейчас беспокойные.
Реджиальд понимающе кивнул.
- Поэтому, - продолжал Гриффиндор, снова наполняя кружки, - я решил, что поживу тут лишь какое-то время. Не стал заниматься хозяйством – обустроил лишь кухню и спальню, все равно скоро уеду… - он немного помолчал, уставившись на свою массивную кружку, а потом доверительно посмотрел на друга: - Знаешь, Реджинальд, у меня столько планов. Я служил при дворе в Шотландии и заботился о тетушке Матильде, а потом понял, что это мне до смерти надоело и что мне уже больше тридцати. Я хочу сделать что-то значительное… Хочу попутешествовать немного, узнать другие места…
Сэр Бирсет хмыкнул и опустил взгляд.
- Не знаю Годрик, может, если ты так задумал, зря я понадеялся на тебя… Я сказал тебе, что у меня к тебе дело. И дело немаловажное.
Он невольно перевел взгляд на девочку, что сидела тут же за столом и ела горячую похлебку. Ее бледность, кажется, стала незаметнее. Она делала вид, что занята своими мыслями, но все-таки тщательно вслушивалась в разговор.
- Знаешь, кто она?.. – понизил голос сэр Бирсет. Годрик тоже кинул беглый взгляд на юную гостью и мотнул головой.
- Дочь Трискета и Розалии Ровенкло. Их не стало неделю назад. На них напали в лесу – неизвестно, кто это был – волшебник, магглы или оборотни… - Реджинальд перешел на шепот, – их нашли разорванными на кусочки. Это их единственная дочка – Ровена.
Повисла зловещая тишина. Годрик потрясенно молчал. Он хорошо знал Трискета и Розалию, но он уже десять лет о них ничего не слышал. Почему они не сообщили, что у них родилась дочь?.. Медленно Годрик снова посмотрел на Ровену, и на этот раз в его взгляде читалось нечто другое – он как-будто оценивал ее по-новому, отметив про себя, что ни у кого еще не видел таких глубоких глаз, неподетски сообразительных.
Юная волшебница выдержала его взгляд, сжав в пальцах ложку. Ей было страшно (Мерлин, как срашно!) в присутствии этого большого и громкого мужчины с яркой рыжей шевелюрой, но она старалась не подавать вида.
- Вот, - нарушил молчание Реджинальд, - тебе осталась записка от ее тетки. Сама она не захотела брать на себя это бремя – слишком стара да и живет среди магглов. Говорит, мол, что я могу ей дать, ей нужен учитель и наставник. – Гриффиндор погрузился в изучение пергамента, в то время как сэр Бирсет продолжал: - А знаешь, Годрик, Ровене и правда нужен тот, кто покажет ей, как обращаться с магией. Она ведь очень способная. Все схватывает на лету, всем интересуется. Из нее может выйти толк. Тем более ты и сам говорил, что тебе надо заняться чем-то значительным… Это в твоих силах.
С минуту Гриффиндор пристально смотрел на сэра Бирсета. Затем перевел взгляд на Ровену, что сидела, затаив дыхание. И покачал головой:
- Нет, я не могу. Не могу, Реджинальд. Это слишком сложно. Почему я?..
- Потому что ближе тебя у Розалии и Трискета не было друга. Я думаю, они бы были счастливы, что ты принял их ребенка как родного.
- Ближе друга?.. Да мы не виделись около десяти лет! – неожиданно повысил голос Гриффиндор, в его взгляде загорелось возмущение. – Они даже не соизволили мне сообщить, что у них есть ребенок! Да, Трискет мне был все равно, что брат, и мне больно, что его больше нет... Но… это слишком неожиданно, - он вскочил, с грохотом опрокинув стул, - И ты заявляешься… и предлагаешь мне такое… Это нарушит все мои планы!..
В волнении он прошелся пару раз туда-сюда по кухне под пристальным взглядом друга.
- Ты только представь, как мне с ней обращаться?.. У меня никогда не было детей, я даже…
- Я не ребенок, - перебил его высокий звонкий голосок. Ридженальд и Годрик в изумлении уставились на Ровену, которая до сих пор молчала. – Я не ребенок, - повторила она спокойнее и поднялась, не сводя взгляда с Гриффиндора. В руках она все также крепко сжимала ложку, сама того не замечая. – Я прекрасно понимаю вас, сэр Годрик. Я… могу пожить и с тетушкой. Так будет лучше. Я все равно не хочу у вас оставаться.
Рыжие брови Гриффиндора взметнулись вверх, взгляд стал заинтересованнее:
- Это то, чего бы вам хотелось, юная леди?.. Я напугал вас, вам хочется уехать отсюда?..
Бирсет бросил на Ровену обеспокоенный взгляд, она вздернула подбородок:
- Напугали?.. Нисколько. Просто если для вас это так сложно, я не хочу быть вам обузой. Мои родители... – она замялась на секунду, но потом мужественно продолжила: - они ни разу не рассказывали мне о вас, поэтому мы чужие с вами люди. У вас… много планов… вы сами так сказали.. – она неуверенно взглянула на Бирсета и тот прыснул:
- Наша Ровена не стесняется в выражениях.
Ровена лишь слабо улыбнулась в ответ, улыбнулся и Годрик. Его взгляд неожиданно потеплел.
- А знаешь, Бирсет… Ты чертовски прав приятель. Из нее действительно выйдет толк.
Он пересек комнату и подошел к Ровене, на чьих щеках снова вспыхнул румянец:
- Если вы хотите, леди Ровенкло, я с удовольствием возьмусь за ваше воспитание.
Годрик протянул ей руку. В напряженной тишине, под пристальным взглядом сэра Бирсета, Ровена смотрела на нее какое-то время, словно борясь с собой, но потом все-таки протянула свою в ответ и пожала широкую красную ладонь сэра Годрика Гриффиндора.

* * *

-Элизабет! – в открытую дверь спальни заглянула миссис Томпсон, держа в руках кухонное полотенце. С ней в комнату просочился замечательный запах жарящихся внизу блинчиков.
Девушка с каштановыми волосами, кое-как стянутыми резинкой, подняла голову от книги.
-Ты уже собрала вещи? – миссис Томпсон окинула взглядом раскрытый чемодан на полу, возвышающуюся рядом стопку учебников, раскиданные по столу и кровати листы, и поджала губы, - Поторопись, папа уже вызвал тебе таксу! – крикнула она, уже быстро спускаясь по лестнице.
Элизабет прислушалась – таксу? Какую еще таксу?
Она неохотно закрыла книгу, положив ее на самый верх качающейся башни из учебников. В окно неистово барабанил дождь, поэтому в комнате горел свет, хотя было только утро. Элизабет постояла в задумчивости посреди комнаты, и, вздохнув, принялась собирать листы, как попало разложенные на полу и столе – она только что пересматривала свои летние наброски. С половиной из них, скрепя сердце, девушка решила расстаться, хотя было жалко – каждый рисунок был в чем-то несовершенен, и все равно, по-своему хорош. Она кое-как сложила все листы в неровную стопку, одним движением выдвинула нижний ящик стола и засунула все туда. Теперь можно не волноваться, что мама в ее отсутствие доберется до рисунков и решит навести порядок – своенравный стол Элизабет не всегда открывал полки даже своей хозяйке.
Миссис Томпсон всегда была категорична по отношению к дочери, и Элизабет не оставалось ничего другого, как подчиняться. Ей казалось, что она идеальная дочь – она изо всех сил старалась быть послушной, внимательной, словом, такой, какой ее хотела видеть мама. Но в глубине души Элизабет чувствовала, что не соответствует маминым представлениям об идеале. Она с детства была не общительна, шумным дворовым компаниям предпочитая книги или рисование, она не болела ни за одну квиддичную команду, хотя ее отец был ярым болельщиком, и мог достать билеты на любой матч. В конце концов, она была обычной – обычной настолько, что миссис Томпсон порой очень хотелось, чтобы ее дочь была поярче. Иногда, одинокими летними вечерами сидя на подоконнике своей комнаты, этого отчаянно хотелось и самой Элизабет, но она понимала – измениться сложно, если не совсем уж невозможно. Да, Элизабет довольно хорошо рисовала, друзья даже называли это «о-бал-деть», но миссис Томпсон считала все это художество пустой тратой времени, попыткой убежать от реальности, пассивностью, наконец. Она недовольно поджимала губы, входя в комнату дочери и всякий раз натыкаясь на кипу набросков, приколотых кнопками к стене зарисовок и выстроившиеся в творческом беспорядке на столе баночки с красками. Учебники же всегда стопочкой стояли на тумбочке, и отчетливо было видно, что к ним никто не прикасался.
Единственное, что полностью устраивало миссис Томпсон – это друг детства ее дочери. Естественно, она надеялась, что рано или поздно они поженятся, но Элизабет рассуждала трезво: друг – он и есть друг, и в их отношениях уж точно ничего не изменится до самой старости.
Она застегнула чемодан и уселась сверху, оглядев напоследок комнату – такой чистой ее спальня бывала только в ее отсутствие. Никаких тебе разбросанных подушек, никаких свитков, скрывающих под собой стол, никаких набросков и грязных кисточек, никаких прислоненных к стене планшетов и мольбертов…
- Расселась, - прошипело зеркало на стене, но Элизабет и ухом не повела – она привыкла не обращать на него внимания. Кто-то давным-давно намертво приклеил его к стене, и наглое зеркало, пользуясь своей абсолютной безнаказанностью, частенько позволяло себе ехидно высказаться в адрес хозяйки.
- Лиззи, спускайся, - услышала она взволнованный голос миссис Томпсон. - Спускайся скорее, она приехала!
Элизабет, подхватив чемодан, направилась вниз.
Входная дверь была распахнута настежь, из нее в коридор залетали брызги дождя. Элизабет поежилась – сквозняк пробирал до костей. Миссис Томпсон опасливо выглядывала за порог.
- И что за странное название, для такого-то устройства, - сказала она подошедшей дочери. - Ты видишь что-то общее с таксами?
Элизабет с любопытством выглянула и засмеялась: на подъезной дорожке мигал желтыми шашечками автомобиль.
- Такси, мама, такси, - она одной рукой обняла мать.
- Что ж, это еще более странное название, ох уж эти магглы, все не как у людей, - миссис Томпсон махнула полотенцем, и тут же посерьезнела. - Обещай, что приедешь на Рождество. Я не хочу снова оставаться одной с папой, нам так одиноко… Тем более, Лин обещала заглянуть к нам этой зимой, устроим тихий домашний праздник
- Ладно, - Элизабет вздохнула. Она мечтала хоть раз остаться на Рождество в Хогвартсе – говорят, там бывает весело, а дома все повторяется из года в год. Конечно, она понимала, что лучше быть с семьей. И уж на этот раз, если приезжает Лин, мамина младшая сестра, ей точно не отвертеться. - А где папа?
- Он не смог вырваться, Лиззи, - миссис Томпсон нахмурилась, грозно поглядев на полотенце, что все еще держала в руках, словно то было виновато во всех бедах, - Барти заставляет их работать, словно домовых эльфов – особенно после… - она запнулась, - но если они не дадут в этом месяце премиальные – пусть знают, я уже говорила Роберту: пора менять работу, - сурово закончила она, уже обнимая дочь. - Обещай, что напишешь, как только вы доберетесь.
- Конечно.
Пока водитель грузил чемодан, Элизабет добежала до машины, успев по дороге изрядно промокнуть. Мама стояла на крыльце под навесом, скрестив руки на груди, и смотрела на нее. Махнув напоследок рукой, Элизабет захлопнула дверцу машины, и та, взвизгнув тормозами, поехала прочь от дома.

Вокзал Кинг-Кросс встретил ее шумным многоголосьем, толпой спешащих в разные стороны людей, и никто из них не заметил, как девушка, катящая тяжелый чемодан, прошла сквозь стену, разделяющую платформы 9 и 10.
Сияющий красный Хогвартс-экспресс, как и все годы до этого, поджидал школьников, выпуская сероватые клубы пара. На платформе 9 и три четверти в этот раз было не так людно: моросил дождь, кое-кто, стоя под зонтом, прощался с родными, остальные норовили поскорее найти купе и уже из окна махать провожающим. Элизабет огляделась, спрятавшись в воротник плаща от дождя, который все равно попадал за шиворот. Она немного нервничала: обычно родители провожали ее на поезд, а сейчас должен был встретить ее друг, которого почему-то нигде не было видно. В одном из окон красивая черноволосая девочка махала родителям, стоящим поодаль. Поймав взгляд Элизабет, она заулыбалась:
-Эй, Лиззи! Чего ты там мокнешь, иди сюда, в купе.
Элизабет, улыбнувшись в ответ, еще раз оглянулась в поисках знакомого мальчишеского лица, и, не успокоившись до конца, поспешила в поезд.

-Ну, как лето? – спросила Чжоу Чанг, не успела Элизабет войти в купе. Поезд уже тронулся, медленно набирая ход, и Чжоу, глянув напоследок на родителей, которые удалялись вместе с платформой, торопливо захлопнула окно. Стол был забрызган дождем.
-В общем, неплохо, - ответила Элизабет, пристраивая свои вещи и садясь напротив Чжоу. Она была не слишком высокого мнения о ней и ее компании, и, как это ни странно, живя в одной спальне, они за все годы так и не стали ближе. Чжоу, как в глубине души считала Элизабет, была из тех, кто любит привлекать внимание к своей персоне, причем делает это незаметно и аккуратно – так, чтобы никто ничего не заподозрил. Она была совершенно другим человеком, ей нравились другие вещи, они говорили на разных языках, и все-таки в последнее время, еще до каникул, Чжоу явно пыталась с ней сблизиться.
- А у меня просто отлично, - весело сказала Чжоу. - Один только Чемпионат Мира по Квиддичу чего стоит…
Не успела Элизабет ответить, как дверь купе распахнулась, и ввалились (другого слова не подберешь) еще четверо пятикурсниц.
Мариетта Эджком сразу же пристроилась около Чжоу. Кира Стивенс, улыбнувшись, села рядом с Элизабет. Дора Девис, чуть полноватая, но оттого не менее симпатичная, весело помахала им с Чжоу. Замыкала процессию Аннет Бонне, девушка с постоянно болезненным видом, бледным лицом и большими печальными глазами. Элизабет не была с ней близко знакома, но прекрасно знала, что Аннет являлась весьма капризной особой и никогда, кажется, не уставала напоминать о своих французских корнях.
- Кто тут говорил о Чемпионате мира по квиддичу? – живо поинтересовалась Дора.
- О, по-моему, во всех купе сейчас говорят только о нем, - сказала Кира, стягивая резинкой темные волосы. - Ну, как все прошло?
- Бесподобно, - ответила Чжоу. - Вы не поверите, кого я там видела, сейчас, - она порылась в сумке и извлекла из нее фигурку, которая, сдвинув брови, важно прошлась по ее ладони. - Виктор Крам! Мерлин мой, как он летает! Я такого в жизни не видела!
Элизабет поспешила спрятать улыбку, притворившись, что поперхнулась.
Девочки с восторгом рассматривали болгарского ловца. Кира кивнула – она тоже была на Чемпионате.
- Он пролетел прямо мимо меня! Я видела его… прямо как вас! – воскликнула Чжоу под восхищенный возглас Мариетты.
Элизабет отвернулась к окну, не принимая участия в общем разговоре. Небо основательно затянуло тучами, и стена никак не кончающегося ливня покрыла плотной пеленой окна. В вагоне уже к полудню зажгли свет. Мимо проносились деревья и фонарные столбы, мелькали пастбища и редкие домики, а Элизабет с тоской думала о том, что ее ожидает на редкость изматывающий путь к Хогвартсу, заполненный разговорами о квиддиче и сплетнями о мальчиках. Она уже жалела, что согласилась на приглашение Чжоу – ей хотелось бы сейчас оказаться в менее шумной компании.
Вскоре приехала тележка с едой. Вяло прислушиваясь к общему разговору (сейчас он шел о том, кто каких знакомых встретил на Чемпионате), Элизабет откусила голову у шоколадной лягушки и развернула припасенную газету – все никак не находила времени прочитать ее. Это был Ежедневный Пророк почти недельной давности.

«КОШМАРНЫЕ СЦЕНЫ НА ЧЕМПИОНАТЕ МИРА ПО КВИДДИЧУ
Напуганные до смерти колдуны и колдуньи, надеявшиеся, что Министерство Магии развеет их треволнения, жестоко ошиблись. Чиновник Министерства, представший перед прессой вскоре после появления Знака Мрака, заявил, что жертв не было, но отказался сообщить им какую-либо дополнительную информацию. Так и осталось неясным, сможет ли это утверждение замять слухи о том, что через час после его заявления из леса вынесли трупы погибших…»

Элизабет вздрогнула и нахмурилась. Вот значит как. Именно эти статейки мерзкой Скиттер были причиной тому, что ее отец сутками пропадал на работе. Неудивительно, что после таких заявлений все Министерство стоит на ушах. Вот уже несколько дней Волшебное радио, не смолкая, твердит одно и то же: люди напуганы, Министерство заваливают громовещатели, требуя разобраться с «чертовой системой безопасности», но что может сделать Министерство? Отец толком не рассказывал ничего, а может, просто не хотел рассказывать, хотя работал, можно сказать, в эпицентре событий – в Отделе магических игр и спорта. Она задумчиво откусила от лягушки лапку и покосилась на соседок – либо она все пропустила, либо они и не вспомнили о произошедшем на Чемпионате.
- Угадайте, кого я видела на платформе, - сказала Мариетта. - Кевин Энтвистле! И угадайте что? – она округлила глаза, став похожей на какую-то диковинную рыбу. Элизабет удержалась, чтобы не хихикнуть. - Его, кажется, назначили старостой!
- Ты шутишь! – воскликнула Чжоу, повернувшись к ней. - А я все гадала, кого же…
- Я уверена, что староста среди девочек – Изабель, - хмыкнула Дора, и все кивнули.
- Но Кевин! Он же… такой… - Чжоу смутилась.
- Необязательный, - вставила Аннет, которая внимательно слушала их разговор.
- Взбалмошный, - поправила Кира.
Элизабет снова отвернулась к окну. Казалось, они едут целую вечность, когда поезд, наконец, остановился на станции Хогсмид, встречающей их дождливой темнотой и раскатами грома. Вместе с девочками, поплотнее кутаясь в плащ, Элизабет пробиралась сквозь общую суету к коляскам, когда кто-то схватил ее за руку. Она резко обернулась и заморгала – бьющие по лицу капли едва позволяли различить в темноте знакомое лицо. Она улыбнулась во весь рот и порывисто обняла промокшего насквозь парня.
- Прости, что не встретил на вокзале, - улыбаясь, сказал он, пытаясь перекрыть шум дождя и восклицания студентов, спешащих мимо них. - Чуть не опоздал на поезд. А потом меня затащили в купе старост. Ты как?
Она лишь покачала головой, отбросив с лица мокрые волосы:
- Ничего, у меня все нормально. Встретимся как обычно?
Он кивнул, легонько подтолкнув ее к коляскам, и Элизабет, успокоенная, полезла внутрь.

Ужин подошел к концу, и Большой Зал наполнился возбужденными голосами студентов. Ученики Ревенкло вставали, чтобы в общей суматохе отыскать сокурсников и старосту, и дружной командой отправиться спать.
Элизабет, немного нервничая, бросила взгляд в дальний конец стола – Кевин Энтвистле, новоиспеченый староста, на лице которого было написано большое желание немедленно, в первых рядах, отправиться спать, наблюдал за Изабель МакДугал, властным голосом подзывавшую первоклашек. Ну конечно, хмыкнула Элизабет, дорвалась, наконец, до власти.
- Лиззи, ты с нами? – Чжоу окликнула ее, и Элизабет ничего не оставалось, как последовать за ней. Ревенкловские девушки стали протискиваться сквозь толпу к выходу.
На полпути к гостиной Ревенкло Элизабет хлопнула себя по лбу, надеясь, что в ней есть хоть крохи актерского таланта:
- Я забыла сумку! – взволнованно воскликнула она, - Придется вернуться.
- Могу сходить с тобой, - предложила Кира.
- Ой, нет, не стоит, - отмахнулась Элизабет, благодарно улыбнувшись, и поспешила в обратном направлении – навстречу потоку школьников. Спустилась на пару этажей ниже, и незаметно свернула в боковой коридор.
В этот раз все оказалось куда легче, подумала она, переведя дух. В прошлом году пришлось изловчиться, чтобы ускользнуть от бдительного ока старосты. Но Кевин и Изабель еще неопытны в таких делах, и к тому же сейчас заняты только первокурсниками, так что дело оставалось за малым – удачно вернуться обратно.
Ковер мягко скрадывал ее шаги, пока Элизабет торопливо проходила коридор за коридором, тихие и темные в это время суток. В одном из коридоров свернула налево, затем еще раз, и остановилась перед портретом некрасивой барышни в кремовом платье. Она еще не спала, теребила в руках веер, и как всегда исподлобья изучала Элизабет. Кажется, барышня была немая, потому что за все время, что она ходила сюда, Элизабет не услышала от нее ни слова.
Она осмотрела знакомый до мелочей портрет и присела в реверансе, пряча улыбку:
- Добрый вечер.
Барышня с грустным лицом присела в ответ, и портрет отъехал в сторону, освобождая проход в последний коридор.
Слабые отголоски возбужденных обсуждений студентов, восклицания первокурсников и строгие голоса старост, что провожали новичков в их спальни, едва доносились туда, где она была. Элизабет сидела на широком подоконнике в тупике этого последнего маленького коридорчика. Здесь было прохладно, в большое окно тихо стучался дождь, и даже пахло как-то по-особенному – уютом, Хогвартсом и приключениями.
Она смотрела сквозь витраж в темноту за окном, и думала о том, что им предстоит весьма насыщенный разговор. Еще бы! Турнир Трех Волшебников, о котором сказал за ужином директор, произвел настоящий фурор среди студентов. Правда, отец еще дома рассказывал о нем, и Элизабет, не особо любящая всякого рода состязания, отнеслась к нему прохладно. Но она не могла не признать очевидного – принимать такое событие у себя для Хогвартса огромная честь, и это просто потрясающе. Она прочертила пальцем на стекле замысловатый узор, и взглянула на часы. Время поджимало, ей нужно было идти, иначе ее исчезновение заметили бы… почему он не появляется?..
Наконец, она услышала отдаленное эхо шагов, и сердце забилось сильнее – от странного волнения и переполняющей радости. Но Элизабет даже не повернула головы. Лишь улыбнулась, продолжая смотреть в окно, и произнесла, когда шаги замерли около нее:
- Честное слово, если бы я была твоей подружкой, я бы давно тебя бросила.
- Я знаю, - ответил знакомый голос.
Она резко обернулась и порывисто обняла того, по кому скучала все лето. Он совсем не изменился, отметила Элизабет, те же синие глаза с хитринкой, слегка взъерошенные русые волосы, теперь, правда, подстриженные чуть по-другому, те же черты лица. Вот только вырос на пару дюймов… Чуть похудел…
- Прекращай меня рассматривать, - сказал он, усаживаясь рядом на подоконник, и привычным жестом кидая вниз свою сумку, - Прости, что я поздно – Нейл пристал уже в спальне, что-то насчет Чемпионата… Все пытается вызнать.
- О чем ты? – Элизабет внимательно посмотрела на него.
- Отец, - коротко ответил парень. - Они знают, что отец был в центре всего, что там происходило – помнишь, я писал тебе, - так вот кое-кто очень жаждет услышать подробности. Но какие подробности, если я сам толком ничего не знаю?
Элизабет кивнула. Она тысячу раз перечитывала его последнее письмо: он полагал, что она будет волноваться, когда узнает о произошедшем на Чемпионате из прессы, поэтому поспешил успокоить заранее. Успокоить все же не удалось – Элизабет потребовала деталей, и все, что он рассказал, напугало ее еще больше.
Элизабет поежилась, вдруг ощутив идущий от окна сквозняк и услышав воющий ветер снаружи. И неосознанно бросила еще один взгляд в темноту за спиной.
- Пожиратели смерти? – спросила она, они переглянулись.
Он пожал плечами.
- Кто может с уверенностью это утверждать? Отец говорит, бред это все, но может быть, он просто маму хотел успокоить…
Они помолчали. Элизабет грустно улыбнулась:
- Знаешь, ты рассказываешь мне обо всем этом гораздо больше, чем папа.
- Кстати, передавай своему отцу огромное спасибо за билеты – сам Чемпионат был потрясающим, - сказал он в ответ, поглядывая на Элизабет, которая скорчила рожицу:
- Обязательно передам, только избавь меня от подробностей, про квиддич я довольно наслушалась в поезде.
Он рассмеялся и слегка толкнул ее в бок.
- Кстати, как тебе моя новая прическа? – он взлохматил волосы. - Мама говорит, я теперь похож на мачо.
Элизабет закатила глаза:
- Мне ты напоминаешь нашего нового профессора, как его там?.. Только в молодости.
- Грюм, - он усмехнулся, - тот еще экземпляр. Отец буквально вчера про него рассказывал. Вроде бы, Грюму показалось, что кто-то хочет пробраться в его двор, и он метнул заклинание, но промахнулся, попав в бочки с мусором. Поднялся шум, кажется, соседи вызвали маггловских полу… как их там?
- Полицейских, - давясь смешком, ответила Элизабет. - Не очень похоже на правду.
- Серьезно, - сказал парень. - Пришлось им даже память стирать… Хотя, ты права, выглядит он довольно внушительно, не представляю его, воюющего с мусорными баками…
- Понятно, откуда у него столько шрамов – немудрено, если каждый день попадать в подобные переделки, - она улыбнулась, и задумчиво продолжила, - хотя, с другой стороны, шрамы украшают мужчину. Он вполне симпатичный малый и внушает доверие с первого взгляда.
Ее собеседник с немалым удивлением воззрился на нее, и Элизабет, не выдержав, фыркнула.
- Угу, особенно его крутящийся глаз. Я слышал, что-то подобное будет писком моды в следующем сезоне.
Их смех нарушил ночную тишину коридора.
-А что насчет Турнира Трех Волшебников? – осторожно спросила Элизабет, прислоняясь спиной к стене. Она краем глаза следила за ним.
В его взгляде появилось напускное возмущение:
- Поверить не могу, что они убрали квиддич…
Элибабет помолчала. И фраза зависла в воздухе. Что-то в его голосе заставило ее насторожиться. Она пристально вгляделась в лицо друга в темноте. Этот взгляд выдержать было трудно.
-Лиззи, ей-богу, что ты смотришь на меня, как Снейп на отличника. Что ты хочешь услышать?
Она задумалась, скрестив на груди руки.
- Наверное, что ты, и правда, печалишься из-за квиддитча и не заинтересован Турниром…
- Ты шутишь?.. – он посмотрел смеющимися глазами на помрачневшую Элизабет. - Вообще-то я еще летом решил подать заявку на участие.
Она продолжала молча смотреть на него, переваривая информацию, а он разглядывал ее, отмечая про себя, что выглядит сейчас Элизабет довольно забавно.
-Я думаю, ребята одобрят, - вдруг добавил он.
-Неужели?.. – она резко вскинула взгляд на собеседника. - Так ты это делаешь ради того, чтобы стать первым на факультете?... Совсем в духе глупых мальчишек.
Парень раздраженно выдохнул и устало откинулся спиной к оконному стеклу. Он не ответил, холодно взглянув на подругу детства.
- Я просто не понимаю… - задумчиво продолжала она, казалось, не замечая его взгляда. - Ну представь – от школы только один чемпион, что тут начнется, если выберут тебя: суматоха, куда не пойдешь, все будут таращиться тебе вслед, шушукаться у тебя за спиной, обсуждать тебя, каждый твой шаг, каждый вздох… Зачем тебе все это? Ради славы? Победы? Тысячи галлеонов? Желание кому-то что-то доказать?
-Ты действительно не понимаешь, - только и сказал он.
-Так объясни! Ты хоть представляешь как это опасно?.. Рисковать жизнью ради того, чтобы стать первым
Но он лишь шумно выдохнул:
- Не будь занудой, Лиззи, - а затем спрыгнул с подоконника, поднял свою сумку и одной рукой приобнял насупившуюся девушку. - И попридержи фестралов, пока Кубок не выберет меня – вот тогда я готов выслушать хоть десять лекций на тему «безопасность», - он усмехнулся, а Элизабет вздохнула, ткнув пальчиков ему в грудь и набрав в грудь побольше воздуха. Парень замер, ожидая очередного выпада.
-Попробуй только не поделиться выигрышем, - выдохнула она.
Они переглянулись и рассмеялись, наполнив коридор звонким эхом. Он поймал ее руку и бросил взгляд на часы.
- Пора уходить. Скоро Филч начнет шастать по коридорам.
Она кивнула. За время учебы они уже успели изучить расписание обходов школьного завхоза, поэтому оба понимали, что задерживаться тут дольше десяти не имеет смысла. В день прибытия Филч выходит на охоту как раз в начале одиннадцатого.
Они не спеша вышли на главную лестницу, где им пришлось распрощаться.
- Ну что ж, еще увидимся…
- Да. Завтра.
- И после завтра. И даже после-после завтра.
Они улыбнулись друг другу – по-дружески тепло, и в его глазах заплясали счастливые огоньки.
- Я так скучал, Лиззи, ужасно, - он обнял ее, по-братски взлохматив ей волосы, так что Элизабет вновь почувствовала себя маленькой девочкой, - Здорово, что мы снова здесь, а?
- Да, - Элизабет в ответ хитро улыбнулась, - Я готова терпеть тебя еще один год.
- Ладно… я пойду, - парень усмехнулся в полумраке коридора и направился вниз. Элизабет поспешила вверх по боковой лестнице.
- Седрик! – обернувшись, крикнула она. Он оглянулся, остановившись на середине лестницы. - Тебе все-таки очень идет эта прическа.
Седрик Диггори улыбнулся, неопределенно махнул рукой и побежал вниз.


Ab ovo - с начала (лат.)