Глава 2. Nulla dies sine linea

Nulla dies sine linea - ни дня без строчки (лат.)

Июль, 1061 г.
Графство Кент

«Выпад… шаг вперед, еще… защита… поворот... Черт... Как же устали руки. Нет, не сейчас… Еще маленько… Еще шаг… Еще один удар... Я смогу, смогу…. Удар, еще, еще… Дьявол!..»
Она сама не заметила, как споткнулась и оказалась на земле, как тяжелый меч выпал из ее онемевших пальцев и его скрыла трава, как над ней сверкнуло лезвие другого клинка и остановилось впритык с ее горлом. Она ощутила холод металла и зажмурилась.
- Сколько можно?.. – прогремел недовольный голос сэра Гриффиндора. – Я сотни раз тебе говорил, что нельзя увлекаться. Нельзя чувствам брать верх над разумом, когда ты фехтуешь. Нужно замечать все детали, даже корень дерева под ногами… Нужно хладнокровно просчитывать действия противника…
«Началось…» - пронеслось в голове у юной волшебницы. Ровена поднялась, отряхнувшись, и подобрала свой меч. Эфес клинка лег ей в ладонь приятной холодящей тяжестью. Все-таки, несмотря на то, что у нее часто уставали руки и болели предплечья, она любила фехтовать. В этом было что-то очень свойственное ее характеру – стремительность, резкость, жажда победы любой ценой. Она улыбнулась.
- … и поэтому, - донеслись до нее слова Годрика, он все еще продолжал свою тираду, - ты должна опираться не только на свою ловкость, но и на рассудок… сейчас можешь немного отдохнуть, а после обеда, тебе необходимо позаниматься защитными заклинаниями.
Ровена кивнула. Она почти никогда не осмеливалась возражать своему наставнику, когда они занимались – будь это фехтование или засиживание за какой-либо ученой книгой. Годрик обучал ее многим вещам. Он учил ее колдовству с истинным талантом наставника и мастера. Учил чувствовать магию в ее малейших проявлениях, даже в том, как ты берешь в руки волшебную палочку. Она дотронулась до своей, что была заткнута за поясом, как бы убеждаясь, что с ней все в порядке.
Волшебные палочки были поистине ценными. Они передавались из поколения в поколение. И позволить себе их могли лишь немногие из-за непомерной цены. Некоторые эльфы, которые занимались их изготовлением, заламывали просто невозможную цену – вплоть до того, что волшебники платили им частью своих магических способностей. Гномы и гоблины тоже умели мастерить палочки, но они работали не у всех и не всегда обладали положительной магией… Ровена не знала, занимался ли кто-то среди волшебников подобным мастерством… Палочки доставали каким-то тайным образом, и где их можно приобрести знали лишь избранные из высшего магического сословия.
Она видела подобных людей. Иногда они собирались в доме сэра Гриффиндора, пили вино и херес, которым славился Кент на всю Англию, и громко обсуждали положение волшебников и магглов. Даже если бы юная Ровена и не хотела, она оказывалась невольной слушательницей их бесед – такими те были громкими.
Они спорили до хрипоты о том, что магглы несправедливы к волшебникам. Хотя бы в том, что при любой засухе или болезнях скота виноватыми всегда оказывались маги, что жили в той же деревне. Поэтому волшебники все чаще стали селиться в отдалении. Гриффиндор же наоборот придерживался мнения, что магглам и колдунам надо держаться вместе ввиду общего их положения…
Несмотря на то, что Ровене было всего тринадцать, она понимала, о чем шла речь. Сэра Годрика волновало то, что волновало всех. Норманны. Чужеземцы-враги. Те, что почему-то зачастили на континент. Особенно сюда – в Кент, который был близок к морю. Эти люди были грубы, вульгарны, их акцент был ужасен. Они знали некоторые местные наречия – например, западно-саксонский и диалект Нортумбрии, немного валлийского, но никогда не показывали этого и требовали, чтобы «эти напыщенные англосаксы» говорили на французском и галльском. Их громкий смех и отсутствие каких-либо манер повергали в ужас жителей Альбиона, и Ровена никак не могла взять в толк, почему король Эдуард водит дружбу с этими пришельцами.
Среди чужеземцев было порядочное количество ведьм и колдунов. Ей самой не доводилось сталкиваться с этими людьми лицом к лицу, но она была наслышана о них от жителей Саутфлита - ближайшей деревни, в которую часто наведывалась. Они хорошо владели темной магией и боевыми чарами, в отличии от непросвещенного крестьянского народа Англии. И по словам жителей, датчане, что пару десятилетий назад захватили Англию, по сравнению с норманнами, были просто само милосердие…
Норманны же проникали в среду саксов, валлийцев, шотландцев как ржавчина в сталь. Наведывались они и к сэру Годрику. Одно время он тоже побывал в Нормандии, и теперь чужеземцы делали вид, что приезжают к нему по старой дружбе. Они привозили новости, подарки и иногда даже книги, чему была рада Ровена, сразу забыв, что эти гости – «вульгарные чужеземцы»…
Она тяжело вздохнула, присела на траву под деревом и расстегнула плотный воротник камзола. Она всегда надевала мужское платье, когда сэр Гриффиндор обучал ее фехтованию. Или верховой езде. Зато, по письменным наставлениям тетушки Матильды, она должна была иметь подобающий приличной девице вид, когда садилась ужинать или читала ученые магические книги.
Кстати сказать, книги были ее страстью. Она и сама не понимала, что в них такого, но стоило ей раскрыть какую-нибудь книжку в кожаном переплете или тяжелый фолиант с теснением, как она уже не могла остановиться. Словно она умирала от жажды, и слова были влагой, которую она с жадностью впитывала. Ей было интересно все, начиная с того, каким оружием владели древние римляне и кончая современными знахарскими советами по выведению бородавок.
Ради нее сэр Годрик специально обустроил в доме библиотеку, которая стала ее излюбленным местом время провождения. Он привозил ей самые разные фолианты, свитки, пергаменты, и даже три древних папируса на шумерском и древнеегипетском языке, с которыми Ровене пришлось повозиться. Она любила читать о странах, в которых никогда не была. Любила изучать чужие неведомые языки, разгадывать руны и иероглифы, а также языки древних магических существ... Но сэр Годрик почему-то настаивал, чтобы она изучала латынь, древнегреческий и диалекты Англии, Уэльса и Шотландии, которыми владеет и он.
Ровена не могла понять, откуда он столько знает. Иногда ей казалось, что в прошлом у ее наставника есть какая-то трагическая тайна, так как он очень редко рассказывал о своей юности. Все, что она знала о нем – это то, что он родом из Шотландии и когда-то служил там при дворе, а также то, что там у него осталась престарелая тетушка, которая не уставала слать ему письма с наставлениями, вызывающими, между прочим, лишь гомерический смех Гриффиндора…
Поверхностно – только из любопытства – Ровена увлекалась и алхимией с зельеварением, по которым у нее практически не было никаких пособий, и изучение их строилось лишь на экспериментировании. Впрочем, и сам Годрик был не очень силен в этом. Зато он обучал ее теории заклинаний и чар. Он даже достал ей неведомыми путями и ухищрениями редчайшую книгу – совсем ветхую – ту самую, в которой были собраны практически все известные защитные и боевые заклинания «Bellicus Charmonium».
Но часто Ровена находила неточности в самих книгах. Например, она заметила, что если в рецепте настойки Stagno – зелье Неподвижности – асфодель заменить на пыльцу ночной гарцинии, что цветет в третий день полнолуния, сила зелья увеличивается на четыре часа. Или, например, если чуть-чуть изменить угол взмаха при заклинание Левитации Hoverum, предмет, поднятый тобой, летит с более быстрой скоростью… сэр Годрик безмерно ей гордился, хоть и старался не выдавать себя, а наоборот сохранять суровый вид, но в то же время он рассказал ей, что видел однажды индийские свитки древних буддийцев – небольшое пособие по левитации…
Ровена снова вздохнула и подняла голову вверх, уставившись в высокое солнечное небо. Левитация была ее давней мечтой. Она владела ей на уровне предметов, поднимая их воздух и управляя ими… но вот чтобы взлететь самой… без лишних подпорок, как например, метла или какие-то заклинания со стороны, парить… свободно, как ветер… как птица… Как ястреб, рассекающий воздух, или величаво парящий горный орел… Она всегда восхищалась этими птицами… И иногда задумавшись, невольно выводила пером на пергаменте силуэт орла, взмывающего ввысь, или его гордый профиль. Что-то в этом было…
Ровена потянулась и сладко зевнула. Солнце приятно пригревало, и уставшее тело расслабилось под этим успокаивающим теплом. Веки юной волшебницы налились тяжестью, а пение птиц в верхушках деревьев становилось все отдаленнее и отдаленнее… Ей надо идти, - мелькнула еле заметная мысль, - скоро обед, а потом ее ждет сэр Годрик… Но, спустя секунду, девочка-подросток в костюме юноши, уже сладко спала, так и не убрав руки с эфеса меча, что лежал рядом...

* * *

Открыв глаза, Элизабет не сразу поняла, где находится. Сквозь легкую дремоту она пыталась понять, что же ее разбудило: шум дождя, барабанящего по оконным стеклам спальни пятикурсниц, или восторги Доры Дейвис по поводу новой мантии, которая, как она сама утверждала, очень удачно подчеркивала ее фигуру.
-Который час? – рука Элизабет потянулась к стоящему на тумбочке будильнику, но Чжоу, стоящая у зеркала, ее опередила:
-Половина. Поторапливайся, Лиззи, иначе мы опоздаем на завтрак.
Чжоу как-то поспешно отвернулась к шкафу, но от Элизабет не ускользнуло ни это новое обращение «Лиззи», ни слово «мы». Сказав себе, что подумает об этом позже, она нехотя вылезла из теплого одеяла, кое-как попав в тапочки. Было очень странно вновь очутиться там, где всегда полно народа, все это так контрастировало с ее уютным домашним одиночеством, что Элизабет на миг страстно пожелала оказаться снова дома, в своей постели, завернуться в одеяло и спать дальше.
Дора и Чжоу наперебой хвастались новыми нарядами, шумно решая, что одеть; Кира безучастно поглядывала на них, собирая сумку. Она была уже полностью одета, прямые волосы распущены по плечам. За лето она еще подросла, подстригла челку, и сейчас выглядела очень красиво.
-Что это у тебя? – спросила Элизабет, показывая на книгу в коричневой обложке у Киры в руках.
-А, - Кира махнула рукой, чуть смущенно улыбнувшись, - исторический роман. Я подсела на них в каникулы, не могу теперь оторваться, прочитала почти всю серию. Это про основателей, - пояснила она в ответ на удивленный взгляд Чжоу, которая тоже обернулась посмотреть.
-Тебе это интересно? – Дора старательно красила губы, держа в руках маленькое зеркальце, - Ты шутишь.
-Действительно интересно! – воскликнула Кира, - Советую вам почитать, просто здорово.
-О, нет, лучше Древних Рун сейчас ничего не может быть, - одеваясь, усмехнулась Чжоу, - Учеба началась, Кира, вместо романов будем словари читать.
-Пятый курс, - подхватила Дора, - СОВ… Мама пилила меня все лето. До тех пор, пока я ей в сотый раз не пообещала вести себя, как примерная девочка.
-Ты не одна такая, - ответила Элизабет, направляясь в ванную, из которой уже выходила Мариетта.
Она умылась, и принялась вытирать лицо полотенцем. Потом взглянула на себя в зеркало. И вздохнула. Наверное, стоило перед отъездом хотя бы пролистать «Ведьмополитен». Вот теперь девчонки с новыми стрижками, настоящие красавицы, а она – как всегда, каштановые волосы забраны в хвостик, скукотища. Седрик, как настоящий друг, никогда ничего не говорит об этом, но Элизабет понимает, что до мисс «Хогвартс» ей как пешком до Лондона. Может, начать пользоваться косметикой?..
Чжоу ждала ее внизу в общей гостиной.
-Лиззи, честное слово, ну сколько можно копаться! – в сердцах воскликнула она, - Завтрак уже начался.
-Зато ты войдешь, и все взгляды обратятся на тебя, - задумчиво ответила Элизабет, но Чжоу, судя по всему, эта мысль понравилась.
-Пойдем скорее, остальные уже там, - улыбаясь, бросила она.
Они пересекли просторную круглую гостиную Ревенкло. Большие полукруглые окна были занавешены шторами, но воображение Элизабет тут же нарисовало захватывающую картину, которая из них открывается. Она подумала, что неплохо было бы сегодня порисовать.
В Большом Зале полным ходом шел завтрак. Они с Чжоу примостились между Дорой и Мариеттой, и оказались напротив двух парней – Бена Бредли и Эдди Кармайкла - тех самых, которые вчера за ужином бурно обсуждали перспективы выигрыша Турнира Трех Волшебников. Только не это, мрачно подумала она.
-Всем привет! – поздоровался Бен, его светлые волосы стали соломенного цвета за лето, потому что выгорели на солнце, но взгляд серых глаз остался тем же – холодным и слегка самодовольным. - Как настроение?
-Готовое к бою! – весело ответила Дора, - мои руки уже чешутся что-нибудь пописать.
-Не верю своим ушам, - произнес за спиной насмешливый голос. Красивый темноволосый старшекурсник, проходя мимо, похлопал Дору по плечу, - Сестренка взялась за ум?
-Роджер, ты невыносим, - невозмутимо ответила Дора, накладывая себе вторую порцию омлета. Несмотря на внушительную фигурку, она совсем не ограничивала себя в еде, - Где твоя новая подружка? Вернулась в сумасшедший дом?
- Смотри, как бы ты туда не вернулась, - с ласковой улыбкой ответил Роджер Девис, - Привет, Чжоу!
Чжоу улыбнулась в ответ.
-Вернусь, как же, - сказала Дора, обращаясь к Элизабет, - Непременно, на это Рождество.
Голос декана заставил их обернуться. Профессор Флитвик шел между рядами, раздавая листки с таблицей уроков. На дальнем конце стола уже вовсю обсуждали расписание.
-Мерлиновы штаны! Прорицание? История магии? И все в один день? – возмутился Кевин, с ужасом глядя в свой пергамент.
-Прошу вас, мистер Энтвистле, вы теперь староста! Держите себя в руках! – вежливо попросил Флитвик, останавливаясь и оборачиваясь к нему.
Когда он отвернулся, Кевин показал ему вслед большие пальцы, и под смех ребят, скомкал свое расписание, бросив его в сумку.
Элизабет улыбнулась краешком губ. Но подняла голову, когда услышала хлопанье крыльев под зачарованным подолком - утренняя почта. Бурая почтовая сова с привязанным к лапе «Ежедневным Пророком» приземлилась перед ней. Осторожно отвязав газету, Лизз замерла: на первой полосе шел большой заголовок, под которым на колдографии расхаживал профессор Грюм. Элизабет пробежала статью глазами и обернулась на стол Хаффлпаф – в руках Седрика была точно такая же газета.


Завтрак, перемежаемый болтовней о каникулах и обсуждением Турнира, закончился, и шумная компания ревенкловцев отправилась на занятия. Элизабет тут и там слышала приветственные возгласы: ученики разных факультетов, соскучившись за каникулы, спешили поделиться свежими новостями. Седрик нагнал ее на лестнице.
-Видела уже? – он кивнул на зажатую в руке Элизабет газету. Девушка кивнула.
-С ума сойти, я правда думала, что ты пошутил, - она покачала головой, - Думаешь, у Грюма будут неприятности из-за этих мусорных баков?
-Скорее у мистера Уизли будут неприятности из-за Грюма, - ответил Седрик, - В любом случае, не думаю, что Дамблдор был не в курсе, когда принимал его на работу.
-Никто не знает, чего от него ожидать, - глядя на Грюма, прихрамывающего на колдографии, заметила Элизабет.
-Не переживай, Лиззи. Я думаю, из него получится хороший учитель, по крайней мере, отец хорошо отзывался о нем. Что у вас сейчас?
-Прорицания, - зевнула девушка, посмотрев на дубовые двери: из замка в дождливую муть как раз выходили третьекурсники, направляясь на травологию, - Не представляю, как мне удастся не заснуть, сегодня еще и история магии.
-Я не представляю, как на ней можно не спать, - ухмыльнулся он, - Ладно, я побежал. Встретимся после уроков, идет?
И он присоединился к друзьям. Элизабет проводила его взглядом, и направилась вверх по лестнице.
-Двоечник несчастный, - буркнула она себе под нос.
Перед лестницей, ведущей в класс прорицаний уже топтались несколько человек. Элизабет прошла мимо прислонившегося к косяку Бена Бредли, того самого блондина, и нарочито встав к нему спиной, повернулась к Кире, в руках которой была раскрытая книга.
-Что читаешь? – спросила она просто ради того, чтобы спросить. Кира показала обложку той самой коричневой книги с золотыми тиснеными буквами названия, которое Элизабет прочитать не успела, - О. Понятно.
-Не могу оторваться, - сокрушенно проговорила Кира, - Просто необходимо дочитать главу.
Лиззи вдруг подумала, что сама так и не прочитала за лето ни одной книжки, кроме школьных учебников. А ведь времени в этом году на подобные удовольствия совсем не будет.
Коридор постепенно наполнялся однокурсниками, и сквозь общий шум Кира вдруг прошептала:
-Он смотрит на тебя.
-Кто? – не поняла Элизабет.
-Бен! - Кира хитро глянула на нее поверх книги и сразу же за ее спину, - Постоянно.
Элизабет равнодушно пожала плечами.
-Ты уверена, что он смотрит на меня, а не на тебя? – сказала она.
-Почему ты так к нему относишься? – легкая улыбка тронула губы Киры, - Он нормальный, в общем-то.
-Нормальный? Меня просто тошнит от его шуточек, Кира. Все, тема закрыта, - твердо сказала она хихикающей подруге, и, войдя в класс, постаралась сесть подальше и от Бена, и от Киры. За одним столом с ней уселась светловолосая Аннет.
Что ж, хорошее начало дня, про себя подумала Элизабет, незаметно отодвигаясь на полдюйма дальше.


Когда профессор Трелони, позвякивая многочисленными браслетами на тощих руках, начала замогильным голосом что-то вещать, Кира открыла книгу. Она сидела за самым последним столом одна, поэтому никто не заметил, как она, перевернув несколько страниц, нашла нужный абзац, и начала читать, все больше и больше погружаясь в совсем другую атмосферу…

* * *

… Она спала, и ей снился сон. Она точно знала, что спит, потому как только во сне можно было увидеть такой ужас. Разум отказывался воспринимать то, что она видела вокруг – смерть, кровь, всполохи проклятий, языки пламени, смрад горевших мертвых тел… Она шла среди убивающих друг друга людей, незамеченная никем, словно сторонний наблюдатель… она шла, и сердце ее учащенно билось от увиденного. Она слышала их крики, их стоны боли, их яростные возгласы… их глаза сияли ненавистью, их лица были искажены в гримасы, словно у зверей, в их руках были окровавленные мечи… И запах разбрызгиваемой крови резко ударял в нос…
И вдруг посреди всего этого как сквозь красную пелену, она увидела ее. Женщину. С до боли знакомым лицом. Ее лицом. Она отчаянно сражалась, одетая в мужское платье, как всегда. Волосы ее растрепались и прилипали ко лбу, мокрому от пота, лицо было испачкано кровью… Спина к спине с ней стоял высокий мужчина в зеленом плаще, сражаясь с другим противником. Рукоятка его меча сверкнула драгоценными камнями, и она четко увидела выгравированную двойную S на серебре эфеса…
Они сражались отчаянно со все прибывающими воинами, прильнув друг к другу спиной, и казались единым целым… И в какой-то момент ей показалось, что мужчина повернул голову и уставился не мигая на нее, настоящую. И его светлые пронзительные глаза прожгли ее насквозь…

Ровена вздрогнула и проснулась. Она тяжело дышала, сердце колотилось в груди. Потом приложила руку ко лбу и постепенно успокоилась. Сидя в тишине, она раздумывала над своим сновидением какое-то время. Кто это был?.. Она сама?.. А этот незнакомец?.. И гравировка на его мече. И этот его взгляд.
Все еще находясь под каким-то странным смутным ощущением, она дотронулась до своего собственного меча, что лежал рядом. Она совсем не ожидала, что сумеет когда-нибудь так фехтовать, как та женщина во сне – каждое движение отточено, продуманно, каждый взмах – идеален и направлен точно в цель. Она была так изящна, так стремительна…
Быстро поднявшись, словно к ней пришла какая-то мысль, Ровена взяла меч и попыталась повторить увиденный во сне маневр. Взмах снизу, блок, и снова взмах слева… Солнце играло на холодном лезвии, завораживая. Она решительно рассекала воздух, наслаждаясь силой и мощью клинка. Шаг вперед, поворот, взмах снизу, в сторону.. блок… Все как ее учил сэр Годрик. Она настолько увлеклась собственной игрой, что совсем не услышала шагов за спиной и поняла, что она уже не одна, только по нервному возгласу:
- Тише, леди Ровена, вы меня убьете… и себя за одно…
Она резко обернулась и увидела старого Тобиуса – слугу сэра Годрика. Сколько она себя помнила, Тобиус жил здесь, в доме Гриффиндора, и помогал ему во всем, несмотря на то, что был уже в годах. Его жена – толстушка Катрина – прислуживала на кухне и убирала дом. А так же с недавних пор сэр Годрик возложил на нее новую обязанность следить за воспитанием леди Ровенкло, и Катрина яростно принялась за исполнение обязанностей, досаждая Ровене нудными назиданиями. А также иногда, забывшись и войдя в роль наставницы, начинала читать нотации и самому Годрику о том, что не пристало приличной девице, как леди Ровенкло, ходить в мужском платье да драться на мечах, как мальчишке крестьянскому…
Похоже, под влиянием жены, Тобиусу тоже не нравились их занятия фехтованием, потому как он неодобрительно смотрел на держащую в руках меч Ровену.
– Сэр Годрик просил найти вас, – произнес он, поджав губы, – и сказать, что обед уже подан, и вы не должны опаздывать – сегодня у нас гости, господа из Дувра.
Ровена тяжело вздохнула. Опять из Дувра. И опять они будут обсуждать положение в стране. Казавшиеся сначала такими увлекательными, эти беседы ее начали утомлять. Кстати, не тот ли господин из Дувра приехал к ним сегодня – сэр Трикси, кажется, – который пообещал ей в прошлый раз достать справочник по древнему арабскому?.. Она была без него, как без рук. Он был ей необходим для расшифровывания древних свитков, что она выторговала у одного иностранца, когда была в Лутоне с сэром Годриком. И Ровена, повернувшись, зашагала к дому следом за Тобиусом.

Сэра Трикси не оказалось среди приезжих. Господ было всего двое. Одного из них она помнила – бельгиец Матис Ондатже, герцог валлонский. Несмотря на свои бельгийские корни и титул, его семья жила в Дувре еще со времен Кнуда Великого. А во взгляде его черных глаз всегда читалась хитрая усмешка, от которой Ровене становилось не по себе.
Комната, в которой обычно проходили трапезы, была узкой и длинной, и казалась совсем темной из-за низкого потолка. Потому даже днем здесь горели свечи. Сэр Гриффиндор сидел, как обычно во главе стола, бельгиец и второй господин разместились по бокам от него. Сидеть за одним столом со взрослыми мужчинами Ровене казалось особой честью, ведь детей обычно отправляли трапезничать на кухню. Но сэр Годрик всегда почтительно относился к ней и любил обедать за одним столом со своей воспитанницей.
Ондатже подмигнул Ровене, когда она вошла в комнату, на что юная ведьма лишь неуверенно кивнула. И села за стол, как была – в мужском платье, стараясь не замечать неодобрительного взгляда Катрины. Она стояла тут же, чуть поодаль от стола, и ждала, когда ее отпустят за неимением каких-либо еще указаний.
– Так вот, Годрик, – произнес второй господин, которого Ровена не знала, – на счет короля Эдуарда, – по видимому разговор начался давно, – что толку от такого правителя, который прячется за норманнскими юбками?..
Годрик задумчиво посмотрел на свой кубок, вертя его в руках.
– Ты говоришь, нам надо держаться вместе с магглами, – продолжал незнакомец, – вот только магглы бояться что-либо предпринимать. Они думают, Годвин приструнил Его величество, когда тот слишком тесно затесался в норманнских кругах…
– И раздарил половину британских земель норманнам, надо заметить, – вставил Ондатже, усмехаясь. А потом снова перевел взгляд на Ровену. Его усмешка стала чуть шире, и Ровена поспешно опустила взгляд к тарелке. При этом человеке она всегда робела и не понимала почему.
– Точно, – подхватил второй гость. – Я говорил тоже самое эрлу Леофвину. Он не хочет ничего слышать… Я не понимаю магглов, мы живем с ними бок о бок, они знают о нашей магической силе… И я бы предложил им объединиться – их численность и наши волшебные способности…
– L’union fait la force! – Поднял свой кубок Ондатже. – Так гласит национальный фламандский девиз. «Единство дает силу»!
Гриффиндор посмотрел на незнакомого Ровене господина:
– Ты прав, Шэклболт, только… магглы с подозрением поглядывают на нас в последнее время. Некоторые аббаты настраивают магглов против волшебников, называя нас язычниками. Я пытаюсь разуверить их. Но есть и еще кое-что, дело не только в этом…
Гриффиндор вдруг замолчал, заметив, что Ровена его слушает. Она давно закончила обед и сейчас, воспользовавшись тем, что мужчины увлечены беседой, наблюдала за разговором.
– Катрина, – громко произнес он, – проводи Ровену и помоги ей переодеться. – А потом перевел взгляд на саму Ровену: – Как видишь, я не могу сейчас отвлечься, но я верю, ты в силах сама себя занять.
Ровена кивнула, как всегда. Вставая из-за стола, она поймала на себе очередной взгляд хитрого бельгийца. И в очередной раз опустила глаза.

Выйдя из трапезной, Ровена сказала Катрине, что справится сама и прошла в холл, соединяющий правое и левое крыло здания. Сам дом сэра Годрика Гриффиндора не отличался изысканностью и роскошью ни снаружи, ни внутри. Одноэтажный, низкий, с узкими окнами и прочными стенами, он напоминал самого хозяина – крепкого, сбитого и не обладающего какой-либо грацией.
Самым любимым местом, после библиотеки, у Ровены стал этот самый холл, именно потому, что по сравнению с другими низкими темными комнатами, здесь было больше пространства и света, так как и окон было больше. Она подошла к узкому высокому окну и уставилась на затейливый узор из цветного стекла. На рисунке был герб семьи Гриффиндоров - стоящий на задних лапах лев и напоминающий какое-то волшебное существо – ни то грифона, ни то аллестра. Храбрость и сила настоящего льва – гласил девиз Гриффиндоров.
Ровена задумчиво обвела узор пальчиком, чувствуя холод и неровность темного стекла. Ей хотелось побыть в одиночестве и подумать. Внутри поселилась какая-то внутренняя тревога. Беспокойство в голосе сэра Годрика не выходило у нее из головы. Конечно, все эти норманнские разговоры – как мысленно окрестила их Ровена – велись давно, да и люди постепенно привыкли к неизбежному присутствию чужеземцев. Но в этот раз было что-то не так. Она почувствовала.
Стук внезапно начавшегося дождя по стеклу, отвлек Ровену от мыслей. Дожди здесь были привычным делом, перемежаясь с минутами яркого солнца. Кент был известен своим погодным непостоянством из-за приближенности к морю.
Наблюдая за мокрыми дорожками на окне, Ровена постаралась перебороть свою тревогу и выкинуть из мыслей разговор за столом. Только один эпизод все-таки никак не выходил у нее из головы. Стоило ей прикрыть глаза, перед мысленным взором снова появлялся лукавый взгляд проклятого бельгийца.
И Ровена едва заметно улыбнулась – краешком губ.

* * *

Элизабет дочитала страницу до конца и поборола желание перевернуть. Прозвенел звонок и Бинс уже вплывал в класс. Однако Лиз все-таки вытянула из Киры обещание дать почитать ей роман позже. Книжка, и правда, оказалась затягивающей, хоть и вызывала по крайней мере легкую улыбку. Ведь то, что было там описано являлось лишь выдумкой автора. Детство Ровены Ровенкло до сих пор было покрыто мраком, да и место проживания Гриффиндора до постройки Хогвартса все еще вызывало споры среди историков. Насколько помнила Элизабет из уроков истории магии.
Она как раз находилась на одном из таких уроков. Вернув Кире ее обожаемый роман, Элизабет честно попыталась сосредоточится на уроке. Однако единственная фраза, что она успела записать: «Самая прочная крепость есть человеческие мысли», - так и не дополнилась оставшейся лекцией.
-В 607 году нашей эры это изречение ничем не опровергалось, - монотонно вещал Бинс, - но вскоре эксперименты ведущих магов того времени подтвердили давнюю догадку: и человеческие мысли – вещь весьма и весьма ненадежная. Заклятие «Веритас» и сыворотка правды не единственные примеры на сегодняшний день. Кстати, сыворотка правды была впервые сварена болгарским колдуном, имени которого история не сохранила, именно в 607 году. Позже, в начале одиннадцатого века нашей эры, заметили еще одну особенность. Некоторые древние предметы, принадлежащие известным магам и колдунам того времени – наиболее сильным магам, разумеется, - стали обладать особыми свойствами… После смерти этих колдунов стало выясняться, что предмет, долго носимый в качестве, допустим, украшения, перенимает часть магической энергии волшебника. Прошу не путать с передачей дара по наследству – упоминание об этом часто можно было встретить в сказаниях раннего средневековья, но это не имеет никакого отношения к реальности.
В классе царил сонный покой. Вяло шуршали перья, записывая лекцию по истории магии, и похоже, никто особо не задумывался о том, что слышал: студенты привыкли писать, не вслушиваясь в слова профессора Бинса. Если попытаешься действительно слушать Бинса, можешь проспать ужин, сказал когда-то Седрик. Элизабет хмыкнула.
Она вяло думала о том, сколько полезного она бы успела сделать. В спальне стоял еще не разобранный чемодан – когда вчера она вернулась, сил хватило только на то, чтобы раздеться и лечь. Жаль, что она не захватила с собой карандаш – можно было бы порисовать сейчас, потому что записывать было выше ее сил. Наконец, прозвенел звонок.
- И пожалуйста, я не хочу после перепроверять ваши курсовые работы: постарайтесь учесть все требования, указанные в конце перечня тем. Изольда! Раздайте листы, прошу вас.
Изабель, несправедливо обозванная Изольдой, с кислым видом принялась раздавать списки тем. Элизабет удивленно оглянулась по сторонам – некоторые выглядели так же озадаченно, как и она сама. Большинство студентов явно прослушали, что за курсовую задал Бинс. К счастью, он пояснил:
- Еще раз повторяю: если вы решите писать курсовую к СОВ на какую-либо тему по истории магии, к концу года она должна быть готова. Со всеми вопросами обращайтесь ко мне. И постарайтесь также, чтобы темы не повторялись.
Элизабет свернула пергамент, на котором одиноко была выведена первая фраза этого урока, застегнула сумку, и, не выпуская листочка с темами из рук, направилась к выходу. До ужина еще была уйма времени. Она постояла минутку в задумчивости, решая, куда отправиться сейчас и где искать Седрика. Лучшим вариантом, конечно, было сразу идти в библиотеку, но вероятность того, что ее друг там, равна нулю. Поэтому Элизабет направилась на пятый этаж. В коридорах Хогвартса царило оживление – у многих закончились занятия, и студенты спешили в гостиные, чтобы избавиться от учебников. Жаль, что погода подвела – выйти на прогулку сейчас не представлялось возможным.
Барышня в платье учтиво присела в ответ на ее реверанс, и Элизабет пролезла в открывшийся проем. В конце коридора на подоконнике сидел парень. Окно было наполовину распахнуто, и через него то и дело летели капли дождя, забрызгав уже весь пол вокруг.
- Честное слово, Седрик! Где мне теперь сесть? – Элизабет взглянула на лужу на подоконнике, которая капля за каплей стекала на пол. Седрик поднял лицо от книги.
- Ай, точно, - он захлопнул окно и взмахом палочки высушил подоконник, - Тут ужасно душно в последнее время. Не иначе, Филч заделал все щели в нашем окне.
Элизабет примостилась рядом с ним, искоса взглянув на знакомый профиль. Он сосредоточенно что-то читал, сумка как всегда валялась на полу у его ног. Они тысячу раз сидели вот так, болтая или занимаясь, в этот коридор никто не заходил кроме них. Собственно, само потайное место с замечательным широким подоконником обнаружила Элизабет, когда на первом курсе заблудилась в запутанных коридорах замка. Она проходила мимо портрета дамы в кремовом платье, и просто невзначай присела в шутливом реверансе. К ее огромному удивлению, дама присела в ответ и портрет отъехал в сторону. С тех пор это окно стало их излюбленным местом – здесь хорошо было прятаться ото всех. Элизабет вдруг подумала, что ужасно скучала по этим посиделкам. Снова все как раньше, подумала она, и от этой мысли на душе стало удивительно легко и спокойно.
- Очень странно, Седрик, - задумчиво сказала она спустя какое-то время.
- Что именно? – он поднял на нее любопытный взгляд.
- Странно видеть, что ты читаешь что-то в первый день в Хогвартсе, - она улыбнулась, а Седрик, возвращаясь к книге, пробурчал:
- Флитвик ваш сегодня столько нам задал, что, боюсь, за неделю не управлюсь.
- Наш Флитвик, - передразнила Элизабет, - Посмотрим, что завтра будет на травологии. Ваша Стебль заставит нас бороться с Ползучим Плющом? В прошлом году она обещала. При этом она так хищно улыбалась, напомнив нам, что когда-то один из них задушил студентку прямо на уроке.
Седрик усмехнулся, посмотрев на свиток, который она все еще держала в руках.
- Что это у тебя?
- Список тем к курсовой по истории магии, - пояснила Элизабет.
Парень заглянул в пергамент.
-Ого. В этом году Бинс превзошел сам себя. Уже выбрала?
-Кто сказал, что моя курсовая будет по истории магии? Нам должны раздать темы еще по стольким предметам… - Элизабет уселась поудобнее.
-Скорее всего, она будет именно по истории магии, - отчего-то усмехнулся он, - Воспользуйся старым добрым способом выбора.
Элизабет иронично взглянула на него.
-Серьезно. Проверенный способ. Алан говорил, действует уже ого-го сколько лет. Когда в прошлом году перед нами остро встал вопрос, какую курсовую взять, мы поступили просто, - важно заявил Седрик, - написали ее по первому предмету, на котором дали список тем.
Элизабет скептически хмыкнула:
-Ну конечно, если так сказал Алан… А как вы выбрали саму тему?
-Какое у тебя любимое число?
-Двадцать четыре, - подумав, ответила она.
-Отлично. «Основатели школы Хогвартс», - прочитал он, возвращая ей свиток и потягиваясь, - я только что решил твою проблему.
-Полагаю, мне нужно сказать тебе «спасибо», - пробормотала Элизабет, - но, если честно, меня немного огорчает тот факт, что придется обойтись без кровавых подробностей.
-Ну, не всегда мы можем получить все и сразу, - философски заметил Седрик, в чьих глаза плясали искорки смеха, - Зато тут ты можешь развернуться. Можешь писать, о чем хочешь – хоть о трех женах Годрика, хоть о похождениях Слизерина…
-А в конце курсовой указать тебя вместо списка литературы, - она усмехнулась.
-Неправда, - обиделся Седрик, - я читал об этом в каком-то историческом романе – у него правда было три жены…
-В романе? Ты читаешь романы? – Элизабет от удивления чуть не сверзилась с подоконника.
Седрик, ничуть не смутившись, поглядел на нее в ответ.
-Я не так выразился, хорошо, это был не роман – допустим, это была… хм… историческая повесть.
-Не отпирайся!
-Но это ничего не меняет, - быстро сказал Седрик, - Это же классика, неужели ты никогда не читала Бера? Или Кайлина? «Восход на реке»?
Элизабет покачала головой. Да, она начала понимать Киру. Вот так спросят, «как тебе «Восход на реке»?», а ты ответишь, что давно там не была.
После получаса оживленных разговоров Седрик заявил, что его ждут друзья.
-Сегодня в Хаффлпафе что-то вроде вечеринки, - оживленно сказал он, - сама понимаешь, давно не виделись, столько новостей. Нейл утверждает, что Алан узнал наконец вход в кухню, представляешь? Если это так, то сегодня будет пир горой.
-Смотри, не напивайся, - шутливо сказала Элизабет.
-Ты не идешь? – спросил Седрик, безуспешно пытаясь справиться с застежкой на сумке, - могу тебя проводить.
-Нет, я еще посижу. Что делать в гостиной.
-Я бы остался, Лиззи, но сама понимаешь – вылазка на кухню без меня не состоится.
-Ах, конечно, - она усмехнулась, с ногами забираясь на подоконник, - Не волнуйся, я тоже скоро пойду – не думаешь же ты, что я пропущу ужин.
Все еще улыбаясь, она проводила его взглядом, и, дождавшись, пока в коридоре стихнут шаги, достала из сумки альбом.
Это был еще совершенно чистый альбом для рисования. Она купила его летом в Косом Переулке, в одной из неприметных лавочек, что в огромном количестве теснились вдоль широкой улицы. Кажется, у этой лавочки даже не было названия, но Элизабет никогда не проходила мимо. Ей нравилась обстановка, нравился запах – нового пергамента, дерева, гуаши, запах, которым было пропитано все в этой лавочке – от мольбертов, теснившихся вдоль стен, до огромных холстов в подсобке. Именно там она, поддавшись искушению, купила набор простых карандашей, которые, как утверждала надпись на коробке, оживляли рисунок. Что ж, Элизабет весьма скептично относилась к таким находкам в неприметных лавочках, которые стоили, к тому же, не так уж дорого, но чем Мерлин не шутит…
Она вытащила один из семи карандашей. Предвкушая, словно гурман, изысканное удовольствие, Элизабет прикоснулась кончиком карандаша к шершавому альбомному листу…

Тысячи свечей парили над столами, заливая зал мягким светом, как и каждый вечер в Хогвартсе. Неспеша ужинали студенты, обмениваясь новостями за день, обсуждая новые предметы, и конечно, новых преподавателей. Больше всего мнений (самых противоречивых) вызвал профессор Грюм. Те из ревенкловцев, у которых уже была защита от темных искусств, не спешили браться за вилки, рассказывая всем и каждому, кто только готов был их слушать, как прошел первый урок. Элизабет отметила про себя, что ближе к вечеру эти рассказы явно обросли душещипательными подробностями, так что заявление четверокурсника Терри Бута о том, что Грюм весь урок каждого по очереди пытал, она не приняла всерьез.
Сегодня она сидела почти в самом конце ревенкловского стола – опоздала на ужин, увлекшись рисованием. Надпись на упаковке карандашей не обманула. Это подтвердилось сразу же, как только она закончила портрет.
Элизабет придирчиво оглядела свою работу, там и тут добавляя небольшие штрихи, но в целом рисунок был закончен, и вышло очень похоже. Все лето, не имея под рукой другой натуры, Элизабет, под язвительные комментарии ее настенного зеркала, практиковалась в автопортретах. То масло, то пастель, то акварель, то уголь… Разные позы, разное выражение лица. Но всегда ее лицо было именно ее лицом, не приукрашенное ни правильными чертами, ни очаровательной улыбкой, такой, как, например, у Чжоу. Этот портрет получился каким-то спокойным, умиротворенным… Она думала о том, что она снова в школе, снова сидит на их окне и рисует – как и годы до этого, а в окно тихо стучал дождь, и Элизабет улыбалась сама себе…
И к ее удивлению, едва она отняла карандаш от бумаги, ее изображение улыбнулось в ответ.
Это было так здорово и так странно, что Элизабет еще долго рассматривала саму себя, наблюдала за выражениями лица, то и дело сменявшими друг друга… Конечно, у нее дома была куча колдографий, но они не имели ничего общего с этим портретом, созданным своими руками.
Так что на ужин Элизабет пришла с ощущением хорошо выполненного дела и бурчащим от голода желудком.
Как только с тарелки исчез последний кусочек пирога с яблоками, Элизабет поднялась. Студенты, закончившие ужин, уже выходили из Большого зала. Девушка оглядела стол Хаффлпаф, и только в последний момент заметила Седрика у самых дверей. Она схватила сумку, намереваясь догнать его в холле.
-Как же ваша вечеринка? – спросила она, когда они вместе с Седриком остановились сбоку от главной лестницы.
-Сорвалась, - ответил он, - Убью Алана, когда встречу. Оказалось, Джорж Уизли уверял его, что для того, чтобы попасть в кухню, нужно пощекотать одну девицу на большой картине в правом крыле. И что ты думаешь? Мы пришли туда, Нейл начал ее щекотать, а она как поднимет визг! Сбежались какие-то рыцари с портретов поблизости, и, как назло, неподалеку оказался Пивз. В общем, пришлось удирать, и быстро. Если он настучит Пивзу, нам несдобровать, - закончил он под смех Элизабет.
-Почему вам непременно нужно куда-то вляпаться? – спросила она, копаясь в сумке.
-Жизнь скучна, - коротко ответил он, но она, кажется, пропустила эту реплику мимо ушей.
- Я хотела тебе кое-что показать, - сказала Элизабет, продолжая рыться в сумке в поисках альбома.
- Элизабет! – кто-то окликнул ее, и девушка, оглянувшись, увидела Чжоу, нерешительно топтавшуюся позади. Элизабет выпрямилась.
- О, совсем забыла. Седрик, - сказала она, глянув на него, - Я обещала Чжоу сходить с ней в библиотеку, извини.
Седрик бросил заинтересованный взгляд на Чжоу, и улыбнулся:
- Неутомимые ревенкловцы снова с головой в учебе?
- Что-то вроде того, - Чжоу подошла ближе, улыбаясь в ответ, - Нужно посмотреть кое-что к курсовой. Днем в гостиной Изабель извела всех своими сомнениями, Лиззи. Она никак не может выбрать тему.
Седрик и Элизабет переглянулись, пряча улыбки. Помахав напоследок парню, девушки направились в библиотеку.
Там было на удивление пусто, хотя, вспомнила Элизабет, сегодня ведь первый учебный день, и еще почти ничего не задали. За одним из столов она заметила Гермиону Грейнджер – четверокурсницу из Гриффиндора. Та сидела, обложившись книгами и сгорбившись, что-то шепча себе под нос. Когда они проходили мимо ее стола, та еще сильнее согнулась, словно пытаясь скрыть что-то от их глаз.
- Я бы сходила с кем-нибудь из девочек, но они в один голос твердят, что я становлюсь такая, как Изабель, - сказала Чжоу, перебирая книги на полке в поисках указанных в списке литературы. - Она сегодня всех замучила с выбором темы… Просто я подумала, что действительно, лучше сразу начать. Извини, что отвлекла тебя. Тебе, наверное, хотелось побыть с Седриком. - Чжоу виновато взглянула на нее, но Элизабет этого не заметила: она рассеянно разглядывала корешки книг.
-Да нет, мы с ним сегодня уже разговаривали.
Они помолчали. В проходе между стеллажами, где они стояли, было довольно темно, только тускло светился фонарь на подоконнике.
-Ты с ним так легко разговариваешь… - спустя какое-то время, как бы между прочим сказала Чжоу. Элизабет удивленно взглянула на нее – та стояла с открытой книгой в руках, пытаясь разобрать протершуюся надпись с названием.
- Ну конечно, мы ведь с детства знакомы, - легко ответила она.
- Серьезно? – Чжоу подняла взгляд от книги.
- Ну конечно. Мы когда-то жили рядом, - объяснила она, - с самого детства дружили, а потом отец получил повышение и мы решили перебраться в Лондон, поближе к его работе, ну и… дом получше, - неловко сказала Элизабет, - Седрик тогда как раз поступил в Хогвартс, и год мы почти не виделись, писали друг другу письма, а потом поступила и я. Он мне очень помогал вначале, мы, кажется, вообще никогда не расставались. Это теперь от него помощи не дождешься, - весело закончила она, - по-моему, последнее время Седрик очень мало думает об учебе.
- Старшекурсники, - отстраненно улыбнулась Чжоу, вновь возвращаясь к книге, - они все такие.
-Наверное, - Элизабет вытащила одну книгу наугад, - Не знаю.
Потрескивал фонарь, шумел ливень за окном, а Чжоу одну за одной перебирала книги. Элизабет примостилась на подоконник, и открыла книгу на середине.
«… как давно известный факт. Однако нет ни одного доказтельства тому, что Ровена Ровенкло обладала символической магией. В дошедших до нас средневековых летописях упоминалось лишь существование некого медальона Ровенкло, хранящего силу символа, которым наделила его одна из Основателей. Однако, медальон до сих пор не был найден, как и многие другие артефакты того времени. Что же касается конкретных символов, то одним из самых загадочных и самых известных является изображение горного орла, вскинувшего два крыла. Существует множество версий прочтения этого символа, но все они не доказаны научно…»
Элизабет нахмурилась, и закрыла книгу, чтобы взглянуть на название. «Хроники основания школы Хогвартс», гласила тисненая надпись. Бер. Не тот ли Бер, о котором упоминал сегодня Седрик?..
-Лиззи, ты идешь? – окликнула ее Чжоу, уже направляясь к выходу. - Я нашла только две, остальные, видимо, в Запретной Секции. Не могу поверить, что я это говорю, но Изабель все-таки была права, завтра нужно взять у Флитвика разрешение.
Элизабет, все еще не отрывая взгляда от книги, медленно поставила ее наместо.
-Как ты думаешь, удастся найти что-нибудь действительно интересное? – донесся из зала голос Чжоу.
Элизабет потушила фонарь, и сразу в проходе стало темно, только через окно с улицы лился голубоватый свет.
-Не знаю, - прошептала она. - Не знаю.

Предыдущая главаСледующая глава