Часть шестая. Глава 35. Скорблю

(Peter Gabriel - I Grieve)


Папа оставил теплые воспоминания,
Мама подарила мне этот взгляд.

Azumi Inoue - Kimi Wo Nosete

1976 год

Я скорблю -
Вы оставили меня.
Так сложно жить,
Продолжая любить,
что ушло.

Похороны родителей в моей памяти мелькали как старое черно-белое кино. Люди, речи, все в черном. Все подходят ко мне, выражают соболезнования, похлопывают по плечу, говорят что-то ободряющее. А рядом все равно никого нет.
Как пришлось выбирать гроб, и очень скучающий продавец спросил, какой я хочу. Хочу?! Какую службу с каким священником провести, на каком кладбище их похоронить. Множество мелочей, о которых совсем не хочется заботиться. С церемонией прощания мне помогли папины друзья, а с выбором конфессии вышла заминка. Мама была ярой атеисткой, а папа ходил в англиканскую церковь. Глупо просить пастора читать псалмы в память об одном родителе, а не заказывать службу тоже нельзя. Серьезно, даже после смерти родители умудрились поссориться.
Уже когда я выбирала цветы для похоронной процессии, я заметила, что делаю это как-то по-обычному, по-простому. Даже как-то деловито подбирала, что лучше белые лилии или темные розы?
Играть на публику, что меня смерть не сильно тронула, но тем не менее, я не могу такого сказать, иначе что же обо мне подумают – было неожиданно просто. Просто надо ходить с каменным лицом и отвечать дежурные фразы. Больше всего, конечно, помогли папины друзья, без них было бы гораздо тяжелее.
Я знала, что мои друзья тоже очень хотят помочь, но, видимо, директор удерживал их порывы. И за это надо ему сказать спасибо – с ними было бы только хуже. Потому что их сочувствие звучало искренне, и тронуло бы сердце.
На последней службе знакомые родителей восхваляли души безвременно ушедших, а я думала над самой точной эпитафией, какая бы описала жизнь мои родителей: «Жили как кошка с собакой, погибли взявшись за руки». Эпископ в своей осторожной речи пытался учесть антирелигиозные взгляды мамы; я с трудом сохранила непроницаемое выражение лица.
После похорон, я оказалась одна, в пустом особняке. Многие предлагали остаться и помочь мне, но я наотрез отказалась.
Я сидела в гостиной, под ногами валялись темные лепестки роз. Кругом витал запах цветов и свежей выпечки. Расположившись на любимом синем диване, я наконец-то позволила себе передохнуть.
С одной стороны, я отлично понимала действия Северуса. Если бы он отказался от участия в убийстве, то был бы мертв и он, и родители, и, быть может, – и я. Логически это была совсем простая задачка, все было очевидно. Но вот что делать мне теперь? Сделать вид, что все в порядке, что ничего не произошло? Такое выше моих сил, выше человеческих.
А потом, сидя в этой пустой комнате, ароматной как летний парк, кое-что прояснилось очень четко: Северус единственный человек, который сможет мне действительно помочь. Без него я не смогу провести ни дня рядом с Упивающимися смертью. Я так и не знаю, почему он согласился на свою роль в сопротивлении, но мне нужно узнать. Медленно и осторожно я поднялась с дивана, надела сапоги и вышла из дома; за мной гулко и тяжело хлопнула дверь. С секунду я постояла на пороге, всматриваясь в низкое зимнее небо цвета «сталь». Хоть на улице было холодно, но мне было комфортно. Где-то вдалеке слышалось, как под башмаками скрипел снег; с яблони с шумом слетела Совка, ветка отпружинила и отряхнулась.
Спустившись с порога, и окинула взглядом родной дом. Большой, пустой и спокойный. Я закрыла глаза и аппарировала к дому Снейпов. Почему-то я не сомневалась, что Северус именно там. Просто он обязан быть там, и ждать меня.
Я поднялась по ступенькам и посмотрела на чужую входную дверь; постучалась. Внутри что-то скрипнуло, и послышались мужские шаги.

Предыдущая главаСледующая глава