Глава 7
- Эй, Драко… Драко, ты слышишь меня?
Чья-то маленькая холодная ладонь коснулась его лба.
- Ты чувствуешь? Ты слышишь меня?
Да, это точно Грейнджер.
Малфой с каким-то неимоверным трудом приоткрыл веки, и первым, что он увидел, была чья-то огненно-рыжая шевелюра.
Уизли с голосом Грейнджер?!
Малфой прищурился и охнул. Мышцы лица его еле слушались, все тело ломило, а в некоторых местах щипало так, что на глазах выступали слезы.
И все же он сумел разглядеть обладательницу рыжих волос. Ей оказалась именно Гермиона.
- Ты очнулся! Наконец-то. Я уж думала…
Она не договорила и отвернулась. Малфой подумал, что ей идет новый цвет волос, но…зачем она это сделала?
- Грейнджер…
Позвать ее оказалось делом довольно-таки нелегким. Голос звучал надтреснуто и не хотел слушаться.
- Грейнджер…
- Да?
- Зачем…ты рыжая?
Она ухмыльнулась:
- Вы только посмотрите. Он лежит на больничной койке, весь в бинтах, еле разговарвает, но интересуется, почему я вдруг рыжая?! – она взглянула на него. – Но мне же идет,да? На самом деле мне давно нравился рыжий цвет… Он напоминает мне огонь.
Огонь?! Опять, черт побери, огонь?!
- Грейнджер…
- Что еще?
- Ты…помнишь…хоть что-то? – Малфой шумно выдохнул. От боли дышать не хотелось вовсе.
- Не особенно. Я помню только, как проснулась на этом вот диване, - она указала на стоящий в углу небольшой диванчик. – Потом увидела тебя. Все. – Гермиона попыталась улыбнуться и тут же нахмурилась. – Я даже не помню, как и когда красилась… И правда, а почему я рыжая?
Вот черт.
Значит, у нее снова провалы в памяти. Это плохо. Драко решил, что нужно позвать целителя или, на худой конец, медсестру… Ведь они все-таки в больнице. Только…
-Грейнджер… Мы в Мунго или в маггловской больнице?
Но Гермиона как-то вяло взглянула на него и принялась теребить рыжий локон.
Визит целителя не заставил себя ждать.
Это был тот самый мистер Эпплгейт, лечивший Гермиону в прошлый раз. Увидев, что Драко очнулся, он лично вывел Гермиону из палаты (она совсем не сопротивлялась) и подошел к кровати Малфоя.
- Да, мистер Малфой, умеете вы и ваша подруга попадать в истории… Причем похожие друг на друга.
Подруга…
- Что случилось? Как я…мы тут оказались?
Целитель как-то вымученно улыбнулся:
- Я не знаю. Я как раз шел к выходу и увидел вас и мисс Грейнжер, всех в копоти, у вас были жуткие ожоги… Но сейчас уже все в порядке. Так вот… Как вы к нам попали – я не знаю. Но снова пожар, не так ли?
Малфой вздохнул:
- Д-да… Это все Грейнджер. Она сотворила заклинание…какое-то, и начался пожар.
- Ваша подруга, кстати, опять понемногу выпадает из реальности и теряет память. По ней вроде бы и не скажешь, но…
- Вы правы… Я тоже это заметил, – еще он понял, что к нему начали возвращаться силы, и он вполне способен встать и самостоятельно передвигаться. – Но как бы там ни было, я снова забираю ее к себе. Память к ней вернутся, напоминаний об огне не будет… И кстати, когда она стала рыжей?
Целитель пожал плечами:
- Извините, но на этот вопрос дать ответа я тоже не могу. И, надеюсь, вы помните наш уговор, мистер Малфой – если вы заберете ее, ответственность целиком и полностью лежит на вас.
Впоследствии Малфой, как ни старался, не мог вспомнить, как они выбрались из горящей комнаты, кто их спас (или что?), и что же случилось, когда он отключился. Было ли это действительно Адское пламя, как ему подумалось в первую минуту? Или что-то не менее опасное? Если все-таки Адское пламя, то где Грейнджер могла найти это заклинание? Ведь, насколько ему было известно, точная формулировка этого заклинания была известна только узкому кругу Пожирателей, и в литературе оно вроде не упоминалось. На седьмом курсе Амикус Кэрроу как-то демонстрировал слизеринцам его действие, оттуда Крэбб все и узнал… На свою же беду. Сам же Кэрроу был чрезвычайно доволен тем, что передал это…знание.
Но Грейнджер… Грязно…нет. Нечистокровная волшебница… Все-таки единственный более-менее рациональный вывод, который приходил в голову – она где-то его прочитала, но где?! «Драко, я вспомнила заклинание! Я его вспомнила!!»
Значит, она и раньше его знала…
Но об этом Малфой как-то старался не задумываться. Они вернулись к нему на квартиру, в которой провела уборку целая бригада эльфов, и попытались просто жить.
Грейнджер много читала. Иногда она даже пересказывала Малфою целые главы книг, которые проглатывала просто с нечеловеческой скоростью, причем пересказывала в лицах, смешно изображая действующих лиц. Малфой искренне смеялся и все чаще ловил себя на мысли, что такая Грейнджер нравится ему как женщина. Да-да, именно так. После болезни она, несомненно, изменилась. Стала другой. Похудела, отчего на ее лице стали четче выступать скулы. Побледнела («Совсем аристократическая бледность» - усмехался про себя Малфой). Плюс еще ее рыжие волосы… Нет. Это определенно была уже не та Грейнджер, какую он знал в школе. Определенно. Узнали бы ее Поттеры, если бы увидели? Кстати, гневных писем с их адресом в поле «Откуда» больше не приходило, и Малфоя это вполне устраивало.
Стихов Гермионы, которые так его пугали, он больше не находил. Может, конечно, она их и писала… Но, как говорится, не пойман – не вор. Однако в душе Малдфой все-таки лелеял надежду на то, что она прекратила заниматься пустым бумагомарательством. А это значит, что она шла на поправку.
По вечерам она частенько ложилась к нему на колени и дремала. Видимо, ей недоставало чувства защищенности или чего-то в этом роде, но с ним она могла ничего не опасаться. Драко полагал, что всему виной могут быть огненные кошмары из прошлого, и всеми силами старался дать ей понять, что больше такого не допустит, что с ним она всегда будет в безопасности.
Когда Гермиона засыпала, он слушал ее мерное дыхание и относил в спальню, где она сразу же обнимала подушку и смешно морщила нос, когда волосы спадали на лицо. Так повторялось изо дня в день. Ничего не менялось, кроме внутреннего состояния Грейнджер. Оно стабилизировалось. Малфой был спокоен и доволен такой размеренной жизнью.
Правда, иногда его смущал тот факт, что с ним в квартире живет очень привлекательная девушка, привязанная к нему, и Малфой боялся однажды сорваться. Но пока о сексе не могло быть и речи. Конечно, такое поведение было совершенно нетипичным для Малфоев, ведь они привыкли получать все, что хотели, но Драко решил не торопить события. Тем слаще будет развязка.
В общем, как-то незаметно для самого себя холодный аристократ Драко Малфой влюбился в нечистокровную Гермиону Грейнджер.
Как-то утром Гермиона не хотела ничего есть и даже вовсе отказывалась разговаривать. Она ходила, надувшись, и по каким-то туманным причинам не удостаивала Малфоя и полувзглядом. Он совершенно ничего не понимал.
- Грейнджер, что с тобой? Какой соплохвост тебя укусил? – он мановением палочки заставил посуду отправиться в раковину и подошел к девушке.
- Ничего.
- Нет, скажи мне.
- Я сказала, ничего.
- Скрывать эмоции ты никогда не умела, - хмыкнул Малфой.
- Куда ты дел мои стихи?
- Какие стихи?
- Обычные! – она уже чуть не плакала. – Их было много-много, а теперь нет ни одного!
Значит, все это время она продолжала писать.
Малфой обнял девушку и успокаивающим тоном сказал:
- Гермиона. Я клянусь тебе, я не брал твоих стихов, - он взял двумя пальцами ее подбородок и заставил посмотреть на себя. – Ты веришь мне?
В ее глазах что-то изменилось. Он уже расслабился, ожидая услышать «да», но…
- Нет. Я тебе не верю!
- Что?
- Что слышал. И отпусти меня! – Гермиона тряхнула головой и отошла от Малфоя. – Ты всегда был против того, что я писала! Всегда! Ты не даешь мне делать то, что мне действительно нравится!
Малфой ошалело смотрел на нее. Какого дементора ей приснилось? Что она говорит?
- Что ты несешь?
- Ты ограничиваешь мою свободу. – она скрестила руки на груди.
- Что?! Я все это время вожусь с тобой, не скажу, что мне это не нравится, как раз наоборот, но я вполне мог этого не делать!
- Так почему же возишься? Еще и стихи мои отбираешь? Думаешь, раз я живу с тобой, у тебя есть какие-то права на меня?! Нет! Не дождешься!
Наконец Малфой понял, что у нее случилось что-то вроде приступа, как тогда, в больнице. Но что его вызвало?
Однако размышлять было некогда. Гермиону понесло.
- Мне уже надоело так жить! Я никуда не хожу, сижу тут, взаперти! Из-за тебя!
- Грейнджер, это для твоей же безопасности!
- Молчи! Я не хочу тебя слушать! – она резко крутанулась и побежала к входной двери.
Малфой стоял, как будто его только что шибануло бладжером. Он совершенно не знал, что делать, ведь раньше таких приступов не случалось. Единственное, что надо было делать сейчас – бежать за ней, пока она еще близко. И Малфой, в одних джинсах, как был, бросился вдогонку.
Прохладная мгла окутала его. Вот черт… Грейнджер ведь тоже почти раздета – в легком халатике. Нужно скорее найти ее…
И тут он услышал оглушительный визг тормозов. Потом недалеко кто-то громко закричал…
И вот она – лежит у колес какого-то зеленого автомобиля, истекая кровью. Руки как-то изогнуты, ноги одна на одной…
Она. Под колесами.
Она.
Мертва.
На какое-то время Малфой потерял связь с происходящим. Как? Как такое могло произойти?! Как волшебницу могла сбить маггловская штуковина? Как этот абсурд вообще мог случиться?
Нет. Она жива. Сейчас он подойдет к ней, поднимет на руки, как по вечерам, отнесет в квартиру, вызовет колдомедиков, и все снова будет хорошо…
- Грейнджер. Ну же. Не издевайся надо мной. Ты же просто притворяешься!
- Молодой человек, отойдите, необходимо осмотреть место происшествия…
- Грейнджер, ты что, не думаешь вставать? ГРЕЙНДЖЕР, МАТЬ ТВОЮ!
Малфой схватил ее на руки и как мог быстро направился к дому.
- Эй, мистер, куда вы?! Она же…
- ОНА ЖИВА! ЖИВА!!!
Ее рыжие густые волосы разметались по обнаженной спине Малфоя, а голова безвольно свесилась на грудь. Ему казалось, что он слышит ее сердцебиение. Совсем слабое, но оно было… Грейнджер жива! Его Грейнджер жива!
Он то и дело спотыкался, не видя дороги. Единственное, что его интересовало – на первый взгляд безжизненное тело девушки в руках. Но она не могла умереть, нет-нет. Все будет так, как он захочет. Она будет жить. Не могла маггловская консервная банка лишить жизни волшебницу. Нет-нет.
Заморосил дождик, а он все никак не мог дойти до дома. Почему так далеко?
Вот, наконец, и дверь квартиры, которая так и осталась распахнутой настежь. Он так устал… Но Грейнджер дороже. Ведь он обещал защищать ее, обещал…
В квартире его ждала бригада колдомедиков. Они, оказывается, узнали о несчастном случае и сразу же прибыли сюда, к нему в квартиру.
Драко хотел быть рядом, хотел увидеть, как снова откроются ее глаза, как она нахмурится из-за длинных локонов, снова упавших на лицо… Но целители выгнали его из комнаты.
Сколько он просидел в своей спальне, он не знал. Он абсолютно потерял счет времени…
Наконец один из бригады целителей зашел к нему и печальным голосом сказал, что девушка скончалась еще полчаса назад, что им всем очень жаль и что тело придется забрать в Мунго. Он дал ему какое-то зелье и вышел.
Что? Нет. Грейнджер просто…пошутила. Такого не может быть. Это все бред…
Потом на него навалилось осознание.
Грейнджер.
Больше.
Нет.
Нет в его жизни, нет в его квартире… Нет у него.
Слезы как-то сами полились из глаз и обожгли кожу.
Ну не может того быть…
Он сполз на пол и уставился в одну точку.
Грейнджер…
Рука нащупала листик бумаги, сотни раз измятый. Он поднес его к глазам и сквозь слезы разобрал:
Пламя, пламя, жар и пепел, пепел.
Дымом ухожу в закат, чтоб возродиться на рассвете.
Ветер, ветер, горизонта полоса в огне, огонь в глазах.
Симптом синдрома феникса.*
А голос где-то на задворкал созания тихо прошептал:
Она не возвратится…
*фрагмент песни NTL "Синдром Феникса"
