Глава 4

На удивление, этот день не принес больше никаких сюрпризов. После посещения Гермионой Гриннготса девушка тут же кинулась в гостиницу к родителям. Однако после получаса разговора она с удивлением поняла, что её мама не в курсе своего происхождения. И не в курсе настоящего статуса Эдуарда Забини, чьё отцовство она всё же нехотя признала.
«Так, - подумала Гермиона после этого разговора, – после Парижа нужно уговорить родителей заехать в Дюссельдорф, к Теодору Грину. Он точно должен быть в курсе и, скорее всего, сам подстроил парочку свиданий своей дочери с английским магом». С этими мыслями девушка отправилась спать.
***
Для обитателей Хогвартса семнадцатое августа не было чем-то особенным. Так же оно не запомнилось Рональду Уизли, который совсем недавно вернулся из путешествия в Египет. Ему ещё предстояли шокирующие открытия. Для Гарри Поттера тоже был исчерпан лимит событий – сова Сириуса задержалась в пути и должна была прилететь только утром. Сам Сириус был не удивлён письмом от старого друга – Ремуса Люпина, и в ответном письме предложил ему подыскать связное зеркало, так как делиться стратегической информацией в письмах было опасно.
Наконец, суматошный день закончился и все герои, чьи роли были расписаны в пьесах: и по сценарию Дамблдора, и по сценарию Гарри и Эйтель, отправились спать.
***
Утром Гарри был разбужен стуком клюва в окно. Открыв глаза, и отдёрнув руку, потянувшуюся за ненужными очками, Гарри поднялся с кровати и впустил тёмно-коричневую сову со свертком и письмом в лапах. Письмо было подписано именем Сириуса Блэка, а потому Гарри решил спуститься с письмом и посылкой на завтрак, и посмотреть их после завтрака вместе с Эйтель. Это решение было весьма разумным, так как после просмотра воспоминаний Гарри долго не мог отойти от шока и собраться с мыслями. Эйтель же посоветовала внуку отправить Сириусу портключ и разрешение привести в их дом Вальпургу – сама леди Корнуолл плохо знала эту женщину, в прошлом всего пару раз встречаясь с ней на светских раутах, но была наслышана о её ярком характере, и хотела исправить досадное упущение и узнать эту женщину поближе.
Отпустив Гарри после завтрака в сад и даже позволив ему немного полетать, Эйтель решила плотнее заняться вопросами обучения мальчика, а потому бросилась писать и рассылать письма знакомым специалистам с просьбой заняться обучением её недавно найденного внучатого племянника – Лориана Корнуолла – именно под такой легендой должен был на время спрятаться мальчик от большинства пришлых учителей. Благо быстрое прогрессирование у Гарри способностей к скрывающей магии позволяло спрятать его настоящую внешность под очень качественной маской, через которую мог бы пробиться разве что старый пират Мигель Насира с его способностью видеть ауры.
Полетав и почувствовав себя свободным, Гарри немного почитал в библиотеке и спустился на обед. После обеда, получив от Эйтель изящный портключ в виде кулона с Луной и Солнцем, подросток кинулся отправлять его вместе с письмом Сириусу Блеку. После явного и отчётливого доказательства его невиновности, Гарри очень хотел увидеться с крёстным и рассчитывал, что уже вечером Сириус будет здесь.
***
Ровно в шесть вечера Гарри и Эйтель спустились в гостиную, с минуты на минуту ожидая прибытия гостей. Перемещение порталом само по себе было бесшумным, но надсадный кашель из холла тут же поднял хозяев замка на ноги. Выйдя в холл, они обнаружили невысокую хрупкую женщину с иссиня-чёрными, с проседью, волосами, одетую в тёмно-синюю мантию и рядом с ней – высокого, но измождённого темноволосого мужчину.
- Гарри, Эйтель. – Хрипло проговорил он. – Позвольте нам быть гостями в вашем доме.
Естественно, Блэков тут же отдали на попечение домовикам, выделили им комнаты и напоили зельями. Серьёзный разговор предполагалось отложить на потом.
Утром гости уже немного пришли в себя и за завтраком две семьи начали делать первые осторожные шажки к сближению. Филин из Хогвартса очень удачно принёс Эйтель письмо от Ремуса. К ответному письму она прикрепила посылку с изящным переговорным зеркалом, а в самом письме в слегка зашифрованном виде объяснила, что и как. Для непосвящённого текст, пожалуй, выглядел, и правда, странно:
«Здравствуй, Ремус!
Прячься от старых куриц, у них сезон охоты на лис. У нас вся семья в сборе – мальчик, пёс и его старая матушка. Мы будем сидеть тут (в зеркальных комнатах) ещё долго, пока не наберём сил. Присмотрись к двум трёхгодовалым львятам – маленькой ласке и кучерявой девочке без Магии Крови. Они друзья нашего малыша и не должны его выдать. От детей можешь не прятаться, но будь предельно осторожен. Помни о нас и о нашем скромном подарке – почаще смотрись в зеркало.
Мальчик, Бродяга, Змея и Леди всегда будут рады весточке от тебя»
Вечером того же дня Сириус перешёл на «ты» со своим крестником и уже вовсю шутил и веселился вместе с ним. Конечно, бывшему заключённому ещё предстояло лечиться, отъедаться и приводить себя в форму – в ближайшее время предстоял выход на Тёмную Аллею, но он был свободен, а потому счастлив и полон сил.
***
Гермиона Грейнджер, сердечно попрощавшись с Виолеттой и пообещав писать, покинула Францию, упросив родителей по дороге из Парижа домой заехать к деду в Дуссельдорф. Как раз утром этого дня семья находилась в пути.
***
А Рональд Уизли вместе с близнецами Фредом и Джорджем стал этим утром невольным свидетелем очень интересного разговора. Близнецы летом (и до отъезда, и в самой поездке) очень активно экспериментировали. В их комнате постоянно что-то взрывалась, но миссис Уизли, на удивление, не могла найти у них ничего предосудительного. Совершенно новой разработкой близнецов были Уши-подслуши, идея которых пришла к ним ещё в Египте, в одной из пирамид. Изобретения были не доработаны, шумели, свистели, иногда вместо разговора за дверью случайно ловили волны работающего на кухне колдорадио. Сегодняшний эксперимент был на редкость серьёзен для безбашенных обычно Фреда и Джорджа. Уши, кажется, были практически доработаны и мальчишки решили даже похвастать изобретением младшему брату Рональду (за неимением других кандидатур). Ради этого Рон смог тихо подняться в 7 утра, и все трое мальчишек подкрались со связкой шнуров-подслушек к родительской спальне. Они не рассчитывали услышать чего-то кроме «Молли, пора готовить мальчишкам завтрак», «Артур, постарайся не задерживаться сегодня на работе». Но вышло совсем по-другому. Едва они на счёт «три» протолкнули шнуры под дверь родительской спальни, как до них донёсся диалог:
«
- Молли, Дамблдор связывался с тобой повторно?
- Да, Артур. Новости неутешительные. Этот паршивец пропал и нарушил план. Он должен был кинуться сюда или в «Дырявый котёл».
- Но где он тогда?
- Альбус полагает, что его перехватил кто-то из этих чистокровных аристократов. Из тех, кому не успели безоговорочно пришить служение Тёмному Лорду. Это очень плохо. У аристократов свой кодекс и свои законы воспитания. Если они задурят Поттеру голову, то у нас больше не выйдет поить его летом зельем доверия. Да и Джинни окажется в пролёте. Конечно, наша девочка не теряет времени зря и собирается в этом году начать охоту на богатеньких покровителей. По плану, любовное зелье начнёт действовать к концу пятого курса Поттера. После седьмого, эх, мечты-мечты, устроить свадьбу, а лет эдак в 19 наша пешка так или иначе скоропостижно погибнет, не успев оставить завещание. И всё богатство достанется нам…
- Тише, Молли! Не стоит говорить об этом в доме. Хоть это и наша спальня, у «Норы» каждая стена имеет уши!
- Ты прав, Артур… Эх, жаль, что ещё так долго ждать счастливой жизни в коттедже «Шелл». Ведь его уже почти построили для нас. Всего-то, за псевдо-заботу об этом огрызке мага.
- Милая! Мы болтаем об этом уже уйму времени! Пора спускаться и кормить детей. И я на работу тоже опаздывать не хочу…
»
Рон был ошеломлён, Фред и Джордж – на редкость серьёзны, когда они вытащили шнуры из-под двери. Близнецы подхватили потерянного младшего брата под руки и, стараясь не шуметь, потянули его в свою комнату.
В комнате они закрыли дверь, поставив на неё «вопилку», маленький артефакт, который начинал истошно вопить, когда дверь открывали. Молча, без вечных шуточек, Фред усадил Рона на свою кровать, А Джордж выудил откуда-то бутылку сливочного пива и вручил её младшему брату. После этого близнецы, дополняя друг друга, принялись кратко рассказывать историю «Наших пряток в «Норе»», как они сами это назвали.
- Всё это началось, когда нам было 10, братишка. Мама с папой тогда тоже вели очень интересные разговоры.
- Говорили, что сыновья для них обуза, что учить их не надо, пускай выкручиваются в жизни как хотят. Восхваляли Джинни – мол, дочка выйдет замуж за кого-нибудь побогаче, муж вскоре погибнет, а дитятко поделится с родителями внезапным наследством.
- Не лень же им было с таким постоянством рожать сыновей!
- Чарли, Билл и Перси тогда были в школе. Нас, наверное, посчитали маленькими глупышами.
- А глупыми мы, Ронни, не были. Никогда. Но как раз после этого случая решили, что лучше поиграть в прятки. Мы твёрдо решили стать умными и хитрыми, но никому не показывать этого без нужды.
- Разговор у родителей, кстати, был далеко не один. Они никого из своих мальчишек и в грош не ставили, в общем.
- Вместо того, чтобы таскать из сарая мётлы, мы принялись таскать и изучать старые учебники братьев.
- Благо, чтению, письму и счёту нас всё-таки научили – в конце концов, школа у нас была на носу. Даже удивительно, что в доме тогда водились какие-то перья и пергаменты.
- А летом, когда народ съехался, нам пришлось вернуть всё на место. Мы стали искать другие способы обучения и для этого, захватив свои записи, выбрались за пределы Норы (под предлогом искупаться в деревенском озерце).
- Каково же было наше удивление, когда совсем рядом с Норой мы наткнулись на спрятанный магический особнячок, который, почему-то, пропустил нас.
- Тамошние обитатели невероятно помогли нам с нашими прятками.
- Как бывает весело заваливать от скуки зачёты…
- А превращать Перечное зелье в магическую краску для волос назло Снейпу…
- Но что-то мы отвлеклись.
Рон, который слушал братьев очень внимательно и всё удивлялся, что родители вот уже полчаса не идут их будить, подался вперёд, понимая, что сейчас ему расскажут самое интересное.
Но близнецы уже заканчивали:
- Срочно пиши письмо Гарри…
Рональд перебил их:
- Кстати, Гарри писал, что он не у Дурслей, но не может сказать где. Просил не говорить никому, но, учитывая обстоятельства…
- Как интересно! Помни, мы в любом случае с тобой и со стариной Гарри. Если ему хорошо там, где он есть, это главное. А письмо всё равно пиши.
- С людьми, которые помогли нам летом перед первым курсом, тебя неплохо бы познакомить. Мы бываем у них не так часто – конспирация, и всё такое… Ближайший по плану поход – тридцатого августа. Пойдёшь с нами, а дальше сориентируешься по обстановке. Ты же не хочешь, чтобы в жизни всё решали за тебя, а Ронни-бой?
Естественно, Рональд не стал отказываться ни от одного из предложений. Вопилка заверещала и Молли Уизли, зайдя в комнату близнецов, всплеснула руками, мол, Рон не предупредил, что придёт утром к близнецам. Едва замолкла Вопилка, как включилась громкость у самой Молли – она обещала близнецам всяческие кары за наличие в их доме «этой гадости» и требовала её выбросить.
После завтрака Рон тихонько ускользнул в свою комнату и написал сразу два письма – Гарри, так как подслушанная информация касалась его непосредственно, и Гермионе, с огромной просьбой не рассказывать об этом ни одной живой душе, за исключением самого Гарри, конечно. У Гарри Рон также спрашивал о более безопасном и неприметном, чем совы, способе связи. Эрролу предстояла долгая прогулка попеременно к двум адресатам. Дальнейший день рыжего проходил под знаком неизвестного ему ранее чувства самосознания: взвешивая все за и против, он решал, как ему быть дальше в разрушавшемся на глазах привычном уютном мире.
***
Вечер этого дня характеризовался тем, что не только Ремус, но и друзья Гарри стали обладателями связных зеркал. Гарри получил письмо Рональда и в ответном письме послал другу зеркальце, с намёком, чтобы для вызова Гарри Рон использовал пароль «Очкарик».
***
Гермиона получила письмо рыжего прямо на пороге здания вокзала в Дюссельдорфе, ещё днём. Прочитав его сразу, девушка намерена была ответить на письмо тут же по прибытию в дом к Теодору, однако встреча с хитрым стариком вынудила её отложить планы на более позднее время.
Надо сказать, что Грин был удивлён столь внезапному визиту родственников. Дочь считала его немного сумасшедшим (надо сказать, не без основания), а потому в последнее время семья ограничивалась письмами и телефонными звонками. Боясь усугублять состояние старика, Сердобольная Анна Грейнджер не говорила ему о магическом мире и о школе, в которой учится Гермиона, не зная, что своим молчанием она только отсрочила то, чему суждено было случиться, и даже не предполагая, что Теодор знает о магическом мире даже больше, чем её умница-дочь.
Но Теодор, который во время приезда родственников был занят прополкой цветов в саду, едва увидев примостившуюся на плече Гермионы старенькую сову, тут же пригласил всех в дом для серьёзного разговора. Когда Гермиона заикнулась о визите в Гриннготс, Теодор перебил её.
- Девочки мои! – Сказал он, едва семья Грейнджеров расположилась за обеденным столом, наслаждаясь чаем. – Что же вы молчали? Анна, ты должна была сказать мне о Гермионе, едва она получила письмо. Это же нормально, делиться приятными новостями с близкими родственниками, разве нет?
Анна нервно теребила салфетку, думая о том, что её осторожность и осмотрительность на этот раз сыграли с ней злую шутку. Дальнейшее чаепитие происходило в тишине. А после него, сказав, что его дочери и её мужу не стоит забивать себе голову, Теодор поманил за собой Гермиону. Дед и внучка оказались в какой-то кладовой, из которой старик вынес покрытый пылью сундучок. С этим грузом двое переместились в гостиную. Мистер Грин сдул с сундучка пыль и наказал Гермионе поцарапать руку и капнуть кровью в специальный желобок между створками сундука.
- Не бойся, внученька. – Сказал он, присаживаясь в кресло. – Обычная Магия Крови, её считают опасной, но это совсем не так.
Едва капля крови девушки оказалась на деревянной поверхности сундука, тот со щелчкам распахнулся, открывая взгляду несколько исписанных пергаментов, в том числе запечатанное письмо, три книги, вычурный перстень и изящную волшебную палочку.
- Он оставил это мне, тогда, когда предчувствовал, что не вернётся. – Прошептал Теодор. – Мне было 14 тогда, в 45-м. Отец говорил, что в сундуке есть кое-что для первого из Грин-де-Вальдов, в ком проснётся магия. Если бы магия не проснулась в тебе или твоих детях, Гермиона, этот сундук можно было бы смело сжечь, так как линия наследования исчерпалась бы окончательно и бесповоротно.
Гермиона, слушая деда, Внимательно смотрела на лежащее сверху письмо, подписанное вычурно, но разборчиво: «Моему наследнику». Проследив взгляд внучки, Теодор кивком головы намекнул ей, что можно открывать и читать, а сам встал с кресла и отошёл к окну, глядя на любимые бордовые розы в саду.
Гермиона несколько раз вздохнула, волнуясь сильнее, чем перед церемонией распределения, но всё-таки взяла себя в руки, сломала печать и принялась за чтение. Письмо было не очень длинным, но пропитанным неясной тоской:
«Здравствуй, наследник! (А может, наследница?)
Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже точно нет в живых. Моя жена – англичанка, семья вряд ли вернётся в Германию, а значит ты – ученик (ученица) Хогвартса. Этим письмом я хочу о многом тебя предупредить. Я знаю лимит поколений наследования, а потому не удивлюсь, если всё ещё жив и процветает Альбус Дамблдор. Сейчас, в 45-м, когда я пишу эти строки он играет в Светлого мага и воплощение надежды для бедных и обездоленных, магглорожденных и полукровок. Но знай, если Альбус ещё жив, то он – властолюбец, хитрый и скользкий. Кому, как не мне, его близкому и, пожалуй, единственному другу юности, знать об этом. Со всей ответственностью заявляю, что он не из тех, кто когда-нибудь отступится от своих принципов. Он победит меня, я чувствую. Мне просто не хватит сил, моя волшебная палочка дрогнет, направленная в его червивое сердце. А он даже не убьет меня, я знаю, лишь отберёт ту уникальную палочку, о которой мы оба грезили в юности, и бросит меня в тёмные подвалы Азкабана или Нурменгарда, сказав, что так надо и что это «Für das Gemeinwohl*», глумясь над нашим родовым девизом. Альбус Дамблдор не подозревает о наличии у меня семьи. Вскоре после прекращения нашей с ним дружбы, я тайно женился на Камелии Гамп, и у нас родился Теодор, которому сейчас 14 лет, и которому я оставляю всю память обо мне. Простенький ритуал скрыл часть фамилии моего сына. В одной из книг, которые я оставляю, указано, как повернуть его вспять. Ещё две книги – магия рода Грин-де-Вальдов. Записи – мои собственные разработки. Они трудны и требуют глубокого знания нумерологии и чар, но, думаю, со временем ты с ними разберёшься. Перстень – знак главы рода, его следует надеть на безымянный палец левой руки (хотя до семнадцати лет ты и не станешь полноценным лордом или леди). Обратись к гоблинам, они помогут. Заклинание для сокрытия перстня – на первой странице моих записей, оно не самое надёжное, но на год-два его хватит. Если всё ещё жив кто-то из Поттеров, обратись к представителю этой семьи, их скрывающая магия редко даёт сбои. Палочка принадлежала мне раньше. На ней нет никаких ограничителей, я оставляю её в надежде, что она отзовётся на твою магию. Что ещё могу я пожелать? Я не знаю, что происходит в твоём времени и мне трудно давать советы. Скажу лишь главное – выбирай себе проверенных друзей, тренируйся как можно активнее в магических искусствах, не забывай о своих корнях.
С надеждой на возрождение магии, твой предок, Геллерт Дитер Грин-де-Вальд»
Сказать, что Гермиона была ошеломлена и шокирована письмом прадеда, значит, ничего не сказать. Сведения из письма, вкупе со сведениями из другого письма, которые совсем недавно прислал Гермионе Рон Уизли, сделали своё дело. Палочка Геллерта, вызвав беспредельную радость, органично вплелась в магию его правнучки. Теодор смотрел на юную мисс с любовью и теплотой во взгляде.
- Дедушка, у тебя случайно, не живут совы? – Спросила Гермиона напрямую у Теодора, когда они наконец вышли из гостиной.
Старик в ответ на это кивнул, указав на чердак. А девушка, чья логика всегда работала безотказно, с энтузиазмом принялась писать письма своим друзьям – Гарри и Рону, с тем, чтобы как можно быстрее разобраться в том переплетении интриг, в котором оказались все трое.
***
Этим вечером Гарри бежал вниз на ужин на всех порах. Ещё бы, он только сегодня днём отправил связное зеркальце Рону, как, после письма Гермионы, юному Поттеру пришлось отправлять ещё один шедевр стекольного мастерства, с сопроводительной запиской, подруге. Сжимая в руке письма от своих друзей, Гарри шёл в столовую, так как ситуация требовала срочно посоветоваться со взрослыми.
- Гарри! Что случилось? – Обратил внимание на подростка Сириус.
- Письма! – воскликнул подросток. – От друзей. С очень интересной информацией. Мне нужно, чтобы вы все это почитали.
Женщины и мужчина с изумлением посмотрели на своего подопечного, но безропотно забрали у него свитки, и принялись по-очереди читать, обдумывая информацию и дожидаясь, пока с письмами ознакомятся остальные.
- Да, дела… – Отреагировал первым Сириус. – Значит, твоя магглорожденная подружка оказалась чистокровнее многих, а в семействе Уизли случился раскол?
- Удивительно, какой отвратительной матерью оказалась Молли. – Добавила свою реплику Вальпурга. – Прюэтты-младшие были замечательными юношами, что за соплохвост укусил после свадьбы их старшую сестру?
- Гарри, дорогой, отправь своей подруге зеркальце. Вам троим стоит поговорить.
Подросток кивнул. Сириус продолжил речь:
- А я проясню ситуацию Ремусу. Он уже вернулся домой, поедет обратно в Хогвартс первого сентября.
На том и порешили. Сириус после ужина ушёл в выделенную ему комнату, чтобы поговорить через зеркальце с Ремусом. Гарри также торопливо, как спускался вниз, поднялся в свои комнаты. Наконец успокоившись, он принял ванну, одел пижаму и заснул, едва коснувшись головой подушки.
***
Гермиона Грейнджер, надеясь слегка отвлечься от вороха информации, свалившегося на неё в последнее время, принялась за любимый способ успокоения – чтение книг. Так как слишком много литературы в доме Теодора не водилось, она решила совместить приятное с полезным и начала читать дневник своего прадеда (он был написан на стопке пергамента, лежавшего наверху сундука, под письмом). Старый маг писал интересно, доходчиво и в меру иронично. Его разработки, в отличие от предсмертного письма, не были пропитаны отчаяньем и глухой тоской. Девушка не заметила, как увлеклась. От старых рукописей её отвлёк стук в окно – вернулась сова Теодора с письмом и небольшим свёртком от Гарри. Глянув на часы, Гермиона ахнула: было уже далеко заполночь, и, тихонько прокравшись в выделенную ей комнатку, она забралась с ногами на кровать, где развернула зеркальце и прочитала записку к нему. Решив, что нынче уже поздно с кем-то связываться, она отправилась готовиться ко сну, и через полчаса уже мирно посапывала, завернувшись в одеяло.
***
Утром следующего дня Рональд Уизли, выполнив поручения своей матери, перемигнувшись с близнецами, решил отправиться за пределы «Норы», под предлогом искупаться в озере.
- Мам, я привык купаться и загорать каждый день, пока мы были в Египте, - Мальчик старался не выдавать своего новоприобретённого отношения к родителям.
- Да, Ронникин, иди, только осторожно. - Ответила она, не подозревая о грандиозных планах младшего сына.
После этих слов рыжий подросток натянуто улыбнулся матери и действительно направился к озеру – только совсем не для купания. В кармане у Рона лежало связное зеркальце, с помощью которого он планировал в ближайшее время поговорить с Гарри.
***
Сам же Гарри успел этим утром решить сразу множество вопросов. Во-первых, он выяснил, что у него, увы, к разочарованию Сириуса, нет ни малейших способностей к анимагии. Во-вторых, сразу после завтрака подросток напросился поговорить через зеркало с Ремусом. Он был очень рад познакомиться со своим вторым крёстным, но его насторожило то, о чём говорили впоследствии через зеркало Ремус и Сириус. А говорили они о предателе – Петтигрю.
Гарри на тот момент уже сидел в гостиной с книжкой по Чарам и до него доносились только обрывки разговора, но то, что он слышал, заставило его насторожиться и присоединиться.
- Фадж… Инспекция… Газета… Уизли… - Тихонько говорил Сириус.
- Да, в Египте… - Поддерживал Ремус.
- Крыса… На плече… Палец…
На этом моменте у Гарри сделался резкий всплеск ума, озарение. Он подбежал к Блэку, сидящему в кресле и, глядя то на него, то на Ремуса в зеркале, уточнил:
- Сириус, Ремус, вы сейчас говорите о крысе Рональда Уизли? Моего друга, Рона? Это и есть Питер в анимагической форме?
- Да, о нём, - несколько заторможено отреагировали мужчины.
- А в чём дело? – продолжил Сириус, слегка отстранившись от вмешавшегося в их разговор крестника. Но тут же хлопнул себя по лбу. – Мордред, это и есть тот самый Рон, чьё письмо мы вчера читали? Чья мамочка наворотила дел? Это сильно упрощает дело. Гарри, ты же свяжешься со своим другом в ближайшее время? Разъяснишь ему ситуацию?
- Конечно, Сириус. – Сказал уже спокойным голосом Гарри. – Мне не меньше твоего хочется восстановить твоё доброе имя.
После этих слов, Гарри, попросив мужчин разъяснить ситуацию Эйтель и Вальпурге, решил ненадолго подняться в свой уютный кабинет. На втором пролёте лестницы зеркальце в его кармане начало нагреваться – кто-то вызывал его. Удивлённый тем, как удачно всё складывается, он прибавил шагу к своим комнатам и там, с комфортом рассевшись в кресле, достал из кармана изящное стёклышко и, увидев в зеркале веснушчатое лицо друга, активировал связь словом «Рон».
***
Рон уже минут пять сидел на берегу озера, глядя в мутное, покрытое странной рябью зеркальце, когда в нём появилось смутно знакомое лицо.
- Гарри? Это ты? Где твои очки? Что с волосами? – Сказал вместо приветствия ошарашенный юный Уизли.
- Я. Не бойся, Рон, это действительно я. На втором курсе мы вместе ходили в Тайную комнату, чтобы спасти твою сестрёнку, и Локонс заколдовал сам себя твоей сломанной палочкой. – Невозмутимо ответил на это Поттер.
- Ты… Как же так получилось?
- О! Это долгая история… Но может, стоит немножко расширить круг общения? Если мы сейчас назовём имя нашей лучшей подруги, зеркала разделятся на две половинки и мы оба сможем увидеть её и поговорить с ней. Как ты на это?
- Конечно. Три, два, один…
И в два голоса:
- Гермиона!
***
Юная мисс Грейнджер всё утро общалась со своим дедом. Девушка всё ещё пыталась понять, почему она так поздно узнала о своём статусе.
- Почему мне ничего не было известно? – Спрашивала она.
А старик Теодор, глядя на неё своими тёплыми карими глазами, отвечал:
- Это моя вина. Я должен был догадаться раньше. Понимаешь, Гермиона, мой отец, уходя, наказал мне сообщить о наследстве только первому родившемуся в семье магу. Твоя мать ничего не знала. Если бы я умер раньше, после моей смерти она бы получила письмо с объяснениями и посылку с сундучком моего отца.
- Это мне ясно. Секретность и всё такое. Но я ни за что не поверю, что мама совершенно случайно встретилась с Эдуардом Забини и понесла от него ребёнка. – На этой фразе в голосе Гермионы начало отчётливо слышаться подозрение.
Старик опустил взгляд к полу.
- Да, увы, это самый бесчестный из моих поступков. То, что я сквиб – не перекрыло мне доступа в магический мир. После смерти твоей бабушки я вернулся в Германию. Анна осталась в Англии – не хотела бросать колледж. Семейство Забини было проездом в Дюссельдорфе. И тут всё закрутилось. Старый садовник-сквиб, которому дали небольшую работёнку – подобрать в местном магазинчике розы для будущей свадьбы Эдуарда. Встреча старого сквиба с довольным цветами семейством, беседа за стаканчиком вина, пара капель амортенции в бокале юного жениха… А буквально через час, выйдя проветриться во дворик, Эдуард встретился с моей дочерью, которая несколько дней назад приехала повидать своего старика. Старшие Забини смотрели на проделки наследника сквозь пальцы. Тем более, я наплёл им сказочку, что не рассказывал дочери о магическом мире, чтобы не травмировать девушку. О магическом мире она действительно не знала. Через пару месяцев я получил от своей дочери приглашение на их с Джонатаном свадьбу. И уже там дочь призналась мне, что женится, чтобы скрыть отцовство другого. Я посочувствовал ей тогда, но на душе у меня скребли кошки. Худший поступок в моей жизни… - Закончив эту речь, мистер Грин совсем сник, опасаясь праведного гнева внучки.
Но Гермиона только сжала руку старика в своих ладонях.
- Не вини себя больше, дедушка. – Мягко сказала она. – Ты уже тысячу раз проклял себя за этот поступок. А тебе просто хотелось успеть застать мага среди своих потомков. Союз с Забини должен был стать гарантией.
- Ах, не стоит успокаивать меня, девочка моя. – В уголках глаз старика появились слёзы. – Я мог бы выспросить всё у дочери ещё тогда, когда она написала мне о том, что ты будешь учиться в закрытой школе. Она беспокоилась за меня, считала немного чокнутым, знаю. Ох, что ж я наделал! Постарайся, чтобы о твоём новом статусе не узнал никто кроме тех, кому ты безоговорочно доверяешь. Забини… Бастардов всегда ненавидели законнорожденные дети.
- Конечно, дедушка. – Гермиона чуть отошла к выходу из комнаты.
И тут, схватившись за карман и сказав что-то вроде: «Ой!», она вытащила из кармана нагревающееся зеркальце, разделённое условно на две половинки, из которых на неё смотрели знакомый до последней веснушки Рон и изменившийся, но, всё же, узнаваемый, Гарри.
Кинув последний взгляд на задремавшего в кресле Теодора, Гермиона выскользнула из комнаты в коридор, а оттуда – в сад, где, присев на старые качели, активировала зеркальце, назвав имена друзей.
____
* Ради общего блага (нем)

Предыдущая главаСледующая глава