Глава 27. Как мало для счастья надо

Обилие свободного времени, когда весь Хогвартс практически поголовно был занят уроками, ощущалось ново и непривычно. Как и совершенно пустой Большой Зал, который домовые эльфы еще не успели подготовить к дневной трапезе. Четвертый курс Слизерина, буквально полчаса назад с такой помпой ушедший с урока Защиты от Темных Сил, без особого энтузиазма на лицах, расселся за пустующим столом своего факультета, ожидая, когда, наконец, прозвонит колокол, и тишина замка сменится на привычный ученический гомон. Как это ни странно, они были первыми, кто пришел на обед — только у четвертого курса занятия подходили вплотную к обеденному времени, другие же официально заканчивали на полчаса-час раньше.
— Отцу написать, что ли? — задумчиво протянул Драко Малфой, вычерчивая концом волшебной палочки на поверхности стола какую-то замысловатую фигуру. Палочка искрила, стол дымился, но прерывать это высокоинтеллектуальное занятие никто и не думал — как это обычно и бывало, после бурного всплеска эмоций на слизеринцев накатила апатия.
— Ну, напишешь ты, и что дальше? — глухо поинтересовался Рон Уизли, успевший задремать, положив голову на скрещенные на столе руки. — Насколько я помню, у Люциуса Малфоя и без твоих писем со слезными мольбами прекратить этот беспредел есть чем заняться. Меня куда больше интересует, как мы ЗоТИ сдавать будем.
— А вопрос о вашем пребывании в школе никого не интересует? — прищурившись, спросила Блэйз. Ее бунтарский дух, по велению которого девочка так же гордо, как и ее однокурсники, вышла из кабинета Грюма вслед за Поттером, медленно, но верно менялся в сторону привычного нудно-саркастического настроя. — Всех почему-то беспокоит, как мы будем годовую программу проходить, как Грюму экзамены сдадим, только вот абсолютно никого не заботит вопрос о том, что вас троих за такую выходку из школы выпихнут к чертовой матери!
— Блэйз, дорогая, не ругайся, тебе это не идет, — сонно моргнув, посоветовал ей Драко. Слизеринка от удивления даже привстала со скамьи.
— Никто нас из школы не исключит, — успокоил ее Гарри Поттер.
— Снейп за вас заступаться не будет. Ничего хорошего не ждите, — категорично помотала головой та. — Да вы вообще на что надеетесь?
— На поттеровскую удачу, — попытался пошутить Малфой, за что тут же получил от Забини подзатыльник. — Да ладно тебе! Все в порядке, небо нам на головы не рухнуло! Подумаешь, у Грюма с урока ушли… да он вообще сам виноват — применение Непростительных, как таковое, запрещено, а уж на учениках и вовсе… Мы имели полное право отказаться! Ну а то, что у «алознаменников» проявился подхалимаж чистой воды — это уж, увольте, не наша вина. И вообще, не знаю, чего вы там все перетрусили, но нам по-хорошему, надо в Министерство Магии жалобу подавать.
— Ага, а они там только этого и ждут, — Поттер с хрустом зевнул. — Чтобы друг с другом сцепиться и на куски порвать.
— Ну а тебе-то чего не нравится? — спросил Нотт. — Ты же, между прочим, первым против Грюма выступил. Так почему бы нам сейчас его под таким предлогом очень грамотно не сдать в Азкабан? Поттер, да нам пол Магической Британии спасибо скажет!
— И не мечтай, — остудил его пыл Гарольд. — Во-первых, про «пол Британии» ты совсем уж лишнего сказал, потому, что та же самая «половина», которая Грозного Глаза так ненавидит, будет до пены у рта пытаться его удержать на плаву из целого ряда специфических соображений. Во-вторых, с ним никто не хочет связываться — это даже не Корнелиус Фадж, которого терпят только «постольку поскольку» и ждут первого серьезного провала, чтобы отправить в далекие дали. Дай мне Мерлин на старости лет такие связи, которые есть у Грюма. Он, правда, в основном действовать во всех направлениях может только через Дамблдора, но уж директор наш своего вернейшего солдата точно терять не захочет. Так что если ты все еще питаешь иллюзии по поводу «пушистости» и уязвимости двух этих стариков, Нотт, то я рекомендую срочно снять розовые очки и в кои-то веки посмотреть правде в глаза.
— Эй, да чего ты разошелся-то так? — Теодор примирительно поднял руки. — Нет, так нет. Мне тоже лишние неприятности не нужны, я же все понимаю…
— Вы еще забыли упомянуть Турнир Трех Волшебников, — напомнил Уизли. — В преддверие такого мероприятия общегосударственного масштаба никто не будет затевать никаких громких дел — позора и проблем не оберешься. Значит, отложат на потом, а там, глядишь, все замнут и благополучно позабудут. Все, кроме Грюма. Он запишет и запомнит, чтобы потом так отомстить, что мало не покажется.
— Ну и чего же вы трое хотите, если Дамблдор будет на стороне Грюма? — спросила Блэйз, переводя взгляд с одного спорщика на другого. — Грозный Глаз же прямо сказал, что будет у директора добиваться вашего отчисления.
— Блэйз, Дамблдор предпочитает принцип «и волки сыты, и овцы целы». Никогда он не станет демонстративно потакать всем прихотям Грозного Глаза, да и к тому же, у нас перед ним уже кое-какие заслуги есть, — отмахнулся от нее Гарри.
— Да чего вы все на директора-то так уповаете? — всплеснула руками та.
— Меньше знаешь — крепче спишь, — продекламировал Уизли. — А если серьезно, то у нас с ним действительно свои дела есть.
— Тоже мне, перебежчики нашлись, — фыркнул Эйвери. — Это какие такие у вас с Дамблдором-то дела? Ну-ка, дай угадаю: он вам задание дал очередных шпионов в наших рядах искать, верно? Таких, как Катрин и Дерек? Ну, тут ничего нового нет. И, Морганы ради, не думайте, будто Дамблдор из-за этого за вас всех вступится — у него пешек таких… воз и целая тележка. А вы для него именно пешки, и никто другой. Так что, Поттер, это тебе надо трезво оценить окружающую обстановку, а не нам. Директор наш даром что Светлый — таких как он даже среди Темных наверняка не было за всю историю...
— Вот и я говорю, эти идиоты на краю пропасти стоят! — продолжала горячиться Забини.
— Да расслабься ты, — теперь утихомирить ее попытался Роджер Мун. — Снейп же в лепешку расшибется, лишь бы только Грюм своего не получил! Отсюда вытекает, что хочешь-нехочешь, но за нашу «бравую гвардию» он таки вступится. А там может и другие преподы подтянутся — Грюм же ведь Непростительные применял, а не абы что. Мы действительно имели полное право развернуться и уйти. Что, вообще-то и сделали.
— Меня гриффиндорцы с их постоянным бардаком в голове беспокоят, — чистосердечно заявила Миллисента, обычно в общефакультетские разговоры о жизни не совавшаяся, однако на этот раз решившая изменить своей привычке. — Извините за грубость, но то, что Грэйнджер робко что-то против вякнула — это ясно, она дама нервная. Но остальные-то, почему примолкли? Я на память не жалуюсь, однако не припомню, чтобы кто-то с таким спокойствием и обожанием в глазах выслушивал буквально-таки приказ к немедленному препарированию. И это тот самый безбашенный-сорви-голова-Гриффиндор, который всей школе спуску не дает. Или я в чем-то ошибаюсь, господа философы, или мы с вами не знаем чего-то очень существенного.
— Ну, раз уж даже ты так заговорила, склоняюсь ко второй версии, — хмыкнул Эд, попытавшись спародировать тон и стиль речи Буллстроуд.
Как и положено всякой порядочной девушке, не достойные внимания копошения мелкого и неразумного Эйвери она даже выслушать не сочла нужным.
— А братец твой, почему ходит, будто в воду опущенный? — продолжала она наседать на Гарольда. — Поттер, проснись! Посмотри же, наконец, по сторонам! Я, конечно, понимаю, что окопаться в гостиной и составлять какую-то многоступенчатую лабуду — это очень интересно и занимательно, но может, обратишь, наконец, внимание на нас сирых и ничтожных с нашими проблемами?
— Милли, меньше словоблудия и больше дела, — недовольно прервала ее Блэйз, давно считавшая себя (и, что самое интересное, не только она сама) непосредственным участником событий, если даже не ключевой фигурой.
— Ладно, подвожу все к сути дела: как давно хоть кому-нибудь из нас присылали письма из дома?
— Я вообще официально в опале нахожусь, так что с меня в плане информации спроса нет! — Малфой предупреждающе поднял руки.
— Мы с Роном весь доступ имеем только через него, — ответил за них с Рональдом Поттер, кивнув в сторону заинтересовавшегося поднятым на обсуждение вопросом Драко.
— Я со своими виделся только на платформе, — пожал плечами Мун, — за прошедшие дни мне никто ничего не прислал.
— Аналогично, — сообщил Нотт. — Думаю, с Крэбба и Гойла спрос невелик. Я прав?
Двое самых тихих и безобидных слизеринцев в плане причиненного школе морального и физического ущерба мрачно кивнули.
— Я вам даже больше скажу, — заговорщицким шепотом продолжил Теодор, — у меня все лето предки как на иголках были — не иначе вся их компания опять что-то учудила.
— А нам теперь — опять за них расхлебывай… — протянул Малфой-младший, в притворной усталости закатывая глаза. Впрочем, он на исполнение этих знаковых фразочки и жеста имел полное право — как действительный участник ежегодных событий по установлению «мира во всем мире». — Вот я сижу теперь и думаю, а может действительно отцу письмо послать? С требованиями срочно мне обо всем доложиться?
Драко никогда за собой таланта смешить людей не отмечал, однако в этот раз ему каким-то образом удалось разрядить обстановку — весь стол полег от беззвучного смеха. Однако веселье продлилось недолго. Вместо привычного звона колокола, который и так уже по неизвестным обстоятельствам задержался на добрый десяток минут, по школе разнесся многократно усиленный магией голос профессора МакГонагалл:
— Всем преподавателям вместо обеденного перерыва немедленно собраться в кабинете директора. Ученикам четвертого курса факультета Слизерин Гарри Поттеру, Рону Уизли и Драко Малфою также проследовать в кабинет директора Дабмлдора.
— Может, приличия ради, обождем пару минут и дадим возможность им там собраться в полном составе? — несколько нервно предложил Малфой.
— Я иду с вами, и даже не надейтесь меня отговорить! — одновременно с ним произнесла Блэйз.
— Как будто кто-то пытался, — хмыкнул Гарольд, на которого объявление декана Гриффиндора никакого влияния (во всяком случае, внешне этого не было заметно) не оказало.
— Ребята, удачи вам, — Эйвери хлопнул Рона по плечу. — Мы в вас верим, правда, девочки?
«Девочки» в лице Трэйси и Дафны преувеличенно-бодро закивали.
Ну а в Большой Зал, пока «ославленные» на всю школу слизеринцы раздумывали над тем, идти им сейчас или подождать еще пару минут, наконец-то хлынул поток проголодавшихся учеников. Следом за ним появились и авроры, каким-то образом уже успевшие прознать о приключениях слизеринского трио и теперь в полный голос обсуждавшие шансы на выживание четвертого курса Слизерина против Грюма и самого Поттера и Ко в частности. Нимфадора Тонкс своему кузену и его товарищам одобрительно подмигнула и показала большой палец. Похоже, эта юная леди знала толк подобного рода выходок. Но знала она и крутой норов своего начальства, поэтому могла только молча восхищаться храбростью слизеринцев, которой у них, в общем-то, быть и не должно было. Хотя, возможно, то, что она приняла за храбрость, было своеобразным всплеском инстинкта самосохранения.
— Меня вот что беспокоит, — после недолгих размышлений выдал Мун, — если никто из преподавателей на обеде не появится и не поест, не послужит ли это, как бы выразилась наша ученая мисс Миллисента Буллстроуд, «деморализующим и субъективирующим фактором» во время обсуждения «главного вопроса»?
— У нас будет прекрасная возможность понаблюдать за этим воочию, — «успокоил» его Гарри, с некоторым удивлением на лице наблюдая за тем, как от ало-золотой толпы гриффиндорцев отделяется одинокая фигурка и с необычайной целеустремленностью устремляется к их столу. — Вот только Гермионы Грэйнджер мне для полного счастья и не хватало…
— Дурак! — воскликнула девочка, неожиданно быстро приблизившаяся к развалившемуся на лавке Поттеру, и отвесила ему пощечину, в порыве эмоций выронив учебники и не обратив на это ни малейшего внимания. Пока пострадавший соображал, что с ним произошло и вообще каким боком и к чему он причастен, «Немезида Гриффиндора» едва не вцепилась в волосы Блэйз. Слизеринку спасла только хорошая реакция — она успела отскочить назад. — А ты чем думала? Какого Мерлина ты им это позволила?
— Я? — Забини онемела от изумления наглостью гриффиндорки. Но ненадолго. — Грэйнджер! Ты на кого голос повышаешь?! И как ты вообще со мной таким тоном разговариваешь, грязнокровка!
— Они же теперь на грани исключения! — Гермиона ее слова, в общем-то, если подумать, очень и очень обидные, пропустила мимо ушей. — Грюм не успокоится, пока их троих не исключат!
— Да я-то тут причем? — окончательно опешила Блэйз. — Не маленькие чай, сами разберутся…
— Так, все, цирк окончен, — пришедший в себя Поттер, вскочив со скамьи, ловко перехватил занесенную гриффиндоркой для повторного удара руку и с крайне серьезным выражением лица заглянул ей в глаза: — Спасибо за заботу, но мы сами справимся. Чем сейчас злиться ни за что ни про что, лучше потом наше триумфальное возвращение отпразднуй.
Гермиона, которую очевидно прервали на полуслове, не успела переключиться с одной мысли на другую и поэтому несколько секунд бессмысленно таращилась на слизеринца. Но замешательство было недолгим. Более того, весь запал, с которым она рванула к слизеринскому столу выяснять отношения и «раздавать слонов» тоже куда-то улетучился. Осталось только замешательство и крайне глупое чувство, что она тут не иначе как с боку припека со своими рассуждениями. А еще прямо-таки беспокоило оказавшееся непозволительно близко к ее лицу лицо Гарольда. Беспокойство вылилось в смущение, вспыхнувший на щеках румянец и непонятную волну жара, прокатившуюся от самых корней волос до пят. Грэйнджер не нашла ничего лучше, чем вырвать руку из поттеровского захвата и, быстро подобрав учебники, позорнейшим образом затеряться в нестройных рядах Гриффиндора, на ходу кляня себя последними словами за глупость и неожиданную вспышку.
— Вот если бы ты ее сейчас поцеловал, зуб даю, она бы тебя не оттолкнула, — лениво протянул Малфой-младший, с интересом наблюдавший за происходящим вместе с опустившейся рядом на лавку Блэйз. Лица у обоих прямо-таки лучились ехидством. — Даже больше скажу, Грэйнджер тебе за эти редкие минуты счастья все грехи простила бы.
— И наступило бы Великое Примирение, — поддакнул Рон, посмеиваясь вместе с ними.
— Поттер, у вас прямо-таки талант выбирать время для решения личных проблем, — тем же тоном (только с куда наименьшей порцией веселья) прокомментировали со стороны дверей Большого Зала. К столу Слизерина сквозь толпу пробирался Северус Снейп. Впрочем, «пробирался» — слишком сильно сказано. Ученики при виде Мастера Зелий добровольно и исключительно по собственному желанию стремились убраться куда-нибудь подальше с его пути.
— Вас послушать, профессор, так я просто кладезь всяческих талантов, — рассеяно ответил тот. — Только все они характеризуются понятием «некстати».
— Вас, кстати говоря, ожидают в учительской, — будничным тоном заметил декан Слизерина. — Рекомендую идти прямо сейчас.
— Профессор… их не исключат? — робко просила Блэйз, ради пущей убедительности в своих чувствах мертвой хваткой вцепляясь поднимающемуся с места Малфою в локоть.
— Ничего не могу гарантировать, мисс Забини. Если господа студенты каким-то невероятным способом умудрятся убедить весьма недовольную обстоятельствами и жаждущую побыстрее оказаться в Большом Зале Минерву МакГонагалл в своей правоте — карты им в руки.
«Господа студенты» сразу стушевались и покорно поплелись следом за своим деканом.
— Поттер, так вы идете или нет? — с ноткой нетерпения в голосе осведомился Снейп.
— А можно не идти? Нет? Какая жалость, — явно на автомате буркнул тот, пытаясь отыскать взглядом в безликой на общий слизеринский взгляд толпе студентов алознаменного факультета знакомую взлохмаченную голову. В случае же обнаружения искомого объекта, Гарольд намеревался продолжить разговор и даже свести все к примирению, ибо сердце Поттера мгновенно оттаяло при виде искренней и сердечной заботы за свою бедовую головушку, пусть и выражалась эта забота несколько своеобразным способом.
— Я так понимаю, это произведение искусства ваших рук дело? — мимоходом осведомился зельевар, кивнув на доску с баллами факультетов, когда он вместе с тремя «героями дня» и одной крайне приставучей мисс выходил из большого Зала. Ноль баллов напротив названия их факультета уже не выглядел так шокирующее, как в прошлом году, но все же порядком раздражал.
— Нашего, нашего, — вздохнул Рон, как обычно взвалив на себя функции всеобщей совести, а заодно и главного ходячего раскаянья всей их компании.
— В таком случае, я уже готов благодарить Блэка за милостиво предоставленную в прошлом году тренировку моих нервов. К слову о Блэке и прочих представителях Аврориата, Поттер, поясните, с чего это вы так вызверились на Грозного Глаза?
— От него Грэйбеком несло так, что мне аж тошно стало, — ответил Гарри, хмуро покосившись на стайку промелькнувших мимо когтевранок, одаривших милыми улыбками и кокетливым щебетом буквально-таки расцветающего на глазах Уизли. — И сегодня почему-то запах ощущался особенно остро.
— Поттер, у вас, похоже, приступ волчьего идиотизма перед полнолунием, — с мрачной ухмылкой констатировал Снейп, ничуть не гнушаясь присутствия Блэйз. Судя по деланному безразличию и неослабевающей хватке на локте Драко, она все подробности их приключений давно знала. И даже удостоила Малфоя-младшего за раскрытие такой тайны «атмосферного потепления» их отношений.
— Ничего подобного! Я что, по-вашему, отличить не могу запах Грэйбека от еще чьего-либо? Да я его теперь везде учую! — с жаром возразил Поттер.
— В ваших обонятельных способностях никто не сомневается, — на входе в Зал Лестниц, известный своей невероятных качеств акустикой, Мастер Зелий приглушил голос. — Однако это с чисто физической точки зрения невозможно. Только если взять в расчет вариант, что запах остался еще с Мирового Чемпионата по Квиддичу…
— Тогда уж несло бы этим волчьим амбре ото всех — мы там тоже вообще-то были, — не отступал Гарри. — Да и к тому же, от пятиминутной встречи никакой запах по два-три месяца кряду держаться не будет.
— Ну, извините, Поттер, я в такие тонкости не посвящен…
— Говорю же — они недавно виделись. Может даже на этой неделе. Только на кой Мерлин Грюму сдался Сивый? Вот это очень интересно.
— Поттер, еще раз вам говорю, так называемая «встреча» Грозного Глаза и Фенрира, неизвестно с чего вами выдуманная, невозможна ни коим образом, — зельевар отточенным движением совершенно привыкшего к причудам замка человека переступил через исчезающую ступеньку лестницы, которая должна была доставить их на нужный этаж.
— Интересно бы знать, почему это именно «невозможна», — вклинился Драко. — Ну, если не считать, конечно, варианта, что аврору и главному оборотню всея Британии обсуждать вместе априори нечего.
— Дело в том, Драко, что Фенрира уже неделю как вообще нет в Великобритании, которую вы так к месту упомянули, — раздраженно произнес Снейп, которого этот разговор уже начал утомлять. — Как и, кстати говоря, Ремуса Люпина. Так что ваш с ним урок по укрощению внутренних сущностей, Поттер, отменяется.
— Тем хуже для окружающих, — нагло заявил тот.
— Так вы считаете, что он на материк развлечения ради отправился? Интересная, я бы сказал, позиция, особенно для вас. Вот уж никогда бы не подумал, что Гарольд Поттер настолько сильно хромает на голову. Впрочем, если учесть, что в последнее время случаются и куда более невероятные вещи.…
— Профессор, а что Сивому так понадобилось на материке? — полюбопытствовал Рон, благоразумно переводя разговор в другое русло — мгновенно вспыхнувший Поттер был готов ляпнуть и что-нибудь похуже, а расплачиваться за испорченное настроение более или менее благодушного на данный момент Снейпа потом пришлось бы всем четверым.
— Европейские оборотни собирают Совет Старейшин всех стай. Видимо, они чувствуют, что назревают крупные неприятности. Грэйбек, как предводитель нескольких кланов оборотней Британии, обязан туда явиться. Обычно на такие сборища должны пребывать только главенствующий на территории страны вожак всех стай, но, я бы сказал, здесь случай отдельный.… Впрочем, в этой вашей клыкастой братии порядков как таковых толком и нет.
— А Ремус тут причем? — спросил Гарри. — Он, конечно, говорил, что занимается поисками этих самых стай, но он же вроде бы «рядовой» представитель нашей клыкастой общности.
— Люпина буквально этим же летом избрали Шаманом при Вожде Британских кланов. Увы, только самого Вождя как такового нет, поэтому в Совет и созываются вожаки всех стай.
— Как, наверное, Грэйбек бесится, что Люпин выше его по рангу… — фыркнул Уизли.
— Напоминаю, Рональд, да и Поттер вам подтвердит, что ни рангов, ни четко установленных порядков у оборотней нет. Прав и, соответственно — главенствует, тот, кто сильнее. А Фенрир уже не первый год пытается пробиться в Вожди всех стай Британии.
— А где собирается нынешний Совет? — тихонько поинтересовалась Блэйз, мышкой притаившаяся за широкой спиной Малфоя и старавшаяся лишний раз на глаза никому не попадаться.
— В Будапеште, если вам так интересно, мисс Забини, и если это, наконец, меня избавит от расспросов. — Снейп остановился перед каменной горгульей, охранявшей вход в кабинет директора. — Пароль требуется?
Горгулья заглянула ему за спину и критическим взглядом обозрела четверокурсников. Что-то прикинув в своем каменном мозгу, она отрицательно покачала головой и сама отползла в сторону вместе с постаментом.
— В принципе, это все объясняет, — вздохнул раздосадованный Поттер, в глубине души надеявшийся на скорую встречу с крестным. — На Совете Старейшин такие меры безопасности предпринимают, что Министерству даже и не снилось…
— М-да? — неопределенно промямлил Драко, большую часть разговора тихонько о чем-то шептавшийся с Блэйз.
— Огораживают защитными чарами, настроенными на кровь, определенную территорию, за пределы которой участникам Совета в течение нескольких недель, пока происходит все это собрание, выходить запрещается.
— Так полнолуние же на носу! Как они там общаться-то будут? — удивился Рон.
— А именно так и будут, — пожал плечами Гарольд, следом за всеми поднимаясь по витой лесенке к директорскому кабинету. — Это же Совет оборотней. Там насущные проблемы будут решать между собой Звери.
— Так, Поттер, в виду вашей, скажем так, маловменяемости в преддверие наступающих событий, постарайтесь держать себя в руках и не бросайтесь, лязгая зубами, на Грюма. Он этого не оценит, — посоветовал Зельевар, первым заходя к Дамблдору.
А педагогическое собрание у вышеозначенного директора уже шло полным ходом. У самых дверей на обычной деревянной табуретке с крайне расстроенным видом восседал Хагрид, еще с прошлого года ставший членом почетного преподавательского коллектива. О чем-то переговаривались Спраут и Флитвик, к которым вскоре присоединилась и Вектор. Практически напротив директорского стола, выпрямившись в кресле, сидела непривычно бледная и до крайности возмущенная МакГонагалл с которой остервенело переругивался Аластор Грюм. Разнимала их (или напротив — раззадоривала) Бабблинг. Скромно ютились у окна Барбейдж с Синистрой. Где-то в своих призрачных облаках витал Бинс, да и остальные преподаватели присутствовали больше в качестве зрителей, чем непосредственных участников спора. Вошедшему Снейпу коллеги сдержанно кивнули и даже освободили место в первых рядах — дабы удобнее было созерцать весь этот спектакль. Виновников же случившегося отправили прямо «на ковер» — к директорскому столу, под самый крючковатый нос Их Светлейшеству и под «очи ясные» Их Бдительности.
— Аластор, упокойся. Еще раз повторяю, я понимаю ситуацию в таком ключе: да, в учебном плане на этот год ты вполне четко обозначил уроки для тренировок по противостоянию подавляющим волю чарам. Но, будь так любезен, самолично мне ткни пальцем в ту строчку, где указано, что использоваться должны Непростительные, — медленно и с расстановкой произнес Альбус Дамблдор, скрестив руки на груди. Да и вообще, особенно радостным или хотя бы привычно-благодушно-спокойным он не выглядел. Искристые голубые глаза директора Хогвартса смотрели на Грюма поверх очков-половинок холодно и колюче. Тот негативный настрой чувствовал, внутренне ежился, а внешне только распалялся сильнее. — Существует не один десяток чар, равных по свойствам Империусу и разрешенных для применения потому, что сами они куда слабее и следы их воздействия очень легко определить. Обычно, именно их для тренировок на вырабатываемость иммунитета к чарам подчинения и используют. Но ты, Мерлин знает почему, выбрал Империус. И мне, учитывая, что я ни сном, ни духом не был посвящен в твои грандиозные планы, было очень странно услышать, что ты сообщил ученикам (цитирую практически дословно): «Мы с профессором Дамблдором хотим, чтобы вы узнали всю опасность этих чар на собственных шкурах». Как тебя понимать, Аластор?
— Мы здесь не учебную программу обсуждаем, — попытался сменить тему разговора Грюм, — а вопиющее безобразие со стороны этих слизеринских гаденышей! — он указал пальцем на вполне спокойно стоявших перед директором «гаденышей», которые о таковом своем качестве даже и не подозревали. Даже Блэйз, явственно ощущая себя под защитой Драко Малфоя, не особенно-то и дрожала перед «суровым ликом справедливости».
— Грюм, повежливее здесь, — не преминул вставить словцо Снейп, и тут же был удостоен короткого и очень недружелюбного взгляда бешено вращающегося глаза Главы Аврориата.
— Ошибаешься, Аластор, обсуждаем мы здесь всю цепь событий, приведших к этому вопиющему безобразию. А мне все меньше и меньше кажется, что таковое вообще имело место быть, — бесконечное терпение в голосе Дамблдора уже едва-едва прослеживалось. На место ему приходила раздражение. Масла в огонь подливал и нервно вышагивавший по директорскому столу Фоукс, периодически осыпавший искрами стоящего рядом Грюма. — И моя, как ты очень любишь в последнее время выражаться, предвзятость не имеет к этому никакого отношения.
— Эти трое мне урок сорвали, Альбус, — рыкнул Грозный Глаз.
— Значит не лучший из тебя преподаватель, профессор Грюм, — холодно прокомментировала Бабблинг, демонстративно отходя к окну и отворачиваясь.
Тот на ее высказывание зло сверкнул глазами и продолжил:
— Более того, они не только сами демонстративно ушли с занятий, но и половину группы с собой увели. Как мне это понимать?
— Все происходило исключительно по правилам, — проскрипел откуда-то с потолка Бинс, в старших курсах помимо Истории Магии преподававший и основы Магического Права. — Применение Непростительных в учебных целях уже имело место быть и строго оговорено законодательством. Любой студент, будь то ученик школы магии или абитуриент одного из факультетов Аврориата, имеет полное право согласиться или отказаться от применения к нему Первого Непростительного Империус, имеет полное право отказаться от использования Второго Непростительного Круциатус, а так же подать жалобу в Визенгамот на предложившего применить его…
— Да-да, Процеллиус, благодарю тебя, мы поняли,— прервал его Дамблдор, поскольку Бинс явно собирался разразиться целой лекцией на тему оговорок к применению Непростительных Заклятий. — По-моему, здесь все яснее ясного. Или что-то не так, Аластор?
— Альбус, я с магическим законодательством знаком ничуть не хуже, — фыркнул Грюм, — и сам прекрасно помню эту статью. А заодно и хорошо помню, как, в какой форме и в сопровождение чего подается отказ от участия в тренировках с использованием Непростительных чар.
— А, по-моему, ты что-то забыл, и никаких дополнительных форм, кроме устной, не требуется, — холодно процедил директор Хогвартса. — И насколько я помню, именно ты добился того, чтобы перед поступлением в Аврориат будущие студенты подписывали документ, согласно которому они позволяли в целях тренировки использовать на себе все Непростительные, вплоть до Заклятия Смерти. Так вот, Аластор, здесь не Аврориат! — Дамблдор поднялся с кресла и с высоты своего роста (а приходился он, скажем прямо, повыше Грюма) уставился на «оппонента».
— Именно! Здесь школа, где ученики обязаны получить причитающийся им базис знаний! — Грозный Глаз так просто сдаваться не собирался. — И ты же почему-то не прекословишь, когда Снейп травит учеников каким-нибудь очередным ядом?
— Это не лучшая аналогия, Грюм, — непроницаемую маску спокойствия хогвартского зельевара пробить не так-то уж и просто. Тем более, это задача непосильная для человека, подобного Главе Аврориата. — Еще не было случая, чтобы на моих уроках ученик отравился ядом, потому что я приказал ему продегустировать собственное варево. Куда чаще, увы, происходят досадные ошибки. И случаются они у ротозеев, не способных сосредоточиться на четко выверенной последовательности действий. В рамках школьной программы, чтобы ты был в курсе, высшие яды, которые ты так любезно приравнял к Непростительным, даются только на шестом курсе в сокращенном объеме. И еще раз на седьмом — перед подготовкой к ЖАБА.
— Да ты целый серпентарий на груди пригрел, Альбус! — расхохотался аврор. — И всем им ты потакаешь, с упоением и блаженством за себя такого доброго и всепрощающего! Видя в людях исключительно хорошее, даже там, где его совершенно нет, ты частенько забываешь, что змеюка змеюке — рознь. И эти трое тому пример — большего попустительства никчемным капризам не вышколенной в свое время детворы я еще не видел!
— Я никому не потворствую, как ты выражаешься, больше, чем он сам того заслуживает, — отрезал директор. — Если человек действительно талантлив в чем-то…
— Ничего подобного, не отговаривайся! Эта компания тут из тебя веревки вьет!
— Прошу прощения? — Дамблдор так и не сел обратно. Более того, теперь он, опираясь руками о столешницу, угрожающе нависал на Грюмом.
— Чушь! — воскликнула Минерва МакГонагалл. — Все, что я здесь слышала за последние двадцать минут, не имеет под собой никаких оснований и является наибольшей чушью из всего, что я когда-либо слышала в своей жизни!
— Аластор, насколько я помню, в школу на должность преподавателя Защиты от Темных Сил тебя пригласили с твоего же желания и с учетом того факта, что ты хотел лично контролировать деятельность авроров в школе.
— Это так, однако, я не собираюсь терпеть подобное пренебрежение к себе со стороны этих мальцов, — четверокурсники на протяжении всего диалога молча стояли перед директором, предпочитая вставить свое веское слово, когда эта баталия с уже известным концом завершится. — Опять скажешь, «ничего подобного»? А то, что эти трое первого сентября куда-то увели первокурсников и решили им якобы экскурсию по школе устроить, не в счет? А что тут Поттер круглый год вытворяет — тоже ерунда? И все у тебя под носом, Альбус!
— Насколько я помню, «ежегодные выкрутасы мистера Поттера» являются вынужденным следствием абсолютного бездействия твоих же авроров! — громко произнес директор Хогвартса.
— Предположим, о первокурсниках вы заговорили зря, — голос повысила и МакГонагалл. — Детей никто никуда не уводил — из-за моего продолжительного отсутствия они сами решили пройтись по замку. Мистер Поттер же со своими друзьями вовремя появились и прогнали Пивза, а он, если вы вспомните свой собственный школьный опыт, способен причинить крупные неприятности даже опытным магам.
— А где же вы пребывали, Минерва, когда Поттер якобы спасал первокурсников от Пивза? — ощерился Грюм, не находя среди других преподавателей поддержки. — Почему вы, ответственная за них, находились в совершенно постороннем месте?
— А потому, Аластор Грюм, — тонко воскликнула декан Гриффиндора, поднимаясь с кресла. Впервые на глазах у изумленных слизеринцев-четверокурсников ее доводили до такого состояния. — Что меня отправили встретить и провести в Большой Зал ваш отряд, который не прибыл во время! А вас где, извольте узнать, носило больше часа?
— Отлично, — глухо процедил Грозный Глаз. — Превосходно. Я так понимаю, что этому маленькому паразиту потакает весь Хогвартс?
— Аластор, еще раз говорю тебе, нет никакого фаворитизма, — Дамблдор опустился на свое место, холодное пламя в его глазах, свидетельствующее о крайней степени недовольства окружающими, угасло. — Я же, к примеру, не попеняю тебе излишне фаворитическое отношение к Джереми, как в свое время, когда ты поддерживал Джеймса, я и слова поперек не говорил. А теперь мы созерцаем результаты этой вседозволенности.
— В том-то все и дело, Альбус. Заняты мы одним и тем же, ты и сам это только что признал, только вот ты не тех поддерживаешь, — зло ухмыльнулся Грюм, — и не тех опекаешь. Этот мальчишка, Эванс… Я кажется тебя понял.… Помнишь такого мальчика, Тома Риддла? Уж не пытаешься ли ты взрастить подобие ему, чтобы потом с триумфом всех возвратить в лоно Света? Не оправдаться ли за все свои грехи хочешь? Смотри, Альбус, дождешься же еще одной ошибки на своем счету.
Воздух ощутимо потяжелел. Несмотря на яркое солнце на улице, показавшееся после проливного дождя, в кабинете будто бы стало темнее. Тени, отбрасываемые шкафами и различными безделушками, которыми были забиты все горизонтальные поверхности комнаты, словно ожили, густея, удлиняясь и едва различимо шелестя. Дамблдор не стал снова подниматься со своего трона-кресла. Напротив, он откинулся на спинку и с нескрываемым интересом уставился на Грюма. Глаза хогвартского директора горели колдовским огнем, по-настоящему жутким и пугающим. Пожалуй, именно так он мог смотреть лет сорок назад на посмевшего поднять против него палочку Грин-де-Вальда. Теперь же дрожь известнейшего из авроров была уже отлично различима для глаза, как, впрочем, и всех остальных преподавателей. Гарольду, несмотря на давний срок отлично помнящему эффект действия чар «истинного зрения» на какую-то секунду показалось, будто он снова вернулся на полтора года назад и перед ним в центре столба темного, уже недоброго, потрескивающего пламени сидит нечто, лишь отдаленно напоминающее человека. Хотя сам он священного трепета не испытывал, и даже ощутил, как подобрались за его спиной Рон и Драко, а последний и вовсе в обороняющем жесте загораживает Блэйз.
Они были практически на равных. Магия против магии. В ту краткую секунду, когда глаза Белого Генерала, бывшего когда-то давно сосредоточием силы Света, скользнули по еще толком не оперившейся Триаде, в груди Поттера будто бы сжалась невидимая пружина, в любую секунду готовая снова распрямиться и оборонить. Или ударить в ответ. Угроза от старшего, но отнюдь еще не старого мага исходила нешуточная. Задребезжали стекла шкафов-витрин. Но было внутри какое-то странное чувство, четкая уверенность, что стоит только Белому Генералу обозначить свою атаку, стоит только помыслить о ней, и он проиграет, мгновенно и бесповоротно, как проиграл когда-то другой маг, и еще десятки до них. И не только потому, что тягаться с магом Атаки, находящимся в своей стихии, смерти подобно. Была и другая причина — старинный, поросший мхом и окутанный пылью запрет. Какой запрет? На что?
Дамблдор медленно перевел взгляд на Грозного Глаза Грюма и вполне миролюбиво улыбнулся. Только злобное, остервенело мятущееся пламя в его глазах, выдающее нетерпение мага и его желание битвы, исказило улыбку в гримасу.
— Не беспокойся, Аластор, я не повторяю одних и тех же ошибок два раза, — чистейший яд в голосе, липкий, тягучий, обволакивающий, неимоверно тяжелый. Как долгий многоступенчатый ритуал Древней Магии, такой же насквозь пропитанный дыханием чего-то мертвого, давно ушедшего, но все еще грозного и способного на большие разрушения.
— Альбус, что… — слабым голосом начала МакГонагалл. Видела ли она то же, что и Триада? Или хитрейшая, тончайшая магия тени, не практикуемая вот уже полсотни лет, непроглядной пеленой застелила ей глаза, проникла в самую глубь и исказила видение?
— Сегодня никого не исключат, — спокойно, уверенно и неоспоримо. — Имеющаяся на данный момент ситуация признана результатом твоих ошибочных действий, Аластор. Четвертый курс Слизерина отныне имеет полное право проходить курс обучения Защите от Темных Искусств в той форме и с тем преподавателем, которые они сами сочтут нужным. Экзамен у них будет принимать декан факультета, и его вердикт будет беспристрастен, — еще одно образ-видение. Уже нет директорского кабинета в древнем английском замке. Где-то невообразимо далеко и непередаваемо давно, в центре огромной залы, в резном каменном троне на возвышении сидит чародей в непривычной, не подходящей для этого места и эпохи черной… нет, еще не существует мантий, есть только богато изукрашенные серебряной нитью, тяжелые и невыносимо жаркие хламиды. По традиции завязаны глаза особой лентой, чтобы соблюсти беспристрастность. Весы в руках мага склоняются то в одну сторону, то в другую. Прав будет тот, за кем правда.
Но видение недолговечно. Еще два испуганных вздоха, и участники собрания снова в директорском кабинете, а вынесший свой вердикт Дамблдор утомленно поглядывает на все это честное собрание.
— Северус, позаботься, пожалуйста, чтобы вопрос с Защитой от Темных Сил был решен, — попросил он, устало прикрыв глаза. Демонстрация сил измотала его. — Не хотелось бы, чтобы четвертый курс твоего факультета отстал по программе — год и без того будет напряженным. Что ж, пожалуй, завершим наше сегодняшнее заседание. Все свободны, можете пойти и наконец-то пообедать, — с улыбкой добавил он. — А молодых людей я попросил бы задержаться. Ненадолго, уверяю вас — только обмолвиться парой слов по поводу вашего поведения.
— Профессор Дамблдор… — начал Хагрид, на фоне общего облегчения после этой фразы засомневавшийся в благополучном исходе. — Они, эта, ведь…
— Хагрид, все будет в порядке. Максимум, что светит этим студентам — мое старческое дребезжание в течение еще минут пяти.
Подозрительно глянув на директора, полувеликан со вздохом вышел из кабинета следом за «обрадованным» новым занятием в лице разбирательств с курсом ЗоТИ Снейпом. Тихонько выползали один за другим и остальные профессора, испуганно и недоуменно переглядываясь, боясь даже словом лишним обмолвиться об увиденном. Последним местом словесных баталий оставил Грюм, крайне недовольный исходом событий.
— П-профессор? — робко позвала Блэйз. Ее, после испытанного в кабинете директора, проняло так, как не пробирало до самых косточек уже давно.
— Мы тоже пойдем, с вашего разрешения, профессор, — Малфой-младший совершенно ненавязчивым жестом обнял растерянную девочку за плечи и повел к дверям. — Вы уж тут как-нибудь без меня пожалуйста…
— Да-да, мистер Малфой, можете идти, друзья вам позже все передадут, — в отсутствие лишних свидетелей директор позволил себе вольготно развалиться в кресле и снял очки. — Ох, кто бы мог подумать, что остался еще порох в пороховницах! — прокомментировал он секундой позже.
— Профессор, а что это все-таки было? — поинтересовался Рон, усаживаясь в одно из опустевших кресел.
— Юность решил помянуть. Не вовремя, правда, — признал тот. — Да, помнит еще кровь боевые подвиги, помнит и покоя не дает. Вот и вырвалось совершенно невольно. Староват я стал, плохо уже себя держу.
— Ну, я бы не сказал, — скептически протянул Гарольд, в последнее время взявший моду по отношению к директору никаких излишних сантиментов и совершенно бесполезного временами почтения не выказывать. — Действительно, больше походило на древнюю магию.
— Да, в общем, мои собственные, скажем так, остатки, вкупе с кое какими наработками, — пояснил Дамблдор. — В некотором роде это можно назвать случайным прорывом. Еще бегущая в жилах магия Триады. Занятно, прямо скажу, занятно вышло, я даже и не думал, что до сих пор способен магию теней использовать.… А оказалось очень к месту — подозреваю, не будь ее, присутствующих ожидал бы шок. Ну, или просто не очень приятные впечатления.
— Они ведь видели что-то иное? — в кресле устроился и Поттер, для дела, правда, послонявшись сначала по кабинету. — Никаких столбов дыма и пламени, демонически горящих глаз и прочей атрибутики Темных…
— Я, конечно, специально чего-либо не придумывал… Наверняка нечто в духе нимба над головой и неземного света за плечами, — пожал плечами Дамблдор, материализуя перед собой взмахом палочки поднос с чаем. В огромную чашку-бидон в лучших традициях хагридовской чайной посуды ухнулась сразу едва ли не половина сахарницы. — На крылья за спиной я уж не посягал.… Изматывает очень, знаете ли, — извиняющим тоном добавил он, приметив, каким взглядом проводили ополовинившуюся сахарницу рассевшиеся по креслам слизеринцы. — Итак, а теперь мне очень хотелось бы узнать, что послужило причиной сегодняшнему грандиозному выступлению против Аластора?
— От него исходил запах Грэйбека, — ответствовал Гарри и тут же добавил, дабы расставить все точки над i: — Профессор Снейп нам уже сообщил про Совет Старейшин, но я все равно считаю, что здесь что-то не так. Чисто теоретически, при постоянном контакте подобный запах держаться может очень долго, если не вообще въедается на совсем.
— К тому же, Драко жаловался, что в присутствие Грюма его тянет куда-нибудь срочно свалить. И он, сам того не контролируя, почему-то хватается за амулет, — сообщил Рон. — По-моему, это уже показатель того, что не все в порядке.
— М-да? — рассеяно отозвался директор, потягивая чай. — То есть, вы считаете, что Аластор Грюм — это вовсе не Аластор Грюм, а, скажем, некая вариация на Квириуса Квиррела?
— Ну, я бы не сказал, — возразил Гарольд. — Ручаюсь, будь здесь такой же трюк с Волан-де-Мортом, торчащим из затылка, я бы это учуял. А тут только Грэйбек.
— Ну и насколько силен запах? И, можно ли поточнее, сколько он держится?
— Точно сказать не могу — я особенно не принюхивался. Да и вообще, у меня перед полнолунием обоняние обостряется, а так я мог бы даже и не почувствовать.… Тут больше подходит мысль о том, что запах действительно въелся.
— Но тогда полная белиберда выходит, — признался Уизли, старательно пытавшийся обмозговать полученные данные и атаковавший проблемы со всех сторон. Занимался он этим, похоже, в одиночку — Дамблдор после триумфальной демонстрации сил витал где-то в дальних слоях астрала и спускаться на грешную землю категорически не желал. — Драко говорил, что подобная «реакция» на присутствие Грозного Глаза у него не каждый раз случается.
— Ситуация выходит неприятная… — излишне меланхолично для констатации такого неприятного положения дел сказал директор. — Признаюсь, что грешным делом и сам я буквально только что был свидетелем интереснейшего зрелища.… Впрочем, я никогда не питал иллюзий по поводу излишней светлости и святости Аластора, — пробормотал он.
— Весь вопрос в том, что нам по этому поводу делать.
— А заодно и куда мне деваться на ближайшее полнолуние, если крестный занят своей высокой политикой? — совершенно ненавязчивым тоном осведомился Поттер.
— Учитывая, какие мероприятия надвигаются в ближайшее время, я бы посоветовал проверить, как идут дела у твоего ручного зверья, скажем, у василиска. Подозреваю, он мог бы очень и очень пригодиться. Заодно, как это ни странно, попрошу вас с Хагридом пройтись по Запретному Лесу — это будет наилучшим решением. Надо быть, как говорится у магглов, во все оружие, — сразу же выдал список «дел» Дамблдор. — И еще касательно ваших наработок в области дупликационных чар…
— Профессор Бабблинг вам уже сообщила? — с горящими глазами переспросил Рональд. — И как вы считаете? У нас есть шансы заклинание до конца докончить?
— Я бы порекомендовал ваш проект свернуть, — отрезал неожиданно подобравшийся директор. — К слову, ошибок натворили порядочно…
— Это, между прочим, моя проектная работа, которую я собираюсь сдавать вместо экзамена, — обиженно заявил Поттер.
— Так сдайте что-нибудь другое, а это безобразие сворачивайте, — он оставался непреклонен. — Я вообще не подозревал, что дело дойдет до такого, когда совершенно случайно, просто так, вам предлагал собственноручно покопаться в составлении заклинаний. Лучше голову даже и не ломайте.
— Меня все не покидает ощущение, что я подобную же формулу, что и у нас где-то видел, — задумчиво пробормотал Гарри.
— Лучше, если это ощущение тебя немедленно же и покинет, — прихлебывая остывающий чай, полуприказал-полупосоветовал Дамблдор. — А что касается нашей внезапно возникшей проблемы с Грозным Глазом Грюмом… Мерлин, вот уж чего не ожидал, так не ожидал, Моргана их всех побери.… Пока ничего не предпринимать — молчаливое и тихое наблюдение. Постарайтесь продержаться до прибытия делегаций из Дурмстранга и Шармбатона — там и Фицджеральд обещал к нам заглянуть, так что мы вместе все обсудим, обмозгуем и решим, что будем делать. Да уж, и с этой стороны неприятностей прибавилось… Ох, Мерлин Великий, а не пора ли мне… Ну все, все можете идти. Да идите же! Я действительно раздребезжался что-то… Еще только мне, самому Альбусу Дамблдору, кавалеру Ордена Мерлина Первой Степени и обладателю одна Моргана знает каких только еще наград, не хватало для полного счастья жаловаться на жизнь своим ученикам…

Предыдущая главаСледующая глава