XI. Pars pro toto

Сознание возвращалось к ней ноющей болью в висках, затем сквозь пелену прорвался далекий звук – незнакомый грубый голос:
- Я же предупреждал - осторожнее! – он говорил на норманнском диалекте, но Ровена, как ни странно, его понимала.
- Кто же знал, что она такая неженка! – тут же отозвался второй. - Кто она, как ты думаешь?.. Служанка?..
Ровена приоткрыла глаза, обнаружив перед собой неизвестных мужчин в военной форме норманнского двора. Сама она сидела на стуле в неизвестной ей комнате, затянутой полумраком. Она чуть пошевелилась – руки были туго стянуты за спиной веревкой – дешевый магловский способ обезвредить жертву. Значит, они не волшебники, иначе применили бы какое-нибудь заклятие… Уже хорошо. Ровена чуть пошевелила локтем, стараясь почувствовать спрятанную палочку в рукаве. Ее не было – а вот это плохо.
Двое военных норманнов в комнате против нее одной, обезоруженной и связанной… Что это – ловушка, искусно расставленная Салазаром Слизерином? И что потом?.. Казалось, на этот вопрос никто не мог бы ответить. Угадать планы Слизерина было непросто даже ей. Хотя несложно было предвидеть, что рано или поздно все закончится именно так, ведь он вращался в норманнских кругах с самого детства. А она так ему доверяла…
Один из норманнов поймал ее взгляд и тут же радостно толкнул другого.
- Милорд, - крикнул он куда-то за пределы комнаты, - милорд, она очнулась!
Послышались тихие шаги, и в комнату вошел невысокий худой старик. Фигурка его казалась совсем сморщенной и сухой, костлявые руки опирались на посох, украшенный драгоценными камнями, с набалдашником в виде змеи. Но глаза – слишком быстрые и умные для старческого возраста – казалось, прожигали насквозь ненавистью и презрением. Она уже видела подобный взгляд. На лице Салазара Слизерина.
- Вы узнали, кто она? – обратился к военным пришедший, словно не замечая присутствие Ровены.
- Нет, сразу позвали вас, милорд, как только она открыла глаза, - смущенно ответил один из норманнов.
Старик резко обернулся к незнакомке, впившись взглядом в нее.
- Кто ты и как здесь оказалась?.. – произнес он на чистейшем саксонском диалекте. А затем поднял зажатую в руке волшебную палочку. Ее палочку.
- Судя по вот этому, все не так просто, ведьма! Как тебе удалось снять защитные барьеры с дома?
- Я… - Ровена быстро соображала, какую ложь лучше сказать. – Я прихожу к мастеру Салазару… Из деревни. Приношу ему продукты.
И тут же мысленно отругала себя - что за бред?.. Куда делась вся ее сообразительность?..
Старик хрипло рассмеялся. Норманны подхватили его смех.
- Какая дешевая ложь! Салазар никогда в жизни не стал бы якшаться с подобными тебе людьми! Местными крестьянами! – Он приблизился к ней вплотную, и Ровена успела заметить, что его профиль очень похож на профиль Салазара Слизерина.
Неожиданно рука его взметнулась, и жилистые пальцы впились в волосы Ровены, она тихо вскрикнула.
- Из деревни, говоришь?.. Кто ты? Саксонка?.. Шпионишь для эрла Леофвина?! Околачиваешься рядом, вынюхиваешь, а потом доносишь против Норманнского двора своим союзникам?!
Глаза его, казалось, полыхнули адским огнем. Столько ненависти, сосредоточенной в одном взгляде, Ровена еще не встречала.
Под ложечкой засосало. Старик чуть сильнее сжал ее волосы:
- Радуйся, что ты не магл, - прошипел он, - иначе бы тебя уже не было в живых.
Ровена постаралась взять себя в руки, хотя сердце бешено стучало под ребрами, а горло пересохло. Внезапная догадка осенила ее. Неужели это и есть Сцезаро Слизерин? Этот демон?.. Неудивительно, откуда у его сына такие замашки. Значит, Салазар не при чем? Это не он приготовил ей такую ловушку?
- Я знаю вашего сына, - постаралась холодно произнести она и смерила старика взглядом. - И ему не понравится то, как вы обращаетесь со мной!
Глаза Сцезаро сузились в щелочки:
- Смеешь угрожать мне, ведьма? Мой сын подчиняется мне! И его мнение меня не интересует!
Он отпустил ее голову, отступив на шаг. Норманнские военные настороженно притихли и лишь наблюдали за происходящим.
- Меня интересует лишь одно, - тихо продолжал старик, подняв свой посох; глаза змеи-набалдашника, казалось, ожили и кровожадно засверкали, - кто ты и что тебе нужно в моем доме. И сейчас ты нам поведаешь об этом… Круцио!
Не успела Ровена опомниться, как ее тело охватило адским огнем. Острая боль пронзила каждую клеточку, схватила сердце и рвала его на кусочки. Ровена сжала зубы, пытаясь не произнести ни звука, она не доставит ему такого удовольствия – не станет стонать или умолять. И ничего не расскажет.
- Кто подослал тебя?.. – как сквозь шумовую завесу до нее доносился голос Сцезаро Слизерина. Глаза его горели.
- Я… п-повторяю… - через силу проговорила Ровена, - я… знаю… в-вашего сына…
- Ты лжешь, ведьма! Как ты сняла барьер с дома?
Он поднял посох чуть выше, и боль стала еще пронзительней. Кровь застучала в ушах, ее тело рвали тысячи щипцов, резали миллион ножей, голова готова было вот-вот лопнуть, а легкие словно выжигало изнутри… Дышать было слишком больно. Ровена закрыла глаза.
- Ваш… сын... сказал мне…
В эту минуту она ненавидела норманн – захватчиков, тиранов. Она ненавидела этого злобного сморщенного старика. Ненавидела, казалось, даже Салазара Слизерина, по вине которого сейчас терпела все это.
- Ложь! Говори правду!
Боль стала невыносимой, и она надрывно вскрикнула. Старик плотоядно улыбнулся, обнажив острые зубы. Ему, казалось, вся эта картина доставляла наслаждение.
Ровена застонала, не выдержав. Мерлин, пусть это прекратится как можно скорее, пусть она лучше умрет, чем терпеть такое, пусть…
- Отец! – знакомый голос прервал эту пытку. Боль тут же отступила, и Ровена глубоко вздохнула. Мышцы все еще ныли, словно напоминая недавно пережитое. Она через силу открыла глаза – даже это вызывало отголоски боли.
На пороге стоял Салазар Слизерин в накинутом на плечи дорожном плаще, будто только вернулся с прогулки. Его быстрый живой взгляд тут же обежал комнату, охватив картину целиком, чуть задержался на Ровене – бледной и измученной – словно проверяя, все ли с ней в порядке, и вернулся к отцу.
- Что происходит, отец? – тихо поинтересовался он. – Я и не ждал, что ты навестишь меня сегодня с твоими… - он перевел взгляд на норманнских военных, - друзьями.
Казалось, норманны были напуганы увиденным, что и не удивительно, учитывая, что они были маглами.
- Навещу тебя? – с такой же фамильной прохладцей в голосе поинтересовался старик. – Это и мой дом тоже, ты не забыл? Я имею право приезжать сюда, когда захочу, и приглашать, кого захочу.
Салазар лишь чуть поднял подбородок в ответ. При своем отце он уже не выглядел всезнающим и всемогущим волшебником. Глядя на этих двоих мужчин, смотрящих друг на друга с откровенной неприязнью, можно было предположить, что, несмотря на внешнее сходство, они больше напоминали старых врагов, чем отца и сына.
- Кто она и что здесь делает, Салазар? – вдруг резко дернулся в сторону Ровены старик. - В какие игры ты задумал играть? Приглашаешь в дом чужаков?
- Отец-отец, как ты невежлив, - усмехнулся Слизерин. – Впрочем, тебе простительно, ты давно не был в этих краях и забыл здешние обычаи. Это моя гостья, только и всего. И разве так обращаются с гостями?.. Позволь представить тебе леди Ровену Ровенкло, - он подошел к ней и щелкнул пальцами. Ровена тут же почувствовала, как веревки упали с ее запястий. Она поднесла их к глазам и, видя красные следы, чуть потерла. Прикосновение вызвало боль.
- Леди Ровенкло, - продолжал Салазар, помогая ей подняться и подводя к отцу, - живет по соседству с нами, с западной стороны. Иногда она навещает меня, как сегодня. Какая оплошность оказать ей такой недостойный прием, тебе нужно извиниться, отец…
- Что? – Старик снова вскипел гневом, глаза впились в лицо сына, костлявые руки сжали посох. – Щенок! Как ты смеешь указывать мне?! И приводить в дом подобное отродье? Саксонку?
Ровена вспыхнула. Она не намерена была терпеть оскорбления! Тем более все в ней билось от ответного гнева, стоило вспомнить о Заклятии Пыток, что к ней применили! Она уже было открыла рот, но цепкая рука Салазара Слизерина предупреждающе сжала ей локоть.
- Мне стыдно за тебя, отец, - опять было начал Салазар в прежнем чуть насмешливом тоне, но Сцезаро перебил его:
- А мне стыдно за тебя! Так низко пасть! Так оскорбить наш дом присутствием этой… – Он смерил Ровену кипящим взглядом. Ровена сглотнула, ей стало не по себе. На секунду страх перед этим мужчиной затмил ее гнев. Она мечтала лишь об одном: оказаться как можно дальше отсюда, от этих двоих - Послушай, отец, - предостерегающе-тихо снова проговорил Салазар, а затем…
Ровена потрясла головой, словно отгоняя наваждение. Но нет, ей не показалось. Остальную свою мысль Салазар – прошипел...
Да-да, именно прошипел, словно змея. Ровена ничуть не сомневалась, что это язык змей, парселтонг. Она читала о нем – очень немногие волшебники, занимающиеся темной магией, были змееустами, – но никогда не сталкивалась с подобным в жизни, все это казалось лишь нелепой фантазией. Но нет, вот же Салазар - стоит перед ней и… разговаривает?.. Шипит?..
Надо признать, подобный язык был отвратителен на слух. Эти свистящие звуки, вырывающиеся из его резко очерченного кривящегося рта, вызывали в ней инстинктивный страх. Но еще больше Ровена не то удивилась, не то испугалась, когда услышала ответ его отца. Сцезаро Слизерин что-то яростно зашипел и засвистел в ответ. Ровена смотрела на них обоих и не верила себе. Глаза отца и сына были по-змеиному прищурены, изо рта вырывалось шипение…
Она перевела взгляд на норманнов, отодвинувшихся на другой конец комнаты и таращивших глаза. Видно, они тоже понятия не имели о сущности семьи Слизерин.
Диалог отца и сына длился недолго. Разъяренный, впившийся в свой посох Сцезаро наконец резко обернулся к Ровене, смерив ее взглядом. Неуловимым движением швырнул палочку к ее ногам, а затем стремительно покинул комнату, хлопнув дверью. Для старика он двигался довольно проворно.
Ровена, нагнувшись, подобрала палочку, еще сохранявшую тепло чужих рук, и подняла глаза на Салазара. Он, казалось, был расстроен и разгневан одновременно.
- Пойдемте, леди Ровена, - сдержано произнес он, - вам нужно возвращаться домой. Я провожу вас.

***

Лесные тени начали сгущаться, день кончился совсем незаметно, и на землю опустились холод и полумрак. Они ехали молча. С одного конца леса на другой. Ровена кипела негодованием. Она снова и снова прокручивала в сознании все произошедшее, подмечая некоторые детали, на которые не успела обратить внимание тогда. Почему Сцезаро Слизерин приехал с маглами? Знали ли те раньше, что он колдун?
И кого поджидал отец Слизерина? (Факт, что нападение на нее – или еще кого-то – было запланированным, не оставлял сомнений). Кому он готовил такую ловушку? Уж не собственному ли сыну? Или Салазар тоже принимал в этом участие?.. О чем они так долго и яростно шептались на парселтонге? Зачем было прибегать к нему на людях, выдавать себя? Неужели было так необходимо замаскировать свою речь?.. Они обсуждали нечто важное, касающееся Ровены?.. И почему отец Салазара отступил и выбежал из комнаты, даже вернув ей палочку и не причинив вреда? Что могло его убедить, что Ровена нужна живой и невредимой?.. Что наговорил ему Салазар? Может, они решили как-то использовать ее?..
От всех этих вопросов начинало ныть в висках. Ровена поморщилась. Вот чем обернулось ее доверие Салазару. Как она вообще могла быть настолько опрометчивой, чтобы приезжать в дом Слизеринов – вражеских союзников, подпевал норманнов?..
Она кинула украдкой быстрый взгляд на Слизерина, едущего рядом. Казалось, он даже не заметил этого: Салазар целиком был погружен в свои мысли. Замкнутый, серьезный. Едва заметная морщинка залегла между бровей, делая его лицо старше. Ровена всегда гадала, сколько же ему лет – на вид было сложно определить.
Иногда, когда Ровена наблюдала, как он колдует или что-то поясняет ей, казалось, что Салазар ровесник сэра Годрика, но иногда – особенно сегодня при, его отце, он выглядел совсем юным. В любом случае, его гладкое смуглое лицо с резкими чертами не выдавало его возраста. Как и его тайн. Ровена почувствовала легкую досаду. Она вообще ничего не знала о нем, за исключением того, что ее знакомый - талантливый волшебник. Сам он никогда не говорил о себе ничего лишнего – ни о том, сколько ему лет, ни о том, откуда он родом…
Словно почувствовав ее пристальный взгляд на своем лице, Салазар резко повернул голову, и Ровена была поймана с поличным.
- Почему вы так меня изучаете? Хотите о чем-то спросить?.. – холодно поинтересовался он. Голос его был тихим, и Ровене даже почудились некоторые свистящие нотки в нем. Наверное, ее воображение теперь всегда будет их пририсовывать после того, как она услышала его змеиную речь сегодня, - подумалось ей.
- Спросить? – тут же подхватила она, подражая его насмешливому тону. – О, пожалуйста! У меня масса вопросов, дадите ли ответ хоть на один? Первый из них мне просто необходимо вам задать: чем я обязана такому приему со стороны вашего отца?.. Хотя подождите отвечать – как я могла забыть – он же подданный норманнского двора герцога Уильма. И, надо признаться, манера его общения ничуть не уступает бастарду-герцогу!
- Вы забываетесь! – сверкнул глазами Слизерин. Его задумчивость тут же исчезла. - И потом, я думал, вы с самого начала знали о принадлежности моей семьи к норманнскому двору, чего вы ожидали?..
Ровена лишь холодно и безрадостно рассмеялась в ответ:
- Ах, как замечательно! Вы считаете, что это оправдывает произошедшее сегодня? Да, надо признать, теперь я действительно в курсе, что означает эта ваша пресловутая «принадлежность к норманнскому двору»: пытки, оскорбления, неприкрытая ненависть… Благодарю покорно, что просветили меня!
Ей хотелось кричать, хотелось растоптать его и его чертовых нормандцев! Только сейчас гнев и осознание, насколько сегодня ее унизили, пронзили насквозь. Красная и разозленная, с горящими обидой глазами, она повернулась к собеседнику. Слизерин лишь усмехнулся. В таком виде Ровена Ровенкло была прекрасна – гнев придавал ее лицу какое-то особое внутреннее сияние, выдавая ее сильную и храбрую натуру.
- Не стоит так сердиться, милая леди, - голос его неожиданно смягчился. – Я, признаюсь, и сам не ожидал ничего подобного от отца. И я приношу вам глубочайшие извинения, как за него, так и за себя, - его темные глаза, казалось, были сама невинность. – Как вы успели заметить, мой родитель довольно странный человек, и порой даже мне приходится терпеть его несносный характер. Мне очень жаль, что сегодня случилось все то, что случилось.
Голос Слизерина был мягким и успокаивающим, и Ровена немного остыла.
Почувствовав это, он улыбнулся краешком губ:
- Ну, так как, я прощен?
Отступиться от своей гордости и забыть нанесенные оскорбления было не так-то просто. Ровена тяжело вздохнула. А затем обернулась к Салазару, неожиданная мысль закралась к ней:
- Да, вы будете прощены. При одном условии. У меня есть еще один вопрос.
Слизерин насторожился, тонкие пальцы чуть сильнее сжали поводья. Похоже, он ждал, что она скажет нечто подобное.
- Какой? – снова с прохладцей поинтересовался он, приподнимая бровь.
Ровена чуть поколебалась, словно сомневаясь, но потом нырнула в омут:
- Почему вы не говорили мне раньше о том, что владеете парселтонгом? Этому выучил вас ваш отец? Откуда он известен ему?..
Теперь, казалось, колебался с ответом Слизерин.
Он молчал довольно долго, задумчиво глядя перед собой, словно что-то напряженно обдумывая. Они уже проехали добрую часть пути сквозь лесную чащу, и Ровене показалось, что Салазар и вовсе решил не отвечать. Что-то подсказывало ей не настаивать на ответе.
Неожиданно Слизерин обернулся к своей спутнице, нарушая вечернюю лесную тишину.
- Что ж, если вы действительно готовы узнать ответ на этот вопрос, леди Ровена, вы должны пообещать мне, что все увиденное вами останется в тайне.
Серьезность его тона и пристальный взгляд впившихся в ее лицо глаз слегка испугали Ровену. Неясно почему, сердце забилось чуть учащеннее, по спине пробежали мурашки. Интуиция подсказывала ей, что все не так просто.
Она лишь молча кивнула с таким же, как и у собеседника, серьезным лицом.
Слизерин не добавил больше ничего. Дернул поводья и свернул с протоптанной тропинки вглубь леса, Ровена последовала за ним.
Они остановились на небольшой полянке, защищенной от лишних глаз кустарником и густыми деревьями. Салазар спешился и помог спутнице.
Вся эта молчаливость и серьезность не давала Ровене покоя. Она, было, заглянула в лицо Слизерина, пытаясь понять, к чему все эти приготовления, но он быстро отвел взгляд и вышел на середину полянки.
Его глаза – темные, глубокие и серьезные – пристально смотрели на нее.
- Прежде, чем я покажу вам это, поклянитесь, что не прибегните к магии и не будете доставать палочку, - тихо произнес он, и Ровена с беспокойством кивнула, сама не понимая, на что соглашается. Ее вдруг охватил жуткий страх. Она нервно сглотнула, подумав про себя, что если ей потребуется защититься магией, она сделает это в любом случае, что бы она ни пообещала сейчас.
Эта мысль еще некоторое время вертелась в ее сознании, пока она не увидела нечто такое, что вытеснило из ее разума все – мысли, тревоги, страх, обиды…
Она просто стояла и как завороженная смотрела на происходящее, не в силах объять это. Не в силах поверить увиденному – вот уже второй раз за вечер…

***
…Элизабет громко вскрикнула и проснулась от звука собственного голоса. Она распахнула глаза, еще находясь под впечатлением сна и чувствуя, как бешено колотится ее сердце. Жуткая картинка застыла перед глазами, словно она все еще находилась там – на залитой солнечной поляне средневекового леса. Но спустя секунду увиденное стало терять краски и таять. На первый план выплыла реальность со всем ее прозаичным внешним антуражем: холодная библиотека, несколько шепчущихся студенток, гора учебников и фолиантов, высящаяся у нее на краю стола и вот-вот грозившая упасть под собственной тяжестью… Она снова уснула за уроками. Элизабет осторожно покрутила онемевшей шеей – тело абсолютно затекло из-за неудобной полусидящей-полулежащей позы на жестком столе.
Элизабет вздохнула, поднимая глаза обратно к стопке учебников. Мерлин, и почему она вечно засыпает в библиотеке?.. Может ей переехать сюда, перенести кровать и прикроватную тумбочку, чтобы безвылазно учиться, не отходя от кассы?..
Седрик бы сказал, - подумалось ей, - что только истинные ровенкловцы-заучки способны так рассуждать.
Вздохнув, Элизабет с чувством полной бесполезности сего, открыла самую первую книгу, мельком взглянув на название -«Дополнение к учебнику истории магии для пятого курса» - и погрузилась в чтение:
«… и тогда Фиц-Осборн – первый сподвижник Вильгельма - решился вступить в бой; не знала Земля еще таких схваток. Ополчился люд волшебный против злой силы, и повел Фиц-Осборн свой народ в последнее сражение – не на жизнь, а на смерть. Долго ли коротко ли, началась битва. Фиц-Осборн первым кинулся в бой…»
– А вот это он зря, - раздался над ухом насмешливый голос. - Впрочем, кто был съеден первым – об этом история почему-то умалчивает.
Элизабет подпрыгнула и обернулась:
– Седрик! Мерлин, хочешь, чтобы у меня был разрыв сердца?
– Если ты так рада меня видеть… - он улыбнулся, - впредь буду осторожнее.
Элизабет надулась. Он был в прекрасном настроении, судя по всему, учить ему ничего не надо было. Она вздохнула, оглядев высившуюся на столе перед ней гору учебников и свитков, к половинеиз которых она еще и не притрагивалась.
– Я занимаюсь, - сообщила она, подтягивая «Дополнение к учебнику» поближе.
Седрик одним движением сдвинул книги с края стола к середине и уселся на единственный свободный около нее стул, взглянув на обложку толстой потрепанной книги, которую Элизабет держала в руках.
– Ну и бред, - констатировал он. - Зачем ты это читаешь?
– Пытаюсь найти что-то для курсовой, Мерлин ее задери… Пока полный вакуум.
– Готов поспорить на свою метлу, что ничего из этого тебе тоже не пригодится. И потом – это просто смешно: «Пересказ сказки о том, как воевали злые и добрые, а Фиц-Осборн…» что бишь там он сделал? – Седрик заглянул в книгу, Лиззи отдернула ее. - Мда, ну в общем, как обычно.
– Я не виновата, что это написано таким языком, - Элизабет поморщилась, - перевод со старофранцузского.
– Руки им надо пообрывать.
– Вот-вот.
И Элизабет снова попыталась дочитать. Через минуту Седрик выдернул книгу у нее из-под носа:
– Хватить париться, я знаю, чем все закончится.
– И чем же?
– Все умрут, - с невинным выражением пояснил он. Элизабет недоверчиво прищурилась. Седрик пожал плечами и открыл последнюю страницу. - Вот, пожалуйста: «…и была та битва страшна, и погибло в ней все волшебное войско и сам предводитель, Фиц Отчаянный, пал в бою. Но запомнит история…» бла-бла-бла. Вот и все.
Элизабет рассмеялась, на душе значительно полегчало – если Седрик начал шутить в разговоре с ней, значит, это первые симптомы того, что лед расстаял, все обиды позади, и они могут совсем как раньше болтать ни о чем.
С того разговора на окне, когда Седрика избрали Чемпионом Хогвартса, они виделись лишь мельком пару раз. Это был их первый дружеский разговор, и они по обоюдному молчаливому согласию, просто забыли о том, что случилось.
– Это нечестно!
– А что честно? Читать эту ерунду до мая? Все дни?
Элизабет вздохнула. В чем-то он был прав.
– Я просто хотела закончить сегодня все дела, все дописать – задания по Зельям, Астрономии… И особенно посидеть подольше с курсовой, ведь завтра поход в Хогсмид, ты помнишь? И времени разбираться с этим не будет, да и желания… Да тот же Дневник Сновидений по Прорицаниям…
Она внезапно замолчала на полуслове, словно задумавшись. В памяти снова всплыли обрывки увиденного недавно сна – слишком реального, чтобы быть обычным рядовым сновидением. Да и вчера ей тоже снилось нечто подобное. В последнее время ее сновидения стали даже немного пугающими, с чего бы это?.. Может, описать одно из них в Дневнике, а Трелони попробует их расшифровать?..
– Эй, Лиззи, – она услышала как будто издалека голос Седрика. – А это что?..
Она удивленно заморгала, не понимая, чего от нее хочет Седрик, а потом проследила за его взглядом, увидев, куда он смотрит. Большой красочный значок «Поттер-вонючка» красовался на ее мантии.
– Так я и знал, – огорчённо пробормотал староста Хаффльпаффа, снимая значок с груди Элизабет. – Лиззи, пожалуйста, не надо носить это, хотя бы ты останься моим другом, а не фанатиком.
Девушка улыбнулась, вспомнив, как утром за завтраком весь зал пестрел этими значками - они то и дело меняли цвет. Хана Аббот, девочка с Пуффендуя, давняя поклонница Седрика, а потому часто пытавшаяся завязать дружбу с Элизабет, нацепила и на ее мантию точно такой же: «Седрика поддержим – он настоящий Чемпион!».
Элизабет не видела никакого смысла в этой безделушке – она была уверена, что Седрик победит, раз уж он ввязался в Турнир, и хоть и боялась за него, ни минуты в том не сомневалась. Она не сняла значок сразу, а потом просто забыла про это, и так и проходила с ним весь день.
Этот значок вдруг заставил ее задуматься о том, что Седрик уже не является прежним Седриком – теперь он Чемпион Школы. Все хотят быть знакомыми с ним или по крайней мере быть причастными к его успеху. А еще теперь он постоянно окружен вечно хихикающими девочками, которые только и мечтают об автографе Чемпиона, но нашел вот минутку и для нее, своей подруги детства.
– Да будет так, раз сам Чемпион Турнира настаивает. Хотя если ты таким образом щадишь чувства Поттера…
– Это просто дух спортивного соперничества, - пожал плечами Седрик. - На самом деле, это даже интересно. И потом - сразу появляется так много поклонников, - Седрик кивнул куда-то в сторону, и Элизабет обернулась. За столом в углу, прикрываясь учебниками по Трансфигурации за третий курс, шепталась кучка девчонок, прожигающих Седрика взглядами.
– Ого, впечатляет! – кивнула Элизабет, снова возвращаясь к фолианту и пробегая страницу глазами. Но потом подняла взгляд на друга и добавила неожиданно для самой себя:
– Я, правда, рада за тебя, Седрик. В смысле, не из-за поклонниц, конечно, а вообще... Что ты получил, что хотел. Надеюсь, ты не сердишься, что в последнее время я... м-мм... не одобряла все это. А может, у меня просто не хватало сил, чтобы интересоваться еще чем-то, кроме учебы. Знаешь, все мысли занимает курсовая про Основателей… - Она уныло обвела взглядом заваленный книжками стол, являющийся прямым доказательством ее слов.
Седрик тепло улыбнулся:
– Все хорошо, Лиззи, я понимаю.
Громкий голос, неожиданно раздавшийся за спиной, почти перекрыл окончание фразы Седрика и заставил Элизабет подпрыгнуть на месте:
– Седрик, дружище, куда ты пропал?
С широченной улыбкой к ним приближался друг Седрика, Томми Джозин, высоченный, на две головы выше Диггори, похожий скорее на гориллу, чем на человеческую особь. Седрик встал, хлопая друга по ладони:
– Я уж надеялся, что убежал от тебя, Томас, поболтать с Лиззи.
Том скользнул взглядом по девушке, в нём промелькнуло нечто похожее на уважение:
– Лиззи… Смит, верно?
Сед покачал головой:
– Томпсон, Элизабет Томпсон, пятый курс Ровенкло.
Том кивнул, как показалось Элизабет, безо всякого интереса:
– СОВ сдаёте, в этом году, да?.. М-мм, Седрик, я, собственно, чего тебя искал-то… Профессор Стебль хочет тебя видеть, Рита Скиттер собирается взять интервью у Чемпионов.
Седрик повернулся к Элизабет:
– Вот она, обратная сторона славы, все хотят получить кусочек твоего внимания! – И широко улыбнулся. – Лиззи, прости, эта Скиттер успела достать всех, ещё официально ни с кем не поговорив, - Диггори взъерошил себе волосы. – Вот пусть напишет, что я хулиган, и вообще никуда не гожусь, может тогда она отстанет от нашей Школы?
Наклонившись, Седрик чмокнул девушку в макушку, видимо, входя в роль, и исчез из виду. Томас скрылся следом. А Элизабет лишь уныло смотрела ему вслед.
– ...на эти выходные назначен поход в Хогсмид, - услышала она обрывок разговора и повернула голову.
Рядом за соседним столом сидели Роджер Дэвис и Бен. Ну конечно, что еще нужно, чтобы настроение окончательно испортилось?..
– Кстати, Лиззи, – живо продолжил Бредли, обернувшись к Элизабет, – пойдешь в Хогсмид вместе со мной на выходных? Можем устроить совместный поход за рождественскими подарками.
Лизз лишь покачала головой, и не удостоив его ответом, поднялась, подумав про себя, что за подарками они всегда ходили вместе с Седриком, что должно измениться в этом году?..


Про статьи Риты Скиттер студенты не умолкали ни на минуту – даже ее сокурсницы. Особенно ее сокурсницы.
Они шли в гостиную, когда Чжоу все продолжала рассуждать об этом.
– Я не прочь поболеть и за Виктора Крама, мне нравится, как он играет в квиддич, – пылко говорила она подругам, – но Седрик все-таки из нашей школы. И гораздо нам ближе, правда Лизз?.. Ну и Гарри, конечно… Хоть многие и говорят о нем гадости, включая Скиттер. Как вы думаете, у него действительно есть что-то с Гермионой Грейнджер?..
Она внезапно остановилась, словно под заклятием Остолбеней и девчонки удивленно обернулись на подругу.
Взгляд Чжоу был прикован к лестнице, по которой туда-сюда сновали студенты. Среди них был и только что упомянутый Гарри Поттер, неуклюже несущий учебники под мышкой, которые норовили вот-вот упасть, как и остальные письменные принадлежности.
– Я сейчас, – быстро кинула Чжоу и, оставив подруг, пошла к Гарри.
«Как она умудряется так ходить?..» – пронеслось в голове глядящей ей вслед Элизабет. Походка Чжоу сразу менялась и становилась более воздушной и какой-то… женственной?
Она подошла к Поттеру с невинным видом, словно проходила мимо, и подала упавшее перо. Сказала пару слов, мило улыбнулась…
– Во даёт, – послышался голос Доры над ухом, которая наблюдала за этими манипуляциями со всеми остальными, криво усмехаясь, – и кто бы мог подумать?..
– Ну, это же Чжоу Чанг, – безсцветно произнесла Элизабет.
– Вы обо мне? – каким-то волшебным способом Чжоу оказалась рядом с подругами. И не дожидаясь ответа, обернулась к Элизабет с сияющей привычной улыбкой. – Лиззи, ты уже нарисовала Гарри?.. Можешь подарить мне его портрет?
Элизабет неохотно кивнула:
– Да, конечно. Как только он будет готов.
– И Седрика, – вдруг закрасневшись добавила Чжоу. И сообщила, как бы между прочим:
– Он обещал мне, что мы увидимся в Хогсмиде и погуляем.
Что-то неприятно кольнуло внутри, но Элизабет постаралась сохранять спокойный вид:
– Седрика мне пока так и не удалось попросить, чтобы он мне попозировал, так что... – Она сделала удрученный вид, но внутри почему-то была довольна, видя, как расстроилась Чжоу.
Но через секунду ее собеседница уже жизнерадостно улыбалась, продолжая путь, словно обдумывала какую-то интересную пришедшую к ней в голову мысль.
Уже подходя к гостиной, она обернулась и хитро произнесла:
– Ничего, мы как-нибудь его поймаем.
И Элизабет ее тон совершенно не понравился.


Седрик ждал ее, как и договаривались, на крыльце замка. Вид у него был просто отменный – горящие странным не то восторгом, не то вдохновением глаза, гордо развернутые плечи. Словно герой из сказок Барда Бидля – и сейчас он казался ледяным принцем под падающими крупными хлопьями снега. Элизабет вдохнула свежий морозный воздух и счастливо улыбнулась – наконец-то можно никуда не спешить и насладиться прогулкой и выходными.
Уже прошагав несколько минут рядом с Седриком по свежему снегу, устилающему двор, Элизабет вдруг заметила, что тот держит под мышкой газету.
Она усмехнулась.
– Решил занять себя чтением в Хогсмиде? С каких это пор ты интересуешься желтой прессой?
– С тех самых, как там стали писать обо мне, – жизнерадостно ответил он, протягивая Элизабет печатное издание странице красовалось огромное фото Гарри Поттера и маленькие одиночные колдографии остальных чемпионов. – Рита Скиттер превзошла себя, ты только почитай, что она успела накатать про Поттера, пока мы занимались взвешиванием палочек.
– Занимались чем?.. – подняла брови Лизз. Они уже вышли за ворота Школы и шли по узкой тропинке.
– Неважно, – лишь отмахнулся Седрик, – это особая процедура… Для Чемпионов.
– Ах да, – с глубокомысленным видом кивнула Элизабет, – ваше святейшество, как я могла забыть о почтенном принятом вами Статусе.
Но Седрик лишь рассмеялся и легонько толкнул ее в плечо сзади:
– Перестань! Ты знаешь, это уже удача, что я могу сейчас с тобой разговаривать без восторженных криков. – Парень вздохнул, потом улыбнулся: – За последние двадцать четыре часа я узнал, что я самый лучший, самый красивый, умный и так далее по списку, но когда это слушаешь в тысячный раз, начинаешь думать, что ты умственно отсталый, а все остальные – доктора, которые тебе терпеливо рассказывают, какой ты замечательный.
Он помолчал, словно задумавшись о чем-то, наблюдая, как медленно кружится снег вокруг, и снова продолжил:
– А вообще-то, знаешь, на самом деле в этом нет ничего интересного или даже забавного. Столько всего неожиданно свалилось на меня. Репортеры, хихикающие девицы, люди, которые раньше не подавали даже руки при встрече, вдруг выстраиваются в очередь, чтобы записаться ко мне в друзья... Иногда хочется просто сидеть в одиночестве и ни о чем не думать. А тут еще учеба. И обязанности старосты.
Они поравнялись и шли бок о бок. Щеки Элизабет чуть раскраснелись, и вид у нее был довольный.
– Да ладно, - весело отмахнулась она, глядя вдаль. Впереди уже показались крыши волшебной деревни, - скоро придем в Хогсмид, и ты сможешь отдохнуть, - ободряюще улыбнулась Элизабет. Это заставило ее кое о чем вспомнить.
– Кстати... Надо купить рождественские подарки. Ты уже надумал, что мне подарить?
Глаза Седрика почему-то забегали, выдавая его с головой.
– Конечно, я уже подыскал тебе кое-что… Кое-что интересное… Эм-м… Но у тебя еще есть шанс сказать мне, что же ты хочешь на самом деле. А еще, я был бы тебе очень признателен, если бы ты помогла мне с подарком для Чжоу. Вы же живете в одной комнате, ты наверняка должна знать, что ей по душе, чем она увлекается?
– Да, наверное, должна, – Элизабет опустила взгляд, внутри снова зашевелилось то самое неприятное чувство, которое не давало ей покоя вот уже вторую неделю, и которое она так и не смогла себе объяснить. – Это просто. Это же Чжоу Чанг, - уже второй раз произнесла Лиззи, невольно вспомнив их разговор с Дорой, - что ее может интересовать?.. Квиддич. И мальчики.
На что Седрик лишь звонко рассмеялся, и Лизи сразу вскинула взгляд:
– Ты что?.. Я вообще-то не шучу, это правда.
Но Седрик лишь сильнее веселился.
– Ах так?! – Элизабет уперла руки в бока, состроив обиженную гримасу – Смеешься? Ладно-ладно, смейся сколько влезет! – И, набрав целую охапку мокрого липкого снега, запустила им в Седрика. Тот, впрочем, стойко принял удар и тут же включился в игру. Глаза его озорно сверкнули:
– Ну держись! – и он в мгновение ока слепил снежок для ответного удара.
Взвизгнув, словно маленькая девочка, Элизабет припустила со всех ног, вниз по снежному склону в сторону Хогсмида, чувствуя, что Седрик не отстает. Она вдруг вспомнила, что раньше, еще до того, как они стали учиться в Хогвартсе, они всю зиму напролет играли в снежки на заднем дворе или строили снежные городки… И точно также сыпал воздушный сказочный снег…
Элизабет счастливо рассмеялась, и ее звонкий голос еще долго разносился над белоснежным покровом...

***

В «Трех Метлах» было душно, тесно и весело – как всегда. Повсюду уже царила предрождественская атмосфера. Мокрые от снега и запыхавшиеся, Элизабет и Седрик нерешительно остановились на пороге, думая, куда присесть. Лиззи легонько потянула носом воздух, тут же вдохнув ароматный сладкий запах корицы и ванильных пастилок, и широко улыбнулась: вот, оказывается, чего ей не хватало все это время! Запах ванили сразу напомнил вереницу точно таких же вечеров, когда они сидели здесь с Седриком в кругу друзей и беззаботно что-то обсуждали. Она кинула взгляд на Седрика – тоже довольного и чуть раскрасневшегося – и ее вдруг пронзило острое желание остаться с ним наедине, набрать всякой вкуснятины, сливочного пива и сидеть до самого темного вечера болтая, о чем угодно. Казалось, они так давно не говорили по-настоящему… Найти бы только укромное местечко – Лиззи окинула взглядом занятые столики, тесно стоящие друг к другу.
Наконец, Седрик легонько потянул ее за собой, направившись между рядов к одному из столиков, где сидели две студентки Ровенкло.
Подойдя ближе, Элизабет смогла разглядеть их – взгляд Чжоу, вдруг загоревшийся странной радостью при виде Седрика, и кислую физиономию Мариетты, вытянувшуюся еще больше при виде Лиззи.
– Привет Чемпиону Школы, - улыбнулась Чжоу, пододвигаясь, чтобы Седрик и Элизабет смогли присесть рядом. – Как настроение? Ведь во вторник первое испытание, – продолжила она, обернувшись к Седрику, устроившемуся рядом с ней. - Ты не боишься?..
Тот лишь беспечно улыбнулся и тряхнул головой:
– Разумеется нет, особенно, когда за меня так беспокоятся.
– Мы как раз обсуждаем с Мариеттой твои шансы на победу, - продолжала Чжоу, - и остальных Чемпионов тоже.
- Кстати, – вдруг вступила в разговор Мариетта, – на днях Эрни МакМиллан рассказал мне пару интересных историй о Потере. Как, например, у его подружки Гермионы Грейнджер из-за дуэли с Малфоем выросли зубы до самых колен. Представляешь, может это провидение Небес и знак Поттеру снять свою кандидатуру?..
– Какие глупые сплетни, – лишь фыркнула Элизабет (Мариетта сверкнула в ее сторону недовольным взглядом), в голове мелькнул образ увиденной ей недавно в библиотеке Грейнджер, которая выглядела очень даже ничего.
Чжоу улыбнулась:
- Гарри тоже может себя показать, все-таки он способный студент. Я уже вижу заголовки Риты Скиттер: «Гарри Поттер сумел стойко продержаться десять минут…»
- …прежде чем его удалось вытолкнуть на поле боя, - закончил Седрик.
Девчонки захихикали, и Элизабет дернула плечом. Ей становилось все неуютнее. Зачем они вообще присели к этим двум? Неужели Седрику не хотелось поговорить вдоволь - с ней, Элизабет, чтобы никто не отвлекал, пока есть свободное время?..
- У него есть опыт в соревнованиях, - услышала она продолжающийся разговор, - Гарри и в квиддиче был на высоте. Ну, в смысле… разумеется, на высоте, мы же летаем почти под облаками… - вдруг усмехнулась Чжоу своему же каламбуру.
Седрик засмеялся в ответ.
- Да ладно, признайся, в последнем чемпионате в том году мы разбили Гриффиндор в пух и прах!..
Элизабет фыркнула про себя. Ах, кто бы мог подумать – неужели вы станете обсуждать квиддич?
Она огляделась. Вся сказочная атмосфера «Трех метел», что окутала ее изначально, куда-то испарилась. Тесный душный зал. Нервирующий гомон студентов за спиной, чей-то грубый смех… Она перевела взгляд на сидящих с ней за столом сокурсников. Почему-то вид увлеченных беседой Седрика и Чжоу стал вызывать у нее раздражение. Не выдержав, она резко поднялась.
- Принести тебе сливочного пива, Сед?
Седрик удивленно обернулся к подруге, словно вспомнив о ее присутствии, и растерянно улыбнулся:
- Да, разумеется… Спасибо…
Негодуя про себя, Элизабет быстро развернулась и направилась к мадам Розмерте за стойкой.
Очередь за напитками казалась нескончаемой. И почему именно сегодня – что за день такой? Лизз почувствовала, как начинает медленно закипать. Рука тут же нашла медальон под мантией и вцепилась в него, как в последнее спасение. Волна спокойствия как по мановению волшебной палочки разлилась по телу. Лиззи облегченно выдохнула. Слава богу, у нее есть средство успокоиться, и она еще может держать себя в руках.
«Ладно, возможно это просто «elephantum ех musca facis», - подумалось ей. Элизабет тут же удивилась – откуда она так хорошо помнит латынь?.. С ней у нее всегда были проблемы, особенно с тем, чтобы свободно вставлять ее в обыкновенную речь.
Надо же… Элизабет покачала головой и улыбнулась мадам Розмерте - наконец, подошла ее очередь. Заказала две кружки сливочного пива и стала протискиваться сквозь толпу к их столику, подняв кружки над головой.
«Надо сказать Седрику, - мелькнула следующая мысль, - пусть удивится…»
И тут же следом за этим с горечью подумалось, что Седрику сейчас, возможно, не до нее. Разговоры про Турнир и победы Поттера куда важнее.
Хотя, его можно понять. Если бы сама Элизабет стала Чемпионом, она, наверняка, не могла бы ни думать, ни разговаривать ни о чем другом, кроме как о предстоящих испытаниях.
И потом, должен же Седрик оправдывать звание Чемпиона, раз ввязался во все это, должен пройти до конца и получить этот злосчастный выигрыш. При этой мысли внутри что-то неприятно шевельнулось – как отголоски старой фантомной боли. Она опять вспомнила свои тревоги по поводу всех этих дел с Турниром. Но тут же отогнала их – это вчерашний день, и вообще...
Элизабет удивленно замерла, не додумав мысль до конца. Седрик и Чжоу поспешно накидывали мантии и завязывали шарфы, явно собираясь на улицу, рядом стоял появившийся откуда-то Джастин, волосы его были присыпаны уже начавшим таять снегом, взгляд возбужденно горел.
- Ну давайте быстрее, чего копаетесь! Там сейчас столько народу сбежится! – поторопил он Седрика и Чжоу.
Лиззи замерла с кружками в руках, уставившись на друга и сокурсницу, в глазах застыл немой вопрос.
- Ох, Лизз, - круто повернулся к ней Седрик, словно почувствовав ее выражение лица, и перевел взгляд на пиво в ее руках, – я и забыл… Слушай, тут такое дело… Джастин говорит, что в магазин спортивных товаров привезли новые мантии и метлы к рождеству и там предновогодние скидки! Нигде такого больше не найдем!.. - он говорил так лихорадочно быстро, что Лизз даже не могла вставить словечко. – Но ведь тебе неинтересно, наверное. Я знаю, как ты ко всему этому относишься… Мы сходим совсем ненадолго, а потом вернемся и все вместе пойдем за подарками. Хорошо?.. Просто подожди нас здесь… Джастин говорит, там много всего интересного… И, наверное, снитчи есть, - это предложение было адресовано уже к Чжоу, глаза которой счастливо сияли. Но, похоже, не только из-за квиддича. Она кивнула Седрику, словно не слыша, о чем он говорит. Тот в порыве сжал ее ладонь и потянул за собой к выходу.
Все произошло так быстро, они лишь махнули на прощание и оставили Элизабет в одиночестве растерянно смотреть им вслед… Хотя нет, не в одиночестве. За столиком осталась сидеть Мариетта с той же кислой миной, подперев щеку рукой.
Медленно Элизабет опустилась на стул, пытаясь собраться с мыслями.
- Ушли, - равнодушно констатировала Мариетта. Хотя, по мнению Элизабет, ее комментарий был совершенно лишним. – Джастин появился так неожиданно, вбежал, машет руками… тараторит, что там что-то интересное с квиддичными формами… или с метлами, я не разобрала… Хотя, возможно, это были…
- Не нужно, - резко оборвала ее Элизабет, - не нужно это пересказывать, Мариетта!
Сердце ее упало. Она уставилась на принесенные чуть запотевшие кружки сливочного пива, которые уже были никому не нужны.
Значит, магазин спортивных товаров. И даже не потрудились позвать Лизз с собой, все решив за нее. Оставив в компании с Мариеттой - положа руку на сердце, она была последним человеком на земле, с которым Элизабет хотелось коротать вечер в Хогсмиде.
Позади послышались шаги и звук отодвигаемого стула. Лизз обернулась. Нет, на счет Мариетты она оказалась не права – вот он, тот самый последний человек...
Элизабет с неприязнью посмотрела на подсаживающегося к ним Бена Бредли. Настроение абсолютно скатилось к нулю.
Но Бен словно и не заметил ее хмурого взгляда:
- Привет! Не против, если я присяду, все столики заняты. Похоже, предрождественский ажиотаж в самом разгаре, – он противно усмехнулся и подмигнул. - Ну так что, Лиззи, когда пойдем за подарками?..
- Спроси лучше Мариетту, - резче, чем хотелось бы, ответила Элизабет и поднялась. – И – да! Можете отметить наступающее рождество! – Добавила она, пододвигая к ним пиво.
И под взглядами двух удивленных пар глаз, быстро поднялась и направилась к выходу. Внутри все невыносимо жгло от обиды.

***
За то время, пока она была внутри, погода изменилась. Снег участился, а большие пушистые хлопья превратились в противную мелкую морось. Неожиданно поднявшийся ветер бил в лицо, не давая рассмотреть что-то даже в паре метров от себя. Элизабет подняла повыше воротник, пытаясь укрыться, но это, похоже, было бесполезно: снег все равно набивался за шиворот. Где-то в глубине души Элизабет даже была рада такой погоде – она как нельзя лучше отражала ее внутреннее состояние. На душе было так же мерзко. А еще где-то под запекшейся коркой горечи и обиды стучало непонимание, смешанное с удивлением. Она в сотый раз спрашивала себя, как же Седрик мог так поступить, и в сотый раз не могла ответить, не могла найти оправданий такому поступку. Хотя, чуть позже Элизабет, усмехнувшись, подумала, что она, по сути, не имеет никакого права его в чем-то обвинять и уж тем более искать ему оправданий. Седрик может делать, что ему захочется, ходить туда, куда захочется, и общаться с теми, кто ему симпатичен… Только все дело и было в том, что если исходить из этой логики, Седрик просто не хотел общаться с ней, Элизабет…
Горько усмехнувшись, Лизз села на первую попавшуюся заснеженную лавку под крышей какого-то небольшого магазинчика. Снег все летел и летел, порывы ветра задували под полу ее худенького пальто, но Элизабет было все равно. Пусть ее хоть засыплет с ног до головы. Это было бы даже очень кстати… Вокруг сновали студенты, возбужденно переговариваясь, отовсюду были слышны взрывы смеха, шелестели пакеты, кто-то старался спрятать купленный подарок, кто-то спешил на поиски нового… Вся эта счастливая суета совершенно ее не касалась… Жмущиеся от ветра друг к другу парочки, кидающие на нее удивленные взгляды… Она просто погрузилась в свои мысли, не замечая мир вокруг. Мысли крутились по одному и тому же заколдованному кругу, вызывая все большую боль и горечь. Разве она могла попросить его остаться в этот вечер с ней?.. Видя его горящие нетерпением глаза?.. Радостную улыбку Чжоу?.. Разве она имеет права просить его о чем-то вообще в отношении нее?.. Ведь, по сути, они не больше, чем просто… друзья?..
Она мрачно усмехнулась. Друзья ли они еще?.. Да и были ли по-настоящему привязаны друг к другу, если Седрик смог так легко променять ее общество на общество пусть и красивой, но легкомысленной девчонки с ее курса?.. Где-то глубоко заворчал неприятный внутренний голос, что, должно быть, Седрик только рад этой замене. Они,наверное, стоят сейчас с Чжоу в магазине, восхищаясь квиддичными безделушками, и им уютно и хорошо вдвоем. Они интересуются одними и теми же спортивными командами, и Седрик вдоволь говорит о том, о чем не мог поговорить с Лиззи, зная ее отношение к квиддичу. С Чжоу все по-другому, они что-то горячо обсуждают, спорят, смеются, шутливо тыкают друг друга и подмигивают… Так же как и сама Элизабет с Сериком когда-то давно – кажется, в прошлой жизни. В памяти тут же всплыли картинки - их бывшие походы в Хогсмид, которые она всегда так ждала, посиделки допоздна на тайном окне, переглядывания в Большом Зале за обедом… И еще масса всего, что было, кажется, уже не с ними. Да и было ли вообще?..
Ей стало невыносимо тоскливо. И главное – одиноко. Она вдруг отчетливо поняла, что ей не хватает Седрика – именно сейчас, в эту секунду, - его шуток, улыбок. Просто того, чтобы он успокоил ее, заверил, что все совсем не так, как она себе напридумывала... Но этого не может быть, а значит, не может быть никогда. Седрик не появится здесь, словно по волшебству. И она все так же будет одиноко сидеть под снегом, не в силах что-либо изменить. Да и что она может изменить, если то, что когда-то давно было между ними и что она называла истинной дружбой, внезапно растаяло, как первый снег?..
Элизабет зажмурилась, и из глаз полились нежданные слезы – совсем чуть-чуть, несколько соленых горячих капель, что тут же обожгли щеки. Быстро стерев их рукавом, Лиззи вдруг поняла, что замерзла.
Нет, ей нельзя здесь больше сидеть, иначе она совсем окоченеет. Поднявшись, она обняла себя руками, пытаясь согреться, и подняла голову к небу – темные низкие облака предвещали начало метели. Взгляд Лиззи упал на придверную вывеску небольшого магазинчика, на скамейке у которого она только что сидела. «Магические штучки-дрючки» - гласила вывеска с чуть стершимися буквами. Элизабет пожала плечами и потянула на себя дверь магазина, мечтая поскорее оказаться внутри и согреться.

***
Название не обмануло: – в лавке и правда было много магических штучек. Тесную темную комнатку сплошь заставляли полки с товарами. Ветхие фолианты, старинные украшения, различные сувенирные безделушки… Элизабет постояла немного в нерешительности, оглядываясь кругом, чувствуя, как тепло растекается по телу. А потом подошла к одной из полок.
- Я чем-то могу вам помочь? – раздался вкрадчивый голос за спиной. Элизабет резко обернулась и пару раз моргнула. Из полумрака показался невысокий человечек, по росту и уродливому лицу больше напоминающий гоблина.
- Я... я, я… – она вдруг запнулась на полуслове, страх пробежал мурашками от макушки до пяток от этого странного магазина и его владельца.
«Не глупи, Лизз, - твердо сказала на себе, - это всего лишь сувенирная лавка!»
- Я хотела купить подарок другу, - нашла она свой голос. – На рождество.
Человечек подошел ближе, всматриваясь в витрину за ее спиной.
- Похоже, у меня есть один подарок – как раз для бывшего друга…
- Что?.. – Лиззи непонимающе уставилась в ответ. – Я не говорила, что для бывшего… Мы просто друзья...
- Да, но иногда дружба кончается… и перерастает во что-то большее. Например, в любовь.
- В любовь?.. Вы про Седрика?.. – забывшись, спросила Лиззи. Подобные заявления ей казались совершенно абсурдными. – Мы просто друзья, и не больше.
- Мисс Томпсон, кого вы хотите обмануть, - усмехнулся торговец, и его темные глаза хитро прищурились.
Элизабет вскинула взгляд:
- Я не называла вам своего имени! Откуда вы… Что… - Страх снова сдавил сердце. Что за странное место, Мерлин. Откуда этот человек – ведь это был человек, правда?.. – знает ее.
- Не пугайтесь, - усмехнулся торговец и двинулся к одной из полок. – Разве вы не верите в чудеса под рождество? И потом… я живу очень и очень долго и знаю, соответственно, почти все.
Он открыл стеклянную дверцу одного шкафа и вытащил какой-то сверток.
- Вот, - протянул он Элизабет, - это замечательный подарок. Он будет очень полезен вашему другу.
Немного поколебавшись, Элизабет все-таки взяла сверток – совсем небольшой, он умещался в ладони. И тяжелый. Интересно, что там?
- Только не разворачивайте! – предостерегающе произнес человечек, словно прочитав ее мысли. – Не сейчас. А вот это, - он вытащил небольшую коробку, пыльную и пожелтевшую, - для вас. Я все думал, кому же это сможет пригодиться, и вот дождался, когда ко мне заглянули вы.
Машинально Лиззи взяла и ее, стараясь сильно не прижимать к себе – толстый слой пыли мог испачкать мантию.
- Я, конечно, очень признательна, - начала она, удивленно разглядывая полученные подарки, - только не уверена, что смогу заплатить за них. Вообще-то, я просто зашла к вам погреться, снаружи так холодно, так что…
Он снова усмехнулся как-то понимающе:
- Вы думаете, я не знаю, почему вы оказались здесь, мисс Томпсон?.. Как и все остальные люди, что заглядывают ко мне? Никто никогда не заходит, чтобы купить что-нибудь. Все ищут тепла, – голос его стал тихим и даже немного успокаивающим. – Они заходят постоянно, сколько существует мой магазинчик. И я уже изучил выражения их лиц – им всем хочется согреться. Изнутри. Они бегут от одиночества или неразделенной любви… И для каждого из них у меня всегда что-то находится. Как и для вас, мисс Томпсон. Как и для тысячи других. Ведь люди не меняются веками. Хогсмиду очень и очень много лет. Он существовал еще во времена Основателей. И все было точно так же – с той лишь разницей, что в старину люди были чище и добрее. И скажу вам по секрету, однажды ко мне зашла сама Ровена Ровенкло, вот точно с таким же выражением лица, как и у вас…
- Что?.. – у Элизабет резко перехватило дыхание. Она не сразу смогла прийти в себя. Тут же сама не зная почему, рука ее взметнулась вверх и вцепилась в медальон сверкнувший золотым отблеском в полумраке магазина.
- Ровенкло… здесь?..
Но продавец не ответил. Лицо его вдруг поменялось с благодушного на какое-то хищное, острый взгляд впился в держащую медальон руку Элизабет.
- Что это, мисс Томпсон? – вкрадчиво поинтересовался торговец. – Что такое вы держите в руке?.. - и Элизабет вновь стало страшно, она попятилась назад, прижимая к себе полученные свертки.
- Ведь это очень древнее и дорогое украшение, не правда ли?.. Как вы достали его? – продолжал торговец надвигаясь на нее. – Ведь оно принадлежит не вам.
- Нет, оно мое! – вдруг вскрикнула Элизабет. Ее мелко затрясло, и она стала прикидывать, как лучше выбраться отсюда. Дверь находилась совсем близко от нее, но чтобы туда добраться, нужно было обогнуть одну из полок.
- Я могу купить его у вас, - горячо зашептал человечек, глаза его горели. – Берите все, что пожелаете взамен. Или может вас интересует история?.. Я могу много чего вам рассказать про Основателей и про Ровену Ровенкло… Особенно про нее…
- Я... нет, не стоит… спасибо… - кое-как вывернувшись, Элизабет наконец обошла полку и подошла к двери. – Мне, пожалуй, пора... Спасибо вам за все… - она уже открыла дверь, когда человечек кинулся к ней:
- Нет! Подожди! Стой! Отдай, отдай мне его!
Быстро захлопнув за собой дверь, Элизабет выскочила на улицу и побежала вдоль домов, оскальзываясь и стараясь не оглядываться.
Сердце колотилось в бешеном ритме, сливаясь с пульсацией медальона на груди, разогревшегося то ли от тепла ее руки, то ли от чего-то еще… Снег усилился и теперь сводил видимость к нулю, а ветер хлестал по лицу. Задыхаясь, Элизабет остановилась, чтобы отдышаться. И все же оглянулась назад. За ней никто не бежал, да и самого магазина уже не было видно за падающим снегом.
Лиззи шумно выдохнула и перевела дух. Мерлин… Что это было?.. Сейчас, здесь, на улице, ей все это казалось страшным сном. Магазин, торговец, медальон… Разве это могло быть на самом деле? Взгляд ее упал на свертки в руках, прямое доказательство произошедшего. Первой мыслью было оставить их здесь и не брать с собой в Хогвартс, кто знает, что там. Но, поколебавшись, Лиззи все-таки пошла дальше, все также прижимая их к себе – любопытство победило… И потом, она ведь так ничего и не купила Седрику.
Седрик… Мерлин, он ведь хотел вместе пойти за подарками и, должно быть, искал ее в «Трех метлах», как они и договаривались… Хотя... искал ли?.. Возможно, он просто забыл…
На улицу уже опустилась темнота, тусклые фонари еле освещали путь сквозь густой снег. Лиззи поежилась и прибавила шаг. Тряхнув головой, она постаралась не думать ни о торговце, ни о Седрике. Единственное, чего ей сейчас хотелось – поскорее оказаться в спальне девочек Ровенкло и забраться с головой под одеяло.

***
В комнате никого не было, видимо, все уже были на ужине в Большом Зале. Это даже к лучшему, решила Лизз. Ей хотелось побыть одной. Усевшись на кровать, она какое-то время смотрела в пустоту перед собой, чувствуя себя совершенно опустошенной. Ей не хотелось ни о чем думать, попросту потому, что уже не осталось сил. Но неотвязные мысли крутились снова и снова, как заезженная пластинка – о сегодняшнем кошмарном дне.
Она вдруг подумала, что впервые возвращалась из Хогсмида одна. По темноте и падающему снегу. Нет, разумеется, ей встречались такие же студенты, как и она, возвращающиеся в Хогвартс шумной компанией. И глядя на их веселые довольные лица, от одиночества и неприкаянности сводило живот, а во взглядах, кидаемых ею на них, отчетливо сквозила тоска и зависть. О, она многое отдала бы, чтобы Седрик оказался с ней вместе… Но…
«Ты выросла, Лиззи» - холодно напомнил внутренний голос. И отчасти, ей даже нравилось быть такой – взрослой и грустной. Ее не оставляло ощущение, что она теперь знает что-то такое, чего не знает никто...
Почему-то сидя вот так в одиночестве в спальне, ей захотелось сразу оказаться дома – среди людей, которые действительно любят ее, которые рады ей и хотят проводить свое время именно с ней. Папа, который снова рассказывал бы ей истории про работу в Отделе Спорта, мама, которая пусть и была всегда недовольна, но все-таки заботилась о ней… А ведь она так и не купила ничего родителям, и придется ехать за покупками в Лондон… Мысли про подарки заставили ее вспомнить еще кое о чем.
Элизабет перевела взгляд на свертки, лежащие тут же рядом с ней на кровати.
Взгляд странного торговца снова возник в памяти, но она отогнала его. Отложила в сторону сверток для Седрика, все-таки не развернув его. И притронулась к коробке, предназначенной для нее, гадая, что же такого там может быть.
Приподняв крышку, Элизабет тихо ахнула. Такого она ожидала меньше всего. Набор красок, кисточек и карандашей очень уютно уместился внутри.
Дорогих и редких красок. Даже на первый взгляд она могла это определить. И потом, сами баночки были вырезаны из дерева с очень красивой каймой. И восхитительные карандаши... И новый альбом!..
Надо же! Как этот торговец узнал?.. Ведь ей так и не удалось снова склеить свой альбом, который она разорвала на кусочки в тайной комнате. Видимо, столько чувств туда было вложено, что обрывки никак не хотели склеиваться обратно, и его пришлось, скрепя сердце, попросту выкинуть. Этот альбом был в сто раз лучше – бумага плотная, но мягкая одновременно, именно такая, какая необходима для карандашного наброска…
Сладковатый опьяняющий запах красок, ударил в нос и Элизабет счастливо улыбнулась, тут же забыв про все. Приподняла одну из баночек, рассмотрела, приоткрыла крышку… Потом осторожно вернув на место, достала карандаш и взяла альбом… Казалось, она не чувствовала такого вдохновения вот уже несколько месяцев. Что-то толкнуло ее, и она внезапно решила, что будет заниматься на каникулах. Может, она даже приедет домой и разрисует стены своей комнаты.
Преобразит свою жизнь. Разукрасит.
Почему-то реакцию мамы представлять не хотелось, но сейчас ей было все равно, она сидела и с каким-то благоговением вертела в руках подарок, рассматривая, предвкушая, мечтая, как скоро все эти аккуратненькие баночки станут смесью цветов, как измажутся руки, как запахнет краской и деревом, и…
Вошла Дора, а за ней Аннет.
-…и тут я говорю ему: «Почему тогда ты не пригласил меня на каникулы?» - громко говорила Дора, доставая из ящика какой-то сверток. - Представляешь? После такого…
Они вышли, так и не обратив на Лиззи никакого внимания. Она с удивлением посмотрела на закрывшуюся дверь. Пустое место, но чтобы до такой степени?.. В руке, сломавшись, хрустнул карандаш.


1.Pars pro toto - Часть вместо целого (лат.)
2.Еlephantum ех musca facis – Делать из мухи слона (лат.)

Предыдущая главаСледующая глава