XV. Insperata accidunt magis saepe quam quae speres
В лазарете гуляли зимние сквозняки, и резко пахло лекарствами.
Сидя на одной из кроватей, Элизабет посильнее закуталась в одеяло.
- Выпей это, милочка, и тебе станет лучше, - мадам Помфри в своем обычном белом чепчике и фартуке протягивала ей стакан с неизвестной жидкостью. Лиззи покорно взяла его, понюхала и выпила зажмурившись. Вкус был отвратительный.
- Вот так, - заботливо улыбнулась мадам Помфри. – Посиди немного, пока эликсир Восстановления не начнет действовать, а потом можешь вернуться к занятиям.
И забрав у Лиззи грязный стакан, вернулась к своим обычным делам.
- Так что все-таки случилось? – спросила Кира, которая сидела рядом на кровати.
Остальные ее сокурсницы – Дора, Чжоу, Аннет и даже Мариетта, - стояли полукругом рядом. На их лицах было одно и то же выражение – беспокойство, которое лишь раздражало Элизабет.
Она повернулась к Кире:
- Да все в порядке, честно. Мадам Помфри сказала, что это просто переутомление – ну знаете, все эти домашние задания, курсовая… - Лиззи пожала плечами и бледно улыбнулась: - Вы зря так переполошились, идите на учебу, мне скоро станет лучше, и я вас догоню…
Она оглядела подруг, но все они смотрели на нее с подозрением.
Наконец, Мариетта нетерпеливо вздохнула и посмотрела на остальных:
- Может, и правда, стоит пойти на занятия? У нас сейчас Трансфигурация у МакГонагалл. У Лиззи хотя бы есть веская причина, а мы как объясним ей свое опоздание?
Чжоу неуверенно посмотрела на Элизабет:
- Не знаю… Ты точно чувствуешь себя лучше?..
- Да-да, - закивала она в ответ, больше всего на свете желая, чтобы они поверили и, наконец, ушли. Элизабет терпеть не могла, когда вот так стояли над душой и носились вокруг нее. – Мне намного лучше, спасибо вам, девочки. Я думаю, вам действительно пора идти, - с надеждой посмотрела на часы, висящие на стане лазарета, - если пойдете прямо сейчас, успеете к МакГонагалл без опозданий.
- Ну, хорошо, - вздохнув, Кира поднялась, - надеюсь, тебя можно оставить одну.
- Рада, что тебе стало лучше, - добавила Дора, похлопав Лиззи по руке.
Девчонки засобирались к выходу.
Чжоу обернулась на пороге:
- Не пугай нас так больше, Лиззи, - улыбнулась она, но Элизабет эта улыбка почему-то показалась неестественной. Она натянула улыбку в ответ. И вздохнула с облегчением, когда дверь за ними закрылась.
И хотя она соврала, ей стало не намного лучше – голова все еще кружилась, во всем теле чувствовалась слабость, - однако ей было легче наедине с собой, когда вокруг никто не говорил, как сильно она всех перепугала. Честно признаться, когда подобное случилось первый раз, она и сама напугалась не меньше. Но затем эти приступы происходили все чаще и она, как это ни странно сознавать, даже привыкла.
Начиналось все одинаково – сначала странное давящее чувство в центре груди, как раз под медальоном, который она носила не снимая, затем легкое головокружение, колени начинали подгибаться, а потом перед глазами все меркло, словно кто-то выключал свет. Обычно хватало нескольких секунд, чтобы все прошло, достаточно было просто присесть куда-нибудь или на что-то облокотиться. Но в последнее время подобное случалось все чаще, а легкое затмение сознания превращалось в настоящие обмороки. Так Лиззи пару раз обнаруживала себя то в общей гостиной на полу, когда она засиживалась допоздна за книгами, то в ванной комнате, когда шла почистить зубы перед сном. И каждый раз она не могла сказать, сколько вот так пролежала - она не помнила ничего.
В этот раз она упала прямо перед всем классом.
…Это был урок у Профессора Флитвика, он взял на себя обязанность подготовить их к Рождественскому балу.
Девчонки уже недели две жужжали об этом событии, искали наряды, хвастая друг перед другом, и хихикали, когда речь заходила о том, кто кого пригласил.
Практически у всех уже определилась пара. Кроме, Элизабет, разумеется. Пока никто не выказывал желания пойти вместе с ней, и она как-то даже не задумывалась об этом, игнорируя всеобщий ажиотаж…
- Он опять на тебя смотрит, - толкнула ее локтем Кира, и Элизабет вздрогнула от неожиданности.
- Кто? – шепотом спросила она.
- Да Бен Бредли! – округлила глаза Кира и прыснула. – Это определенно что-то значит…
- Ради Мерлина, - фыркнула Элизабет. Кинула короткий взгляд на Бена – он и правда, рассматривал ее, но тут же отвел взгляд.
Юноши и девушки выстроились друг напротив друга в линии. Маленький профессор Флитвик, напевая себе под нос, сновал между ними с блаженной улыбкой. Зал для танцев блестел в рождественских украшениях, в омелах, гирляндах, которые отражались сиянием в начищенном до блеска паркете.
Студенты оживленно переговаривались между собой в общем возбуждении. Мальчики держались особняком и сохраняли независимый вид, но украдкой хихикали – нервы давали о себе знать. Элизабет перевела взгляд на сокурсниц и прыснула – у всех девушек было какое-то решительное выражение на лице, поднятые подбородки, поджатые губы, они уже готовы были ринуться в бой.
- Итак, юноши выберите партнершу! – торжественно произнес Флитвик. Парни не спешили, только некоторые сделали неуверенные шаги вперед. Другие в шутку подталкивали их сзади.
Элизабет почувствовала, что тоже волнуется, под ложечкой засосало. Танцы никогда не были ее сильной стороной.
- Похоже, это нам придется приглашать их на танец, - улыбнулась она, повернувшись к девчонкам и пытаясь скрыть страх за улыбкой.
- Да-да, и они еще нас называют слабым полом, - кивнула Чжоу.
- Видимо, с перепуга, - вставила Дора, девчонки рассмеялись, но Чжоу внезапно замолчала - Майк подал ей руку и вытянул из общей линии в центр зала.
Чжоу эффектно откинула назад свои черные волосы, и выйдя в зал, словно давно ждала этой минуты, грациозно пошла в танце с сияющей улыбкой. Она на самом деле была просто неотразима.
- Похоже, и мне пора, - произнесла Кира. Лизз проследила за ее взглядом – к ним с решительным выражением на лице направлялся Кевин.
- На самом деле, я бы меньше всего хотела танцевать с Кевином. Знаешь, у нас ведь немного не срослось еще осенью… - быстро шепнула Кира и замолчала, Кевин стоял перед ней, улыбаясь. - Если я не вернусь через пять минут, зови на помощь, - успела проговорить она прежде, чем он ее увел. Элизабет усмехнулась, и проследила, как ее подруги теряются среди других танцующих пар.
Кира тоже двигалась просто потрясающе – словно и была рождена для этого. Сама Элизабет немного стеснялась, она казалась себе неуклюжей.
- Эй, о чем замечталась?.. – прозвучал голос на ухо. Она обернулась, узнав его. Бен Бредли не сказав ни слова, просто подхватил ее за талию и повлек вглубь зала. Элизабет едва слышно охнула – то ли от возмущения за такое нахальство, то ли от того, что не успевала переставлять ноги, путаясь в длинной учебной мантии. Честно сказать в своих фантазиях она иногда представляла себе, как ее ведет в танце какой-нибудь красавчик, и она грациозно следует за ним. В реальности не было и близко ничего похожего, она лишь смотрела под ноги, пытаясь наступать в такт, но в итоге попадала лишь на ноги Бредли, и еще больше смущалась, совершенно сбиваясь с ритма.
- Мерлин, Лиззи, - тихо сказал ей на ухо Бен, - да расслабься ты! Это же так просто – отпустить все мысли и…
Он стремительно закружил ее в немыслимом повороте, чуть приподняв от пола.
- Чувствуешь?.. – глаза его, казалось, смеялись над ней.
Захлопав в ответ ресницами, Элизабет лишь начала хватать ртом воздух.
- Да-да, - произнес он, словно продолжая давний диалог, - я знаю, я хорошо двигаюсь. Мои родители иногда устраивали балы, когда я еще был ребенком. Учителя танцев, правда, то и дело менялись – никто почему-то не мог вынести моего ангельского характера.
Он невинно закатил глаза к потолку и усмехнулся одной из своих кривых улыбочек.
- Представляю, - тихо произнесла Лиззи, и постаралась чуть-чуть отстраниться - Бредли слишком крепко сжимал ее талию. Но только снова наступила ему на ногу.
- Извини, - пробормотала она, не зная, куда деть взгляд. Мерлин, побыстрее бы это мучение кончилось! Украдкой взглянула на Бена – он, похоже, получал от этого истинное наслаждение. Лицо его было так близко, что она могла рассмотреть едва заметные веснушки на его носу. Лиззи усмехнулась – с ума сойти, у красавчика Бена Бредли есть веснушки!
- Ты думаешь о том же, о чем и я? – поинтересовался Бен, улыбаясь в ответ ее таинственной улыбке.
- Навряд ли, - хихикнула Лиззи. – Только если ты обожаешь рассматривать себя в зеркало, когда остаешься один.
- Мерлин, - с преувеличенным осуждением вздохнул Бредли, - и что за фантазии мучают вас по ночам, юная леди?..
- Что? – тут же насупилась Лиззи. – Я совсем не имела ввиду… ты... в тебе есть хоть что-нибудь святое?..
- Только не тогда, когда я танцую с тобой, Лиззи, - прижал он ее к себе. Она неудачно попыталась его оттолкнуть. И почувствовав это, Бен снова крутанул ее в затейливом па и тут же подхватил. Элизабет постаралась сохранить невозмутимый вид, но голова пошла кругом.
- Вот видишь, уже лучше. Ты быстро учишься, - как-то лихо подмигнул Бен, входя в раж. - Может, ты составишь мне компанию и пойдешь со мной на бал?..
- А?.. – лишь слабо произнесла она в ответ.
Голова начала кружиться все сильнее, колени стали подгибаться. Что происходило дальше, сказать было сложно – все расплывалось, лица смешивались, Флитвик куда-то поплыл и все накрыла тьма…
Когда она открыла глаза, первое, что увидела, был белый потолок и стены лазарета. Вокруг кровати хлопотала мадам Помфри, осматривая ее, девчонки стояли с белыми обеспокоенными лицами. Неудивительно, что они так переволновались – Элизабет могла их понять, и даже чувствовала признательность…
Ее это пугало тоже. Но сама она не могла назвать точно причину такого состояния, хотя все-таки иногда ей казалось, что дело было совсем не в переутомлении. За прошедшие две недели с ней случались странные вещи. Часто ее мучили необъяснимые приступы мигрени – резкая боль пронзала виски, лишая способности мыслить, и так же внезапно отступала… А ее сновидения?.. Они все меньше походили на обычные сны, они больше чем напоминали реальность. Словно она проживала еще чью-то жизнь, пока спала. И в этой другой реальности – она обладала потрясающими знаниями и способностями – она в совершенстве владела оружием, она могла произносить заклинания огромной силы и сложности, которые, Лиззи могла поспорить, получались не у каждого волшебника. Наутро она просыпалась разбитая и не отдохнувшая. Пытаясь избегать этих, пугающих ее, снов, Элизабет выпивала Бодрящий эликсир, чтобы не спать всю ночь. Во-первых, это спасало ее от непонятных сновидений, а во-вторых, она могла всю ночь сидеть за книгами, когда никто не мешал.
Однако эти сны не желали оставлять ее и проникали в ее настоящую жизнь. Так пару раз, Элизабет ловила себя на мысли, что не осознает, где находится. Она просто шла по коридору после ужина в башню Ровенкло, когда все вокруг нее разом изменилось – и вот она уже стояла в странной комнате с низким потолком, неотесанные стены из серого камня, еле горящий камин… И голос мужчины. Он что-то спрашивал ее на непонятном языке – хотя возможно это была латынь, но она разбирала каждое его слово… Она хотела, было, повернуться к нему и разглядеть, но видение рассыпалось перед ней каскадом искр. И вот она снова стояла в безлюдном коридоре Хогвартса, держась за стену, чтобы не упасть… Каждый раз подобные миражи отнимали массу сил. Элизабет еле доходила до общей гостиной, чтобы просто опуститься в кресло и никуда не вставать.
Она боялась анализировать все это. Лиззи просто отмахивалась и закрывала глаза. Скоро будут каникулы, и она сможет отдохнуть от всего, набраться сил и во всем разобраться… А пока она старалась избегать людей - общение с ними также выматывало. Остаться в одиночестве было совсем не сложно. Когда предоставлялся случай, она уходила в библиотеку, чтобы не находиться с девчонками в одной комнате, вечерами – сидела в общей гостиной, когда все уходили спать, и часто после завтрака или ужина выходила прогуляться – побродить возле озера и просто по заснеженным дорожкам Хогвартса – привычными маршрутами их с Седриком прогулок
Элизабет снова вздохнула. Седрик… Он оставался, пожалуй, единственным человеком, с которым она хотела бы общаться. Но как назло, именно с ним они не разговаривали больше недели и всячески избегали друг друга. С того самого вечера, когда после первого состязания они сидели в гостиной Хаффльпафф, говорили по душам, и Седрик признался, что влюблен в ее сокурсницу Чжоу. А она… просто накричала на него и убежала. Со стороны все это выглядело довольно нелепо. В свое оправдание Элизабет могла сказать, что избегала Седрика лишь из-за чувства собственной вины. Только стыд за свою детскую реакцию не давал ей подойти и извиниться.
Элизабет кинула взгляд на часы – урок уже начался. Какое-то время она сомневалась идти на него или еще немного посидеть здесь. Белые стены лазарета и тишина действовали успокаивающе. Но подумав о предстоящих СОВ в этом году, все же заставила себя подняться. Прислушалась к своим ощущениям – голова все еще немного кружилась, но Лиззи уже могла твердо стоять на ногах.
Интересно, будь сегодня Седрик здесь в лазарете вместе со всеми, оставил бы он ее одну, как поступили остальные? Разрешил бы вот так просто взять и пойти на занятия? Его забота, по сравнению с остальными, казалось бы искренней и действительно желанной. Скорее всего, он прогулял бы занятия вместе с ней, сидел бы здесь и рассказывал очередную забавную историю про их квиддичную команду или про занятия у Бинза. А затем принес бы ей что-нибудь вкусненькое, самостоятельно украденное на кухне – лишь бы ее порадовать…
Но Седрика рядом не было, и навряд ли он догадывался о том, что с ней происходит. С каждым днем становилось все очевиднее, что их пути расходятся, и даже если они снова помирятся, как бы они ни старались быть внимательными друг к другу, как бы ни обманывали себя и не закрывали глаза на многие вещи – уже ничего не будет как раньше…
С тяжелым сердцем Элизабет толкнула дверь лазарета и вышла в коридор.
Она немного отдышалась перед входом в класс, поправила растрепавшуюся челку и открыла дверь. Урок уже вовсю шел, и быстро извинившись, Лиззи постаралась незаметно прошмыгнуть в аудиторию. Поискала глазами свободное место – но свободным было только одно: рядом с Беном Бредли.
«Кто бы сомневался», - без особого удовольствия подумала Лизз и с независимым видом приземлилась за парту. На каждом столе перед студентами стояли разного вида предметы – старые башмаки, треснувшие чашки, потертые мягкие игрушки. МакГонагалл ходила вдоль рядов, посвящая студентов в премудрости Трансфигурации:
- …если предмет, перед вами не живой, как в данном случае, обращение его будет длиться дольше… Как раз этого мы и должны добиться, применяя множественную трансформацию. Сначала вы обращаете неживой предмет в живой, а затем получившийся живой с помощью заклинания обращаете обратно в неживой. Задача эта очень трудная, и не всегда получается с первого раза даже у студентов старших курсов, имейте это ввиду, однако, эта тема будет в экзаменационных вопросах на СОВ…
Элизабет взяла свой предмет – дырявую шерстяную перчатку. На ощупь она была не очень приятной – грязной и колючей. Интересно, какое существо из нее может получится?.. – подумалось ей, когда она стала ее изучать. Краем глаза Элизабет заметила, что с точно таким же интересом ее рассматривает Бен. Наконец, парень повернулся к ней с каким-то странным выражением на лице.
- Ты как себя чувствуешь?.. – тихо спросил он. – Я себе места не находил, пытался прорваться к тебе в лазарет, но девчонки просто выставили меня и отправили на занятия. Как ты?..
Элизабет лишь закатила глаза к потолку.
- Слухи о моей кончине несколько преувеличены, - сыронизировала она в ответ.
Бен пристально поглядел на ее лицо, словно убеждаясь, что все хорошо, но тут же напустил на себя свой обычный надменный вид.
- Да, - удовлетворенно заключил он, переводя с нее взгляд. – Ты действительно в порядке – все такая же вредная и язвительная.
- Это почему я вредная? – искренне удивилась Элизабет, но ответить Бен не успел. Профессор МакГонагалл замерла возле их стола, наблюдая за парочкой.
- Мисс Томпсон?.. – перевела она взгляд на Элизабет. – Я понимаю, что беседа с мистером Бредли куда интереснее темы сегодняшнего урока. Но, может быть, вы нам сможете поведать, чем отличаются уровни множественной трансформации неживого предмета?..
Элизабет нерешительно поднялась, чувствуя себя ужасно виноватой. Мысли ее были где-то далеко. Она беспомощно оглядела сокурсников, занятых экспериментами с собственными предметами (впрочем, ни у одного из них не получалось овладеть магией превращения; у Чжоу, сидящей за ней, разбитая чашка, так и не приняв нужной формы, пыталась спрыгнуть с парты). Элизабет кинула взгляд на доску, исчерченную какими-то незнакомыми ей формулами. В голове поселилась поразительная пустота.
- Длительностью обращения, – подсказали откуда-то справа. Она украдкой кинула взгляд – Чжоу усердно жестикулировала за спиной МакГонагалл.
- Ну… - невнятно начала она, сглотнув. – Уровни… длятся… дольше…
- Садитесь, мисс Томпсон, - поджала губы профессор Гриффиндора. – И хотя я понимаю, что ваше состояние вполне объяснимо после лазарета, все же постарайтесь быть более внимательной.
Лиззи кивнула и медленно опустилась обратно. Она не особо блистала на Трансфигурации, и даже если бы сегодня не было происшествия с лазаретом, скорее всего, не смогла бы толком сказать, чем отличаются все эти… уровни?..
Она повертела в руках перчатку с поникшим видом. Уныло посмотрела на доску, не ожидая понять хоть одну формулу, написанную там. И… вдруг что-то вспыхнуло внутри ее сознания. Постойте - уровни?.. Что-то знакомое, правда?.. Где она могла о них слышать? Или читать…
- На самом деле, профессор, длительность обращения зависит не столько от уровней, сколько от комбинации правильно подобранных заклятий… – выпалила она, сама от себя не ожидая.
- Простите, мисс Томпсон? – развернулась к ней МакГонагалл, приподнимая тонкие брови в изумлении.
- Сами уровни обращения влияют лишь на степень проникновения магии в предмет, - как ни в чем не бывало, продолжала Лизз. Поток слов просто лился из нее сам собой, словно это были не ее собственные знания, а продиктованные откуда-то свыше. - Так на низком уровне она слишком мала, чтобы с предметом можно было совершать дополнительные манипуляции. Однако, на среднем и высоком уровнях, мы можем трансформировать предмет с различными добавочными деталями, как например стул с двигающимися ножками. Но что касается длительности действия, то она напрямую зависит от последовательности примененных чар, как я уже упомянула выше...
Элизабет пыталась остановить саму себя, не понимая, что с ней. Она сжала руки в кулаки, впившись ногтями в ладони. Замолчи, замолчи прямо сейчас, хватит, в панике говорила она сама себе, но губы и язык не слушались ее, продолжая безразлично произносить слова. И что самое удивительное, она понимала, о чем она говорит! Это пугало больше всего. Еще минуту назад Элизабет и двух слов связать не могла, а сейчас спорила с самой МакГонагалл. Она кинула взгляд на пораженного декана Гриффиндора и быстро отвела глаза, посмотрев на доску. Фразы выстраивались в ее голове одна за другой, нагоняя на нее ужас, Элизабет слушала свой отрешенный голос словно со стороны:
– И да, профессор, что касается формул, написанных на доске… Я очень извиняюсь, но я бы кое-что там все-таки изменила... если первым пойдет заклинание Momentum, то цепочка следующих заклинаний будет надежнее. Судите сами, это можно узнать даже из пояcнений к знаменитой Belcantus Charmonium, одному из древних трудов, как вы знаете, опубликованных в Англии в Средние века. Хотя и ваш вариант вполне допустим, но глупо, согласитесь, при современном развитии науки не обращать на это внимания. Это слишком упрощенная схема, которая как раз уводит нас в сторону от истинного значения уровней трасформации.
Элизабет замолчала. И осторожно прислушалась к себе – похоже, говорить ей действительно было больше нечего, и она облегченно выдохнула. В классе воцарилась звенящая пораженная тишина.
- Вы закончили, мисс Томпсон? – тихо проговорила МакГонагалл.
Элизабет неуверенно кивнула и опустилась на место, чувствуя, как все ее лицо просто пылает. Голова снова начала кружиться, напоминая об утреннем инциденте. Она никак не могла придти в себя. Почувствовав на себе чужой взгляд, она резко повернулась: Бен удивленно таращился в ответ.
- Я ошибся на счет того, что ты в полном порядке… - тихо произнес он. - Сказать, что ты странно себя ведешь, значит не сказать ничего. Кто ты и куда ты дела Лиззи Томпсон?..
Элизабет постаралась сохранить невинный вид, хотя все внутри нее билось в панике. Что с ней?.. Откуда это все?.. На глаза просились слезы.
- Ты что записалась на факультатив по углубленному изучению Трансфигурации? – допытывался Бен. Элизабет лишь слабо пожала плечом в ответ и уронила голову на руки от отчаянья.
- Мисс Томпсон! – снова вернул ее к жизни голос МакГонагал. – Мы, разумеется, все поражены вашими глубокими познаниями в Трансфигурации, но одних теоретических знаний явно недостаточно. Классу было дано задание, которое большинство из ваших сокурсников уже выполнили. Мне назначить вам взыскание за то, что вы продолжаете вести разговоры с мистером Бредли? – МакГонагалл сердито поджала губы. Лиззи понимала ее, дело было не в ее разговорах с Беном. А в том, что она, Элизабет, указала МакГонагалл на неточности в ее преподавании. Элизабет зажмурилась. Чувство стыда медленно затапливало ее. Какой дьявол ее вообще дернул? Как она могла?..
- Простите, профессор, - тихо произнесла Элизабет. – Сейчас я все сделаю.
- Сомневаюсь, - покачала головой МакГонагалл, все также строго изучая ее взглядом, – до конца урока осталось пять минут. Минус пятнадцать баллов с Ровенкло!
- Нет, подождите, профессор! – подскочила Элизабет. Затем, сама не понимая, зачем она все это делает, закрыла глаза и сосредоточилась. Взмахнула палочкой. – Momentum! Trendo!
На глазах у всего класса старая перчатка на ее парте поднялась в воздух и зависла перед ней на пару незаметных секунд, а затем раздался хлопок, и вместо перчатки по классу закружила летучая мышь с такими же серыми крыльями, что и ее бывшая перчатка. – Trendo! Sagnitus! – метко послала в нее следующее заклинание Элизабет. И задавлено пискнув, мышка снова обернулась перчаткой (но на этот раз абсолютно новой и чистой), которая с глухим звуком шлепнулась на стол перед МакГонагалл.
Элизабет почувствовала, как мелко трясутся руки от напряжения, ноги подкашивались. Она смотрела и не верила своим глазам – это был первый урок Трансфигурации за все ее годы обучения в Хогвартсе, когда у нее так легко получилось выполнить задание. Когда она знала необходимые заклинания, не заглядывая в учебник.
Профессор замерла, наблюдая за ее манипуляциями.
- Прекрасная работа, мисс Томпсон, - пораженно выдохнула она. И добавила: - Двадцать баллов Ровенкло.
Все головы в комнате были повернуты к ним.
- Спасибо, профессор, - чуть покраснела Элизабет.
Уже садясь на место, Элизабет успела поймать, косящийся в ее сторону подозрительный взгляд Бена Бредли. Он что-то хотел сказать или спросить и уже открыл рот, но от его вопросов Лиззи избавил прозвеневший звонок. Она второпях начала собирать вещи. Ей не хотелось сейчас обсуждать все произошедшее, ей хотелось остаться наедине с собой и тщательно подумать.
Бен дотронулся до ее запястья, и Элизабет механически отдернула руку, сделав вид, что собирает пергаменты.
- Лиззи, - все-таки решился Бен, глаза его странно потемнели. – Это все, конечно, очень впечатляет… Но… я так и не получил ответ на мой вопрос.
- Что?.. – Элизабет заставила себя развернуться к нему. – Какой вопрос?.. А, ты про то, посещаю ли я факультатив по Трансфигурации? Да, можно сказать и так, - быстро ответила она, закидывая сумку на плечо.
- Нет, я по поводу бала, - ответил Бен, но из-за общего шума было сложно разбирать его слова. Элизабет сделала вид, что не расслышала.
- Мне пора, - коротко бросила она и направилась к двери в потоке сокурсников.
Она увидела их сразу, как только вышла из класса. Его светловолосая макушка и река ее черных струящихся волос. Седрик и Чжоу. Они о чем-то разговаривали, стоя возле окна в коридоре, не обращая внимания на спешащих мимо студентов. Видимо, Седрик давно здесь стоял и дожидался, когда у них кончатся занятия, поняла Элизабет. Разумеется, он ждал Чжоу.
И сердце отчего-то странно дернулось. Мало ей волнений на сегодня. Набрав в легкие побольше воздуха, она сделала вид, что не заметила их, и с каменным лицом зашагала дальше по коридору. Интересно, как часто он вот так встречает Чжоу после занятий?.. А после ужина, наверное, провожает до башни Ровенкло по темным коридорам?..
- Лиззи! – ее мысли оборвал знакомый голос позади. Через секунду Седрик догнал ее и зашагал рядом, подстраиваясь под быстрый шаг Элизабет.
- Лиззи, как ты? – выдохнул он. – Чжоу рассказала мне о сегодняшнем случае…
Элизабет резко затормозила и уставилась на Седрика. Это был первый раз за всю неделю, когда они разговаривали друг с другом и смотрели друг другу в глаза, не отворачиваясь при встрече.
- Тебя, и правда, это волнует? – несколько враждебно поинтересовалась она в ответ, проклиная саму себя за свою резкость.
Седрик лишь смотрел в замешательстве:
- Я просто волновался за тебя. Что с тобой, Лизз?
Что с ней?.. На ум снова пришли мысли о происшествии на уроке Трасфигурации.
- Слишком долго объяснять, что со мной, - произнесла Элизабет, опустив глаза. - Не знаю, хватит ли у Чемпиона Хогвартса на это времени?
Внутри все сжалось – она и сама не знала, зачем так себя ведет и откуда эта язвительность – ведь больше всего на свете ей нужно было его участие. Впрочем, если он сейчас не станет отвечать, развернется и уйдет, она даже поймет его.
Но Седрик лишь улыбнулся в ответ.
- Лиззи… - тихо позвал он, как, бывало, звал раньше, когда в детстве она сидела, надувшись на очередную неудачную шутку Седрика. – Лиззи, хватит. Ты чем-то расстроена, но я на самом деле хочу знать, что случилось с тобой. Если ты все еще злишься на меня из-за той ссоры на вечеринке, то давай просто забудем о ней?..
Элизабет подняла голову и постаралась улыбнуться, как можно беззаботнее, хотя внутреннее напряжение не ушло:
- Разумеется, я уже давно забыла, - натянула она улыбку.
Седрик улыбнулся в ответ, купившись на ее беспечность.
– Давай отойдем в сторонку и поговорим.
И не дожидаясь ее ответа, потянул подругу детства к небольшой статуе горгульи, где практически не было студентов. Элизабет подчинилась, дав себя увести, и присела на высокий узкий подоконник рядом со статуей. Вздохнула. Потерла горячий лоб.
Почему все так сложно в последнее время?..
Седрик стоял рядом и внимательно наблюдал за ней, дожидаясь, когда она, наконец, поднимет на него взгляд. Солнце, проходящее сквозь витраж, играло причудливыми бликами в его золотистых волосах. Глядя на него вот такого – беззаботного, красивого, знакомого до мелочей, она почувствовала, как внутри растет теплое забытое чувство. Ведь она, и правда, по нему безумно скучала. И вот – теперь он стоял здесь, и они как будто снова были только вдвоем без ее вечных сокурсниц или его приятелей.
- Прости меня, Сед… - тихо произнесла Элизабет. - Это те слова, которые я хочу сказать тебе всю неделю.
- Все в порядке, - пожал он плечами.– Я тоже наговорил тебе лишнего.
Элизабет молча пододвинулась, и Седрик устроился рядом с ней на тесном подоконнике – совсем как на их тайном окне. Правда, это окно было каким-то неуютно высоким и чужим.
- Ну, так как ты? Чжоу рассказала, что ты потеряла сознание, – Седрик кинул на нее обеспокоенный взгляд, словно проверяя, все ли с ней в порядке.
- С кем не бывает, - отмахнулась Элизабет. – Сам понимаешь, как это случается у нас, девчонок – увидела симпатичного дурмштранговца и хлопнулась в обморок.
Но Седрик не поддержал ее веселья, глаза его все так же серьезно и внимательно изучали ее лицо:
- Лиззи, я серьезно спрашиваю. Я так переволновался, что прождал тебя целую пару возле кабинета МакГонагалл.
- Да?.. – против своей воли Элизабет улыбнулась. Значит, он ждал не Чжоу?..
- Со мной, правда, все хорошо, Седрик, - она убедительно посмотрела ему в глаза. – И волноваться нет причин, - и заметила, как после этой фразы он заметно расслабился.
– Поверь, в моей жизни происходят куда более серьезные вещи, чем потеря сознания в танце для Рождественского бала, - усмехнулась она.
- О, да… - подхватил Седрик, - вся эта суматоха по поводу бала… Представляешь, я узнал, что его открывают Чемпионы, и мне крайне необходимо найти себе партнершу, – он обернулся к ней с искоркой веселья во взгляде: – Ты только представь, что за шоу ожидается – я в парадной робе, с партнершей, выхожу по центру…
Элизабет укоризненно посмотрела на Седрика:
- Ну конечно, как всегда в центре...
- Ну, я просто путаю право и лево, так что в центре надежнее, - подмигнул Седрик. - А ты уже выбрала с кем пойдешь?
- Я… м-мм, - Лиззи почувствовала, как краска прихлынула к лицу, – э-ээ, да… почти…
Признаться, что у нее еще не было партнера, было довольно непросто. Элизабет поспешила сменить тему.
- Мне сейчас совсем не до этого, ты же знаешь – уроки, моя курсовая… А еще я хочу изучать Руны.
- Руны?.. – В глазах Седрика, как показалось Элизабет, зажегся неподдельный интерес, и это ее обрадовало. – Расскажи мне поподробнее.
Она улыбнулась:
- Мне нужно было перевести пару древних документов, которые я случайно нашла.
Седрик приподнял бровь, и Элизабет поспешила объяснить:
- Это рукописи, написанные рунами… Э-ээ, одной средневековой ученой… В общем…
И в замешательстве замолчала. Она и представить не могла, как много Седрик пропустил, и как много она не успела ему рассказать. Разве могла она сейчас без всей предыстории вот так запросто объявить, что владеет рукописями самой Ровены Ровенкло?..
- Это все для моей курсовой… - невнятно закончила она, - хотя не знаю, курсовая ли это все еще или нечто большее…
Она улыбнулась, видя непонимание Седрика.
- Ладно, забудь, все это неважно. Ты не поверишь, что случилось сегодня на уроке МакГонагалл. У меня были внезапные приступы гениальности.
- О нет, - застонал Седрик, обреченно привалившись к стеклу, - только не заикайся о Трансфигурации, ради Мерлина. Вот что-что, а она забирает у меня последние крупицы рассудка. Мне кажется, Магонагалл уже стала избегать меня в коридорах, ибо мой вид напоминает ей о непроницаемости студенческого сознания... Вчера я полночи провел за учебниками, пытаясь запомнить хоть что-то, особенно формулы... помню, как заснул как раз на теории Диксена...
- Данксена, - укоризненно поправила Элизабет. - Даррел Данксен! Теория о частичном изменении структуры предмета.
Седрик округлил глаза, улыбка исчезла с его лица.
- Тебе-то откуда знать? Это тема для подготовки к ЖАБА, вам до нее далеко, как горному троллю до моря.
Элизабет также удивленно смотрела на Седрика.
- Я не знаю, - прошептала она, снова почувтствовав, как волна паники и страха возвращается. Руки похолодели. Она хотела, было, броситься к Седрику, как кидалась к нему в детстве от ужаса, если он рассказывал страшные истории. Прижаться к нему и попросить о помощи, и сделать вид, что с ней ничего не происходит.
Но вместо этого губы ее механично проговорили:
- Даррел Данксен изобрел теорию о частичном структурном изменении, и эта теория перевернула представления о трансфигурации. Это открытие произошло еще в начале восемнадцатого века, когда наука как таковая сформировалась в систему обучения. Именно Данксен дал толчок для открытий целому ряду талантливых ученых-теоретиков, - мысли и образы приходили к ней сами точно так же, как это случилось на уроке у МакГонагалл, все быстрее и быстрее, и вот уже поток хлынул в ее сознание, вымещая все остальное:
– Хотя если касаться магии ранних эпох, таких как, например, Средневековье, то можно обнаружить подобные идеи и у знаменитых волшебников того времени. Тогда все делалось упрощенно. Несложным заклинанием можно было отделить часть предмета, изменить ее и соединить обратно. Данкси усложнил этот процесс, как впрочем, и облегчил одновременно. Он изобрел заклинание Octimus, помогающее проникать в суть вещей, и даже одушевлять какую-то их часть… как говорилось в Древней Греции - аb actu ad potentiam.*
- Оу, Лиззи, притормози, - выдохнул Седрик, - мне вполне хватит этой информации, чтобы переварить до ужина, - он с каким-то новым интересом вгляделся в ее лицо:
- Ты просто находка для экзаменатора. Откуда ты это все взяла?.. Даже мы - на курс старше - не знаем таких подробностей. И латынь... Лиззи?..
- Я и сама не понимаю… Возможно, потому что я из Ровенкло, - попыталась слабо оправдаться Элизабет, закусив губу.
Седрик усмехнулся, сделав вид, что ей поверил:
- Ну да, хаффльпаффцы вам в подметки не годятся. Зато знаешь, сколько хаффльпаффцев надо, чтобы сменить лампочку?.. Ни одного. За них это сделают ровенкловцы, утверждая, что они разбираются в этом деле намного лучше.
Элизабет шумно выдохнула. Подобные шутки были любимой забавой Седрика, и он не уставал их снова и снова сочинять.
Но если честно, ей было сейчас совсем не до шуток. Она старательно прятала взгляд, лихорадочно соображая, что с ней. Мысли ее были разбросаны. Коротко взглянула на Седрика. Странно, но он не был озадачен ее способностями, а наоборот воспринимал все как игру.
Он беспечно улыбнулся и как бы в шутку спросил:
- А знаешь, раз ты такая чертовски умная, может, подскажешь, что мне делать с яйцом дракона, которое осталось после первого состязания?.. - По его тону Элизабет поняла, что эта тема постоянно беспокоит его, и то, что он спрашивал ее мнение, грело душу. - Честно, Лизз, я уже голову сломал. Как я только его не открою, оно не то визжит, не то скрипит…
- Скрипит? – подняла брови Элизабет и пожала плечами: - Ну, так смажь его чем-нибудь.
Седрик глубоко и тяжело вздохнул.
- Ладно, мисс Я-из-Ровенкло, спасибо за совет.
В его голосе прозвучало едва заметное разочарование. Словно он действительно поверил в ее гениальность, а теперь снова увидел ее прежней…
- Нет, Сед, серьезно… Попробуй его открыть и полить чем-нибудь… Или просто – опусти под воду... – севшим голосом закончила она, слушая себя со стороны и понимая, как глупо это все звучит. Ее поразительные озарения куда-то исчезли и в голове не было абсолютно никаких идей.
- Ладно, забудь, я разберусь, - лишь отмахнулся Седрик. Ловким движением он спрыгнул с подоконника: - Знаешь, у меня еще занятия, так что мне нужно идти.
- Да конечно, - слабо ответила она. – Увидимся.
- Да, - кивнул Седрик, - рад, что с тобой все в порядке. И что мы смогли обо всем забыть, - он потрепал ее по голове, словно маленькую девочку. – Скучал по тебе.
- И я, - выдавила из себя Элизабет.
Странное недовольство поселилось внутри нее.
Подняв руку на прощание, Седрик зашагал по коридору, теряясь в толпе студентов. Элизабет какое-то время смотрела ему вслед – на душе скребли кошки. Он, похоже, ничегошеньки не понял. Ни слова из того, что она пыталась донести до него. Не понял, какие перемены происходят в ее жизни, и как все это ее пугает…
Элизабет тяжело вздохнула. Она тоже слезла с подоконника и, взяв сумку, медленно побрела по коридору.
Она сотни раз давала себе обещание, что не будет страдать из-за их разногласий с Седриком, но это случалось с завидной периодичностью. Вот и сейчас. Она шла и безрадостно думала о них двоих. О том, что Седрик стал так часто убегать от нее, что они уже не разговаривали, как бывало раньше – часами и по душам. Лиззи не хотела думать, что это происходило потому, что им просто не о чем было говорить. Скорее Седрик начал как-то пренебрегать ей. Перестал ценить их дружбу и забыл обо всем, что их связывало с самого детства. Словно общался с ней скорее по привычке, выработанной годами…
Слишком часто они стали не понимать друг друга, и эти взаимонепонимания улаживались одной простой фразой – «давай забудем об этом». Как много им еще придется забыть? Похоже, это было их первое примирение из всех бывших ссор, когда Элизабет не могла «просто забыть», когда неприятный осадок оставался и на следующий день, и даже через неделю…
В четверг Элизабет проснулась со странным подавленным настроением, глядя, как за окном вьется пушистый снег. В Хогвартсе уже чувствовалась предрождественская атмосфера. До Рождественского бала осталось меньше недели, а у нее не было даже отдаленной идеи, с кем пойти. Да и стоило ли идти вообще? Ей нравилась эта мысль – остаться одной в рождество в гостиной Ровенкло, сидеть и смотреть на огонь… По крайней мере, так она бы не уподоблялась всем этим глупым девицам, рвущим волосы из-за отсутствия партнера или парадной робы нужного цвета.
- Вы слышали, что Дамбльдор ангажировал Чертовых сестричек на рождественский бал?.. – донесся до нее голос Доры.
Девчонки уже поднялись и собирались на завтрак.
- Да, кажется, учителя медленно сходят с ума от всех этих грандиозных событий, - кивнула Кира, расчесывая волосы перед зеркалом. – Падма говорит, вчера на уроке профессора Флитвика у Гриффиндора он разрешил им играть в игры и разговаривать, а затем обсуждал пол урока с Гарри Поттером, как идеально тот выполнил призывное заклятье на турнире.
- Он на самом деле неплохо справился, - как бы невзначай вставила Чжоу. И тут же добавила, словно оправдываясь: – Хотя, разумеется, все мы поддерживаем Седрика Диггори…
- А мне из Чемпионов нравится Виктор Крам, он очень суровый и загадочный, что еще нужно для настоящего мужчины? - вдруг произнесла Дора, и расхохоталась, девчонки начали возмущаться на ее заявление. - Интересно все-таки, кого он пригласил на бал?..
Она вытянула из шкафа одно из платьев, прикинула на себя и задумчиво повесила обратно.
- Не знаю ничего по поводу Крама, - хитро начала Мариетта, - но кое-кто успел закадрить одного дурмштранговца…
Кира зашикала на нее, косясь на Элизабет, но увидев, что та уже проснулась и слышит их разговор, виновато покраснела.
- А, Лиззи… Доброе утро…
Элизабет кивнула. Разговаривать ей сейчас хотелось меньше всего. Даже меньше, чем выбираться из кровати.
Кира помялась секундочку и снова оглянулась на Элизабет.
- Лиззи… Понимаешь, не просто в этом признаться, но меня пригласил кое-кто… точнее, Лазар.
- Да? – Элизабет села в кровати. Девчонки обернулись к ним, напряженно замерев. Дора застыла с очередным платьем в руках, вытянутым из вороха остальных, что лежали возле ее ног.
- Я знаю, он нравился тебе, но… сама понимаешь… - безжизненно произнесла Кира. – Я все хотела сказать тебе…
- Ну вот и сказала, - пожала плечом Элизабет. И… просто рассмеялась. Скорее от иронии судьбы, чем от искренней радости за Киру. Нет, разумеется, она желала ей счастья, но эта новость лишь усилила ее плохое настроение. Обычно она вспоминала историю с Лазаром с чувством стыда, и просто постаралась стереть его из памяти. Любое напоминание о нем, тем более о том, что он пригласил кого-то (будь это даже Кира), отзывались непритятным давящим чувством. Кто бы мог подумать?.. Жизнь не переставала преподносить ей мрачные сюрпризы.
Однако напряжение в комнате заметно спало, и девчонки тоже заулыбались. Кира улыбнулась шире всех:
- Так ты не сердишься?..
- С чего бы? Конечно, нет, - заверила ее Элизабет, пряча взгляд. Взяв зубную щетку, она отправилась умываться в ванную комнату, как в укрытие от вечных шуточек и сплетен ее соседок.
Сегодня ее ждал непростой день – первая предрождественская консультация у профессора Бинза. Навряд ли он будет так же благосклонен, как и Флитвик…
Хотя после заявления Киры о Лазаре ей не думалось об уроках вовсе.
На консультации было меньше десяти человек. Некоторых Элизабет видела впервые, а некоторых хорошо знала. Бинз меланхолично летал перед слушателями туда-сюда, монотонно разглагольствуя. Элизабет оказалась права. Скучнее занятия представить было невозможно. Профессор рассказывал им то, что и так уже было известно – как правильно оформить курсовую, какой длины должен быть пергамент, в какие сроки нужно уложиться…
У Элизабет начало ныть в висках. Она вообще не знала, что она здесь делает. Выяснить волнующие вопросы по курсовой? У нее не было вопросов. Возможно, потому что она все еще толком не могла сформулировать, о чем же ей писать. О юности Ровены Ровенкло? О ее деятельности в Хогвартсе?..
В том, что это будет Ровена, Элизабет не сомневалась. Но облечь в какую-то форму найденный ею материал было сложнее, тем более что сведений о Ровене в учебниках было не так уж и много. Конечно, были еще свитки из шкатулки. Гермиона Грейнжер перевела лишь несколько из них, и то, что Элизабет там обнаружила, было очень интригующе – свитки, написанные самой Ровеной Ровенкло, ее собственной рукой! Некоторые из них были записью денежных расходов и расчетов – похоже, средневекового Хогвартса, - некоторые письмами Ровены к неизвестным Элизабет людям. Все это будоражило ее воображение.
Несколько раз, думая обо всем этом, Элизабет приходила к мысли, что ей стоит рассказать кому-нибудь о найденных ей сокровищах. Свитки и медальон. Она хотела принести их сегодня на консультацию и показать Бинзу, и все-таки не решилась. Возможно, это перевернет мир истории магии и откроет новые грани – подробности о жизни великой волшебницы… В сознании всплывали слова Бинза о том, что человек, нашедший нечто подобное, будет удостоен премии Золотого Свитка магии. Это немного подогревало ее тщеславие. Но, разумеется, она бы никогда не смогла получить нечто подобное – все свитки были написаны рунами, которые давались Элизабет с трудом. Пару раз она сделала несколько неудачных попыток заняться ими самостоятельно, и найдя, что это невероятно сложно, твердо решила ходить на занятия по Рунам с нового семестра.
- Это никогда не кончится… - прозвучал рядом с ней сонный голос. Она повернулась. Падма Патил сидела рядом и слушала профессора, подперев подбородок рукой.
Заметив, что Элизабет смотрит на нее, она кисло улыбнулась:
- Почему вместо того, чтобы готовится к балу, мы должны сидеть здесь и слушать этот бессвязный бред?..
- Полагаю, большинство присутствующих думают точно также, - поддержала Элизабет.
- А ты уже решила, с кем ты идешь? – вдруг спросила Падма, глаза ее оживились, и сонливое выражение с лица тут же ушло. Рождественский бал, поняла Элизабет, Мерлин его задери. Сейчас только он волновал студентов Хогвартса.
Лизз помотала головой:
- Нет. – И попыталась как-то оправдаться: - Надо сначала разобраться с уроками.
Падма фыркнула.
- Да ну, вот уж чего бы я меньше всего на свете хотела… А ты слышала, с кем идет Седрик Диггори?... Он, наверняка, все тебе рассказывает.
Элизабет слабо улыбнулась в ответ – слава Седрика была такой большой, что и ей иногда перепадали ее крохи. Все считали их закадычными друзьями, и часто интерес у незнакомых людей возрастал к ней, стоило упомянуть, что они с Седриком вместе выросли.
- Мне он, к сожалению, ничего не сообщил, - произнесла Элизабет и начала машинально чертить какой-то рисунок на пергаменте. Ее порядком утомляли все эти разговоры о том, кто с кем идет. Тем более тогда, когда у нее самой не было даже никакого намека на пару.
- Я слышала, что Гарри Поттеру нравится Чжоу, - как великую тайну сообщила Падма шепотом.
Элизабет с недоверием посмотрела в ответ. Чжоу и Гарри Поттер? Эта идея показалась ей дикой.
- А недавно, - также таинственно продолжала Падма, похоже, не собираясь останавливаться, - как мне рассказывали, один студент из дурмштранга…
Элизабет вздохнула – и угораздило же ее сесть рядом. Никогда бы не подумала, что скажет это, но она впервые в жизни хотела бы послушать мистера Бинза вместо Падмы.
Элизабет подняла руку.
- Да, мисс Томпсон? – прервал свой нудный монолог Бинз.
- Подскажите профессор, возможно ли получить разрешение на посещение Годриковой Лощины в зимние каникулы?
Элизабет давно собиралась спросить Бинза о Годриковой Лощине.
Можно сказать, именно ради этого разрешения отправиться туда, она и пришла на консультацию. Мысль о Годриковой Лощине пришла к ней после прочтения какой-то очередной книжки об основателях. Дом, где жил Годрик Гриффиндор сейчас являлся старинным музеем артефактов. Дом, где выросла Ровена Ровенкло… Возможно, это могло бы ответить на многие вопросы. Элизабет должна была попасть туда.
- Годрикова Лощина?.. – Бинз уставился на студентку Ровенкло ничего не выражающим взглядом. – Я могу дать вам разрешение на посещение музея, но вам это совершенно ни к чему. Насколько я помню, вы взялись раскрыть загадку жизни самой Ровены Ровенкло. Боюсь, Годриковая Лощина в этой теме будет бесполезна...
- Как мне известно, - медленно начала Элизабет, - именно там, в Годриковой Лощине вросла Ровена…
На лице Бинза возникло некое подобие бледной улыбки, если призраки вообще испытывают хоть какие-то эмоции. Он смотрел на Элизабет, как на пятилетнего неразумного ребенка.
- Милочка, о месте, где выросла Ровенкло, до сих пор ничего неизвестно. Если бы остались хоть какие-то записи с тех времен, разумеется, мы могли бы утверждать, что детство ее прошло под покровительством Годрика Гриффиндора, но у нас нет ни одного документа, подтверждающего это.
Элизабет виновато закусила губу, подумав о свитках. Все-таки надо было принести их сегодня Бинзу. Представить невозможно, как бы пошатнулись его историчесике устои и представления.
- Но если вы все-таки настаиваете, то можете отправиться и в Годрикову Лощину – но лишь затем, чтобы убедиться, что эта информация никоим образом вам бы не пригодилась… Кстати, мисс Томпсон, - бесцветно продолжил он. – Я ждал от вас сегодня больше всех вопросов по курсовой, но, похоже, вам все понятно?
- Эмм… - Элизабет не знала, как лучше ответить. Сказать, что она толком не бралась ничего писать или соврать, что работа продвигается, как нельзя лучше?..
- Тем не менее, я принес вам дополнительный список литературы, к которой вы можете обратиться при необходимости.
- Спасибо, профессор, - безжизненно в тон ему поблагодарила Элизабет, подумав, что вот уж чего, а литературой у нее завалена вся полка.
- В том числе и известный труд Огюста Орфе, – продолжал зудеть Бинз, словно не слыша ее, - где публикуются статьи об артефактах, принадлежащих самой Ровене Ровенкло – а таких, поверьте, немало. Диадема, медальон, волшебная трость и ряд других. Может, что-то заинтересует вас и натолкнет на нужную мысль.
- Медальон?.. – Элизабет моментально оторвалась от пергамента с вычерченным ей неясным рисунком. – Вы сказали, медальон? Профессор?
Но Бинз уже разговаривал со следующим студентом, видимо, считая, что Элизабет все понятно.
- Как он назвал ту книгу, где написано про медальон Ровенкло? – тут же повернулась Элизабет к Падме. Но та лишь подняла на нее усталые глаза:
- Мне кажется, я его прослушала, - лениво протянула она. – Серьезно, Лиззи? Кому это интересно?..
- Мне, Падма! Мне это интересно! – вдруг взорвалась Элизабет, и начала сгребать вещи в сумку. – И ты будешь сильно удивлена, если я скажу, что мне это интереснее даже больше сплетен о том, кто с кем идет на Рождественский бал!!!
Она порывисто встала и направилась к двери, успев все-таки поймать изумленный взгляд Падмы.
Быстро шагая по коридору Элизабет корила саму себя. Ну кто ее дергал за язык? Зачем нужно было так резко отвечать Падме? Элизабет не узнавала саму себя. Раньше она была гораздо сдержанее, и, наверное, раньше бы просто оставила бы свои мысли при себе, а не набрасывалась бы на Падму. По большому счету, Падма была здесь совершенно ни при чем. Просто все эти разговоры, которые она то и дело слышит вокруг, весь этот ажиотаж, все эти вопросы, с кем она идет, которые задают ей все подряд, и она даже не может внятно ответить… Она свернула в темный коридор, ведущий к северной лестнице – сумерки уже сгущались за окнами и в коридорах начинали гореть факелы.
Вот Кира, так она вообще идет с Лазаром… Элизабет невесело усмехнулась. Лазар. Он казался каким-то бредовым сном, который никогда не хотелось вспоминать. Она была совсем не против, чтобы Кира пошла с ним. Но почему-то сразу после этой мысли внутренний голос едко замечал в ее голове: «А тебя вообще никто не пригласил…» И в этот момент ей просто хотелась закрыть глаза и умереть.
Тяжело вздохнув, Лиззи опустилась на широкую ступеньку северной лестнице. В коридоре все равно никого не было – укрываясь от сквозняков, студенты сидели по уютным общим гостиным. Мерлин, как же она устала!.. Устала не столько от учебы, сколько от… одиночества?.. Впервые, Лиззи Томпсон призналась самой себе, что ей не хватало кого-то рядом. Это звучало непривычно. Может, все дело в том, что они с Седриком не общались целую неделю?.. А когда поговорили сегодня, что-то неуловимо изменилось… чего-то стало не хватать…
Вот только не начинай опять, хватит, хватит этого нытья! – проворчал все тот же недовольный голос внутри. И Элизабет постаралась взять себя в руки.
Она поднялась и зашагала по ступенькам, когда сзади ее окликнули.
- Лиззи! – звонкий девичий голос разнесся по тихому ночному коридору.
Элизабет обернулась. Запыхавшись, Кира поднималась по ступенькам лестницы. Волосы ее как обычно были стянуты резинкой в хвост, щеки раскраснелись от бега, и в отблеске факелов она выглядела очень хорошенькой.
- Ты откуда так поздно? – на ходу поинтересовалась она.
- С консультации Бинза, - поморщилась Элзабет. Вспоминать ее не очень-то хотелось.
- Понимаю, - протянула Кира. – И сочувствую. Хотя, что может быть приятнее успокаивающего голоса Бинза перед сном.
Они шли какое-то время молчании. И почти добрались до башни Ровенкло, когда завернули в один из коридоров и случайно наткнулись на Чжоу.
- Ой, - вскрикнула Кира, едва не столкнувшись с ней, - Чжоу? Что ты тут делаешь?
Элизабет внимательно посмотрела на девушку – та выглядела как-то странно.
- Он пригласил меня на бал, - произнесла Чжоу, даже не пытаясь скрыть переполняющую, льющуюся через край радость. Ее лицо прямо-таки светилось в полутьме коридора. Она прижала дрожащие ладони к пылающим щекам. На волосах, в беспорядке рассыпавшихся по плечам, играли блики ближайшего факела, а глаза блестели таким энергичным светом, что Кира невольно рассмеялась, глядя на подругу. Чжоу тоже улыбнулась милой, немного шальной улыбкой, и Лиззи вдруг подумала, какая же она красивая, Мерлин, идеально красивая.
- Что? Кто? – смеясь, спросила Кира, прикладывая ладонь ко лбу Чжоу, якобы проверить температуру. Та только нетерпеливо отмахнулась.
- Мы будем на балу вместе! Я и… Седрик, Седрик Дигори… - она закрыла лицо ладонями, не в силах справиться с эмоциями.
Элизабет показалось, что пол выдернули у нее из-под ног. Седрик?.. Сердце упало, и теперь колотилось где-то в пятках.
Она распахнула глаза, пытаясь понять, правильно ли она расслышала. Кира тайком бросила на нее внимательный взгляд и слегка улыбнулась, Элизабет попыталась улыбнуться в ответ, надеясь что они не заметят ее мыслей.
- И ты ответила…? – весело спросила Кира.
- Да! – Чжоу убрала руки от лица и совершенно искренне рассмеялась. - Это было так… волнующе… не передать просто! Я, я… так… Я даже не представляю, что теперь? Мы пара? – Чжоу говорила быстро, взволнованно и без всякого жеманства, и Элизабет удивилась: как же она раньше не замечала, какая Чжоу уже взрослая, какая она настоящая, какая красивая…
Седрик, видимо, заметил.
- Так это же здорово! – Кира улыбнулась.
Глядя на них, Элизабет почувствовала себя фальшивой и совершенно лишней тут. Чжоу глубоко вздохнула, пытаясь справиться с накрывшим с головой счастьем.
- Как же все хорошо, - выдохнула она, а потом посмотрела на подруг, - девчонки, как я вас люблю, спасибо вам за все…
Она обняла их двумя руками, и Кира засмеялась:
- Эй, ты чего? При чем здесь мы, лучше подумай о Седрике.
Чжоу отпустила их и отступила на шаг. В темноте ее глаза казались черными зеркалами.
- Я и думаю, - тихо ответила она. - Думаю, думаю, постоянно… как же можно думать о человеке каждую секунду?
- Ты что, влюбилась? – проницательно прищурилась Кира, а Чжоу, к удивлению Элизабет, покраснела и попыталась увильнуть:
- Не знаю… Идем в гостиную? А то Филч застукает…
- Я забыла кое-что в классе Бинза, - Элзабет постаралась придать голосу непринужденность, сама прекрасно понимая, как фальшиво это звучит. - Мне нужно вернуться.
- Мы можем вместе сходить, - тут же откликнулась Чжоу.
Элизабет чертыхнулась про себя. Как можно быть такой милой?.. Ей просто надо побыть одной. Услышанное никак не укладывалось в голове.
- Иди, Лиззи, – откликнулась Кира. - А я конвоирую эту сумасшедшую в гостиную, пока она не натворила дел, - шутливо сказала она, и девочки, смеясь, под руку направились по коридору.
Элизабет свернула направо, все еще слыша за спиной их веселые голоса, и размышляя над тем, что Кира, видимо, все поняла куда лучше, чем она сама.
Шаги тихо отдавались эхом в коридорах – путь, доведенный до автоматизма, налево, вверх по ступеням, направо, снова направо, через портрет девушки в кремовом платье (она что-то возмущенно пробормотала во сне) и через коридор напрямик к окну в небольшом тупике. Здесь было очень темно, даже из окна не лился обычный ночной свет: все небо заволокло тучами, наверное, завтра будет снег. Но Элизабет как-то не думалось, что будет завтра.
Когда она приближалась к окну, ей даже в голову не пришло, что тут может быть…
- Седрик? – от неожиданности она подскочила. Это, правда, был он – поднял голову, пытаясь всмотреться в темноту коридора.
- Лизз? Ты что здесь делаешь? – голос был приглушенный и порядком удивленный.
Элизабет не могла подобрать слова… Мерлин, а правда, что она тут делает? Она стояла и думала, что все должно было быть не так, она должна была оказаться там, где нет Седрика, где-нибудь подальше, хотя бы сейчас, хотя бы до завтра… Но вот он здесь, сидит, и она должна ему что-то сказать?
-Лиззи?
-Да, - она тряхнула головой, - я… просто мы с Кирой возвращались из… то есть… Ну, мы столкнулись в коридоре после консультации у Бинза, помнишь я говорила про курсовую? – неловко промямлила она, заметив, как он кивнул. - Ну вот, после консультации я решила прийти сюда… чтобы немного подумать…
Седрик помолчал. Она, как изваяние, стояла на том же месте, боясь приблизиться. Она вообще себя очень странно чувствовала сейчас.
- Иди сюда, - позвал он.
Иди сюда?.. Элизабет пыталась разглядеть в темноте его лицо, но тень скрывала большую его часть. Затем подошла, даже села рядом, как обычно. И замерла, боясь сделать вдох. Ощущение, что что-то между ними с Седриком было не так, которое преследовало ее уже всю неделю, достигло апогея. И сейчас они вдвоем сидели бок о бок как в чьем-то странном сне, как в другой реальности, как двое незнакомых людей… Обычно они болтали о чем угодно, а сейчас молчат, обычно она не думала о том, что есть кто-то, кроме них, а сейчас в ее голове прочно засели мысли о красивой Чжоу. И вдруг она подумала, интересно, о чем сейчас размышляет Седрик? О чем он вообще может сейчас думать? Кроме того, разумеется, что совершил пару часов назад. Конечно… он ведь пришел сюда именно для этого – собраться с мыслями, которые, наверняка, приняли такое же приятное направление, как и у Чжоу, и он сейчас думал о ней… А что он о ней думал? Надо полагать, раз он пригласил ее, то… Сердце ее, казалось, на секунду замерло и перестало биться. Что же я здесь делаю?..
- Лизз?..
- Да? – слегка хрипло отозвалась она, и прокашлялась.
- Так с кем ты пойдешь на бал? – тихо спросил он, не поворачивая головы.
- Что? – она резко развернулась к нему, уставившись на друга в кромешной тьме. Он, верно, шутит? Почему он спрашивает? Он хочет… пригласить ее?.. Чжоу пошутила? Не так поняла?
Седрик тоже повернулся, взглянул на нее. Элизабет сжала руки в кулаки от страха.
Это же не может быть тем, о чем я думаю, - мрачно пронеслось в голове. Почему-то остро ощутилось, как близко он сейчас сидит – подоконник остался тем же, а вот они выросли… Теперь здесь было тесно для двоих. Она так близко увидела его глаза, которые сейчас были темными, как ночь за спиной, и сильные мальчишеские руки, опирающиеся на подоконник, чуть сгорбленную спину, мятую рубашку с закатанными рукавами… Сумка и скинутая мантия валялись на полу, как обычно, волосы были чуть взъерошены. Все такое знакомое, почти родное, и в то же время… Что происходит?.. Что, Мерлин побери, происходит? Она словно впервые разглядела его, всего, с ног до головы, хотя и было темно. Она необычно остро чувствовала его запах, слышала, как он дышит, и словно почти осязаемо ощущала его взгляд на себе. Вспомнились обрывки какого-то давно забытого разговора:
«- …а как же Седрик?
- Что Седрик? Это же дружба – совсем все по-другому…»
По-другому? По-другому?! Да, всегда было по-другому. В голове пронеслись образы, отрывки, картинки из прошлого… Седрик, лучший друг, с самого детства, всегда кристально прозрачный для нее, она ведь знала его насквозь, все его мечты, все проблемы. И он тоже – знал. Захотелось протянуть руку и прикоснуться к нему, и может быть тогда вся эта сказка рассыпется, и она вновь окажется в той реальности, которая ей привычна, а перед ней бедет сидеть прежний Седрик - ее лучший друг... Но нет – перед ней был какой-то другой Седрик, который - она сглотнула, и все же додумала эту мысль до конца, - который только что пригласил на бал другую девушку. Красивую девушку. Интересную. Сколько у него было девчонок? Море. Она даже не считала. Но что пугало ее сейчас? То, что он стал немного другим?..
Его голос вернул ее на землю.
- Ну, помнишь, ты так мне и не ответила, с кем идешь, - по голосу было слышно, как он улыбается, - а недавно Чжоу обмолвилась о каком-то тайном ухажере из Дурмштранга. Он пригласил тебя?..
Элизабет шумно выдохнула, чувствуя, как защемило где-то в грудной клетке слева.
- Нет, не пригласил. Не меня. То есть… я не знаю, я еще не решила с кем иду, - тихо ответила она. «И скорее всего, после сегодняшнего вечера не пойду вовсе», - добавила она про себя, но Седрику не обязательно об этом знать. Теперь.
Они помолчали.
- А ты? – наконец выдавила она. Элизабет прекрасно понимала, что ступает на зыбкую почву, но… Не лучше ли было во всем разобраться сейчас, чем потом просто ходить мимо них с Чжоу с независимым видом и теряться в догадках. Может, оно и к лучшему, что Седрик оказался здесь, может, так и надо. Лучше, чем сидеть одной в темноте и жалеть себя.
- Что – я? – так же тихо, почти шепотом, ответил он. Тянет время, поняла Лизз. Но было понятно, что его просто распирает от желания ей рассказать.
- Кого-то уже пригласил?
Он снова обернулся на нее. Может, по ней видно, что она уже все знает?
- Да, - после довольно продолжительного молчания ответил он, опустив голову, - пригласил. Сегодня.
Только сейчас она заметила, что он немного взволнован. Он снова замолчал, и Элизабет подумала, что не могла бы вспомнить другого более неловкого разговора между ними, чем сейчас.
- Как ты думаешь, - внезапно прошептал он, и от его шепота по спине побежали мурашки, - я нравлюсь девушкам только как чемпион или… как парень? Только честно, – поспешно добавил он.
Она собрала все свои силы, чтобы остаться беспристрастной.
- Думаю, как парень. Ты им всегда нравился. Может, теперь немного больше из-за того, что ты Чемпион, но, - она вздохнула и заставила себя договорить, - я думаю, среди твоих поклонниц есть девушки, которым нравишься именно ты, а не твои успехи на Турнире.
Да уж, честнее некуда. Хотя, что касается именно Чжоу, то тут Элизабет не была уверена до конца. Вспомнить хотя бы слухи о ней и Гарри Поттере, может, ее просто тянет к Чемпионам? «Будь беспристрастной» - твердо сказал внутренний голос.
Седрик заметно расслабился, откинувшись спиной к оконному стеклу. Элизабет пришлось обернуться, чтобы увидеть его лицо.
- Почему тебя это так беспокоит? – как можно равнодушнее спросила она.
- Я пригласил на бал Чжоу, - с какой-то сладкой тайной истомой в голосе произнес он, пытаясь не улыбаться, но у него не очень получалось. Элизабет как две капли воды отразила его улыбку, благодаря небо за темноту и невозможность прочитать что-либо на ее лице.
- О, серьезно? – шепотом воскликнула она, - Ну… э… ты молодец. Я думаю, что она… - Элизабет запнулась, не зная, как продолжить.
- Она согласилась, - он улыбнулся, а затем посерьезнел, устремив взгляд в темноту коридора.
Элизабет посмотрела за окно. Набухшие, тяжелые тучи уже висели так низко… Она разглядела первые мелкие снежинки, кружащиеся в темноте. К утру все завалит снегом. Что происходит? Что с ней? До встречи в коридоре с Чжоу мир был одним, а сейчас – сейчас он совершенно другой. Все ее мысли вот уже несколько дней занимало лишь ее собственное состояние, ее собственные дела, ее обмороки, свитки, уроки… Она совсем упустила из виду нечто важное. Она и не думала, с кем же пойдет Седрик. Нет, она видела их с Чжоу вместе – как они разговаривали в коридорах, как подмигивали друг другу в Большом Зале за завтраком, - и как-то тут же машинально забывала об этом, занятая совсем другими вещами… какой-то неважной ерундой… Это было так неожиданно, что ее словно огрели по голове чем-то тяжелым. Чего она ждала? Чего она боялась? Что ей во всем этом не нравилось? Она могла ломать голову над этими вопросами сколь угодно долго, но это не изменяло ни странную поселившуюся внутри пустоту, ни по-прежнему отчаянно стучащего сердца. Под ложечкой засосало при мысли, что теперь уже ничего не изменить. Еще вчера утром они разговаривали, как самые близкие люди на свете, шутили, смеялись… А теперь… Ей не наверстать упущенное, не вернуться назад во времени, чтобы стать более внимательной… Она перевела взгляд на Седрика. Пока она тут, она сидит рядом с ним. Может, не поздно еще все исправить? Но… что она может исправить? Как? Она всего лишь его лучшая подруга. Ее роль в его жизни определена. Навсегда. И ничего тут не изменишь, будь ты хоть дважды внимательной. Этот статус не дает ей ничего из того, что дозволено Чжоу… Элизабет снова посмотрела в окно на кружащийся снег.
Я ревную - отчетливо поняла она, и тут же голова закружилась от этого простого вывода. Я ревную его.
- Я пошла, - выпалила она раньше, чем успела подумать, и тут же спрыгнула с подоконника.
- Очень хочется спать, - стараясь не смотреть на него, она поправила мантию и зашагала прочь, кляня себя за торопливость шагов, за этот разговор, за свои непонятные нахлынувшие чувства…
Седрик нагнал ее в два прыжка, она еще не успела подойти к портрету, чтобы выбраться наружу. Схватил за запястье, и ее будто обожгло. Мерлин, за что мне это?..
- Лиззи, - тихий голос, и он пытливо смотрит ей в лицо.
Давай же, догадайся. Останови меня.
Сделай что-нибудь…
- Лиззи, что с тобой? Ты какая-то… напряженная. Что-то случилось? Это из-за того обморока?..
О, Мерлиновы штаны.
Отпусти же меня и не стой так близко.
- Все нормально, – ее голос был чужим и отстраненным. - Я просто устала.
Она усмехнулась про себя - глупо конечно, он уже давно не верит таким фразам.
- Расскажи мне, - попросил он.
Элизабет подняла голову. Его лицо светилось прямо-таки братской заботой.
Счастливые люди всегда хотят, чтобы вокруг все были счастливы вместе с ними. А он, бесспорно, был счастлив сейчас. Это было невероятным мучением – находиться рядом и мечтать оказаться, как можно дальше от него.
- Да нечего рассказывать, - почти искренне солгала она. – Просто… накопилось все... Мне нужно выспаться, завтра трудный день. У нас Зелья.
Он усмехнулся и отпустил ее, и она пошла к портрету. Однако заставила себя обернуться:
- Седрик… Я очень рада за тебя и Чжоу, правда.
"Неправда", - сказал внутренний голос.
Седрик улыбнулся от уха до уха – он не улыбался так уже очень давно, и подошел к ней. Потом сгреб в охапку и крепко обнял.
- Спасибо, Лизз. Спасибо тебе.
- За что, - пискнула она, по-новому остро ощущая тепло его рук на себе.
- За все, - просто ответил он, отпуская ее. - Спокойной ночи.
- Тебе тоже, - она попыталась улыбнуться, и через открывшийся портрет выбралась из коридора.
Ей не удалось уснуть этой ночью. Проворочавшись в кровати под сонное сопение девчонок, Элизабет спустилась в гостиную Ровенкло, совершенно разбитая. Мысли крутились по заколдованному кругу. Седрик, Чжоу… Она пыталась уговорить себя пожелать им счастья и отпустить все это. Просто не обращать внимания, просто забыть… Возможно даже перестать общаться и с ним, и с ней. И хотя это будет очень сложно - почти невозможно - первое время, но потом, она была уверена, боль притупится, и им всем будет спокойно и хорошо. Они оба достойны счастья…
Но какая-то часть ее, словно маленький упрямый ребенок, стояла на своем. Она не могла просто так отступиться от Седрика… Только не сейчас, когда он так нужен ей. Когда их с ним еще хоть что-то да объединяет. Когда она вдруг так внезапно поняла, что он для нее значит нечто большее, чем просто друг детства…
Элизабет вздохнула, нетерпеливо прошлась пару раз туда-сюда по гостиной. Снова рухнула в кресло, положил руку на горячий лоб… Невыносимо, это невыносимо… Ей нужно было отвлечься, иначе она просто сойдет с ума!
Она схватила со стола первое, что попалось под руку – пергаменты, которые захватила с собой из комнаты, в надежде позаниматься. Мельком взглянула – переводы Грейнджер, письма Ровены... Элизабет вгляделась в неизвестные черточки рун - аккуратный ровный почерк, говорящий о стальном характере и воле.
Она не прикасалась к рукописям всю неделю. Скорее из чувства страха. Знать, что ты владеешь таким бесценным подарком, было тяжело.
Интересно, какой она была – Ровена?.. Как бы поступила она - если бы человек, которого она знала всю свою жизнь, вдруг был бы для нее навсегда потерян? Дала бы волю слезам? Или со спокойной мудрой улыбкой пожелала бы ему счастья?
Почему сама она не может так поступить – улыбнуться и пойти дальше? Почему же ей так больно, Мерлин?!
Руны перед ее глазами начали расползаться от слез. Элизабет с трудом могла на них сосредоточиться и смотрела на пергамент лишь бы только чем-то себя занять.
«…Мне еще ни разу не делали так больно. Как человек может быть таким лживым? Как может так пренебрегать оказанным ему доверием?..»
Элизабет моргнула пару раз и замерла. Затем пристальнее вгляделась в пергамент…
Лизз стало не по себе. Она понимала все, что было написано в пергаментах. Руны! Каждую строчку, каждую черточку.
«…Это все равно как умереть. Какая-то часть тебя умирает вместе с чувством, от которого ты отказываешься. Возможно, если бы у людей не было чувств, они были бы менее уязвимы…»
Как она могла вот так запросто понимать их? Но так все и было.
Откровения самой Ровены Ровенкло. Ее дневник?.. Холодок пробежал по спине.
Элизабет посмотрела на дату – 1070 г. Прошло около тысячи лет, а чувства у людей остаются теми же. Это были словно ее собственные мысли. И как бы она ни старалась, как бы ей ни было интересно узнать, что же думала Ровена тысячу лет назад, мысли ее все-таки вернулись к Седрику. Поток эмоций и чувств хлынул в нее с такой силой, что она не смогла ему препятствовать или контролировать его, а просто поддалась. Лиззи обессилено упала на пол у камина, впившись руками в ворс ковра. Рыдания сдавливали горло спазмами, и она не сдерживала их, плача во весь голос и не боясь кого-нибудь разбудить.
Седрик… Седрик, самый близкий ей человек... Она почти физически чувствовала, как теряла его, а вместе с ним теряла свое детство... Теперь уже никогда ничего не будет, как раньше…
Что-то отчаянно жгло прямо в центре груди. Элизабет не сразу поняла что это, лишь машинально нащупала под мантией горячий кругляш. Медальон… В отчаянье она схватилась за него, как делала всякий раз, когда плохо себя чувствовала, и вскрикнула. Казалось, он был раскален добела. Она попыталась отдернуть руку, но у нее ничего не получилось. Медальон намертво приклеился к ладони, как будто прожигая ее насквозь. А затем…
...свет снова начал меркнуть, виски пронзила острая уже знакомая боль… медленно и тяжело ее уносила темнота… На этот раз комната сменилась уличным пейзажем – похожим на… задний двор?.. Высокие ворота, деревянная ограда, из-за которой были видны верхушки деревьев, уже пожелтевшие в преддверьях зимы. Грязь под ногами. Гомон людей, заполонивших все вокруг…
Она осмотрела себя – мужской костюм, напоминающий те, что она видела на средневековых рисунках. Меч в одной руке, волшебная палочка в другой… Удивительно, но меч не казался ей тяжелым, она с легкостью управлялась с ним. Элизабет оглядела себя, постаралась пошевелиться, но тело словно не слушалось ее, как бывает во сне. Оно подчинялось чужим мыслям и чужому сознанию, в которое она нечаянно заглянула.
– Sanctun! – произнесли ее – не ее – губы.
Но человек напротив нее – с короткой бородой и пылающим гневом взглядом, успел уклониться, и послал заклинание в ответ:
- Diffindo!
Яркий сноп искр полетел в ее сторону…
Элизабет со свистом втянула в легкие воздух. И распахнула глаза.
Она не знала, чем закончился поединок. Она все еще сидела в гостиной Ровенкло, на полу, облокотившись спиной на кресло. Камин почти догорел. Странное видение, ощущения и голоса - пропали... Медальон лежал рядом с ней на полу.
Элизабет осторожно дотронулась до него одним пальцем – ничего не произошло. Металл снова был холодным и поблескивал в свете огня. Затем она посмотрела на собственную ладонь. Красный круглый отпечаток по центру – не болел, но напоминал о случившемся.
Все это настолько напугало ее, что прежние мысли о Седрике, как и ее отчаянье, просто куда-то улетучились, вытесненные более сильными эмоциями. Страхом - даже ужасом. Да, Элизабет было чертовски страшно.
Она дотронулась до обожженной ладони, а потом еще раз задумчиво осмотрела медальон, подняв его за цепочку, как делала сотни раз до этого.
- Что со мной?.. - задумчиво произнесла она в сонной тишине, и собственный голос показался ей совершенно чужим. – Что со мной происходит?..
***
Англия, графство Кент,
Осень, 1070 г.
- Sanctun! - произнесли ее губы. Но человек напротив нее – с короткой бородой и пылающим гневом взглядом, успел уклониться, и послал заклинание в ответ:
- Diffindo!
Заклинание встретило вовремя подставленный меч и снопом искр отрекошетило в сторону. Ровена держала палочку в одной руке, меч в другой. Ее противник Томас, один из местных крестьян, был крепкий мужчина раза в два выше нее, но вряд ли настолько же умнее. Оба они тяжело дышали и были мокрые от пота ― поединок продолжался уже давно. Собравшись с силами, Ровена сделала обманчивый выпад в его сторону и тут же послала следом обезоруживающее заклинание. Как она и предполагала, меч выскользнул из огромной потной ладони Томаса, и она подхватила его на лету за рукоять.
- Вот так, Томас, - выдохнула волшебница. - Думаю, тебе стоит еще потренироваться...
В глазах мужчины было недоумение и растущее уважение, что не преминула отметить Ровена.
Она смахнула пот со лба и присела на траву, наблюдая за происходящим. На заднем дворе дома Гриффиндора было полно людей. С помощью магии Ровена умудрилась расширить его раз в пять и получила таким образом отличную площадку для тренировок ― с мишенями для лучников и чучелами для фехтования, а также различными беговыми препятствиями.
Она так рьяно взялась за дело, будто создавала свою собственную армию. Сначала показывала приемы боя всем вместе и каждому по отдельности, затем ставила людей в пары и обходила всех, проверяя как идут дела. Ровена усмехнулась ― она заставила взять в руки меч даже малышку Хельгу, которая морщилась от боли в предплечьях и стонала от мозолей на ладонях, несмотря на все ее заверения: «Ты должна уметь постоять за себя, Хельга, на случай, если никого из нас не окажется рядом...».
Все ее дни проходили либо здесь, либо на советах волшебников в Дувре. Восстание... восстание, которое они готовили уже не первый год ― вот была их общая головная боль...
Все вопросы были решены ― оружия за два года они скопили достаточно для целой армии, да и людей набрали столько, что вполне можно было сформировать эту самую армию. Ровена лично занималась ее тренировками. И, кажется, все сходилось. Но что-то не давало ей покоя. Словно они забыли о чем-то важном. Она искала снова и снова ответ в книгах и пергаментах, просматривала дополнительные защитные заклинания, перечитывала список людей, которые участвовали, проверяла схемы захвата и заклятия верности, наложенные на каждого, кто был посвящен в заговор... Но беспокойство так и не отпускало ее.
Один единственный вопрос дамокловым мечом каждый раз висел на всех собраниях над из головами. Сроки. Дата их выступления. Всем не терпелось начать бой. Но сэр Годрик еще не объявился. Полгода назад было принято единогласное решение найти союзников за границей, и, учитывая опыт Гриффиндора в иностранных делах, все участники собрания с энтузиазмом одобрили его поездку. Но время шло, а новости от сэра Годрика приходили все реже и все неутешительнее. Энтузиазм таял, и все словно и забыли, что согласились дождаться его... С каждым советом общие настроения склонялись к тому, что стоит выступать.
Сколько бы она ни старалась уговорить их подождать еще, никто не хотел слушать. Да и был ли смысл в отсрочке? Они на самом деле не могли больше ждать, все было готово, и каждый день промедления лишь играл против них. Но как она могла выступать без сэра Годрика, когда он так доверял ей и даже оставил под ее ответственность тренировки их армии?.. Это был слишком серьезный шаг, на который было трудно решиться. Именно поэтому она тянула время, как могла.
Утешало лишь одно. Сэра Гриффиндора ожидали со дня на день. И, возможно, тогда все пойдет намного быстрее. Со знанием дела Ровена оглядела двор:
- Forcus! ― она выпустила заклинание в сторону двух дерущихся рядом с ней на мечах юношей. Один из них отскочил в сторону, с гневом и изумлением повернувшись к Ровене:
- Вы с ума сошли, леди? Оно чуть не задело меня, хорошо, что вы промахнулись!
Ровена лишь окинула юнца холодным взглядом:
- Я не промахнулась! Если бы я хотела, чтобы оно задело тебя, Роберт, поверь мне, так бы и было. Не теряй бдительности ― среди противников полно магов, и они будут атаковать, стоит только тебе расслабиться.
Она усмехнулась, и парень с недовольным лицом повернулся к напарнику.
- Stupefy! - еще один выпущенный ей сноп красных искр тут же сбил Роберта с ног и повалил на лопатки в грязь.
Ровена встала рядом с ним, глядя сверху вниз на покрасневшее от злости лицо мальчишки :
- Я предупредила тебя - не теряй бдительности, Роберт! Никогда! А теперь вставай и продолжай бой. Не стоит так долго валяться у ног противника и давать ему шанс тебя прикончить!
Роберт и не думал подниматься. Он постарался смерить Ровену взглядом, насколько позволяло его лежачее положение:
- Я не собираюсь биться с женщиной. Нас набирал сэр Гриффиндор, и я бы сразился с ним, будь он здесь.
Ровена лишь удивленно приподняла бровь.
- Смеешь дерзить мне? Считай, что сэра Гриффиндора заменяю я. А теперь вставай и сражайся!
В знак протеста Роберт лишь скрестил руки на груди и поудобнее устроился на земле под смех окружающих юнцов. Недолго думая, заклинанием Ровена поставила его на ноги так резко, что мальчишка слегка охнул от неожиданности. Смех замер.
- Я твой враг, сражайся! Сражайся, черт тебя дери!
Парой простых ударов она начала наступать на опешившего Роберта, затем сделала небольшой выпад, и через несколько секунд меч юноши отлетел в сторону. Роберт лишь оцепенело замер на месте, глядя на Ровену распахнутыми глазами и не издавая ни звука.
- Не можешь драться с женщиной?.. Я найду для тебя противника... - Ровена оглядела двор. - Эй, Эдгар! Иди сюда ― покажи Роберту, как нужно обращаться с мечом!
И, не подарив покрасневшему Роберту больше ни одного взгляда, развернулась и пошла в другую сторону под общий шепот. Бедолага Роберт. Она тайком усмехнулась. Гриффиндор бы гордился ей.
Какое облегчение знать, что сэр Годрик скоро приедет и возьмет на себя большую часть ее нынешних забот. Эти советы и тренировки, как ни крути, тянули из нее все силы. Они и рядом не стояли с теми временами, когда сэр Гриффиндор обучал саму Ровену искусству боя...
Уже темнело, и пора было собираться. Волшебница выпустила в воздух столп красных искр, что означало конец тренировки, и направилась к дому.
***
Хельга мельком выглянула в приоткрытое узкое витражное окно. Задний двор был заполнен людьми. Она всегда чувствовала себя неуютно, когда Ровена устраивала тренировки. Хотя они были единственной возможностью поймать Ровену – в последнее время сложно было угадать, дома ли она: подруга появлялась и исчезала внезапно — то рано утром, то за полночь, занятая делами, о которых она никому не сообщала. А если и была дома — закрывалась в библиотеке. Как-то в ее отсутствие, помогая наводить Катрине порядок в доме, Хельга зашла туда и ужаснулась — все вокруг было в беспорядке, стол и пол завалены книгами и обрывками пергаментов, фолианты на полках стояли как попало, все вокруг камина засыпано пеплом — словно кто-то долго и упорно сжигал один пергамент за другим... Ровена сделала библиотеку своим лагерем, днюя и ночуя за книгами и рукописями.
Наблюдая в окно, как Ровена подняла какого-то мальчишку на ноги и заставила драться с собой, Хельга покачала головой — щуплый на вид и растерянный мальчик еле успевал отбиваться от напористой атаки Ровены. Странно, но глядя на то, как Ровена ловко управлялась с мечом, Хельга никогда бы не сказала, что фехтование требует больших затрат. У нее самой это выходило с трудом. Она согласилась обучиться фехтованию только из уважения к Ровене. Эдгар тоже получил свой собственный меч и вовсю помогал Ровене тренировать остальных.
Волшебники проходили обучение отдельно. По вечерам, ближе к ночи, когда не было риска нарваться на непрошеных гостей или соседей, волшебники, участвующие в восстании, устраивали магические дуэли. Некоторые боевые заклинания Ровена сочиняла сама и обучала им других — огненные шары, волшебные путы, очередь молний... Хельга все время удивлялась, на что еще способна ее фантазия. Ровена настаивала снова и снова повторять и отрабатывать заклинания и делала это с такой яростью и нажимом, что никто не смел ей перечить. В мужском костюме, высоких сапогах и стянутыми волосами — она скорее напоминала слишком красивого юношу с потрясающе правильными чертами лица и пронзительным ледяным взглядом.
Иногда Хельга не узнавала ее – такую. Что-то новое появилось в ее взгляде — жестокость и отстраненность, словно она замкнулась ото всех, прикрываясь маской суровости. Хельга наблюдала за ней и не знала, радоваться ли этой новой Ровене. В последние дни все в доме старались не лезть к леди Ровене с разговорами – иногда она могла и ответить что-то резкое. В любом случае, Хельга была рада тому, что возвращается сэр Гриффиндор. Оставь он Ровену еще на месяц-другой в такой обстановке, она превратилась бы в чудовище, а заодно изморила бы и всех людей на тренировках.
Хельга вздохнула. Она не знала, что будет, когда вернется Годрик. Одновременно это и радовало и страшило ее. Какие новости он привезет, чего им ждать дальше? Если он привезет хорошие вести, значит, им скоро нужно будет выступать... У Хельги холодело все внутри каждый раз, когда в голове мелькала эта мысль. Она хорошо помнила нападение на Саутфлит. Помнила запах гари и крови, крики женщин и детей... Сердце начинало учащенно биться, когда она представляла, что в этот раз масштабы кровопролития будут во много раз больше. И к тому же, возможно, ей самой придется держать в руках оружие и защищать свою землю и свой дом. Она готова была умереть всякий раз, когда думала об этом. Успокаивала только одна мысль - сэр Годрик знает, что делает и на что идет. Он не позволит умереть своим людям...
Входная дверь хлопнула, и по коридору разнеслись торопливые шаги. Ровена. По звуку Хельга определила, что подруга прошла в комнату, переоделась и снова куда-то отправилась. Снова стук двери, ржание Афелиата во дворе... Вот так. Уехала и даже не попрощалась.
Вздохнув, Хельга захлопнула окно и отправилась на помощь Катрине на кухню.
***
…В комнате было душно, и, несмотря на ее большие размеры, она, казалось, была битком забита людьми. Все они говорили разом, перебивая и не слушая друг друга. От этого гомона и духоты у Ровены начало пульсировать в висках. С еле слышным стоном она уткнулась в ладони.
- Никогда бы не сказал, что эти люди – почитаемые волшебники, а их сборища, подобные этому, называются тайными советами, куда допускаются только избранные... – тихий и мягкий голос рядом с ее ухом был едва различим. Ровена подняла лицо — смуглый волшебник с непроницаемым хитрым взглядом криво улыбался ей. Антонио Браско — племянник Ромула Браско. Он тоже посещал тайные собрания совета волшебников. Подозрительно, но в последнее время на таких собраниях он постоянно оказывался рядом с Ровеной и вставлял свои едкие замечания.
- Тишина! Тишина!!!
Седовласый волшебник выпустил в воздух заклинание, и в комнате стало непривычно тихо.
- Раскудахтались! Нечего тут разводить птичий рынок, - проворчал он, насупив брови. Длинная борода лежала на его внушительном животе почти параллельно полу.
- Он сам выглядит, как старая сварливая индюшка, - тихо заметил Антонио, и Ровена хихикнула.
- Итак, кто хочет высказаться?..
Шеклболт приподнялся:
- Леди Ровена хотела поделиться своими соображениями.
Старый волшебник бросил мимолетный взгляд на Ровену и снова обернулся к остальным:
- Есть еще желающие?
- Мне показалось, или он вас не заметил? - снова прозвучал голос Браско рядом. Ровена поджала губы. Иногда его издевки были совсем неуместны.
Ей вообще было сложно присутствовать на Совете без сэра Годрика. Именно Гриффиндор в свое время добился того, что ее — женщину! - стали воспринимать и слушать здесь. Но стоило сэру Годрику оставить ее одну и возложить свои обязанности на ее женские плечи, все тут же забыли, кто она и что из себя представляет. Нет, конечно, ей доверили тренировать армию — хотя и над этим посмеивались за ее спиной — что может сделать женщина с отрядом неотесанных крестьян?.. Они думали, что смогут отделаться от нее этими тренировками и никогда больше не увидят на Совете. И вот, когда Ровена не захотела с этим мириться, а упорно каждый раз приходила на собрания и встревала в дискуссии, ее просто перестали замечать.
- Я считаю, что все основные моменты решены, - встал один из волшебников. Голубые глаза и бесцветные белесые волосы выдавали в нем саксонскую породу. - Осталось продумать детали. Давайте, наконец, решим, откуда мы выступаем.
- Разумеется, сэр Диксен, - кивнул седовласый волшебник, - этим мы и занимаемся. Нам нужно составить план захвата...
- И он у нас уже есть, - быстро вставила Ровена, тоже поднимаясь. Все взоры как по мановению палочки обратились к ней, по залу разнесся едва уловимый неодобрительный шёпот.
Взмахнув палочкой, Ровена призвала огромный кусок пергамента, который завис в воздухе над столом - карта местности. Она работала над ней всю ночь. На пергаменте ее собственной рукой были нанесены красные и синие линии: больше десяти вариантов захвата и отступления на случай поражения. Она знала эту местность вплоть до каждого куста и каждой потайной тропинки с детства, и постаралась предугадать все возможные варианты развития событий со стороны противника.
- Римская дорога, Саутфлит и Дувр... - Ровена водила палочкой в воздухе и на карте появлялись золотые светящиеся отметки. - Дувр наш первый пункт нанесения удара...
- Это мы и так знаем, леди Ровенкло, - прокряхтел седовласый волшебник.
Но на него тут же зашикали. Все увлеченно изучали карту и, наконец-то, слушали Ровену. Она едва заметно улыбнулась и продолжила:
- Так вот... город небольшой, расположен в отдалении. Я предлагаю заехать с Восточных ворот, и двинуться к ратуши, в то время как часть войск направить к замку барона и дому шерифа — чтобы они не успели вызвать подкрепление из Кентербери письмом. На воротах стоит поставить проверенных людей — тогда никто не выедет из города и никто не въедет из вражеских войск. Город будет захвачен ночью - быстро и без особого шума, без лишних кровопролитий. И наутро все важные пункты будут под контролем, а барон, шериф и епископ отправлены в подземелья замка, где – возможно, под Империо, - они откажутся от власти и отдадут город в наши руки. Пожалуй все...
Зал тут же наполнился эхом обсуждений. Чуть раскрасневшись от общего внимания, Ровена присела обратно.
- Вы их сделали, милая, - усмехнулся ей на ухо Браско.
Седовласый волшебник задумчиво теребил бороду, все ждали его ответа. Было видно, как его одолевают сомнения. План был самым разумным предложением сегодняшнего дня, но он был предложен Ровеной.
- Ну что ж, давайте проголосуем... Кто за?.. Принято единогласно, - выдавил он, оглядывая руки взметнувшиеся вверх.
- Значит, через три дня выступаем, - подвел он итог.
- Мы не можем выступать через три дня, - подскочила Ровена. Все притихли и снова уставились на нее. - Мы еще не готовы…
- Мы так никогда не будем готовы, если станем откладывать, - донесся чей-то голос в ответ.
Ровена нетерпеливо вздохнула:
- Мы не можем выступать через три дня, хотя бы потому, что среди нас все еще нет сэра Годрика Гриффиндора.
- Но мы и не можем ждать его всю жизнь, - седовласый волшебник, наконец, взглянул ей в глаза своим вялым взглядом: - Гриффиндор обещал найти союзников, и мы все его поддержали, но прошло полгода, а у нас нет ни обещанной поддержки, ни Гриффиндора...
- Сэр Годрик, - возразила Ровена, стиснув кулаки, - прислал сову, где сообщил, что прибудет со дня на день. И я считаю, что три дня не сделают большой разницы, мы можем дождаться его.
- Может быть это только отписка?.. Уж не засомневался ли он в наших планах, что решил и вовсе не возвращаться? - волшебник снова отвернулся от Ровены, давая понять, что спор окончен. - Собрание на сегодня объявляется оконечным. Предлагаю перенести решение оставшихся вопросов на завтра.
Последние его слова потонули в общем гомоне. Все поднялись с мест, по пути обсуждая происходящее.
Ровена дернула плечом с досадой. Гнев кипел в ней, не утихая — какого дьявола? В ней видят либо женщину, либо ребенка, но никак не воина! А что они говорили про сэра Годрика?... Они хотят выступать без него. Да они просто завидуют ему! Хоть бы сэр Гриффиндор приехал сегодня. Он бы заставил их себя слушать...
Раздосадованная, она вышла на улицу и двинулась к конюшне. Афелиат уже заждался и нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
- Сейчас, мальчик, сейчас поедем... - машинально успокоила она его, погладив по гриве.
- Так скоро отбываете?.. - голос позади нее лишь вызвал растущую внутри неприязнь. Она порывисто обернулась. Антонио Браско стоял прислонившись к воротам конюшни, держа во рту соломинку. Его наглые темные глаза откровенно рассматривали Ровену. - Как это сэр Гриффиндор позволяет вам ездить одной в такие неспокойные времена?.. Может, вы позволите проводить вас?..
- Нет, благодарю вас, сэр, - глухо ответила Ровена с плохо скрываемым раздражением. - Я лучше избавлю вас от своего женского общества...
Не дожидаясь ответа, она ловко вспрыгнула в седло и пришпорила Афелиата. Он быстро понес ее по направлению к дороге.
***
Хельга устало выдохнула и рыжая прядка чуть взлетела и опала на мокрый лоб. Сегодня целый день они с Катриной носились, как сумасшедшие по дому — то поправляя что-то, то переставляя. Стирка, глажка, ужин... Даже магия не всегда справлялась. Записка от сэра Годрика была у нее весь день в кармане передника. Периодически Катрина просила вытащить ее и прочитать еще раз, отчего пергамент совсем затерся. Сэр Годрик сообщал, что прибудет со дня на день и просил приготовить дом и праздничный ужин к его приезду, потому что он будет не один. Кто приедет вместе с ним, Гриффиндор не упоминал. И от этого в доме царила еще большая паника – никто не знал, насколько это важная персона, поэтому дом готовили, как будто их навещал сам покойный король Эдуард. Первый раз за день Хельге удалось присесть на табурет на кухне. Она устало прислонилась к теплой печи, возле которой суетилась Катрина.
- Как думаешь, сэр Годрик сильно изменился за эти полгода?
Катрина лишь усмехнулась:
- Навряд ли. Вот, может, только бороду сбреет на европейский манер да отпустит тонкие усики как у герцога Ондатже.
Хельга попыталась представить Годрика в таком обличье и потерпела неудачу. Уж кто-кто, а сэр Гриффиндор не был бы Гриффиндором без своей рыжей бороды.
- Он написал, что уже в Англии по дороге встретил друга, - задумчиво произнесла Хельга, - интересно кто бы это мог быть?..
- Знать не знаю, - проворчала Катрина, заглядывая в большую кастрюлю на печи и помешивая содержимое большой деревянной ложкой, - а только зря он в первый же вечер знакомцев водит на ужин. И так, как проклятые, стараемся привести дом в порядок, а тут и стол сервировать подобающе нужно, и ужин готовить, не как обычно...
Хельга лишь улыбнулась:
- Сколько бы ты ни ворчала, Катрина, а ведь я знаю, что тебе все эти хлопоты в радость, если приедет сэр Гриффиндор...
Катрина поджала губы и отвернулась к шкафу со специями.
- Дай-то бог, чтобы приехал сэр Годрик, может, он сможет повлиять на леди Ровену.
Хельга грустно улыбнулась. Ровена часто была предметом их с Катриной обсуждений. И старая няня никак не могла взять в толк, что же случилось с ее малюткой Ровеной. Но Хельга, кажется, догадывалась, в чем дело. Причина произошедших перемен, разумеется, существовала, и имя ей было — Салазар Слизерин. Хельга, как никто другой, понимала Ровену. Понимала, откуда она черпала гнев и временами даже агрессию на тренировках и при подготовке к восстанию. В эту ярость и отчаяние она вкладывала всю свою злость на Слизерина. И в этом было великое достоинство Ровены — любое свое чувство обращать себе на пользу и заставлять работать на себя, а не впадать в уныние и бездействие и позволять отчаянию разъедать душу.
Она не знала, что произошло между ней и Салазаром. С тех пор как несколько лет назад они столкнулись с ним у Браско, Хельга не видела его. Слышала мельком, как в деревне говорили, что Слизерин просто-напросто исчез, будто его и не было вовсе, другие шутили, что он провалился в преисподнюю, третьи — что его призвали в Лондон служить нормандскому двору... Знала ли об этом внезапном исчезновении (или обычном отъезде?) Ровена, Хельга не могла точно сказать. И спросить у самой Ровены тоже не решалась — не ее это дело. Если Слизерин исчез из их жизни — что ж, тем лучше. Ровене будет спокойнее, и она не станет терзать себя лишними сомнениями. Хельге лишь оставалось надеяться, что они никогда больше не увидят волшебника по имени Салазар Слизерин.
- Мне бы тоже хотелось увидеть леди Ровену прежней, - задумчиво протянула Хельга, - и возможно, только сэр Гриффиндор сможет нам ее вернуть…
Хельга внезапно замолчала на полуслове и настороженно прислушалась.
- Катрина... ты слышишь?.. На заднем дворе...
Кухарка тоже замерла с ложкой на весу. И обернулась к Хельге, улыбаясь во все лицо:
- Лошади во дворе!.. Приехали! Они приехали!!
Катрина бросилась к окну убедиться в догадках, и Хельга кинулась за ней.
Она кое-как распахнула окно и высунулась наружу.
И обомлела от неожиданности. Ту картину, которая открылась ее глазам, она ожидала увидеть меньше всего на свете…
***
Уже по пути с собрания Ровена получила наскоро написанную записку от Хельги. Почерк был корявым, и видно было, что руки не слушались Хельгу.
«Сэр Гриффиндор дома. Приезжай, как можно скорее!»
Сэр Годрик дома?.. Ровена облегченно выдохнула. Эта была самая прекрасная новость за последние полгода. Она думала только о том, как срочно ей нужно все с ним обсудить. Дела их выходили из-под контроля, и ей просто необходимо было сильное плечо, на которое, наконец, можно было опереться. Ровена и не представляла, как она устала за последнее время. Один Мерлин знал, откуда у нее брались силы решать столько задач одновременно. Она вспомнила собрание и неприятно поморщилась. Какого дьявола эти старикашки себе позволяют?! Все в ней просто клокотало от гнева. Когда сэр Гриффиндор узнает, он просто разнесет их.
Резко натянув поводья, Ровена заставила Афелиата остановиться, чем вызвала его недовольное фырканье. Она уже была во внутреннем дворе. Отпечатки следов и копыт в грязи говорили, что сэр Годрик приехал совсем недавно — а также, что он приехал не один.
Соскочив с коня и бросив поводья конюху, Ровена уверенным шагом направилась к крыльцу. Но там, к ее удивлению, ее поджидала Хельга. Одинокая хрупкая фигурка с выбивающимися из-под чепчика огненными прядями. В руках она теребила фартук, что несколько насторожило Ровену. Это могло означать только одно — Хельга сильно нервничала, и, судя по ее замерзшему виду, ждала Ровену уже довольно давно. Что такого могло стрястись, чтобы Хельга столько времени провела на улице в ожидании?..
Завидев Ровену, Хельга всплеснула руками и побежала ей навстречу:
- Ровена, как хорошо, что ты вернулась раньше!
- Собрание закончилось быстрее, чем я ожидала, - сухо бросила Ровена. - Сэр Годрик дома?.. - на ходу поинтересовалась она, и не дожидаясь пока Хельга кивнет, хотела пройти мимо нее к двери, но та бросилась следом.
Волшебница нахмурилась:
- Что такое, Хельга?
- Мне нужно сказать тебе кое-что сначала…
Ровена вздохнула. Что за дела?.. Ей надо было срочно переговорить с сэром Гриффиндором, дело не терпело отлагательства.
Ровена торопливо сдернула с себя плащ:
- Ну что еще?..
- Пожалуйста, послушай… ты просто должна знать… - сбивчиво произнесла Хельга, неуверенно переминаясь с ноги на ногу и тем самым еще больше раздражая. – Это насчет гостя, которого привез сэр Годрик, он… он… - и замолчала. Во взгляде ее затаилась мольба вперемешку с паникой.
- Ну что – он? – спросила Ровена, отстегивая меч. И все-таки заставила себя присмотреться к Хельге. Ее лицо было белое, как полотно, и веснушки на нем теперь казались просто яркими пятнами.
- Мерлин, Хельга, да можешь ты толком объяснить, что стряслось? – повысила голос Ровена, сама не зная отчего – то ли от раздражения, то ли от страха за подругу.
Хельга издала сдавленный звук, будто подавилась, и, прижав руки со стиснутым фартуком ко рту, уставилась на Ровену круглыми глазами.
- Гоблин меня задери, - сквозь зубы ругнулась Ровена, - сама разберусь, - и пошла дальше, оставив Хельгу все так же оцепенело таращиться в пространство. Но как только она коснулась ручки входной двери, крестьянка, словно безумная, подбежала и вновь повисла у нее на локте.
Ровена уже открыла рот, чтобы выдать гневную тираду, но Хельга ее опередила. Решительно набрав побольше воздуха в легкие, выдохнула еле слышным шепотом так, что Ровене сперва показалось, будто она и вовсе не расслышала ее:
- Салазар Слизерин…
- Что?.. – теперь Ровена смотрела на подругу расширившимися от изумления глазами.
- Салазар Слизерин здесь… у нас в доме.
*Insperata accidunt magis saepe quam quae speres – неожиданное происходит чаще, чем ожидаешь (лат.)
*Ab actu ad potentiam - От действительного к возможному (лат.)
Предыдущая главаСледующая глава
